Выбирая врага, правителю стоит помнить, что основное правило тут такое же, как в выборе войн: всем должно казаться, что враг может принести убытков больше, чем уйдет на борьбу с ним. Хорошо, если он ассоциируется с угрозой для жизни или порабощением. Против такого зла, конечно, ни сил, ни денег не жалко.
В прежние времена индивидуальных врагов уничтожали морально и физически; современные политические реалии позволяют уничтожать их морально, например, используя секс-скандал. Все помнят дела директора Международного валютного фонда Стросс-Кана или основателя Викиликс Джулиана Ассанжа (другие подобные случаи каждый может вспомнить сам, независимо от того, в какой стране живет). Первичные и вторичные половые органы есть у каждого представителя электората, что обеспечивает полный успех подобному политическому и общественному убийству. Но такая компрометация -- сильное оружие, и, так же как атомную бомбу, разумнее оставлять ее только для угроз.
И врагов-политиков, и врагов -- политические объединения хорошо обвинять в коррупции, помощи терроризму, бездарности или в коммунистических идеях. Два первых обвинения сейчас уместнее, поскольку современная политика и коррупция -- вещи очень близкие, а террористам помогали или помогают все, в зависимости от войны того или иного президента за те или иные цели. Тут главное не попасть впросак: нельзя обвинять в помощи терроризму ставленников президентов стран -- мировых лидеров. Так, Бен Ладен и его первая группировка "Черный аист" в восьмидесятые годы поддерживался ЦРУ. Также не секрет, что мятежниками, воевавшими против ливийского тирана за демократию, часто управляли ставленники Аль-Каеды. Борьба за западные ценности в Сирии шла и идет во многом под руководством наследников опять-таки Бен Ладена. Одна и та же личность может быть и террористом, и борцом за свободу, причем одновременно.
Конечно же, врагом обязательно должен быть прежний правитель. Политически уничтожать бывших властителей необходимо, иначе они быстро вернутся. Они, в общем, и так вернутся: рано или поздно та группа (партия, финансовая группировка, армия), которая привела бывшего кандидата к власти, сделает новую попытку. Зачем упрощать ей задачу?
Даже если на смену старому правителю пришел человек из своей политической группы, критика все равно необходима, причем с указанием персон. Не обязательно критиковать самого бывшего президента, но хотя бы его нерадивых советников, лучше, как я уже говорил, реформаторов. Например, Обама нашел очень удачного козла отпущения: главный экономический советник Лари Саммерс стал ответственным за неудачи при выходе из кризиса. Гуру экономики заявил о своей отставке еще в середине 2010 года, его сменил менее известный Джин Сперлинг. Всякому понятно, что если уж экономист мирового уровня не справился с ситуацией, то и президента не стоит слишком уж винить.
***
О президентской дружбе скажу следующее: как жена после свадьбы должна дружить прежде всего с мужем, если хочет сохранить брак, так и президент должен дружить только с властью, если хочет ее сохранить. А вот союзники у президента могут быть разные.
В политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим чертом -- нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.
Карл Маркс
Как говорят, политика укладывает разных людей в одну постель. Однако, чтобы в вашей политической постели не оказались посторонние, ненужные и даже вредные персоны, вам надо ясно осознавать, кто из сильных мира сего, известных и неизвестных широкой публике, может стать вашими союзниками и почему.
Я вижу три варианта. Те, кто симпатизирует президенту или обязан чем-то ему лично; те, кому выгоден выбранный президентом курс; и, наконец, враги врагов президента, которых у любого человека во власти предостаточно.
Стоит ли приближать к себе первых и опираться на них в ежедневных трудах? Как на электорат, конечно. Их стоит особо отмечать, не забывать благодарить, приглашать на официальные торжества и прочее. Но не надо разделять с ними ежедневные заботы: постоянная трудная работа во власти, не на первых ролях, быстро сотрет позолоту с их цепей привязанности к президенту. К тому же бывший друг может оказаться страшнее врага.
Союзники по общему курсу более удобны в качестве опоры, но в реальной жизни возникает задача: как ими управлять? Необходима постоянная сверка желаний, баланс интересов даже в малом. Многие из них -- прямые конкуренты президенту и, если он даст им возможность решать важные задачи, у них может появиться шанс так или иначе сменить власть, оттеснить сторонников президента от реального управления государством. Какой бы развитой ни была демократия, каким бы жестким ни был авторитаризм, большие деньги и силы придется затратить, чтобы та часть элиты, которая поддерживает президента (а он -- ее), вернулась после "дружеского" переворота на управленческие позиции.
После опьянения победой возникает всегда чувство великой потери: наш враг, наш враг мертв! Даже о потере друга мы жалеем не так глубоко, как о потере врага.
Фридрих Ницше
Итак, для опоры президенту остается враг врага. Правильный его выбор -- самое надежное. Всегда надо помнить, что, выбирая врагов, выбираешь и союзников.
То же правило распространяется и на выбор союзников внешнеполитических: и здесь другом может быть только враг врага. Когда, например, президент объявляет беспощадную войну терроризму, страны, так или иначе затронутые этим недугом цивилизации, объявляют себя союзниками этого президента. Если же в современных условиях правитель объявит крестовый поход против коммунизма или, положим, начнет борьбу за мир во всем мире, то он окажется в сложном положении. В первом случае ему придется разбираться с Китаем и быстро развивающимся Вьетнамом. Его не поймет и большинство стран, являющихся торговыми партнерами этих социалистических государств. Во втором же случае президенту придется реагировать на войны, которые ведут США, и либо пуститься в откровенный подхалимаж, объясняя, насколько мирны их крылатые ракеты, либо критиковать войны вообще и тем самым подставить себя под критику проамериканского лобби внутри своей страны.
Если президент позиционирует свою внешнюю политику так, словно вокруг одни друзья, вскоре его будут окружать одни враги. Конечно, говорить о дружественном отношении ко всем вокруг можно, особенно когда идешь к власти, но следовать этим собственным словам нельзя ни в коем случае. Говорить: "Вокруг друзья" -- означает идти на уступки бывшим противникам, а уступок много не бывает. Их бывает мало, и это вызывает злобу. А вот союзник, видя, что враг врага становится другом врага, также становится если не явным, то потенциальным противником.
Предвижу возражения, что это было раньше, что демократические страны (если речь идет о них) не воюют. Как же! Горячей войны между ними, может, и нет, но войн прочих: торговых, за ресурсы, эмиграционных, финансовых -- хоть отбавляй. И это в развитых демократиях, что же говорить о странах, не входящих в число мировых лидеров?
Предположим, что президент некоей североафриканской страны, будучи в восторге от европейских демократий, решит помогать новым друзьям в их войне с нелегальной эмиграцией. Это приведет к полицейским и даже войсковым операциям на его южных границах, откуда идет поток нелегалов из "черной" Африки. Далее, чтобы пресечь их перевозку на юг Европы, президенту придется усилить пограничный флот, а это -- нарушение военного равновесия. Такие действия вызовут обострение отношений с африканскими соседями. Более того, будет необходимо возвращать пойманных мигрантов, а значит, появятся лагеря беженцев. Европейские государства обвинят президента в жестокости и создании предпосылок для гуманитарной катастрофы с мигрантами, -- так что любитель дружбы будет кругом виноват.
Выбор врагов и союзников является, таким образом, одним из важнейших действий президента, определяющий курс развития страны.
ГЛАВА IX. О ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ОБЩЕСТВЕННЫХ СТРУКТУРАХ, НА КОТОРЫЕ МОЖЕТ ОПИРАТЬСЯ ПРЕЗИДЕНТ В СВОЕМ ПРАВЛЕНИИ
...В любом государстве гражданам представляется два способа заслужить народное расположение: первый способ -- общественное служение, второй -- личные отношения и связи.
Никколо Макиавелли
Без сомнения, устойчивость государства и президентской власти основывается на устойчивости общества. Как сказал О'Генри, "трест может лопнуть только изнутри".
Народ, элита и власть -- важнейшие силы в обществе, их взаимодействие во многом определяет внутреннюю и внешнюю политику государства. Если народом считать основную непривилегированную часть населения, а президентом -- правителя, может быть скрытого, но реального, ответственного за развитие государства и решающего так или иначе его проблемы, то с понятием "элита" определиться сложнее. Как ни проработана тема элитаризма за последние сто лет, до сих пор есть прямо противоположные точки зрения. Не буду углубляться в подобные вопросы, предположу, что элита, с одной стороны, -- это часть общества, владеющая средствами производства, финансами (а значит, как я показал выше, -- и властью, то есть является олигархией), а с другой -- это руководство партий, движений, профсоюзов (политическая элита). Одна из важнейших задач президента -- контролировать отношения между ним самим, элитами и народом.
Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!
Из высказываний В. С. Черномырдина
К сожалению, единых методов, которые помогли бы предвидеть результат взаимодействия этих трех сил, нет. Как и в нерешенной до сих пор физической задаче о притяжении трех тел, здесь можно получить ответы только для частных случаев -- например, если один из центров силы слаб. Так, если слабо правительство и президент, то возникает борьба между теми или иными кланами элит, имеющими или желающими иметь власть, и народными, зачастую бунтарскими движениями. В некоторых случаях такое противостояние может затронуть армию, полицию, а отсюда недалеко и до гражданской войны.
В другом случае, если аполитична и, в общем, удовлетворена своей жизнью основная масса народа, то президент оказывается лицом к лицу с бизнес-элитой, прежде всего финансовой олигархией, и политической элитой, где не так опасна оппозиция, как соратники. Это характерно для стран первого типа. Если общество сытое, стабильное, возможности для политического маневра и ведения войн у президента резко уменьшаются.
Обычно в таких государствах действует двухпартийная система -- замечательное изобретение властей. Она и обеспечивает стабильность -- такие партии мало отличимы друг от друга, и предоставляет выбор, интригу: интересно угадывать, чье лицо дополнит галерею президентских портретов. Но при этом большинство предпочитает известное старое -- одну из двух партий -- неизвестному третьему новому, это сводит на нет возможность проведения серьезных внутренних реформ. А постоянные изменения нужны, и не вести их -- смерти подобно. Без них, например, даже спокойные богатые страны могут прийти к своеобразному внутреннему загниванию при внешней умиротворенности и материальном достатке. Результат -- Брейвик и его террор, попытки терактов в Стокгольме и в Копенгагене в конце 2010 года, забрасывание гранатами базарной площади в бельгийском Льеже, и прочая, и прочая.
Следовательно, президенту нужно, для нормальной своей жизни, обеспечить постоянное созидательное напряжение элите, бизнесу, рядовым гражданам и государственному аппарату, то есть организовывать общие для всех войны, в которых большая часть народа и элит будет ему союзниками. Такие действия могут вызвать у людей удовлетворение и гордость собой, своим обществом, своим государством, а значит, и правителем. Иначе сила развития общества будет направлена на политические изменения и обернется против президента.
Всякая власть исходит от народа. И никогда уже к нему не возвращается.
Габриель Лауб
Польский журналист
Необходимо помнить, что народ редко бывает благодарен, не делает выводов и предсказуемо управляется только в пределах отдельных групп. Этот факт не принижает священное для многих понятие "народ". Народ -- как море. Никто, пускаясь в плавание, не требует у моря благодарности, но и не ждет злой памяти. И от народа этого тоже требовать нельзя.
В последние годы стало модным в дополнение к известной тройке "власть -- элиты -- народ" добавлять так называемый "креативный класс". Возникло даже популярное социально-философское учение -- элитизм. Креативность, то есть творческий подход, -- это, конечно, замечательно. Понятно, что при быстрой смене технологий, меняющих мир, при обновляющихся стереотипах поведения, новой моде, при облегчении контактов между людьми -- все, кто участвуют в этом обновлении, привлекают к себе повышенное внимание. Особенно, если результаты творчества приносят их создателям миллиарды долларов, да еще в молодости, -- у всех на слуху имена Билла Гейтса, Джобса, Цукерберга. В погоню за богатством и самореализацией бросаются десятки тысяч молодых (и не очень) активных, амбициозных людей. Стоит ли рассматривать их как самостоятельную общественную и политическую силу? Нет, уже исходя из следующего соображения: обычно из всех предлагаемых к финансированию проектов, "старт-апов", изобретений, не больше двадцатой их части получают деньги, реализуются и приносят прибыль. Это в среднем. В некоторых случаях может оказаться доходным и каждое десятое новое коммерческое предложение -- например, разработки компьютерных игр, которые создают серьезные программисты; а вот в модельном бизнесе удачными могут оказаться и меньше процента от всех предлагаемых проектов. Получается, из ста креативщиков девяносто пять -- неудачники, как говорят американцы -- лузеры. Лузеры, конечно, относительно "креативного класса"; они могут стать или остаться программистами на проекте, администраторами фирм, журналистами по заданию, технологами, в общем, быть хорошими людьми и специалистами. Они могут быть также заинтересованы в креативности на работе (или работодатель заставляет работать креативно), но отдельным классом их не назовешь: это, как и в прошлых веках, нанятые рабочие, просто вид наемных рабочих сейчас изменился. Не может быть выделенного общественного, с особыми политическими предпочтениями "креативного класса", если абсолютное большинство его представителей должно этот класс покинуть. Да, бывает, что разорившиеся хозяева становятся рабочими, служащие открывают свое дело, а профсоюзные руководители идут в политику. Миграция из класса в класс, в элиту и обратно -- обычное дело, но не девяносто же пять процентов покидает свое социальное место...
Президент обязан оказывать всемерную помощь людям, создающим новое, и по возможности привлекать их к своей работе, но не меньшее внимание он должен уделять тем, кто сохраняет работающее старое. Для развития экономики, снижения коррупции и прочих важных задач нужны не толпы дизайнеров, а долгая и упорная работа.
По-прежнему солью земли, опорой власти остаются те, кто изо дня в день ходят на работу, планомерно выполняют определенные действия, в общем, "долбят в одну точку". Вспоминается анекдотичный образ Гомера Симпсона, главного героя многолетнего американского мультсериала. Гомер глуп, толст, ленив, он пивной алкоголик и не в состоянии запомнить двух фраз подряд. С пяти до одиннадцати вечера он сидит в баре. Но зато содержит семью, любит жену, воспитывает троих детей, ходит на работу на атомную электростанцию, имеет свой дом. Симпсон, по (креативной) задумке сценаристов -- противоположность креативности. Один из его лозунгов: "Попытка -- это первый шаг к провалу". Но именно миллионы подобных гомеров симпсонов, далеких от каких-либо амбиций, создали все, ставшее материальной и духовной основой нашего мира; и, хотя у них тусклые глаза и непросветленные лица, именно такие люди продолжают содержать и развивать нашу цивилизацию. К ним, кстати, и примыкает рано или поздно абсолютное большинство представителей "креативного класса".