Это уже было слишком… Слишком жадно, сильно, глубоко… Голова кружилась так, как будто я выпила залпом бокал крепкого вина. Но мне хотелось еще и еще. Движения, рвущие мое тело, казалось, разлетались внутри на мелкие брызги, расставляя между нами все точки, запятые, многоточия…
Когда сил уже не осталось, я краем сознания уловила пряный запах крови с легким оттенком металла, разделивший мою жизнь на «до» и «после». «И подпись…», — подумалось мне. А следом его руки сжались, причиняя боль, и по коже разметался его судорожный рваный выдох… вдох… и снова выдох… Тело еще трепетало на грани от обрушившихся на него переживаний, болезненно, но, в то же время, так непередаваемо хорошо…
— Каролина…
Я не могла пошевелиться. Кажется, застонала в ответ, потому что Грэгхан обхватил ладонями мое лицо, пытаясь добиться от меня вразумительного ответа.
— Все хорошо, — еле нашла в себе силы прошептать, жмурясь от настырных отблесков огня, пляшущих на лице.
Он расслабленно выдохнул и прижал меня к себе.
И, уже обессилено засыпая в его руках под мерный треск в камине, я услышала:
— Ты — моя, девочка, — прошептал он, касаясь губами моей шеи, — теперь только моя…
13
Стоило пошевелиться, и его руки сжались вокруг меня сильнее, по затылку растекся горячий выдох, заставляя задержать свой собственный. А от него потекли согревающие струи по всему телу, пробуждая воспоминания о вчерашней ночи, собирая их огненным сгустком в груди.
Я вздохнула и тут же резко дернулась:
— Сколько время? — прошептала.
— Тише, Каролина, — Грэгхан только сильнее прижал меня спиной к себе.
— Я опоздаю на занятия!
Изо всех сил пыталась не думать о том, что мы сейчас так близко, кожа к коже…
— Сегодня у нас выходной, — довольно выдохнул он мне в плечо.
Мышцы задумчиво ныли, с готовностью принимая тепло его тела, и я начала ему сдаваться.
— Что значит, выходной? — улыбнулась.
— Я — твой босс, Каролина, — укоризненно заметил он, — и мне решать, когда у тебя выходной. И это не обсуждается.
Застыла, оглядывая комнату. Я не сразу сообразила, что камина передо мной нет. Есть окно, а также — кровать. Большая. И постельное белье цвета марсала.
— Ты так никогда не получишь полноценного сотрудника, потому что я провалю экзамены, — простонала я, замирая в его руках.
Он одним движением развернул меня к себе. Комната крутанулась вокруг меня и явила мне улыбку мужчины. Он казался непривычно расслабленным, и как-будто даже стал выглядеть моложе…
— У меня есть нечто гораздо более ценное, — тихо проговорил он, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Ты. Поэтому мне все равно.
Распахнула глаза от услышанного. Но только набрала в легкие воздуха, чтобы возразить, как его рука легла мне на шею, а большой палец нежно скользнул по моим припухшим губам.
— Каролина, не начинай, — хрипло прошептал он. — Нам с тобой нужен отдых.
И я сдалась.
— И давно ты почти не спишь? — спросила вдруг.
Читала, что вампирам нужно меньше сна, а при необходимости они вообще могут не спать десятки суток.
Он нахмурился, стискивая зубы, но все же ответил:
— Несколько недель.
«Три, если быть точным», — додумала я. Понятия не имела, что моя потеря настолько близка ему. Еще и сомневалась. Видела же, что он устал. Что слишком резко временами опускались его плечи и хрип голос. Что-то стояло за всем этим большее, чем просто боль от потери. Было такое ощущение, что он винил себя…
Я постаралась выдержать его взгляд, но не смогла.
Опустила глаза на его шею. Протянула пальцы и робко скользнула по соблазнительной вене, вздрагивающей от ударов сильного сердца. Придвинулась почти вплотную, вдыхая его запах, давая понять, что чувствую его.
— Каролина… — выдохнул Грэгхан, и на этом мои робкие движения смело его жесткой страстью.
Даже не представляла, что меня тоже съедал животный голод, отзывающийся на прикосновения мужчины и срывающийся с цепи в ответ на его ласку. Я не узнавала себя и не могла понять, откуда взялась эта новая я. Но она мне нравилась.
По низине снова густо стелился туман, растекаясь за ее края. Горизонт был затянут тучами грязно-серого цвета, но эта картина совершенно не угнетала. Запахи трав становились в такую погоду гуще, и даже самые свежие из них горчили.
Я несколько раз жадно наполнила легкие до головокружения и улыбнулась. Жаль, что никогда раньше не была в Шотландии. Чувствовала, как природа начинает прорастать под кожу… и не только природа.
Кинула взгляд из-под бровей на подошедшего мужчину. И наткнулась на его улыбку.
— Ты — волчица, Каролина, — вдруг хищно усмехнулся он.
Чуть не выронила горячую чашку, которую едва успела взять из его рук.
— Моя волчица, — тихо проговорил он, опускаясь рядом и усаживая меня к себе на руки.
— А ты сейчас будешь ошпаренным вампиром, — проворчала, пытаясь совладать со строптивой чашкой.
— Все равно… — прошептал он мне на ухо.
— Почему волчица? — спросила я, лишь бы отвлечься. Я себе все больше напоминала вампира, только изголодавшегося не по крови, а по близости с мужчиной!
— У тебя такой же взгляд, — чуть отстраняясь, ответил он.
Я поставила чашку на веранду, оставив попытки ее удержать, и устроилась удобнее, обнимая его. Почувствовала, как его плечи еле заметно дрогнули под моими руками… Не привык к такому, не ждал от меня ничего подобного, хоть и просил…
— Кстати, меня волк как-то вечером встретил у твоего дома, — вспомнила я, стараясь придать своим действиям впечатление обыденности.
— Я знаю, — напряженно отозвался он. — Волчица…
— Что?
— Это была волчица, Каролина, — улыбнулся он, щурясь на горизонт.
— Она меня напугала…
Вспомнила желтоватые глаза зверя, вздыбленную холку и неприязненно сморщенную морду.
— А мне так не показалось…
— Так ты был там?! — опешила я, отодвигаясь.
— Конечно, — рассмеялся он. — Я стоял за твоей спиной.
Я изумленно уставилась в его глаза, стараясь запомнить все: как он смотрел и как улыбался. Он был рядом даже тогда! Он меня не бросил…
— Но ты и сама справилась, — не замечая моих эмоций, пожал он плечами.
— А что ей было нужно?
Ответ меня совершенно не интересовал. Я хотела, чтобы он и дальше ничего не замечал. Если это вообще было возможно.
— Это ее территория… была.
— Что это значит? — продолжала допытываться я.
— Волки почему-то воспринимают нас, как равных себе хищников… Поэтому и крутятся возле дома часто. А ты показала волчице, кто тут главный.
Он прижал меня к себе крепче, запуская пальцы в мои волосы, и я зажмурилась от удовольствия.
— Я же говорю, Каролина, — прошептал он в мои губы. — Ты — моя волчица.
И мне безумно нравилось, как он называет меня по имени раз за разом. С самого первого дня.
— Может, это ты ее прогнал? — отодвинулась упрямо от его губ.
— Я никак не мог этого сделать, — недовольно нахмурился Грэгхан и притянул меня к себе за шею обратно. — Вызов ей могла бросить только ты.
И я позволила себе расслабиться в его руках, сдаваясь требовательному поцелую. Уже собралась запустить ладони под его свитер, когда вдруг за нашими спинами раздалось звонкое:
— Привет!!!
Подскочила в руках Грэгхана от неожиданности, но он не дал мне вырваться, и теперь я смотрела, как он улыбается и качает головой.
— Мюррей сказал, что вы дома, — зазвенел на всю округу голос Льена, с интересом разглядывающего наш тандем. Это выглядело забавно: Рыжий крутил кудрявой головой, словно пес, поворачивая ее то на одну, то на другую сторону. В его прищуренных глазах было столько торжества!
— Привет, Льен, — сдержанно отозвался Грэгхан, все также не давая мне вырваться. — У нас с Каролиной выходной.
Рыжий уселся рядом, не спуская с нас взгляда.
— Я пришел пригласить вас на свой день рожденья! — засиял он ярче, начиная со слова «вас».
— Я знаю про твой день рожденья, — терпеливо ответил Грэгхан. — Конечно, мы придем.
— Мама будет рада! — не унимался тот, так неприкрыто радуясь увиденному, что я все же расплылась в смущенной улыбке. Чему именно будет рада мама, я боялась и представить.
— Льен, — прорычал Грэгхан, но не успел закончить, как Рыжий затараторил:
— А что есть поесть, Грэгхан? Я бежал через поле, умру сейчас от голода!
Грэгхан шумно втянул воздух, сжимая меня сильнее в руках.
— Давай я приготовлю? — сказала, втайне мечтая убежать подальше от братьев.
— Я сам, — покачал он головой, и, усадив меня на крыльцо, поднялся.
«Наглая рыжая морда» победно проводил брата глазами и сразу же подсел ко мне поближе:
— А говорила! — толкнул он меня в плечо. — Молодец!
Пришло мое время шумно вдыхать.
— Когда твой день рожденья? — перевела тему.
— В субботу, — почему-то сник Рыжий.
Все же настроение этого паренька менялось невероятно стремительно.
— Чего загрустил? — положила руку ему на плечо.
— Старею, Кароли-и-на, мудростью обрастаю такой, что впору ползать скоро!
Я не сдержалась и прыснула со смеху. Рыжий, к счастью, не обиделся.
— Многих пригласил? — Я уже поднаторела в управлении его настроением.
— Я бы только вас хотел видеть, ну и еще пару десятков своих школьных друзей, — прищурился Льен, очевидно, считая в уме. — Но это, к сожалению, чересчур светское событие. Будет много народу…
Я начала мысленно паниковать: светское событие?
Живя здесь с Грэгханом, сложно думать о светских выходах. А ведь отец Льена…
Меня поразило, словно молнией. Отец Льена! Кэйлар! Глянула на Рыжего и нервно сглотнула.
Они все же были в чем-то схожи: те же точеные черты лица, светлая кожа и глаза… Льен будет красавцем, когда вырастет.
Дверь открылась и на пороге появился Грэгхан с подносом. Расставляя тарелки тут же на полу веранды, он то и дело бросал на меня настороженные взгляды.
Рыжий щебетал что-то про подготовку к празднику, а я старательно избегала взгляда его старшего брата, стараясь изо всех сил сдерживать дрожь, рожденную словами Льена. Если там будет Кэйлар, я не поеду. Не хочу снова пережить то, что произошло вчера…
— … звонил, хочет увидеться. Говорит — хочет помириться и принимать участие в моей жизни.
Я вынырнула из раздумий и сразу пожалела об этом. Грэгхан разве что льдом не покрылся и так стиснул чашку с чаем, что та рисковала вот-вот осыпаться осколками и ошпарить его руки.
Не раздумывая, придвинулась и обняла его, улыбаясь Льену. Следом осторожно извлекла чашку из рук мужчины и взяла его за руку, тут же до боли сжавшую мою. Говорить что-либо я не рисковала, не мое это дело. Лишь растирала костяшки пальцев на руке Грэгхана второй рукой, стараясь разогнать ту ярость, что так стиснула его ладони в кулаки.
— Что думаешь? — не замечая ничего происходящего, вопросил Льен, с надеждой смотря на Грэгхана. — Я сказал, что подумаю. Он ждет звонка.
Я не знала подробностей, помнила только его слова о том, что Кэйлару не нужен Льен. Но что думал об этом сам Льен, я не знала. А теперь он с такой надеждой ждал от Грэгхана одобрения, что просто сердце кровью обливалось.
— Льен, делай, как чувствуешь, — устало произнес Грэгхан и через силу улыбнулся. — У тебя совершеннолетие все же.
Рыжий настороженно вглядывался в лицо старшего брата, боясь спугнуть услышанное. Ему хотелось верить отцу, хотелось дать шанс…
— Думаешь? — все же мужественно переспросил он.
— Да, — ответил Грэгхан.
— Хорошо, — серьезно кивнул Льен, входя в отведенную ему роль совершеннолетнего. — Ну ладно!
Он задумчиво поднялся.
— Жду вас в субботу! — бросил на ходу и скрылся за углом. Так и не поел толком.
Я перевела взгляд на лицо Грэгхана, но он тут же выпустил мою руку:
— Каролина, у тебя, кажется, много домашнего задания, — глядя куда-то в даль, сказал вдруг он холодно. — Вальденгард, кстати, прислал мне новое на сегодня. Я перешлю тебе.
Я так и сидела, почти осязая этот иней, которым засверкал воздух между нами. Боялась пошевелиться, чтобы не раскрошить заледеневшее чувство, что только что так доверчиво ластилось к нему. А он поднялся, убрал посуду и ушел с веранды, забрав с собой все тепло, которое так меня обнадежило, к которому я так быстро привыкла.
Я понимала, что он ушел справляться с этим всем сам. Так, как привык. По-мужски. До разодранных в щепки стен того самого тренировочного зала, на который я наткнулась.
Но от этого было не легче.
День тянулся невозможно долго.
Вальденгард, очевидно, не одобрил мой выходной, выразив это в количестве заданного, превысившего старое вдвое. Просидела за занятиями почти до вечера, периодически прислушиваясь к тишине дома. Но Грэгхан вновь словно растворился в нем.
Старательно переводила мысли на предмет загадки матриц и их мистического необъяснимого поведения. И это ненадолго отвлекало. Завтра же потребую у Вальденгарда материал по данной теме на случай, если отвлекаться понадобится серьезней.
Я даже нашла в себе мужество вскрыть одну коробку со своими вещами… Поводом оказались выданные Грэгханом утром новые таблетки. Противозачаточные. И я надеялась, что те, кто собирал мои вещи из дома, положили аптечку к моим вещам. Надежды оправдались: где-то ближе ко дну первой коробки я обнаружила маленькую синюю сумку. Дома она лежала в дальнем углу моего шкафа. Вероятно, ее приняли за аксессуар. Порывшись в ней, я извлекла таблетки, которые, по моему мнению, идеально подходили мне.
Противозачаточные подобрать не просто, я сама намучилась с их выбором. Поэтому, принимать новые не собиралась. Я нужна была себе в нормальном настроении и с нормальным либидо, а не в виде студенистой массы, расплывающейся по всем поверхностям, с которыми сталкивалась. За циклом я следила: опасные дни наступят только через неделю, а за это время таблетки начнут действовать.
Покончив с этим занятием, я спустилась в пустую гостиную. Странно, что Аллан так и не появился за весь день. Без его суеты здесь было пусто и неуютно. Потоптавшись перед камином, я вернулась к себе, приняла душ и улеглась под одеяло слушать музыку. Так и лежала с закрытыми глазами и наушниками, когда вдруг почувствовала, как продавливается кровать.
Грэгхан раскрыл меня и подхватил на руки.
Если бы он хотел мне что-либо сказать — дал бы знать. А так он просто принес меня к себе в спальню, уложил на свою кровать и стянул с меня мою огромную футболку вместе с наушниками. Затем прижал к себе, удобно устраивая в своих руках, и затих.
Вот так, без слов. Просто «будь со мной», просто «нужна». Я долго гладила его руки, давая понять, что буду. Я уже не могла по-другому.
Если Вальденгард и был недоволен вчерашним прогулом, то виду не показал. После проверки задания он выдал мне толстый журнал и пригласил к столу в своем кабинете.
— Кэролайн, первую половину дня сегодня будем заниматься твоей калибровкой, — озабочено сказал он.
— Калибровкой? — переспросила я недоуменно.
— Мы называем так процесс определения твоего эмоционального портрета, — рассеяно отозвался мой куратор, явно поглощенный другими мыслями. Открыв приготовленный коробок, он пригласил меня заглянуть внутрь. — Смотри, в каждой пробирке — своя композиция. Каждая вызывает определенные эмоции. Когда приходит клиент и заказывает матрицу, мы подбираем ему специалиста, у которого калибровка будет совпадать с его собственной максимально. Понимаешь?
Кивнула.
— Сейчас берешь каждый флакон и смотришь его номер в журнале, — он сопровождал слова наглядной демонстрацией, но явно спешил от меня отделаться. — Чтобы ограничить полет фантазий и калибровать точнее, под каждым номером варианты. Ну, к примеру..
Он подхватил первую попавшуюся пробирку и нашел ее по номеру в журнале.
— Тридцать восемь. Читаешь: летний день, отпуск, предвкушение праздника, первая влюбленность. Далее вскрываешь и слушаешь. Принимаешь решение в течение первых семи секунд. Нужное — подчеркиваешь. Понятно?