Сейчас! Или будет поздно!
И Адель со всех ног бросается вперед. К нему. Едва не сбивая его, обнимая, и целуя в губы. Успеть! Она ведь столько всего прошла, чтобы вернуться! Он сейчас должен победить!
Нужно успеть! Иначе все зря.
— Я люблю тебя! — шепнуть отчаянно.
И только потом отпрянуть. Потому что там, в тот момент, это немыслимо.
Он медленно поднимается с колен, встает. Словно оглушенный. Его совершенно безумные глаза…
Все смотрят на них.
Немыслимо. Но что думают люди — сейчас неважно совсем.
И ревут трубы. Второй раз.
— Скорей! — говорит Адель, улыбка и слезы разом. — Ты победишь!
И, словно опомнившись, он подскакивает на месте и бежит в круг. Трубы ревут в третий раз, но он уже там.
— Я, Йоан Харалт из Андруса, тан Терсо, — громко говорит он, — утверждаю, что эта девушка невиновна и беру ее под свою защиту!
Все так же. И, в то же время, что-то неуловимо не так.
Они кружат. Вернее, Йоан стоит, а Дон кружит, словно пытаясь обойти Йоана кругом. На безопасном расстоянии пока, не пытаясь приблизится, присматриваясь.
Дон живой… Здесь пока Дон еще живой. Они никогда не были друзьями, но разве есть у Адель причины желать ему смерти?
Йоан спокоен и осторожен. Очень собран. Ничего лишнего. Его движения скупы, только самое необходимое, никаких танцев, никакой красоты. Он всего лишь поворачивается на месте, стараясь не оказаться к Дону спиной. Долго. Плечи расслаблены. Колени чуть согнуты. Он медленно перекатывает с пятки на носок, чуть приподнимаясь, и обратно. Не спеша переносит вес с одной ноги на другую.
— Ты уже боишься? — смеется Дон, его дыхание поднимается облачком пара.
Йоан молчит. Словно не слышит вовсе, смотрит Дону в глаза и молчит. Но Адель вдруг видит улыбку на его лице, совсем чуть-чуть, в уголках губ, но…
И эта улыбка злит Дона. Раздражает.
— Ах ты тварь! — рычит он.
Замах, ложный выпад, и острие меча проходит буквально на ладонь от лица Йоана. Тот даже не вздрагивает, не моргает. Смотрит в глаза, словно этот меч, сверкнувший рядом, всего лишь призрак. Сквозь него.
Дон рычит.
И следующий удар уже настоящий. Но Йоан только плавно делает шаг назад и в сторону, и удар проходит мимо.
— Давай! Дерись!
Рубит, что есть силы. Удары сыпятся один за другим, нечеловечески быстро. Но Йоан только уклоняется, ни разу не отвечая, даже не поднимая оружия. Острие клинка смотрит в землю. Словно танец.
— Дерись!
Дон наступает. Меч сверкает в его руках, словно молния. Он гонит Йоана к границе каменного Круга. Дон не дает ему даже перевести дыхание. Еще немного, уже некуда отступать… И, словно чувствуя скорый финал, Дон с чудовищным ревом рубит со всей силы, обеими руками.
И только теперь Йоан впервые принимает удар. Блокируя. И вся мощь, вся сила, вся тяжесть этого огромного медведя разом обрушивается на него.
Разбиваясь. Словно волна о скалу.
На мгновение все замирает.
Захватывает дух.
Дон еще пытается навалиться и продавить, но Йоан держит. Спокойно. Только чуть подавшись вперед, отставив ногу для устойчивости. Держит одной рукой. Сдерживает. Но, кажется, сейчас не выдержит сталь и сломается клинок.
С неба степенно спускаются первые снежинки.
Слышно, как Дон хрипло дышит в тишине, он устал.
Скрежет.
И Йоан, вдруг, отскакивает в сторону, сбрасывая клинок Дона со своего. Разворачиваясь. И с широким размахом бьет…
Удар приходится сзади, у основания шеи, и на мгновение кажется, сейчас голова слетит с плеч.
Сейчас…
Плашмя.
Удар приходится плашмя, не острием, обозначая, сбивая с ног, но не нанося реального вреда. И Дон падает. Едва не кувырнувшись, пытаясь устоять, делая шаг вперед и, наконец, падая на колени.
Падая.
За границей Круга.
Совсем.
И Круг вспыхивает светом.
Адель понимает, что сердце останавливает. Все? Вот так?!
Но Дона, конечно, так просто не остановить. Он не желает признавать поражение. Бросается вперед, сквозь свет. В бой снова.
Но теперь Йоан уже не стесняется отражать удары и нападать сам. В полную силу. Меч сверкает у него в руках, словно небесная молния. Теперь можно. Он уже победил. Еще немного, и снова вышвыривает Дона за Круг.
Тихий гул, словно из-под земли. Свет. Боги где-то рядом.
— Хватит! — голос Йоана перекрывает гул земли, и крики толпы вокруг. — Хватит, Дон!
И хладнокровно поворачивается к нему спиной. Идет к центру.
Дон бросается было снова, но налетает на невидимую стену. Круг не пропускает его. Все. Боги признали победу. Решение принято.
Йоан поднимает меч над головой.
Сейчас?
Нужно сейчас.
Еще одно важное, невероятно важное дело, которое нужно завершить. Сейчас! В Круге. Именно сейчас! Здесь ее слова будут услышаны. Она ведь ради этого столько пережила. Они вместе. Глаза щиплет от слез.
Адель срывается с места и бежит.
Ноги не держат.
У самой границы становится страшно — что если Круг не пропустит ее, как Дона. Но он пропускает. Только обдает жаром. Невероятное чувство, что боги уже благословили ее. Все получится.
Столько слов нужно сказать, но все вылетело из головы. Звенящая пустота.
Паника на мгновение…
И все, что она может сейчас, это подбежать, броситься к нему на шею, обнять… Крепко-крепко. Она не отдаст его богам.
— Дел… — тихо шепчет он, не понимая, но обнимая ее в ответ. — Что ты делаешь?
Он не знает?
Круг. Долг. Кровь должна пролиться.
Она отбирает у него меч, он непроизвольно сопротивляется.
— Ты мне веришь? — тихо спрашивает она. — Отдай.
Он отдает. Кровь. Она сжимает острие клинка левой рукой, правой — выдергивает. Ладонь пронзает болью. Струйка алой крови бежит, падает на священные камни.
И дрожит земля.
Левой ладонью провести по его лбу… кровь остается на лице…
— Я, Адель Мор, дочь Лилиас из дома Тандри, внучка Мануса Тандри, кровь от крови, перед лицом людей и богов, которых призываю в свидетели, беру тебя, Йоан Бреннан, сын Уллема Бреннана и Айгнес Бреннан из дома Харалтов, в законные мужья! Клянусь любить и хранить верность ему до конца своих дней. Боги! Я призываю вас в свидетели! — голос дрожал от напряжения и срывался. И почти шепотом Йоану, — Давай! Теперь ты!
Он смотрит на нее и не может поверить.
— Давай же! — Адель чуть не плачет. — Верь мне!
— Я, Йоан Бреннан, — медленно говорит он, — перед лицом людей и богов, беру тебя, Адель Мор, в законные жены. Клянусь любить тебя, хранить верность, быть защитой и опорой, в горе и в радости, до конца своих дней.
Слезы!
— Боги! — почти кричит она. — Вы свидетели! Долг крови отдан! Он спас меня, он пожертвовал ради меня своей жизнью! Он пожертвовал всем ради меня! Он отпустил меня, не думая о себе… Он мой муж, отец моего ребенка! Он мой! Вы не можете забрать его! Не имеете права! Он мой! Отпустите! Боги! Я Адель, кровь от крови…
Она говорила что-то еще, говорила и говорила… боялась не сказать нужного, но не убедить, не успеть, лихорадочно подбирая слова.
Все, что случилось с ней и не с ней…
Нужно что-то еще… но уже совсем нет слов и нет дыхания. Нет сил. Она не отдаст! Он останется с ней! У них будут дети, и внуки, и все хорошо…
— Поцелуй меня, — шепотом говорит Йоан.
Она бросается к нему на шею, обнимает, прижимается всем телом. Целует его со всей страстью, со всей любовью, которая живет в душе. Она не отдаст!
Он здесь, с ней, сейчас… Он обнимает ее…
Свет. Столб света из-под земли, такой силы, что сбивает с ног, но Йоан держит ее крепко и она не упадет. Свет пронзает их насквозь. Кажется, они растворяются в этом свете, перестают существовать… вот сейчас… вместе, словно одно, и даже боги не в силах…
И во вспышке света Адель видит реку. Видит лицо Йоана сквозь толщу воды…
И последняя мысль — вернуться! Вернуться к нему! Ей даже казалось, что она видит, как он, потеряв ее, еще долго стоит в воде, словно не может поверить. Потом медленно поворачивается, и, ссутулившись, идет к берегу… садится у края…
Свет! Свет растворяет ее полностью.
Когда Адель очнулась, было тихо.
Руки Йоана все еще обнимали ее. Крепко, уверенно. Он тоже ее никому не отдаст.
Тихо, оглушающее тихо, и, после того света, кажется — темно.
Йоан так моргает, щурится… словно пытаясь что-то разглядеть, словно не веря… оглядываясь по сторонам. Да, в такое сложно поверить! Он такого не мог и ожидать.
Моргает и чуть прикрывая один глаз, потом второй.
И потрясенно улыбается, неуверенно. Потом поднимает руку, трет глаза… и так разглядывает эту руку, словно видит впервые. Правую. Шмыгает носом…
— Как ты? — спрашивает тихо. — Согрелась?
— Что? — не верит она. Сердце вдруг пронзает пониманием, но поверить она еще не в силах.
— Согрелась? — говорит он. — А то в реке у меня ноги так окоченели, что я их почти не чувствую. Все получилось, да? Мы победили?
Слезы текут по ее щекам. Даже не в силах ответить.
И он осторожно, губами, собирает эти слезы, гладит… ее волосы, ее плечи, спину… так нежно касается пальцами ее лица.
— Я и забыл, как удобно обнимать тебя двумя руками.
Даже не улыбается, смеется вовсю. И она тоже смеется, сквозь слезы.
32. Весь мир
Из Круга Йоан тащил ее на руках.
Не отпуская.
Просто схватил, поднял и понес, не глядя по сторонам, не оборачиваясь, не слушая.
Толпа, сначала затихшая, не понимающая происходящего, вдруг загудела. Адель только тогда осознала, как безумно это выглядит со стороны.
Она уткнулась носом Йоану в плечо, понимая, что ей, конечно, не спрятаться. И все придется объяснять. Королю, Роналду, дяде, куче людей… Хотя, король, наверно, поддержит, она спасла его сына. Ведь все получилось?! Не могло не получиться.
Роналд первый догнал их.
— Стоять! — заорал он так, что Адель сжалась, вцепилась в Йоана еще сильнее. — Что это значит?!
Йоан повернулся к нему, все так же держа Адель на руках.
— Она моя жена, ты разве не понял? — сказал он спокойно.
— Она моя! — Роналд не мог смириться.
Она даже почувствовала поднимающуюся черную волну ужаса.
Адель вдруг показалось, все это уже было, совсем недавно.
И Тот Роналд отпустил их… но… все не так.
К ним уже спешили со всех сторон.
Ужас…
Волну Йоан обрубил сразу. Адель не сомневалась, что это он, хотя даже не пошевелился. Роналд дернулся, схватился за голову, что-то тихо зашипел.
Здесь все совсем не так, как на пороге трактира в предгорьях. Здесь Йоан действительно может за себя постоять. Здесь он куда сильнее. Сила на его стороне.
— Это не лучшее место для твоих драконьих штучек, — говорил он. — Я готов обсудить с тобой все наедине. Завтра утром. Но сейчас — нет. У тебя была возможность, но ты свое упустил. А я не собираюсь тянуть.
— Что?! — Рон ревел так страшно, но подходить не решался. Боялся новых молний?
Адель вдруг поняла, что среди всего этого безумия, ей просто невероятно смешно. Даже невольно хрюкнула в плечо Йоану, пытаясь сдержать смех.
— Торопишься в постель? — шепотом спросила она.
— Да, — сказал Йоан. — Без этого брак не действителен, а я не собираюсь никому позволить влезть между нами. Ты же не против?
— Нет, — Адель покачала головой, потянулась, поцеловала его в шею, куда смогла достать.
Тавиш подбежал, но пока молчал, не вмешивался. Тавиш на их стороне, он тоже способен на многое.
Дядя Ангус.
— Да как ты смеешь! — голос дяди сейчас похож на клекот стервятника. — Убери от нее руки! Ты пожалеешь! Я не позволю!
— Проклянешь? — холодно поинтересовался Йоан. — Тут полно свидетелей. Пойдешь под суд. А я, заодно, припомню все остальное.
— Значит, она расколдовала тебя? — это уже король. — Как в сказке? И ты из лягушки готов превратиться в прекрасного принца?
Йоан широко ухмыльнулся.
— На счет принца — не знаю, не мне решать, — сказал он. — Но в остальном — все так.
А вот король был просто счастлив.
«Ты еще слишком молода, у тебя нет своих детей, тебе сложно это понять, каково это — потерять жену и день за днем ждать, что смерть заберет сына…»
Адель даже показалось, что в глазах Уллема блеснули слезы.
«Адель! — она услышала это в голове, он не решился вслух. — Спасибо тебе!»
Потом Йоан нес ее в замок, все так же, не выпуская из рук, словно боясь, что она исчезнет, что-то случится. Адель обнимала его.
Их пропускали.
Нет, конечно, на этом не закончится, будет много всего… И даже ее саму еще будут судить. От этого становилось немного страшно. Но они ведь справятся?
Король на их стороне. Он всегда был на стороне старшего сына. Они в Несбетте. А значит, вся замковая стража, гвардия, все они — подчиняются королю. Стража, конечно, не спасет от проклятий, но проклятий больше не будет. Дядя не решится на такое, слишком очевидно.
Король Уллем, Тавиш — мормэр Уинка, старый Харалт, конечно, еще, говорят, Иннсы…
Роналд не успокоится. И Броди, без сомнений, будут на стороне Роналда, и дядя. Потому, что Роналд не просто потерял невесту… ревность разрывает его, но сама Адель не очень-то ему нужна. Главное — Роналд может потерять корону.
О чем она только думает…
Когда Йоан вот так обнимал ее — не хотелось больше думать ни о чем.
Все это будет потом.
Сейчас, прямо сейчас — никто их не тронет. Адель была уверена. Боги благословили их.
Йоан поставил ее на ноги только в спальне. Все так же не выпуская, обнимая ее.
Расстегнул застежку на ее плаще, отбросил в сторону.
И замер. Даже дыхание замирало.
— Знаешь, — тихо сказал он, — я чувствую себя неопытным мальчишкой рядом с тобой. Волнуюсь, просто руки дрожат. Даже не смотря на все, что у нас уже было.
— Я тоже… — Адель осторожно коснулась пальцами его лица, по щеке, про брови от переносицы к виску… — Мне даже начинает казаться — ничего не было.
Что-то вдруг кольнуло в груди от этих слов.
— С одним глазом я тебя нравился больше? — усмехнулся он, и что-то такое в его голосе…
Она отчаянно мотнула головой. Всем телом подалась вперед, к нему. Губами к его губам.
Его поцелуи остались прежними. Нетерпеливый огонь захлестывает ее, и подкашиваются ноги… Разве что-то еще имеет значение?
Она его жена. Здесь, в Несбетте, во дворце, у всех на виду. И можно не бояться. Сегодня она сделала невозможное. Самой не верится…
Он вдруг так ухмыляется, глядя на нее, чуть склонив голову на бок.
— Интересно, — весело говорит он, — а ты снова девственница?
И хочется его убить за это.
Но он просто откровенно ржет.
— Ах, ты! — ей и самой смешно.
— Да, — говорит он. — Со мной очень непросто. Возможно, ты еще пожалеешь, и захочешь вернуть меня богам назад.
— Никогда, — тихо говорит она.
Его пальцы уже начинают расстегивать ее платье.
Все было так же, и совсем не так.
Спокойнее, увереннее… можно было сбросить одежду и валяться на кровати, лаская, целуя, разговаривая. Можно отдаться этому счастью полностью, хотя бы сегодня, не думая ни о чем. Тепло и удобно. Расслабиться. «Немного магии? — предложил Йоан. — Ничего ментального, чисто физически, хочу быть уверенным, что уж точно не сделаю тебе больно. А крови потом, если понадобится, мы на простыни нальем и так». Его ладонь мягко гладила ее живот, тепло и легкое покалывание… немного щекотно. «Ух ты, Йоан! — это было немного смешно, но удивить Адель теперь сложно. — А обратно ты можешь? Восстановить девственность наложением рук?» «Обратно сложнее…»
Нет, он был невероятно нежен с ней. И, в то же время, больше не боясь ее напугать, сделать что-то не так, давая волю всей своей страсти… Никакой магии, Адель могла точно сказать, совсем никакой больше. Но мир плыл перед глазами, взрывался, переставал существовать. Только они вдвоем, словно одно.
— И что теперь с нами будет? — тихо спрашивала Адель, отдыхая, лежа на нем, упираясь подбородком в его грудь, гладя ладонью его плечи, влажные от пота. Спрашивала, даже не потому, что хотела знать прямо сейчас, а просто… Хотелось услышать, что все будет хорошо. Теперь уж точно.