-Хазарин! - заорал он, отходя к стене. - Того в колпаке не проворонь!
Исин нырнул под стол и вдоль стены скользнул к интересному человеку. Догнал. Подхватив с какого-то стола кувшин, он обрушил его на голову в красном колпаке. Закаленная в огне глина звонко лопнула, отправляя человека в беспамятство, а хазарин вскочил на стол и оглянулся, раскачивая другой кувшин.
Угар драки накрыл всех, и теперь дрались без разборов кто чей. Дрались один на один, два на одного, а вот Гаврилу окружило сразу семеро.
Рядом с ним топталась еще одна куча, там народу оказалось даже побольше. Кое-кого из своих тут, похоже, не любили куда больше чем чужих. Колотили там впрочем, не сильно, явно щадя и растягивая удовольствие.
Исин задержал взгляд на действе: худосочного беднягу возили по полу, перебрасывая от одного к другому едва не десяток. Бедолага от ударов чуть не летал от одного доброхота к другому.
У Гаврилы же дела обстояли куда как лучше.
Он приплясывал в середине своего кружка, нанося короткие сильные удары. Кулак в дело он, помня о разговоре, не пускал, но и этого хватало. Он бил, отскакивал, уворачивался, опять бил. Раз, два, три... Три удара и трое противников уже лежат на полу.
Красноколпачник заворочался у хазарина под ногами и Исин отвлекся, добавляя ему спокойствия из своего кувшина. Когда он поднял взгляд, что увидел, что трое оставшихся - все поперек себя шире - приперли Масленникова к стене. Светловолосый в пестрой рубахе с петухами широко размахнулся и, надеясь уложить противника, метнул кулак в богатыря.
Трое других чуть отступили, не желая претендовать на славу победителя, а может, хотели посмотреть, чем все это кончится, только кончилось все иначе, не так как мнилось белоголовому. Гаврила отпрыгнул в сторону, перехватил его руку и завернул её за спину. Несильный удар по затылку, и из ноздрей выхлестнулись две могучие зеленые сопли. Замотав головой, неудачливый драчун опустился на колени...
- А вот я вас теперь по сусалам-то...
Гаврила не растерялся и, подхватив пролетавший мимо тяжелый табурет, несильно, в пол замаха, обрушил его на вражью голову. Несчастный качнулся и упал, даже не вскрикнув, а в руках киевлянина остались две ножки.
- Ох! - огорчился видевший все Исин, но в драку не полез - красноколпачник под ногами снова зашевелился. Исин, пользуясь моментом, склонился над ним, страшно скалясь.
- А скажи-ка мне любезный друг, куда вы остатнего колдуна дели....
Когда хазарин снова взглянул в зал, то обнаружил, что его товарищ уже стоит один и, потряхивая кулаками, отходит от драки. Оставшиеся на ногах, уже сообразив, что добыча попалась не по их зубам, пятились, опасаясь нападать на грозного соперника. У них под ногами ворочался, пытаясь подняться, тщедушный человечек, тот самый, которого гваздал десяток горожан.
Гаврила, выплескивая оставшуюся боевую злость, затопал ногами, заорал и оставшиеся на ногах враги, бросив добычу, испуганными тараканами бросились в стороны, перепрыгивая через несчастного. Киевлянин огляделся, потом склонился над поверженным. Чем-то тот его заинтересовал и, подхватив тщедушину, он пошел к хазарину.
- Смотри, кого нашел! - Гаврила бросил перед товарищем находку. Человек упал на пол и заворочался, пытаясь подняться. Глядя, как за спиной Гаврилы поселяне продолжают метелить друг друга, Исин спросил:
- Этот-то нам зачем?
В четыре руки они подхватили спасенного и вытащили на улицу. От греха подальше.
- Рожа вроде знакомая... Где Избор?
- В башне Избор.
Исин показал рукой за спину Гавриле. Там в темноте ночи вверх, загораживая звезды, поднимался пятиповерховый силуэт. Масленников озадаченно присвистнул. Башня выглядела крепкой, почти несокрушимой. Но вот именно, что почти.
- Это нам её рушить придется?
Сказал просто из ухарства. Не такая это была башня, что на неё так вот просто взять и залезть, а уж о том, чтоб разрушить, и разговора быть не должно. Да и не ломать её следовало, силы впустую тратить, а по-тихому вытащить оттуда товарища. Сторожат его наверное, да решетки с замками... Только вот у них ничего подходящего к случаю не нашлось, кроме Гаврилова кулака...
- Если сокрушать соберетесь, то я с вами... - донеслось снизу.
Богатыри опустили головы. Лежавший на земле человек неуверенно поднимался на ноги. Его шатало и не устояв на ногах он опустился на корточки. Рвущаяся в небо башня и копошащийся на земле человек никак они в голове Исина не связывались.
- А без тебя не получится? - спокойно спросил Гаврила.
- Да кто ж знает?
Человек закашлялся, сплюнул.
- Там на четвертом поверхе сокровищница, а застенок еще выше...
- Ты вообще кто?
- Егоша я. Неужто не узнали? Я-то вас сразу признал.
-То-то я смотрю....
Исин вспомнил корчму в другом городе, гусляра, поющего про Святогора и тут же припомнил пьяницу, ковырявшегося под их столом.
- А где...
Гаврила поскреб затылок, вспоминая заковыристое слово.
-...где облезьян твой?
Человечек грустно посмотрел подбитым глазом.
- Ушла...
- Что сама? Так вот взяла и ушла?
- Не сама, конечно. Помогли добрые люди. Показали дорогу.
Он покривился лицом, видно, вспоминая добрых людей.
- И теперь как?
-Теперь как получится... По старинке... Жили же и до облезьянов люди и ничего. Выживали.
Глава 19
Похоже, знал Егорша то, о чем говорил.
Около башни остановились. Охраны снаружи не оказалось, да если б и была, то их это не остановило бы - товарища выручали, а не абы кого...
Не сговариваясь, богатыри задрали головы. В темное, занавешенное плотными тучами небо, башня уходила, словно огромное, неохватное дерево. Первые два поверха складывались из камней, зато выше возвышался сруб из добрых бревен. Каменная стена перед ними состояла из плит, подогнанных так тщательно, что Гаврилов нож в места смыкания камней не входил.
- Откуда только столько камней натаскали. Случилась же у людей охота... - проворчал он, однако в его словах сквозило невольное уважение.
- Тут не охота. Тут воеводская плеть, - раздался позади них голос позабытого Егоши. Он озабоченно глядел то на подножье башни, то на небо. Там неслись тучи, мерцали звезды в разрывах.
- Хорошо, что дождя нет...
- А что тебе дождь? Растаять боишься?
Гаврила никак не мог понять, как ему относиться к найденышу. То ли верить, то ли нет, то ли вовсе прибить, чтоб под ногами не путался и мысли не путал.
- Дождь делу может помешать... - серьезно сказал найденыш. - Ну, так вы туда?
Он дернул головой, показывая на самый верх.
- А ты впрямь можешь помочь? - спросил Исин. Егоша вместо ответа ухмыльнулся. Так ухмыльнулся, что хазарину захотелось тому от души под ребра настучать.
- Я добро-то помню. Ну и своего, конечно не упущу. Поможем друг другу.
- Это как?
- Вы на самый верх лезете. Там темница, а по дороге на третьем поверхе решетку своротите. Есть там одна хитрая захоронка. Я потом туда загляну.
Не давая вопросам сорваться с зыков новых товарищей, он уселся под стеной на корточки, расстелил платок. В воздухе метнулся запах свежеиспеченного хлеба. Егоша из-за пазухи достал каравай, разорвал его и из-под зажаристой корочки выскреб середку. Прикрыв глаза и что-то приговаривая про себя, начал тискать мякиш.
Гаврила собрался что-то спросить, но Исин, уже когда-то видевший что-то похожее и понявший, что сейчас тут произойдет, остановил киевлянина.
- Не мешай...
А Егоша продолжал трудиться. Комок мякиша под его руками, принимал форму человеческого тела. Не разобрать спина там или грудь, но он ткнул пальцем, вминая в хлебное тело конец нити, вытащенной им из шапки.
Фигурка дернулась, попыталась встать, но не смогла.
- Молоко!
Гаврила поднял с платка плошку и подал Егоше. Тот, пришептывая что-то, опрокинул её над головой фигурки. Молоко окатило хлеб, впитываясь внутрь, и фигурка вроде как дернулась уже порезвее.
- Ну, давай... - подбодрил хлебный мякиш Егоша, - давай, родной...
Вполне осмыслено фигурка подошла к стене и, словно прилипая к ней, потянулась кверху, а за ней потянулась и тонкая нить...
Богатыри смотрели молча. Егоша смотрел на все это внимательно и спокойно. Понятно что занят человек любимым делом и не в первый раз.
- Нам что, по этой паутине забираться?- тихонько спросил киевлянин. Егоша в ответ только плечом небрежно дернул - мол не отвлекай.
Из оставшейся части хлеба хитник лепил еще одну фигурку -тоже человечка, но уже размером побольше. Когда первый хлебный человечек добрался до верхнего поверха, второй, по закрепленной нитке, полез вверх, утаскивая за собой уже веревку, смотанную Егошей с пояса.
Когда и тот спустился на землю, Егоша поднялся, отряхивая ладони.
- Я свою часть закончил. Теперь ваша очередь. Кто тут у вас поздоровее? Там решетку сокрушить будет надобно.
Второй раз Гаврилу просить не пришлось. Прихватывая затянутые на веревке узлы, он споро начал подниматься наверх.
- Про третий поверх не забудь... - донесся шепот снизу.
Гаврила услышал, но никак не показал этого.
Не для того они тут собрались, чтоб по сокровищницам лазить. Потом, может быть... Если время останется... На обратной дороге... Поднимаясь выше, он на всякий случай подергал решетку на третьем поверхе. Та сидела крепко, словно право имела так сидеть в присутствии русского богатыря. Прутья, хоть и ржавые, но толщиной с два пальца. Это не радовало, так как и на четвертом поверхе наверняка стояла решетка никак не слабее. Богатырь вздохнул и полез дальше.
Под самой решеткой четвертого поверха он остановился. Голоса. Там, внутри кто-то разговаривал!
Зацепившись ступнями за веревку, Гаврила осторожно приподнялся. Голоса зазвучали яснее.
С угла, как можно незаметнее, киевлянин выставил глаз...
Избор стоял у стены, высоко задрав скованные руки. Перед ним, по-хозяйски уперев руки в бока, стоял невысокий человек... Со спины Гаврила не видел каков тот лицом, но по обличью очень он походил на давешнего, превратившегося в птицу, колдуна. Все это безобразие освещал воткнутый в державку факел. Сообразив, что изнутри, глядя в его сторону со света, никто ничего не увидит, он уже смелее выставил голову.
- ...не о том ты думаешь, болезный... Тебе бы о самом себе позаботиться...
Колдун замолчал, отвлекся.
Гаврила прищурился. В застенке стало чуть светлее. К неяркому факельному свету примешалась какая-то утренняя голубизна, словно вместо потолка появилось не пойми откуда, летнее утреннее небо. Киевлянин глазами зашарил по застенку. Странный голубой свет заполыхал на одной из стен. Голубой овал делался все ярче и ярче и через мгновение свет хлынул потоком, а из него в застенок шагнул новый человек. Овал света притух, стал каким-то домашним, но не пропал. Здешний колдун дернулся, но, похоже, узнал гостя.
- Гость в дом - Бог в дом... Так тут говорят, кажется?
Новый человек огляделся и неодобрительно сморщил нос.
- Это про кого-то другого говорят. Про таких как ты говорят, что незваный гость...
Гаврила почувствовал просто, как кривится лицо колдуна. Словно тот горсть зеленой смородины сжевал.
- Да ладно тебе... Не продолжай, - отмахнулся "незваный". - Кто это у тебя?
- Да вот попался один.., - неожиданно довольным голосом отозвался хозяин.- Третьего дня все убить меня норовил, товарищей приводил, а нынче вот сам попался...
Оба подошли поближе, разглядывая Избора.
- И что? Молчит?
- Ругается...
Новый колдун (а кто же еще?) приблизился, чтоб рассмотреть, даже рукой Избора потрогал и с легкой укоризной сказал.
- Ну, это он на тебя точно обиделся. С таким не так надо...
- Ты меня поучи.
- А что? Поучу, раз просишь.. . Мне не жалко....Такого сперва раззадорить надо. Он как раззадорится - все тебе сам выложит.
Маг говорил и внимательно смотрел на Избора. А взгляд был его нехорошим... Ой, нехорошим...
- Ну, что? Попался, добрый молодец?
- Не-е-т,- ответил Избор. - Это вы попались. Я вас поймал. Вы вот тут собрались, а я сейчас как ...
- И ведь верным путем-то шли, - повернулся гость к хозяину-колдуну не дослушав пленника. - Чутье у них, у богатырей-то, какое особенное что ли?
- А чего ему нужно-то? - удивился колдун.- На что чутьё?
- А нужна ему кровь сильная...-кося глазом на пленника произнес гость. -У них там, в Киеве-то, вишь, несчастье случилось. Кровушка им особая понадобилась.
-Точно, - согласился Избор. - Беда у нас. Вот мы и решили к вам наведаться, посмотреть, кого виноватым назначить. Решили мы колдовскую кровь использовать - с двух-трех магов нацедить, так и должно хватить и даже остаться...
- И что? - ехидно спросил хозяин. - Посмотрел? Нацедил?
То, что колдуны не стали ничего переспрашивать и уточнять отрезвило воеводу. Знать о таком могли только враги. Те самые, которые это все и устроили.
- Выходит наша беда и впрямь ваших рук дело? - став серьезным спросил воевода. - Теперь знать будем.
- А зачем тебе это знание? Оно у тебя в голове ненадолго... Ты-то по своей глупости главного не знаешь. И узнавать тебе некогда...
Он отошел в темноту и, немного позвенев металлом, вышел оттуда с клещами.
- Полагалось бы раскалить... - пробормотал он неразборчиво. - Ну да ладно... Ты ведь не обидишься, что мы так вот, по-простому?
- Так им и впрямь только Святогоровы одежды нужны? - удивился хозяин. - А я думал, шутят или издеваются... Тогда точно чутьё. Лежат там внизу какие-то стародавние тряпки.
Он притопнул ногой, показывая где.
Гаврила за окном довольно ощерился. Это он удачно залез. Сейчас одним махом и Святогоровы вещи примем и злыдней к ногтю возьмем.
Самое время пришло вмешаться в разговор, но такие нужные для серьезного разговора руки оказались заняты. Он попробовал и так и этак, но ничего хорошего из этого не вышло - едва не сорвался. В памяти мелькнула картинка, виданная в княжеском тереме. Там в золотой клетке жило чудо чудное - птица, умевшая ругаться человеческим языком - так вот не раз Гаврила видел, как, не удержавшись на серебряной ветке, что висела внутри клетки, та срывалась и, ругаясь, висела вниз головой на привязанной к ноге цепочке.
Рискуя стать похожим на заморское чудо, Гаврила закрутился, пытаясь перехватить веревку так, чтоб освободить руки. В конце концов, получилось ступнями зацепиться за веревку, немного подтянуться и закрутить веревку вокруг шеи и затылка. Навязанные Егоршей узлы врезались в кожу, перехватили дыхание...
- Ну ладно. В последний раз по-хорошему прошу, - донеслось из застенка.
- Да что ты их слушаешь? - прохрипел Гаврила, поняв, что еще чуть-чуть и станет поздно.- Нашел, кого слушать...
Колдуны обернулись. И тогда он ударил кулаком. Дважды.
Первым ударом вынесло решетку.
Ближний колдун присел, выставляя руку в защитном жесте, но тут Гаврила ударил второй раз, уже целя в опасного хозяина.
Удар отбросил того назад. Не расплющил, не расплескал, как это должно было случиться, словно миску с кровью, а всего лишь оттолкнул. Колдун попятился, попятился, уперся во второго. Тот впопыхах хлопал себя по бокам, что-то отыскивая. Что может найтись у колдуна в карманах Гаврила предпочел не узнавать. Избор у стены взмахнул ногой, целя во врагов, но не дотянулся.
В тот же момент второй колдун, ухватив со стола посудину, и со стеклянным блеском под ноги им улетела какая-то банка.
Ярко-синий овал за их спинами пропал, зато из-под ног ударили волны алого света, словно кто-то бросил туда не стекляшку, а хорошо раскаленный булыжник. Свет, бивший снизу, пытался прорваться в башню и затопить её, и Гаврила ничуть не сомневался, что промедли он, то оттуда не свет польется, а вылезет что-то похуже, чем простой колдун. Просто так, с такой мордой, стекло об пол не бьют!
Он оказался прав. Там что-то заворочалось, и в отсветах, затопивших алым противоположную стену, вроде бы начали проступать контуры чьей-то фигуры.