Разбойник нашелся быстро. Она… да, именно она сидела, закрывшись в самом отдаленном доме, и пыталась хоть как-то отсрочить момент своей кончины. Когда всадник из льда ворвался в ее убежище, еще совсем молоденькая девушка сидела на лавке в сенях и тряслась от страха. Наигранно, с целью обмануть врага жалостью и… страстью. Разбойница была молода, но так опытна и коварна, что другой бы на месте посланника богов купился на подобную уловку. Она не постеснялась обнажить свои прелестные ножки, задрав полы длинной мешковатой юбки, тем самым открыв простор для мечтаний и желаний любого мужчины. Но этого воина ей было не обмануть. Ни один мускул не дрогнул на лице Карателя, когда перед ним вместо грубого побитого жизнью разбойника предстала прекрасная незнакомка с большими карими, словно колдовские омуты, глазами.
Без колебаний Каратель всадил свой меч разбойнице прямо в сердце. Та вскрикнула от боли, но тут же обмякла, привалившись всем своим весом к стене. Не обращая более на нее внимания, мужчина невозмутимо вынул идеально заточенное лезвие своего оружия из мертвого тела и принялся искать тот самый артефакт, который использовался для подчинения жителей деревни.
Закономерно он оказался на шее убиенной. Перерезав тонкий кожаный шнурок, посланник богов без всякой жалости бросил на пол рубиновый кулон в форме звезды, а затем проткнул его острием зачарованного меча. Теперь все… больше ни один житель поселения не будет подвластен этому артефакту.
После этого Каратель навсегда покинул дом, в котором поселилась смерть. Теперь его путь лежал в очередной жистир. Разбойники слишком быстро рассредоточивались по всей территории Страны Забвения. Так что, скорее всего, и в следующем поселении он столкнется с ними. Воину надо было поспешить, чтобы не допустить повторного использования артефакта, подобного тому, который он только что уничтожил.
Не было сомнения в том, что разбойникам помогает очень сильный маг-артефактор, который снабжает своих союзников всем необходимым для проникновения в деревни и жистиры. Стало очевидно, что целью этого безумца было — поднять грандиозное восстание по всей Стране Забвения против Владыки Меорона. Неужели разбойники решили захватить власть в свои руки? В любом случае, нельзя позволить им провести хотя бы одно подобное выступление против монарха. Отлавливать неверных, уничтожать их вместе со всеми имеющимися артефактами — вот первостепенная, важная и неимоверно трудная задача Карателя.
Ледяные вихри несли своего создателя обратно к скакуну, который покорно дожидался хозяина, чтобы отправиться вместе с ним к следующей цели.
***
У следующего жистира я оказалась поздней ночью. На этот раз по пути не попалось ни одного хищного зверя. Только лишь испуганный олень перебежал мне дорогу. Сова летела поблизости и периодически нарушала тишину леса громким «ки-ки». Несколько раз я останавливалась, чтобы перекусить и немного отдохнуть. Но мой отдых не превышал и десяти минут. К концу пути ноги снова сильно гудели, а в голове появилась какая-то пустота. Не хотелось ни о чем думать. Ни одной мысли не посещало усталый мозг.
Войдя на территорию поселения колдунов и шаманов, направилась к небольшому старому дому, в окнах которого горел свет. Сова странно засуетилась и опустилась мне на плечо. Она схватила своим клювом край платка и стала за него дергать, как бы пытаясь сказать, что надо идти в другую сторону. Но я только отмахнулась от своей попутчицы.
Подошла к дому и постучала в дверь. В окнах ярко горел свет, так что я могла рассчитывать на то, что хозяева еще не ложились спать. Дверь открылась не сразу, но все же весьма неожиданно. Стоило мне зажмуриться от ослепившего на мгновение света, который лился из просторной комнаты, как на пороге показалась худощавая фигурка с неестественно скрюченной спиной, которая больше напоминала рыболовный крюк. Я невольно попятилась, но меня успели ухватить за запястье и втащить в дом. Попыталась закричать, но крик застрял в горле. Сова слетела с плеча и закружила над головой хозяйки дома.
— А ну, брысь, — шикнула на нее странная женщина и взмахнула рукой, отгоняя птицу. — Не мешай.
Как ни странно, но сова ее послушалась. Спланировала на деревянную спинку старинного стула и стала внимательно следить за тем, что же будет дальше. А я… совсем потеряла дар речи. Зачем меня силой втащили в этот дом? Никакой угрозы от женщины я не чувствовала, но это еще ничего не значило. Я настолько устала за прошедший день, настолько была измотана, что все ощущения и интуиция могли уже давно уйти в глубокую спячку.
— Садись, — скомандовала хозяйка и буквально швырнула меня в сторону стула, на спинке которого сидела моя пернатая попутчица.
А сил у старухи было немерено. Хотя, с первого взгляда она казалась хрупкой и слабой. Я решила подчиниться приказу и опустилась на стул. Сложила руки на коленях и быстро сняла теплые варежки. Затем положила их в карман полушубка. В доме было довольно тепло, так что я решила еще и платок с головы стянуть. Полушубок расстегнула в последнюю очередь.
— Замерзла? — неожиданно мягко спросила хозяйка старого дома. — Есть хочешь?
Я отрицательно покачала головой. Кто знает, что она может в еду подсыпать. Но мой желудок был другого мнения и недовольно об этом оповестил не только меня, но и окружающих в лице старой женщины и совушки.
— А ты чего, — горбатая старуха посмотрела на сову, — не уследила, что у тебя хозяйка голодная по лесу шастает. Совсем все свои птичьи мозги растеряла по дороге?
— Это вы с птицей разговариваете? — удивленно спросила я.
— С ней, а с кем же еще? — хмыкнула хозяйка. — Кстати, можешь звать меня Мирона. И можно уже переходить на «ты». Я не обижусь.
— А зачем вы… ты меня в свой дом втащила? — задала я следующий интересующий меня вопрос.
— А ты бы вошла в дом столь… необычной старухи? — немного замявшись, произнесла Мирона.
— Ну… — я потупила взгляд. Все-таки смотреть на нее было не очень приятно. Глаза так и норовили остановить свой взор на спине женщины. — У меня не было особого выбора и…
— Понятно, — старушка махнула на меня рукой. — Так ты есть будешь? А то мне не улыбается остаток ночи слушать недовольство твоего желудка.
— Ки-ки! — недовольно произнесла сова с необычными аметистового цвета глазами. И где же я их…
— Я тебе сейчас покикикаю! — беззлобно сказала Мирона, прерывая мои размышления. — Столько лет прошло, а ты все не меняешься.
Стоило ей произнести эти слова, как я снова насторожилась. Лет? Неужели она знает эту сову? И причем довольно давно… М-да, я явно что-то упустила.
Сама не заметила, как стала расспрашивать старую женщину о своей попутчице. Мирона охотно отвечала на все вопросы, так что вскоре я уже знала, что совушка не простая, а тотемная. И если она выбрала меня в качестве хозяйки, то тут уж ничего не поделаешь. Правда, что-то во всей этой истории мне все-таки не нравилось. Сложно было поверить в слова незнакомки.
Также удалось узнать, что птица из этих мест и, по сути, она сейчас вернулась домой. Но раз у нее появилась хозяйка в моем лице, то рассчитывать на то, что она здесь останется, было глупо. Да я и не возражала особо. Ведь пернатая уже однажды спасла мне жизнь…
— Так что, девочка, птичка у тебя непростая, — продолжала рассказывать Мирона. Она поставила глубокую тарелку с отварными кусками мяса на небольшой стол, который находился посередине комнаты. Как-то неожиданно я оказалась сидящей около стола… Видимо, первый шок был настолько сильным, что я ничего вокруг не видела, когда Мирона с силой толкнула меня к стулу.
Взяла в руку лежащую рядом вилку и насадила на нее небольшой кусочек мяса.
— Ки…
— Не попрошайничай, — в очередной раз отмахнулась от совушки старуха.
Мирона отошла от стола и направилась к старой, но добротной печи. Дойдя до оной, она начала суетиться, явно что-то там выискивая. Когда женщина снова подошла ко мне, то оказалось, что она держала в морщинистых, старческих руках несколько кусков сырого мяса.
— Будешь много есть, — проворчала хозяйка дома, смотря на птицу, которая так и продолжала цепляться своими лапками о спинку моего стула, — лопнешь.
— Ки-ки-ки… — как-то обижено произнесла сова.
Тяжело вздохнув, Мирона протянула мне сырое мясо. Я вопросительно посмотрела на нее, и та все-таки решила пояснить:
— Из моих рук она еду вряд ли возьмет. А вот из твоих — вполне.
Я забрала у нее небольшие кусочки мяса и осторожно протянула один из них совушке. Та сразу же ухватила клювом угощение и довольно уркнула. Затем нервно передернула крылышками, прося еще. Вскоре она затихла и прищурила глаза, показывая тем самым, что вполне сыта. Вовремя, так как сырое мясо закончилось.
— М-да… — протянула Мирона и присела на соседний стул. Подперла кулаком подбородок, опираясь локтем о столешницу, и задумчиво продолжила: — Удивительное создание. Мало того, что может сутками не спать, так еще и неприхотлива в уходе.
— Даже странно, что она именно меня хозяйкой выбрала, — я отправила в рот последний кусочек вареного мяса и, положив вилку на стол, откинулась на спинку стула. Как-то резко спать захотелось.
— Ну, извини, тут уж она тебе ответить не может, почему именно ты стала ее хозяйкой, — хмыкнула старуха. — Но хорошо, что она оказалась вдали от этих мест и беда обошла ее стороной…
— Какая беда? — встрепенулась я.
— День назад здесь был Каратель. Пришел подобно снежной буре и уничтожил пришлую магичку. Народ был обезумевшим из-за влияния чужачки. Она полностью поглотила разумы жителей деревни. Каким-то чудом не все попали под ее воздействие.
Я всего не видела, но его снежные вихри буквально загоняли жителей в их собственные дома, и они, напуганные такой силой, остаток дня носа не высовывали из своих хилых убежищ. Что Карателю какой-то старый дом, если он одним взмахом зачарованного меча уничтожил артефакт, который контролировал разумы людей?
— А это тебе откуда известно? — спросила я.
— Так я первая в дом пришлой вошла. Остальные боялись… Вот и смогла считать остаточную ауру как с магички, так и с артефакта. А сова эта, птица необычная и вполне могла попасть под влияние камня.
— И какой бы был от нее толк?
— А это, девочка, — нахмурилась Мирона, — тебе лучше не знать, до поры до времени… Всему свое время. Скоро все сама узнаешь. Что да почему… И зачем эта птица именно тебя хозяйкой выбрала, и что за судьба тебе уготована…
— Ты говоришь так, будто сама знаешь, что меня ожидает в будущем. Но почему-то не хочешь об этом говорить, — я насторожилась.
— Да кто я такая, чтобы видеть чужую судьбу? — спокойным голосом вопросила старуха. — Никто из шаманов и колдунов не обладает такой способностью. Мы можем только направить на верный путь или же, наоборот, отправить человека к пропасти.
— А зачем…
— Так, ладно, — перебила меня хозяйка дома, — спать пора. Видно ведь, умаялась ты совсем и почти сутки без сна, наверное, провела. Я тебе на скамье постелю, она широкая. Ты уж извини, но ничего более подходящего у меня нет. У самой кровать еле на ножках держится…
— Ничего страшного, — успокоила Мирону. — Я так устала за прошедший день, что и не почувствую неудобства.
— Тогда я тебе сейчас покажу, где умыться можно, а сама пойду хоть подушку какую да одеяло найду. Гости у меня не часто бывают, сама понимаешь. Не привыкшая я.
Я лишь улыбнулась и пошла за женщиной к неприметной двери, которая располагалась с противоположной стороны от входа в дом. За дверью оказался небольшой коридорчик, который вел в убогое помещение, служившее здесь уборной. Мирона принесла мне чистую тряпку, чтобы я могла вытереть после умывания лицо и руки, и оставила меня одну.
Сняв верхнюю одежду, положила ее на стул, который стоял у входа, и прошла к большой лохани с чистой водой. Проделав все необходимое, взяла в руки вещи и вернулась в общую комнату. Тряпку, которой вытиралась, оставила висеть на краю лохани. Все равно не знала, куда ее девать.
Мирона ждала меня, сидя за столом и о чем-то тихо переговариваясь с совушкой. Как будто та ее понять может.
— Ки! — громко произнесла пернатая, когда я застыла на пороге комнаты.
— А-а-а… — хозяйка дома повернулась в мою сторону. — Уже умылась? Ну, хорошо, тогда и спать можно идти. На скамье я тебе постелила, обустраивайся. — Она встала из-за стола и подошла ко мне. — Я за стеной спать буду, если что — зови, услышу, — она показала рукой в сторону прохода, который был скрыт за длинной цветастой, местами порванной, шторой.
И как я раньше не заметила, что вход в спальню Мироны находился рядом с печкой. Надо было сделать всего пару шагов, чтобы оказаться у старого полотнища.
— Вещи можешь на стул положить, — продолжила говорить старуха. — Встаю я рано, так что понежиться в «кровати» у тебя не получится…
— Мне надо с рассветом встать, чтобы завтра хотя бы к ночи успеть дойти до следующего жистира, — подала голос я.
— Ну что ж, — довольным голосом произнесла женщина, — это хорошо. Ты уж не обессудь, но за ночлег придется заплатить…
— Сколько? — сразу же спросила я, не дав ей договорить.
— Золотой, — охотно ответили на мой вопрос.
А я впала в ступор. Огромная цена за старое одеяло, плоскую подушку и жесткую скамью. Видимо, недовольство и удивление отразились на моем лице, так как старушка пошла на попятный. В итоге сошлись мы на цене в две серебрушки. И то хорошо, а то золотой отдавать не очень хотелось. Да и, если быть до конца честной с самой собой, пара серебряных тоже была приличная цена за такое убогое ложе. Но дальше торговаться с хозяйкой дома я не стала, так как была очень уставшей. И да, спать мне оставалось всего ничего.
Мирона ушла в свою комнату, а я прямо в одежде легла на лавку и накрылась сверху старым, основательно поеденным молью, одеялом. Единственное, на что еще хватило моих сил — это снять сапоги. Совушка продолжала сидеть на спинке стула и поблескивать своими необычными глазками. Которые временно перестали меня интересовать.
Как заснула, даже не заметила.
***
Каратель находился уже за пятьдесят верст от того жистира, что так негостеприимно встретил его накануне. Но сейчас это было неважно. Чутье подсказывало мужчине, что он скоро встретится с целой шайкой разбойников. Они нацелено идут к человеческой деревне, что располагалась в какой-то версте от места, где находился воин. Пусть. Эти вооруженные головорезы и воры просто не доберутсятвать. остир до своей цели.
Спустя пятнадцать минут в темноте замелькали огни факелов. Идут. Больше десятка разбойников даже не догадывались, что их ждет впереди…
Всадник из льда сорвался с места и кинулся вперед, попутно призывая ледяные вихри для молниеносной атаки. Их задачей было на время обездвижить, помешать разбойникам сразу напасть на врага. В этот раз Каратель был не намерен кого-либо щадить. В перехваченной им шайке нет ни одной невинной души, поэтому он был вправе быстро расправиться со всеми одним махом.
Так он и поступил. На полной скорости ворвавшись в толпу галдящих вооруженных до зубов предателей, мужчина наотмашь резанул мечом воздух. В следующее мгновение все слилось воедино: люди, лошади, лед и воин на вороном коне. Злобные крики сменились стонами и воплями боли, смятения и отчаяния. Но для Карателя эмоции людей ничего не значили. Ему во что бы то ни стало нужно было уничтожить их, и он это сделал.
На белоснежном снегу появились алые разводы и пятна, а в воздухе витал запах металла. Кто-то из разбойников бился в предсмертных судорогах, пронзенный зачарованным клинком в грудь, у кого-то кровь хлестала из распоротого горла. Один из них полз прямо под копыта черного коня, хватаясь рукой за глотку. По пальцам текла кровь, которая резкими толчками покидала тело умирающего. Вскоре мужчина затих, распластавшись на холодной земле.
Все стихло. Ледяные вихри, которые помогали воину в бою, рассеялись вместе с последним предсмертным криком. Бой отнял у мага очень много сил, а потому идти к следующей цели с ополовиненным магическим резервом по меньшей мере было неразумно. Но чтобы восполнить силы, всаднику необходимо было поесть и поспать. Банально, но жизненно важно для продолжения вечной миссии.