— Да, — кивнула.
— После каждых десяти пробирок — отдыхаешь, выходя на улицу, — выдал он последнее указание и стремительно направился к выходу. — Я по делам. Скоро вернусь.
Пожала плечами и принялась за увлекательную игру. Процесс меня так поглотил, что я даже забыла сделать перерыв!
— Кэролайн, — рявкнул от порога Вальденгард, — на выход!
Но я даже не шевельнулась. Я уже минут пять не шевелилась, так и сидела, опешив, с очередным номером в руках.
— Кэролайн? — подошел Вальденгард.
— А если у меня другой вариант? — проговорила завороженно.
— Кэролайн, — раздраженно вздохнул он, — говорил же, отдыхать надо периодически! А ты на улицу за последний час ни разу не вышла! Я контролировал!
Но я не слушала его. Крутила пробирку в руках, а сама смотрела перед собой. Я слышала этот запах… много дней, вечность, пока собирала себя по кускам в прежней жизни, или новой…
— Кэролайн? — насторожился Вальденгард.
— Я слышала этот запах в своей квартире, — завороженно прошептала я. — Я думала, что так пахнет смерть… Мне казалось, я с ума схожу…
Не сразу обратила внимание, что вокруг меня уже давно повисла тишина. Напряженная, тяжелая… Оторвала взгляд от флакона и перевела его на своего куратора. Вампир стоял, не двигаясь и взирая на флакон совершенно ошалевшим взглядом. Уловив мое движение, он тихо выдохнул, словно боялся спугнуть то, что сейчас происходило.
— Давай еще раз. С подробностями. Когда ты слышала этот запах, как долго, как он менялся…
Я рассказала все. Чувствовала себя сумасшедшей, но к счастью, рассказывала это не менее сумасшедшему энтузиасту. А в его глазах начинали плясать ликующие всполохи. В конце концов он хищно прищурился и зловеще улыбнулся.
— Мне нужно позвонить. Отложи этот номер.
И стремглав вылетел из кабинета.
А я направилась на улицу. Только уселась на лавочку, как у меня зазвонил телефон. Вытащила его и кинула взгляд на экран. Звонил Грэгхан.
Наше утро прошло в молчании. Он приготовил мне кофе и завтрак, потом усадил к себе на руки и прижал к себе. Пришлось завтракать так аккуратно, как только могла. То есть, просто попить кофе.
— Привет, — ответила на звонок.
— Привет, — чувствовала, как он улыбается. — Как ты?
Вот так просто, значит. Как я?
— Я только что нашла в закромах Вальденгарда запах смерти, представляешь?
Я не собиралась уподобляться Грэгхану и носить что-либо в себе. Кажется, он не ожидал такого, подтверждая мою догадку продолжительным молчанием.
— Я знаю, — выдохнул наконец. — Вальденгард мне звонил.
Вот как?
— И? — как можно равнодушнее спросила я.
— И я думаю, что нам нужно поговорить. Собирайся домой.
Всю обратную дорогу я изводила себя домыслами или просто нервничала без оных. Я могу. Как любая нормальная женщина.
Вальденгард вновь выдал задания, но подозрительно мало. И таким напряженным взглядом провожал меня, что мне показалось, не иначе, как в последний путь.
Но дома меня встретили совершенно не так, как я ожидала. У камина суетился Аллан, у плиты — Грэгхан. Живой, прежний… И он готовил. Я так и села, завороженная зрелищем. В домашних штанах и футболке он выглядел очень уютно и необычно, а с деревянной лопаточкой — так вообще за гранью добра и зла.
Судя по тому, что моим днем никто больше из вежливости не интересовался, хотя делал это прежде исправно, инструктаж был четким. И это навевало нехорошие ассоциации с затишьем перед бурей.
Аллан рассказывал мне о шотландской кухне, очередной шедевр которой сейчас как раз томился в духовке.
— Аллан, а вы Уолтера Скотта видели? — спросила я.
— Конечно! — всплеснул руками старик. — Мы с ним обедали как-то вместе!
— Не может быть!
Я с интересом уселась слушать действительно интересную мне историю, подмечая, как у Грэгхана опустились расслаблено плечи. Пока мы с Алланом беседовали, он принес нам ужин к камину, сервировав журнальный столик, на котором обычно работал. И что-то подсказывало, что мне была оказана невероятная честь ужинать за этим неприкосновенным в обычное время столом.
Когда я поела, Грэгхан убрал все, не позволяя мне вставать, и вновь усадил меня к себе на руки пить чай.
Он тянул время. Незаметно скользя пальцами под моей футболкой, задумчиво вырисовывал замысловатые узоры на спине, расслабляя, пуская легкую волну мурашек. Тут же целовал в шею, вдыхая запах волос. Ничего такого, что нельзя было бы делать при Аллане, но, в то же время, давая старику понять все. Это было важно для Грэгхана. Поэтому я принимала все его ласки, внимательно слушая…
Про сэра Уолтера Скотта я ничего так и не узнала. Аллан больше внимания уделил блюдам в своем рассказе, которые он для него, как оказалось, готовил. Но сам факт действительно будоражил воображение, хотя и не сильно отвлекал от предстоящего.
После ужина мы с Грэгханом поднялись в его комнату, где он также молча увлек меня в душ.
Когда по моим волосам заскользили первые капли теплой воды, я обернулась к нему и, приподнявшись на цыпочках, прижалась губами к его губам. Так молчать было проще… И он тут же словно сорвался с цепи. Подхватил меня под бедра, закидывая ноги себе за спину, и прижал спиной к прохладному кафелю.
Вода неистово шелестела вокруг, дразня кожу, смешивалась с нашими поцелуями, сбивала с ритма наши тела… Грэгхан легко удерживал меня, управляя моим телом так, как хотелось ему… Глубоко, резко, сильно…
И пусть он не давал понять, как ему плохо. Зато я давала понять, как мне хорошо: беззастенчиво стонала, вскрикивала и царапала его спину ногтями. Волчица, значит? Рассмеялась этой мысли, и тут же оказалась втянутой в очередной жадный поцелуй, исключающий любую возможность вдоха. Голова кружилась, ощущения и мысли сжались до одного пульсирующего во всем теле сгустка удовольствия. Вскрикнула громче, выгибаясь в его руках, и, казалось, распалась на мелкие частицы — капли, что убегали из-под его рук, чтобы больше никогда не повторить своего пути по нашим телам…
Мы еще долго стояли под душем: он прижимал меня к себе, упираясь одной рукой в стенку за моей спиной, а я подставляла лицо под струи воды… Она остужала саднящие следы на коже и горящие от поцелуев губы.
Наконец он помог мне вылезти на коврик и поставил меня на дрожащие ноги, но душ оставил включенным. И тот мерным шелестом сопровождал все его действия, не давая гнетущей тишине скапливаться вокруг нас.
Грэгхан медленно вытер меня полотенцем и усадил обнаженной на тумбочку в ванной лицом к себе. Его руки скользнули вдоль позвоночника и сплелись на моей спине так сильно, что мне стало тяжело дышать. Одна рука поднялась к моей шее, нежно обхватывая и прижимая сильнее к нему. Мне казалось, что каждый сантиметр моей кожи теперь соприкасается с его телом, покрытым капельками воды. Он готовился быть так близко, как только возможно. Чтобы…
— Каролина, Изабеллу убили.
… чтобы не дать моей боли меня сломать.
Я вздрогнула. Сначала попыталась осознать, что это мне не послышалось. Просто не шевелилась, тяжело дыша. Долго… Как во сне… Вода продолжала шелестеть за нашими спинами, все больше напоминая мне «белый шум».
Вдруг почувствовала, что не могу дышать.
Попробовала оттолкнуть его, но бесполезно. Остро чувствовала необходимость вместить в себя его слова, почувствовать их удар, утонуть в их смысле. А он мешал, не позволяя, отвлекая собой!
И я начала вырываться и кричать на него, чтобы отпустил. Сначала плакала, потом начала биться в истерике. Не могла вырваться, и бесновалась, словно на сеансе экзорцизма. А он держал меня, молча сцепив зубы, не давая этим «демонам» во мне поселиться.
В какой-то момент я уже готова была малодушно согласиться, что лучше бы он и дальше молчал. Но следом стало противно от самой себя.
Смириться со случайной смертью сложно. Все думаешь о том, что не оказался рядом, не помог вовремя. А с тем, что самого родного твоего человека лишили жизни просто чьей-то волей — сложнее в сотни раз! Но я же сама еще вчера хотела, чтобы он перестал держать тайны в себе. «Вот и держи теперь вместе с ним, не будь тряпкой!» — повторяла я себе раз за разом.
Постепенно слова, старательно проговариваемые мной в мыслях, слились с моим ровным дыханием, и я затихла. Опустошенная, как никогда…
Грэгхан медленно ослабил хватку и отодвинулся, чтобы посмотреть в мои глаза.
Переведя взгляд на него, я испугалась: за какие-то несколько минут он словно выцвел. Светлая кожа стала мраморно-белой, глаза потускнели, а между бровей залегла глубокая морщина. Сейчас она мне не казалась соблазнительной, как когда-то раньше.
Это признание совершенно не облегчило его ношу, а только удвоило!
— Грэгхан, — прошептала я, снова не понимая, почему так редко зову его по имени. Я притянула его к себе и обняла. — Можно мне чая?
Чувствовала, как замерзаю.
— С бергамотом? — выдохнул он с такой надеждой, что я не смогла его подвести.
— Конечно, — прошептала.
Все мое горе навсегда приобретало оттенки и привкусы бергамота. А это уже было не плохо: контролировать появление в своей жизни запахов проще, чем бесплотных эмоций…
14
Гостиная освещалась лишь светом от камина. Я сидела, скрестив ноги, на кресле и сжимала горячую чашку чая в руках.
Грэгхан сидел рядом, сцепив руки, и словно ждал от меня знака. Но не торопил.
— Почему ты чувствуешь себя виноватым? — спросила вдруг, переведя на него взгляд.
Он выпрямился от неожиданности и нахмурился, но тут же вытащил телефон и принялся что-то искать в нем. Через несколько секунд передал мне его со словами:
— Это последнее, что я получил от Изабеллы.
Я до последнего цеплялась за его взгляд, опасаясь опустить глаза на телефон, который он мне протягивал. На экране высвечивалось сообщение мамы, отправленное в тот самый вечер, когда я нашла ее без сознания дома на полу ее кабинета.
«Спаси кароль твояматрица в пути»
Горло сдавило знакомым спазмом, но я стиснула зубы и заставила себя дышать ровнее. Слова плыли перед глазами… Ее руки, видимо, так дрожали, что она не попадала по клавишам.
И последнему, кому она писала, был Грэгхан. По-русски. Некогда было переключать шрифт…
Порывисто вздохнула и сделала глоток из чашки.
— Так почему ты винишь себя? — повторила упрямо. Он недоуменно посмотрел на меня. — Ты же спас меня. Сделал, как она просила.
— Я не спас ее, Каролина, — упрямо возразил он.
Вот оно что.
— Я тоже, — пожала плечами.
— Что? — опешил он.
— Я тоже не спасла.
— Ты не могла… — начал было он.
— Почему? — перебила его. — Могла прийти раньше!
— И хорошо, что не пришла! — рыкнул он и стукнул по столу ладонью.
Но я даже не обратила на это внимание. Я столько раз прокручивала в голове тот день! Почему я ничего не почувствовала? Где было мое пресловутое «седьмое» чувство? Как назло было столько дел и встреч, что даже мысли не закралось позвонить ей!
— Ты не мог ее спасти также, как и я, — упрямо сказала, глядя на огонь. — Поэтому хватит себя изводить.
— Мог.
Перевела глаза на него. Ох, какие бесы плясали в его радужках вместе с отблесками пламени!
— Как?!
— Просто поверь мне! Я мог! — нетерпеливо повысил он голос.
— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила, не сводя с него взгляда.
— Все не так просто… — холодно ответил он.
— Расскажи мне, — откинулась на спинку кресла. — Что такого я нашла сегодня?
Он молчал некоторое время, очевидно, снова занятый тем, как бы мне все мягче подать.
— Ты нашла сегодня запах того, кто был в твоей квартире, Каролина…
Осторожнее не скажешь.
— Вальденгард работает сейчас над этим, — продолжал он сухо. — Я говорил тебе об убийстве однажды, помнишь?
Кивнула.
— Был убит глава моего рода. Он принял этот пост когда-то после смерти моего отца.
Грэгхан сделал паузу на медленный вдох.
— Вампира почти невозможно просто так убить, поэтому для суда и приговора у нас существуют такие, как я.
— Кэйлар обозвал тебя убийцей, — вспомнила я.
— Я палач, а не убийца, — раздраженно ответил он. — Это разные вещи.
Я перевела на него глаза и внимательно всмотрелась в его лицо.
— Палачи лишь приводят приговоры в исполнение. Убийцы — убивают без приговоров. Среди вампиров нет убийц. Не было. До этого случая…
— Как ты приводишь приговоры в исполнение? — спросила я, вспоминая разговор с Льеном.
Он бросил на меня тяжелый взгляд.
— Это тебе знать не обязательно, — отрезал он. — Важно то, что вампира «по-чистому» убить нельзя. Ни пулей, ни ножом, ни стрелой… Только отрезать голову. А здесь — как будто произошло кровоизлияние в мозг…
Я поспешила смягчить саднящее горло глотком горячего чая и снова посмотрела на него.
— Исследования показали множественные остатки парфюмерных компонентов на лице убитого, — продолжал Грэгхан. — Вальденгард почти собрал состав композиции. Сплошь токсичные, предназначенные для изготовления матриц, как и предполагалось. Но и здесь мы пришли в тупик.
Он сделал небольшую паузу.
— Все эти компоненты не могут убить вампира…
Я помнила, как Вальденгард говорил мне о токсичности некоторых составляющих. Их большое количество могло убить человека легко, вызвав удушье, отек и… Я подняла глаза на Грэгхана, шокированная догадкой. Они могли вызвать анафилактический шок…
— … слишком медленное кровообращение не позволит донести ударную дозу композиции до мозга, — продолжал он, — она потеряет всю свою токсичность, пока попадет в кровь.
— Вкололи? — машинально предположила, заранее зная ответ. Меня начинало мутить.
Маму убили компонентами матриц. Отсюда и нетипично длительное течение шока, и вообще непонятная картина произошедшего.
— Нет, это тоже бесполезно. И следов укола не было. Вещество как будто распылили перед его лицом и заставили вдохнуть.
Заставили вдохнуть… Обхватила себя руками и закрыла глаза. Меня начинало трусить все сильнее.
— И оно убило, — прошептала.
— Это вне сомнения, — отозвался он, глядя на меня, но не делая никаких попыток приблизиться. — И Вальденгард предполагает, что был какой-то катализатор. Что-то, что доставило весь объем веществ сразу же с кровотоком в мозг.
— И есть варианты? — продолжала машинально.
— Пока нет. Только предположения. Проблема в том, что все синтетические катализаторы из тех, что пробовал Вальденгард, либо разрушают компоненты состава, либо ослабляют их концентрацию.
— Ты говорил, что Кэйлар — твой подозреваемый…
Понемногу отвлекалась на профессиональную сторону, выравнивая дыхание, успокаиваясь. Я должна была взять себя в руки и соображать.
— Я говорил, что он причастен, — жестко оборвал он меня, но тут же бросил на меня настороженный взгляд и устало выдохнул, понимая, что перегибает палку.
Он не хотел со мной это обсуждать. Принял решение рассказать, но теперь жалел.
— Какое отношение имела ко всему этому мама? — упорно продолжала допытываться я.
Он отказался от поддержки моего взгляда и перевел глаза на огонь:
— Она помогала Вальденгарду расследовать состав композиции.
— Ты попросил ее помочь? — тихо спросила.
И вот здесь я бы поняла, откуда столько чувства вины… Нужно было быть идиотом, чтобы позволить ей вмешаться в такое опасное дело! Я отвела от него взгляд и принялась изучать свои руки, не в силах смотреть на Грэгхана. Боялась, что потороплюсь с эмоциями, когда он ответит. Но он сидел, не шевелясь, и я уже готова была повторить свой вопрос, когда за нашими спинами вдруг раздалось:
— Нет, ее попросил я.
Я обернулась на Вальденгарда, стоящего посередине столовой.
— Грэгхан вообще был не в курсе, — глядя не меня, продолжил он, — а Изабелла не могла не помочь. У нее были на то личные причины.
— Вальд, — предостерегающе рыкнул Грэгхан и рывком поднялся.
— Буду кофе, раз ты не спрашиваешь, — Вальденгард бросил кофту на спинку ближайшего кресла и вновь спокойно посмотрел на меня. — Я решил, что раз Грэгхан тебе собрался объяснять всю ситуацию, то без меня не обойтись.