Всего за пару дней! Она сделала то, что не удавалось ни одной за много столетий.
Эта мысль вызвала протест и я повел себя, как чудовище. Такое же, каким был раньше, до того как моя гнилая натура стала моей внешней. Я набросился на нее. Взял грубо и неистово, по-звериному. Не заботился при этом о том, что чувствует она. Ее крики вызывали во мне одновременно боль и радость. Я хотел в тот момент, чтобы ей было больно. Чтобы она меня возненавидела и этим дала мне шанс перестать надеяться на возможность счастья. Ну не верил я, что она может полюбить меня. В то время как я уже был опутан по рукам и ногам и не мыслил жизни без нее.
Только почувствовав жар, исходящий от нее, и осознав, что могу потерять, я ощутил, что натворил. Пока она металась в горячке, я бегал по комнате, не зная, что сделать, как помочь. Потом ринулся к старику, снабжавшему меня всем необходимым. Единственному, кто не боялся иметь со мной дело. Он дал мне травок, которые снимают жар. И я поил мою Агнейку отварами, молясь, чтобы они помогли. Просил бога забрать меня, а ее оставить.
Не знаю, что бы делал, если бы она умерла. Мне трудно даже представить это. Но она выжила. Я поклялся себе, что больше никогда по моей вине эта девушка не будет страдать. Если попросит сейчас вывести ее из леса, сделаю это. Но едва об этом зашел разговор, сердце прореагировало само. Сама мысль о том, чтобы отпустить ее, показалась убийственной. И я опять все испортил, за грубостью скрывая собственную слабость.
То, что после этого она сама потянулась ко мне, поразило. Агнейка окружала меня заботой и лаской, все прощая и понимая. Удивительная, волшебная девушка! Я благодарил небеса за то, что в этот раз судьба привела ко мне именно ее. Только с ее появлением я снова почувствовал радость жизни. И даже закралась надежда на то, что она – та самая, которой суждено снять проклятье. Но я уже не желал смерти. Желал лишь одного – быть рядом с ней.
Помню, когда услышал ее крик, возвращаясь с охоты. Еще на подступах к хижине. И как все внутри обмерло. Опасность! Моей Агнейке угрожает опасность! Это было сумасшествие какое-то. Наверное, даже если бы на моем пути стояло целое войско, я пронесся бы по нему, ни секунды не замедлив бега. Готов был в клочья растерзать каждого, кто встанет на пути.
То ничтожество, зажавшее ее на столе, было обречено уже в ту секунду, когда в его глупой головенке зародилась сама мысль об этом. Я видел слезы на лице Агнейки и за каждую ее слезинку собирался заставить его заплатить. То, что я творил с ним… При одном воспоминании об этом я содрогаюсь. Наверное, в тот момент я мало чем отличался от своих одичавших друзей. Когда я покончил с ним, передо мной лежал кусок окровавленного мяса. Только когда эта мразь испустила дух, я ощутил, как кровавая пелена постепенно спадает.
Тут же метнулся к Агнейке. В голове молотом билась мысль: как она? Он ничего не сделал с моей девочкой? Даже если успел, я помогу ей забыть, пережить все это.
Страх в ее глазах подействовал оглушающе. Я понял, что она боится… меня. Считает, что я могу причинить ей вред. В то время как для меня нет ничего в этой жизни дороже нее. Я бережно прижал ее к себе. Не помню, что говорил тогда. Желал лишь одного – пусть этот страх, терзающий мне душу, исчезнет из ее глаз.
Наверное, это было переломным моментом. После этого моя жизнь превратилась в череду счастливых дней, каждый из которых я бережно хранил в памяти.
Я впервые на самом деле почувствовал, что у меня есть жена. Она больше не боялась меня. По крайней мере, никогда этого не показывала. Я все больше познавал ее бесхитростную и чистую душу. Видел, что она скучает по сестре, но с каждым днем все больше привыкает к мысли, что навсегда останется здесь, со мной. И это уже не вызывает у нее страданий.
Так прошел год. А потом я инстинктивно ощутил, что что-то изменилось. Предпочитал отгонять это чувство, считать вернувшейся подозрительностью. Но все равно замечал, что наши отношения становятся прохладнее. Агнейка отдалялась от меня и я не мог найти причины. Иногда в ее невидящих глазах появлялось такое выражение, что мне казалось – она меня видит. Я тут же отгонял эту мысль. Жена не стала бы такое скрывать от меня. Я могу ей доверять, как самому себе. А сейчас, стоя на пороге опустевшей и будто потускневшей хижины, я клял себя за то, что не поверил своему чутью.
На этот раз сомнений быть не могло. Она ушла…
Но почему? Как ей удалось уйти? Слепая и беспомощная, где-то бродит там, в лесу. А мои «друзья» уже вполне могли взять ее след. Сама мысль об этом полоснула ножом. И я понесся обратно в лес. Кричал, звал ее. От моего крика птицы вокруг замолкали, а лес будто замирал. Доверившись инстинктам, я нащупал ее запах и понесся по следу. Боялся одного – не успеть. И чем больше бежал, тем сильнее понимал – слишком уверенно и быстро она двигалась для слепой. Неужели?! Я едва не взвыл, осознав правду. К ней вернулось зрение. Этим и объясняются те изменения, которые я в ней заметил.
Ее бегство лучше всяких слов доказало, что все мои надежды разрушились. Она не сможет жить со мной больше. Теперь, когда видит мою страшную личину. Наверное, раньше, осознав это, я бы просто развернулся и побежал назад. Позволил ей сполна получить наказание за свой выбор. Но сейчас уже не мог этого сделать. Не имеет значения: останется она со мной или нет. Главное – чтобы она жила, чтобы с ней было все в порядке.
Дикий победный рев моих собратьев вырвал у меня крик отчаяния. Они настигли добычу. И я не сомневался в том, кто эта добыча. Моя Агнейка! Я побежал еще быстрее. Так, что деревья, проносящиеся вокруг, сливались в одну пеструю полосу. В ушах свистел ветер, вызывая почти болезненное ощущение. Казалось, весь мир для меня сосредоточился в скорости.
Я должен успеть! Должен спасти ее!
Я резко вынырнул на открытое пространство, откуда раздавался знакомый запах, смешанный с вонью нескольких жутких существ. Я ощущал их возбуждение, витающее в воздухе. Они смыкались вокруг чего-то, что я не видел за их мощными спинами. А потом услышал ее крик, болезненно отдавшийся в сердце. Ни секунды больше не раздумывая, ринулся в самую гущу сородичей. Расшвыривал, полосовал когтями, впивался зубами в упругую плоть, вырывая клочки мяса и шерсти. Вокруг слышался рев и яростное рычание.
В этот раз они не пожелали признавать во мне хозяина. Сражались со мной так, словно я превратился во врага. Но я не собирался давать им ни шанса. Знал, что сильнее и что мои укусы подействуют на них как яд. Тоже подарочек Элайзы, о котором она тогда умолчала, но который мне пришлось почувствовать на практике. Раньше я и помыслить не мог о том, чтобы истребить их. Они – единственное, что оставалось от прошлой жизни. Мои собратья по несчастью. Такие же проклятые богами и людьми, как и я. Но теперь я желал уничтожить их, растерзать. За то, что они осмелились даже прикоснуться к моей женщине. Даже подумать об этом!
Не знаю, сколько продолжалась эта чудовищная бойня. Я сам уже истекал кровью, из моей плоти были вырваны целые куски. Но я не обращал сейчас внимания на боль. Все застилали ярость и жажда защитить то, что стало для меня важнее всего. Важнее жизни.
Когда все закончилось, я некоторое время стоял молча, разглядывая изувеченные тела тех, кого когда-то называл друзьями. Десять трупов, скалящих на меня ужасающие пасти. Покрытые шерстью, кровью. У некоторых вспороты животы и серо-розовые внутренности поблескивают на солнце.
Я медленно обернулся и посмотрел на сжавшуюся в комочек у дерева Агнейку. Она смотрела на меня застывшим почти безумным взглядом. И это единственное, что причинило мне боль. Не кровь, хлещущая из ран, не осознание того, что я убил друзей. Ее взгляд, в котором я прочел свой приговор.
– Теперь тебе ничто не угрожает, – глухо произнес я, а она дернулась, будто я ее ударил. – Ты можешь возвращаться к своим.
Отвернуться от нее оказалось так сложно, словно я сдвинул пудовый камень. Но я это сделал. Покачиваясь, на плохо слушающихся ногах, побрел прочь. Назад, в свою опустевшую хижину. Зализывать раны и мечтать об одном – смерти. Мне больше ни к чему жить. Больше не осталось никакой надежды. И я не желаю даже пытаться воскресить ее снова.
«Будь ты проклята, Элайза!» – крикнул я в голубые небеса и бессильно махнул в них кулаком.
Глава 8
Грубые руки с острыми когтями рванули мое платье, располосовывая на груди. Надо мной застыла оскаленная чудовищная пасть. Прямо на лицо капала горячая слюна. Я не могла даже пошевелиться, парализованная страхом. Краем глаза видела, как меня окружает толпа таких же созданий, и понимала, что это конец.
Решила, что не буду молить о пощаде и плакать. Не доставлю своему муженьку такого удовольствия! Умру достойно, с высоко поднятой головой. Но стоило чудовищу задрать мне платье и грубым движением раздвинуть ноги, как решимость иссякла. О, Господи, они сначала собираются со мной позабавиться? И тогда я закричала.
По щекам текли бессильные слезы, я напрасно билась, стремясь освободиться от навалившейся на меня туши. И в этот самый момент послышался жуткий вой. Чудовище, пригвоздившее меня к дереву, замерло и повернуло голову. Точно так же поступили остальные. Они смотрели на что-то, чего я никак не могла разглядеть за стеной их тел.
Новая опасность? Еще страшнее этой? Сколько же еще мне придется вынести, пока милосердная смерть избавит меня от страданий?!
А потом я увидела, как невидимая сила расшвыривает этих жутких существ. Взгляд выцепил часть оскаленной пасти. Это существо мало чем отличалось от тех, что на меня напало. Но мое сердце сжалось при виде него. Будто почувствовало что-то знакомое. Хозяин Леса… Замирая от ужаса, смешанного с восхищением, я наблюдала за тем, как он сражается с толпой нападающих на него чудовищ. Сражается за меня! Ту, что предала его.
Наверное, в тот миг все во мне перевернулось. Да, он по-прежнему был жутким, пугающим до дрожи, но я не могла больше испытывать к нему отвращение. Далеко не каждый человек способен так платить добром за зло. Спасти ту, что все это время обманывала его. Ждала подходящего момента, чтобы всадить нож в спину. Он ведь не может не догадываться об этом теперь. Но он здесь!
Когда одно из существ обманным маневром оказалось на его спине и всадило мощные челюсти в шею, я вскрикнула. Ощутила, как страх за его жизнь фонтаном бьется в сердце. Молила об одном – пусть он выживет! Пожалуйста! Он не заслуживает того, чтобы так умереть. Я никогда себе этого не прощу!
Он победил… Но какой ценой. Я видела, что он едва на ногах стоит. Весь окровавленный, истерзанный. Понимала, что ему пришлось истребить своих же собратьев ради меня. И наверняка эта боль терзает его не меньше физической. Сейчас я без ропота приняла бы из его руки даже смерть. Я заслужила это. Пусть только не смотрит… так. Взгляд раненой собаки, в которую всадил нож собственный хозяин. Не могу… Как же больно, что он так на меня смотрит…
Его слова оглушили:
– Теперь тебе ничто не угрожает. Ты можешь возвращаться к своим.
Он отпускает меня? После всего? Не может быть…
Только когда Хозяин Леса скрылся за деревьями, я в это поверила.
Почему же не ощущаю радости и облегчения? Мне ведь удалось то, что не удавалось еще никому. Остаться живой, одурачив Хозяина Леса. Почему же я чувствую только горечь и тоску? И думаю о том, как была счастлива весь этот год. На самом деле счастлива. Ощущала себя защищенной и любимой. При мысли о том, что вернусь в родную деревню, выйду замуж за какого-нибудь обычного нормального парня, накатило отвращение. Я не могу даже представить, что ко мне будут прикасаться другие руки. Что со мной происходит такое? Неужели я полюбила чудовище?! Из горла вырвались рыдания.
Не знаю, сколько я просто сидела и плакала, не в силах даже сдвинуться с места. А потом в какой-то момент тело само заставило меня подняться. Я шла туда, куда вело сердце. И с удивлением понимала, что оно ведет обратно в хижину Хозяина Леса.
Еще когда проходила страшное пугало, сооруженное лесным властелином, услышала доносящиеся из дома надрывные звуки. Вой, полный такой тоски и боли, что у меня сердце обливалось кровью. Это я причинила ему такую боль. Я отчетливо это понимала. На одеревеневших ногах подошла к двери и толкнула ее. Увидела лежащего на окровавленной медвежьей шкуре мужа. Я больше не боялась его облика и у меня язык не повернулся бы назвать его чудовищем. Видела лишь глубоко страдающее, любящее меня существо.
Он почувствовал мое присутствие и резко дернулся. Поднял искаженное безобразное лицо, покрытое густой рыжей шерстью. Я подошла к нему и опустилась рядом, погладила по щеке. А потом спрятала лицо на его шее и застыла так.
– Почему… ты… вернулась? – раздался глухой прерывистый голос.
– Я сама не верю до конца в то, что осознала сегодня… – так же глухо откликнулась я. – Похоже, я и правда тебя люблю…
Он застыл, будто боялся, что неверным словом или движением может все испортить. Я потерлась щекой о его шею и вздохнула.
– Я хочу остаться с тобой.
Почувствовала, как его крепкие руки обнимают меня. Покой и умиротворение тут же наполнили сердце, смывая все плохое, что было. Поняла, что он простил. Простил, потому что любит еще сильнее, чем люблю его я.
В какой-то момент вздрогнула, осознав, что не ощущаю густой шерсти под своей щекой. Подняла голову и тут же отпрянула, не веря собственным глазам. Меня обнимал невероятно красивый мужчина. Я не могла отвести взгляда от его удивительных глаз, цветом похожих на молодую траву. Лицо обрамляли светлые длинные волосы. Исчезли даже страшные раны, нанесенные чудищами. Не изменился лишь взгляд, в котором по-прежнему светилось глубокое чувство ко мне и легкая грусть.
– Как это возможно? – выдохнула я, неверяще прикасаясь к его щеке и проводя по гладкой коже.
– Что? Ты о чем? – непонимающе произнес он и осекся. Наверное, сам заметил, что его голос теперь звучит по-другому.
Резко вскочил и бросился к стоящему у стены ведру с водой. Нагнулся над ним, вглядываясь в подернутое рябью на воде отражение. Глухо вскрикнул, ощупывая собственное лицо. Я же следила за каждым его движением, словно завороженная. Мне трудно было поверить, что мое чудовище оказалось самым великолепным мужчиной, какого я только видела. Да за такого в нашей деревне все девки бы точно передрались! Я ощутила укол ревности и поразилась самой себе. Даже возникло эгоистичное желание, чтобы он снова стал чудовищем.
Он бросился прочь из хижины, а я не осмелилась последовать за ним. Будто парализованная. Почему-то показалось, что теперь он не вернется. Теперь, когда может получить любую женщину, какую только захочет. Глаза наполнились слезами. Я уткнулась лицом в шкуру, еще хранящую его запах, и зарыдала. Сама виновата. Получила по заслугам…
***
Я выбежал из хижины, сам не зная, куда и зачем. Вел будто чей-то безмолвный зов, заставивший забыть обо всем в тот момент. Только когда я оказался на приличном расстоянии от хижины, ноги сами остановились. Я смотрел, как в нескольких шагах от меня воздух пронзает яркое свечение. А уже в следующее мгновенье перед глазами возникла Элайза.
А я уже успел забыть, как она прекрасна. Но теперь ее красота не вызывала абсолютно никаких чувств. Я просто отметил это, как очевидный факт.
– Я не понимаю, – тихо сказал я. – Ты говорила, что девушка, которая меня полюбит, сможет меня убить.
– А она и убила, – улыбнулась Элайза. – Убила то чудовище, что жило в тебе. А знаешь, я ведь тоже любила тебя когда-то. Тогда, когда в очередной раз пришла в мир в облике смертной и лишила себя воспоминаний о прошлом. Так поступают многие из нас, чтобы не потерять вкус самого существования. Но когда узнала тебя поближе, поняла, что кроме красоты в тебе нет ничего. Ты поступал жестоко и упивался этим. От боли, которую ты причинил мне, моя собственная защита спала, и я осознала, кто я. Теперь могла покарать тебя так, как ты этого заслуживаешь. Но решила, что смерть тебя вряд ли чему научит.