Несмотря на все усилия, Майк ни на одной детали не смог обнаружить хоть что-нибудь, похожее на маркировку, значок фирмы изготовителя, серийный номер или штрихкод. Ничего. Абсолютно. Все детали, блоки, электронные платы, оружие и даже боеприпасы были девственно чисты. Только масло в гидравлику заливали фирменное — «Шелл», да катафоты габаритов были от «Дженерал моторс». Но что в Америке не от «Дженерал моторс»? Только то, что от «форда»… По некоторым мелким, незаметным для непрофессионала деталям Майк сделал ещё один из далеко идущих выводов: все они были произведены в Соединённых Штатах; среди них не было ни одной тайваньской или малазийской штамповки или японской микросхемы, — ничего вообще, что было бы произведено за пределами страны.
Когда Майк не нашёл клейма на электронных платах или тягах манипуляторов, это его как-то мало обеспокоило. Но когда он не отыскал ни следа маркировки на оружии, кроме обозначения калибра, то задумался уже всерьёз — в какое дерьмо он на этот раз вляпался?
Тем временем Билл прогнал последний тест, удовлетворённо кивнул, расстегнул и стянул комбез, перчатки и шлем, аккуратно сложил их и запер в стенной шкаф.
— Пошли, — мотнул он головой. — Наши уже, наверное, ужинать сели.
Как будто подтверждая его слова, ожил потолочный репродуктор, откашлялся и сказал голосом Хэллоуина: «Билл, Майк, вы чего там застряли? Проблемы?» Майк повернулся в сторону камеры внутреннего слежения и ободряюще помахал рукой, мол, всё в порядке. Хэл успокоенно хмыкнул и отключился.
Уильям оказался прав, — к тому времени, когда они приняли душ и переоделись, весь персонал подземной базы уже собрался в маленькой столовой. Только вторая дежурная смена осталась на посту вести наблюдение. Контроль над катакомбами осуществлялся круглосуточно.
Когда Майк устраивался на работу, он не особо задумывался, как они будут питаться. Когда они приняли смену и зашла речь об обеде, Майк тешил себя мыслью, вдруг еду здесь готовят девчонки-поварихи или, на худой конец, какой-нибудь дипломированный мужик-повар, этакий чернокожий бритый наголо верзила, виртуоз кастрюль, профессионал мутовки и кудесник микроволновой печки. На поверку действительность оказалась гораздо прозаичнее и скучнее. Никаких поваров не было и в помине, еду готовил автокельнер. Все продукты были заранее заморожены и расфасованы в контейнеры для быстрого разогрева. Да и в самом деле, если подумать, какая кухня в подземном бункере? Дым, чад, грязная посуда, котлы эти… Жуткая нагрузка на вентиляцию и канализацию. В конце концов, не военная же база у них тут; всего-то персонала — полтора десятка человек, не считая охранников наверху. Майк прекрасно это понимал и в душе был согласен с таким решением, но всё-таки что-то внутри протестовало. Еда была разнообразной и высококачественной, практически свежей, но что-то неуловимое терялось. Хотя бы возможность перекинуться парой слов с подземным коком, ну, типа там: «Привет, Макс. Чем сегодня будешь нас травить?», или просто — удовольствие стукнуть вилкой по тарелке и бросить то ли в шутку, то ль всерьёз: «Нет, я когда-нибудь прикончу этого кухаря! Из чего он это готовит?!» А запаянным в пластик рыбе, бифштексам и пюре бесполезно было это высказывать. Они молчали как… как рыба, бифштексы и пюре.
— Чёрт! — ругнулся Уильям, раскрывая свой судок. — Хэл! Опять ты заказал мне это кукурузное пюре. Ты же знаешь, я не люблю кукурузное пюре.
— А? — оторвался Хэл от еды. — Кукурузное пюре? Гм… Ну прости, перепутал. Закажи что другое, я потом спишу в отчёте.
— Ладно… — обречённо махнул рукой Уильям. Оглядел остальных. Все молча насыщались. — Майк, что у тебя? — спросил он.
— Написано: «Рис». Сейчас посмотрю, — Майк расковырял и отогнул блестящую гофрированную крышку. — Рис, — объявил он.
— Я так и знал! Не против поменяться?
— Можно… Эй, погоди. У тебя там кофе? Дай мне, что-то башка сегодня болит.
— Не дам. Подожди, сейчас куплю в автомате…
Они обменялись подносами и принялись за еду. Кофе был без кофеина. С точки зрения Майка кукуруза была приготовлена превосходно, да и бифштекс был неплох, хоть и отдавал горохом… Чёрт, мысленно выругался он, везде эта проклятущая соя! Из продуктов нынче можно быть уверенным только в рыбе. В конце прошлого века сою продавали как диетический продукт, но поскольку спроса не было, её стали добавлять куда ни попадя — в сосиски, в равиоли, в колбасу… Это что! — дед говорил, что в его времена в России (а точней, тогда ещё — в Советском Союзе) не было даже сои и в колбасу добавляли… туалетную бумагу. Такая была фишка, да: бумагу добавляли, мясо крали. Верилось в это с трудом, но привычки врать за дедом не водилось. Дед рванул в Штаты в конце восьмидесятых. Тогда многие уезжали. Союз трещал и распадался, в правительстве грызлись за власть и разворовывали западные кредиты, народ голодал, а цивилизованному миру требовались хорошие программисты, техники, врачи и просто здоровые молодые люди. А дед Майка был докой в своём деле. Хотя всё равно работы не нашёл. Но к тому времени, когда он окончательно понял, что жизнь не сложилась и пора если не возвращаться, то сменить место жительства на более лояльную Канаду, сын уже вполне освоился, женился, а вскоре и карьеру сделал, и дед передумал. Последовало десять лет спокойствия и относительного благополучия, потом отец Майка погиб во время одного из исламских терактов, и дела семьи пошли наперекосяк. Майку было что вспомнить, но воспоминания эти редко бывали светлыми. Сначала их семья перебралась на север страны, в Сиэтл, затем в пригороды — Грин-Виллидж, Абердин, они жили в трейлере, снимали квартиру, потом, когда Майк подрос и стал работать, — дом…
Майк ел и разглядывал остальных.
За столом сидели десятеро: пятеро механиков бригады Хэллоуина, включая Майка, двое рабочих-транспортников, два охранника из сферы наблюдения и Ларс, которого все называли «доктор Ларс». Ларс Хаммер Белл и в самом деле был дипломированным доктором медицины. В его распоряжении находился великолепно оборудованный лазарет с аптечкой, кибер-диагностом и всем таким прочим. По счастью, за истекшие с начала смены полторы недели ещё ни разу не возникла надобность в его услугах.
Насыщались молча, но молчание это только оттеняло некое скрытое, тайное напряжение, царившее в замкнутом мирке контрольной станции. С недавних пор Майк ощущал его во всём — во взглядах охранников, в хэллоиновских нахмуренных бровях, в том, как поджимал губы доктор Ларс, и в том, как Том с Рамиресом косились друг на дружку. Майку вспомнился эпизод из прошедшего дня, как он зашёл на пост к операторам центра слежения. Двое парней (сейчас они трапезничали рядом за столом; их звали Эд и Чарли) сидели в креслах, отслеживая «картинку» сразу с двух десятков камер, разбросанных по катакомбам. Они будто тоже играли в некую игру, состоявшую из переглядываний, жестов, коротких пробежек пальцев по кнопкам и сухих, стандартных реплик:
— Бокс восемь, встал на подзарядку. Игра окончена. Три… два… один… Консервация включена, всё в норме.
— Что за машина? «Волк»?
— «Ящер», «Волков» сегодня мало — невезучая машина. Чёрт, сильно как раздолбан… Так… Шестой участок, аптечка выбрана. Между прочим, последняя на уровне. Эд, ты слышишь? Я подключаю.
— Подожди, там бонусы ещё должны лежать, пускай сперва их подберут.
— Уже почти не осталось. Так включать или пускай молотят до конца?
— Сколько там машин?
— Раз… два… шестнадцать… Нет, погоди, — уже пятнадцать.
Оранжевые точки скользили по экрану монитора, время от времени вспыхивая красным. Две камеры транслировали пустые коридоры, две — загрузочную буферную зону, ещё на одной шёл «снежок» (видимо, её сожгло случайным выстрелом), на остальных бесшумно бились, разнося друг друга на части, боевые механизмы. Звук не транслировался — зачем?
— Пятнадцать? И все на уровне? Запускай.
— О’кей, разброс пошёл.
— Сегодня народу много, поставь на автоповтор.
— Понял. Мины раздавать?
— Раздавай.
Они работали сосредоточенно, слаженно, нередко даже предугадывая реплики друг друга. Майк отнёс им кофе и вернулся, размышляя, почему бы не доверить эту работу компьютеру. Невелика забота перезаряжать ловушки и аптечки, запускать по уровням закладку бонусов да время от времени — очистку туннелей от разбитой техники. Он уже хотел спросить об этом Хэла, но на полпути ему в голову пришла неожиданная мысль, что всё это — опять-таки на случай боевых действий. В конце концов, компьютеры не хуже человека могли играть в игрушки друг с другом; и если кто-то из верхушки ВПК вёл плановый отбор кибербойцов из юных геймеров, то кто мог поручиться, что не происходит такой же отбор среди операторов на сервере?
В любом случае поделиться с Хэлом этими рассуждениями Майку не удалось — на полпути назад его перехватил Уильям, пальцем показал ему: «Молчи» — и поманил за собой в раздевалку. Майк оглянулся на всякий случай, нет ли кого, но коридор был пуст, и он, будто школьник, собравшийся тайком покурить на перемене, последовал за Биллом. В принципе, он угадал: всё так и оказалось, только причиной было не курево, а выпивка. Уильям уселся на скамью в закутке, тряхнул косичками, похлопал ладонью рядом с собой: мол, садись, и вынул из-за пазухи плоскую фляжку.
— Будешь?
Майк опять против воли оглянулся, хотя за спиной было только два ряда запертых железных шкафов и спрятаться было решительно негде.
— Вроде бы запрещено, — сказал он на всякий случай.
— Брось, — криво усмехнулся Уильям. — В жизни не поверю, чтобы русский отказался от выпивки.
— А Хэл не настучит начальству?
— Если ты не дурак, он вообще ничего не заметит. Давай замахивай, не дури, а то ещё придёт кто…
Поколебавшись, Майк принял фляжку, присосался к горлышку и запрокинул голову.
Следовало отдать Уильяму должное: виски было высочайшего качества, «Джек Дэниельс», не ниже. Впрочем, с такой зарплатой, как в OMG, это можно себе позволить. Майк не удержался и глотнул ещё.
— Крепкая штука, — уважительно сказал он, возвращая фляжку. — А я думал, растаманы не пьют.
— Все вы, белые, одинаковые. Как дрэды увидите, сразу — «растаман, растаман»… Кто растаман, а кто просто по приколу. Хэл, вон, бритый, так я ж не говорю, что он нацист.
— Ну, извини, извини. Замяли. — Майк покачал на руке фляжку. — Как ты её протащил мимо охранников?
— Уметь надо, — снова ухмыльнулся Уильям. — Знаешь, из чего эта фляжечка? Карбоновый биопластик. Это, брат, такая штука, считай она вроде как часть твоего тела. Когда она нагревается, её на сканере не видно, а спиртное на экране различать ещё не научились. Знаешь, сколько я за неё отдал? То-то. Ну, давай по второй. Тысызыть, за знакомство.
Они причастились по второму разу, после чего Билл завинтил колпачок, порылся по карманам, извлёк на свет зелёный пластик жвачки «Гиперминт» и протянул его Северцеву:
— На, зажуй. Отбивает любой запах напрочь, проверено.
— Благодарю.
— Не за что. — Билл закурил и смерил Майка одобрительным взглядом. — А ты молоток. Видел я вчера, как ты работаешь. Сечёшь малину, схватываешь на лету. Имел дело раньше с зомбиками?
— С кем, с кем? — Майк заинтересованно повернулся к нему.
— Ну ты даёшь! Да с ботами же.
— Нет, я больше так… по корабельной технике.
— А, верно — ты же моряк. Слушай, а каким ветром тебя сюда-то занесло?
— А что такого? Как будто здесь не может работать моряк. Полагаю, ты не ожидал увидеть здесь епископа!
— Ну-ну, не кипятись, — примирительно сказал Уильям. — ВМФ?
— Торговый флот.
— То-то, я смотрю, в тебе чего-то есть… такое… — Он неопределённо пошевелил пальцами. — Да, ваш брат в механике сечёт. Если там у вас в рейсе чего погорит, надеяться вам не на кого, только на себя.
— Это точно… Кстати, а почему «зомбики»?
— Чёрт знает… — Билл пожал плечами, пошарил по карманам, сунул в зубы вторую сигарету и щёлкнул зажигалкой. Выпустил дым. — Кто-то назвал, и зацепилось. Вот ты скажи мне, чел, ты никогда не думал о тех сопляках, которые сейчас разбивают в катакомбах железных болванов? Какие они?
Майк невольно вспомнил Роберта и поёжился.
— Ну, думал, бывало… — неуверенно сказал он. — У меня ведь тоже сын растёт. А чего?
— Тебе никогда не казалось, что все они немножко оборотни? Днём они простые мальчики-девочки, а вечером садятся за машину — шлем на башку, пальцы в сим, экран на стереоразвёртку, — этак смотришь, они вроде как уже и не люди. Говорят по-своему, на уме одна экспа, да уровни, да кланы, да ракеты разные, всякие там пушки, лазеры-шмазеры… Вроде как две жизни получается, да? Так какая из них настоящая, вот ты мне скажи, а? Молчишь? Вот то-то и оно… — Он хмыкнул и затянулся. Выпустил дым. — Это, брат, хуже чем в старом кино играть, которое до виртуалки было, — это когда люди перед камерой вживую притворялись. Ага.
— А машины в таком разе вроде как бы зомби?
— Ну да, точняк. Живут, но только по воле духа-наездника, «лоа». А ты как думал?
Майк нахмурился.
— Ничего я не думал. Не понимаю только, чем ты недоволен? Будто мы росли не на игрушках!
— Ну, положим, росли, — согласился он. — Но ведь не только! Я, к примеру, в баскетбол любил играть. Не на компе, а так. Даже за сборную школы играл… правда, недолго.
— Вышарили?
— Сам ушёл. Тогда как раз только-только легализовали гандж, я предпочёл делать бизнес.
— Я тоже играл. Только в бейсбол.
— Ага. А я чего говорю! Мы жили, чел, в натуре жили. Хорошие мальчики ездили в скаутские лагеря, плохие просто лазали по крышам и тянули шмаль под козырёк. И те и другие дрались, строили секретные штабы на деревьях, гоняли на папкиных тачках, трахали девок, играли в бейсбол… А эти что? Эти разве живут? Разве играют? А? Скажи, чувак?
Майк пожал плечами.
— Может, и так. Все играют, наверное… Слушай, Билл, на хрена ты мне всё это говоришь?
— А чёрт меня знает, — снова повторил Уильям и загасил окурок в карманной пепельнице. — Глянулся ты мне, чувак, не знаю почему. А то тут и поговорить бывает не с кем. Хэллоуин, хоть и наш чел, а всё равно конторская крыса, без параграфа чихнуть не даст. Ему что в лоб, что по лбу. А теперь ещё и этот привязался, хуан несчастный. Будто без него проблем было мало.
— Какой «хуан»? Рамирес, что ли? — насторожился Майк. — А чего?
— Чего-чего… Будто не знаешь! Он же в нашу бригаду нарочно перевёлся, чтоб жену одну не оставлять, когда Том в отпуске. Есть у него такой бзик, ага: думает, Том спит с его милашкой, пока он тут ей баксы заколачивает. Парни подшутили над ним, а он и полез в бутылку.
— Да ну? А это в самом деле так?
— Чёрт его знает… Они живут в одном квартале, а он, как любой латинос, первым делом попсихует, а потом уж думает. А иногда вообще не думает. Теперь вот перевёлся к нам, поближе к Тому. Видел, как они друг на дружку глядят? Блин, дерьмо, куда только начальство смотрит… — Он вздохнул и покачал головой; косички его закачались. — Гнилая контора. Слушай, моряк, так как ты сюда нанялся?
— Друг порекомендовал.
— Хороший у тебя друг, — Уильям опять тряхнул головой, — а главное, добрый. Ты, парень, будь поосторожнее, это я тебе говорю: здесь только кажется, что тишь гладь, да божья благодать, на самом деле все со всеми на ножах. На Эда с Чарли не смотри: эти парни голубее, чем небо в Калифорнии, один без другого спать не ложится… Что да, то да: есть у компании такой принцип — чтоб один другому спину, значит, прикрывал. Считается, что парой они работают надёжней. Мне-то, конечно, по хрену, но на всякий случай, если здесь задумаешь чего делать, мой тебе совет: спроси сперва меня. — Он посмотрел на часы: — Ох ты… Хорош болтать. Давай по последней и пойдём. А то Хэл снова пасть раззявит…
Как будто услышав его, под потолком ожил динамик внутренней связи, и раздражённый голос Хэлоуина потребовал «всех младших техников» немедленно явиться к нему. Билл спрятал фляжку и вздохнул.