*
Уже через двадцать минут вся компания расположилась за столом на кухне. Отполированная деревянная столешница была накрыта кружевной скатертью и заставлена вазочками с печеньем и конфетами. Там же стояли тарелки с сыром, копченой мясной вырезкой и хлебом, пиалы с джемом и медом, а посередине примостился пухлый фарфоровый чайник, из носика которого, медленно закручиваясь в колечки, поднимался пар, завершая картину идеального вечера. Гарри сидел рядом с Томом и почти спал, подперев рукой голову. Сириус и Тонкс без остановки делились новостями и обсуждали каких-то своих старых знакомых. Гермиона крутила в руках свою чашку и явно не знала чем себя занять. Том, как обычно, скучал.
Заметив, что дети совсем сникли, Сириус предложил им отправляться в свои комнаты и ложиться спать. Было решено, что Гермиона останется в палатке с Тонкс, по соседству, но так как иди туда в одиночестве девочка не хотела, ей пришлось отправляться следом за Гарри и Томом.
Арчер, что очевидно, удержаться от колкости не мог. Остановившись посреди их с Гарри комнаты, он сделал широкий жест рукой в сторону двухъярусной кровати, где места было ровно на двоих.
— Грейнджер, ты сверху или снизу?
Девушка густо покраснела:
— Ты дурак?!
— А что такого я сказал? — невинно уточнил Том, на губах у него играла почти ангельская улыбка. — Я всего лишь спросил, на какой кровати ты будешь спать: верхней или нижней, — он сделал паузу, и при следующих словах его улыбка сделалась по истине демонической. — А ты о чем подумала?
— Ты! — она резко втянула носом воздух, гневно сузив карие глаза. — Отвратителен!
— Да ну?! Вот новость так новость! Ты неоригинальна, Грейнджер, — он печально вздохнул.
— А почему бы тебе просто не вести себя как все нормальные люди?
— А почему бы тебе просто не провалиться? — ласково парировал Том, широко ухмыляясь.
— Хам.
— Зануда.
Они замолчали, отвернувшись друг от друга. Том при этом выглядел до неприличия довольным. Выпустив на выдохе всё своё раздражение, Гермиона села в кресло возле письменного стола и поискала взглядом Поттера. Тот, как оказалось, даже не обратил внимания на их спор и уже разбирал свою сумку, забравшись на верхнюю койку. Заметив, что в комнате снова стало тихо, он поднял голову, глядя то на Грейнджер, то на лучшего друга.
— Неплохо тут, — заметил он. — Эта комната чем-то похожа на ту, в которой мы жили у Хельги. Да, Том?
— Ага, — Арчер, последовав примеру друга, принялся разбирать рюкзак, усевшись на свою кровать. — Я тут подумал, кстати, — продолжил говорить он, — что, если после чемпионата мы не станем возвращаться на Тисовую, а поедем сразу к ней?
Поттер пожал плечами.
— Почему бы и нет. А наши вещи может принести Виви, ему все равно скучно теперь. Никакого развлечения.
— В каком смысле? — поинтересовалась Гермиона.
— Ну там, уборка, готовка и всё такое, — Поттер усмехнулся. — Дурсли все лето думали, что я помогаю им по дому, представляешь? Виви принял моё обличие и месяц их дурачил, здорово, да?
Грейнджер удивлённо моргнула:
— Ты заставил своего домовика принять твоё обличие и выполнять работу по дому?!
— Я его не заставлял, — улыбнулся Гарри. — Он сам. Он чуть с собой не покончил, когда узнал, что я сам делаю уборку.
— Но, Гарри, — осторожно начала девушка, — ты не думаешь, что это очень грубо по отношению к твоим родственникам — так их обманывать? В конце концов, они заботятся о тебе, нельзя вот так просто свалить свои обязанности на домовика и развлекаться целыми днями.
На этих словах Том оторвался от изучения книги, которую прихватил с собой и опалил гриффиндорку ледяными взглядом:
— Не говори о том, чего не знаешь, Грейнджер.
Она хмуро взглянула на него.
— Но это ведь правда! — девушка снова обернулась к Поттеру: — Ты часто безразлично относишься к чувствам людей, которые беспокоятся о тебе, Гарри. Уверена, твои родственники очень расстроились бы, если бы узнали, что ты пропадал целыми днями, когда должен был быть дома.
— Гермиона, — Гарри говорил спокойно, почти равнодушно, — поверь мне, они даже не заметят, если я однажды выйду за дверь и никогда не вернусь. Им все равно. Они терпеть меня не могут.
— Но ты их племянник, они растили тебя, им не может быть все равно! Ты, скорее всего, преувеличиваешь, Гарри, — девушка с сомнением покачала головой. — Это очень эгоистично.
У Поттера уже был готов довольно резкий ответ, когда раздался ледяной голос Арчера:
— Да что ты можешь знать, Грейнджер? — зашипел он, прожигая растерявшуюся девушку ненавидящим взглядом. — Как ты смеешь рассуждать о том, чего не понимаешь? Кто ты такая, чтобы говорить всё это? У тебя нет права голоса, понимаешь? Ты — никто!
— Да что я такого сказала?! — возмутилась Гермиона. — Как я вообще могу что-то знать, если вы никогда, ничего мне не рассказываете? Ты не можешь так грубо меня обвинять!
— А ты не думала, что в некоторые вещи просто не стоит совать свой длинный нос, Грейнджер? — презрительно бросил Том. — Ты вечно кичишься своими волшебными мозгами, но на самом деле ты просто дура!
Он вскочил на ноги и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Гарри и совершенно растерянная Гермиона остались вдвоем. Гриффиндорка обернулась к молчаливому Поттеру, в её карих глазах застыл немой вопрос.
— Ты бы хоть раз, шутки ради, не пыталась бы поучать всех вокруг, — озвучил свои мысли слизеринец. — Поверь, иногда разумнее промолчать, чем пытаться постоянно быть правой.
— Но,... но что я сказала? — прошептала Гермиона.
Гарри вздохнул, запустив пальцы в волосы и размышляя, стоит ли вообще что-то ей рассказывать. Наконец, он принял решение и очень кратко и сжато описал подруге своё детство. Грейнджер, бледнея, слушала о том, как он спал в чулане под лестницей, о лжи, которой пичкали его родственники, об оскорблениях, о несправедливости, об их ненависти и жестокости. Когда Поттер договорил, глаза девушки блестели от слез. С минуту она осмысливала всё, что услышала, после чего медленно поднялась со стула и направилась к выходу из комнаты. Гарри её не останавливал. На самом пороге, уже держась за ручку двери, Гермиона обернулась, бросив на него долгий взгляд.
— Том прав. Я не имела никакого права так говорить, за что прошу прощения, Гарри, — тихо сказала она. — Мне жаль, что я вмешивалась и лезла в твою жизнь. Прости. Я и правда никто. Я ведь даже не твой друг, ведь с друзьями принято всем делиться. Друзья друг о друге всё знают. Как ты и Том.
— Том — это вся моя семья, — медленно сказал подросток. — Он не просто друг, он мой брат. Поэтому он знает обо мне всё. Это не значит, что я не считаю тебя другом , просто ближе человека, чем Том для меня не существует. И никогда не будет существовать.
— Я знаю, — прошептала она. — И мне жаль, что ты никого больше не хочешь впускать в свою жизнь, Гарри.
Сказав это, она ушла, оставляя Поттера одного. С тихим вдохом Гарри улегся на кровать и хмуро уставился в потолок. Всё это казалось ужасно неправильным. Но хуже всего было то, что в чём-то он был согласен с Гермионой. Ведь это сложно — строить дружбу с человеком, когда он только и делает, что всячески тебя отталкивает. Подросток закрыл глаза, пообещав себе впредь быть внимательней к людям, которых считает своими друзьями. Возможно, он действительно несправедлив?
*
Гермиона выскочила на улицу и, отойдя на несколько шагов от палатки села прямо на землю, сердито стирая со щёк соленые капли слёз. Она чувствовала себя просто отвратительно.
«И почему я просто не могу держать язык за зубами?! — злилась она на себя. — Почему лезу со своей дружбой, которая никому не нужна? Зачем навязываю своё общество?!»
В её голове эхом звучали слова Арчера: «Кто ты такая, чтобы говорить всё это? У тебя нет права голоса, понимаешь? Ты никто!»
— Я и правда никто, — горько прошептала она, уткнувшись лбом в колени. — И права голоса у меня нет.
— О, так до тебя наконец-то дошло?
Девушка вздрогнула и вскинула голову. Она даже не слышала, как он подошел.
Оказалось, что Том сидит рядом с ней, по-турецки скрестив ноги. Он даже на неё не смотрел. Подняв голову, юноша разглядывал усыпанное звездами небо и чуть улыбался каким-то своим мыслям. Он выглядел удивительно умиротворенным сейчас. Девушка закусила губу, рассматривая его бледный профиль, пытаясь понять, о чем он думает и что скрывается за этой улыбкой. Отчего-то смотреть на него и одновременно внятно формулировать свои мысли оказалось сложно, поэтому гриффиндорка отвернулась, глядя себе под ноги.
— Я не хотела всего этого говорить, — виновато сказала она. — Мне так стыдно. Я вечно всё порчу.
— Ты ужасно прямолинейна, ты знаешь? — после непродолжительного молчания произнес Том. — До отвращения. Раз за разом, снова и снова, и я, и Гарри говорили тебе одно и то же: «Не пытайся переделывать людей вокруг себя, иначе ты просто останешься одна». Пойми, это не дружба, это попытка повысить свою самооценку и потешить самолюбие, — он искоса глянул на неё, но девушка даже не собиралась ему отвечать. — У тебя кошмарный характер, Грейнджер.
Она тихо шмыгнула носом.
— Уж кто бы говорил.
Арчер хмыкнул.
— Пойми одно, Грейнджер, — помедлив, сказал он, — Гарри принял тебя такой, какая ты есть, со всеми сложностями и недостатками, коих у тебя полно. Он называет тебя другом, и он правда так считает. Он не пытается тебя менять, не пытается ломать и переделывать. Так, быть может, и тебе стоит поступить так же? Это ведь не так сложно, как кажется.
— А ты?
— А что я?
— Ты ведь постоянно диктуешь ему, как жить...
— Упаси Мерлин! — притворно ужаснулся Арчер. — Мне что, по-твоему, заняться больше нечем?
— Но... — она растеряно на него посмотрела. — Ты иногда так с ним разговариваешь, словно приказываешь...
— Если бы ты пригляделась повнимательней, то заметила бы, что он никогда меня не слушает, — Том фыркнул. — У Гарри своя голова на плечах и каким бы идиотом он ни казался, она у него очень неплохо варит. Не стоит пытаться думать за него, потому что он всегда будет думать на шаг вперед и всегда обыграет тебя в этой игре. Уж поверь.
— Я ужасна, — вздохнула Гермиона. — Неудивительно, что меня никто не переносит. Но я просто не знаю, как остановиться. Мне иногда кажется, что я пытаюсь всё вокруг контролировать.
— О, да расслабься ты Грейнджер, — она не видела его лица, но готова была поклясться, что в это мгновение он закатил глаза. — Планета крутилась, крутится и будет крутиться без твоего участия. Живи себе спокойно и не порть людям нервы. Поверь, когда ты не пытаешься выедать людям мозг, ты можешь быть вполне сносной.
Она хмыкнула. В устах Арчера такое высказывание можно было счесть почти комплиментом.
— Я просто пытаюсь быть хорошим другом.
— Значит, перестань пытаться, — краем глаза она увидела, как он пожимает плечами. — Ты даже для дружбы хочешь придумать свой учебник с правилами. Но это просто глупо, Грейнджер. Это же не наука. Никто не отправит тебя сдавать экзамен. Никто не потребует от тебя зазубренных наизусть параграфов. Это жизнь. В жизни можно и ошибаться. Не обязательно быть отличницей. На то мы и люди. Подумай об этом.
Не дожидаясь её ответа, Том поднялся с земли и уже собрался уходить, когда она окликнула его. Подросток остановился, взглянув на нее через плечо.
— Спасибо, — Гермиона решилась поднять голову, встречаясь с ним взглядом.
По губам слизеринца скользнула знакомая самодовольная усмешка.
— Что ты там себе навоображала, Грейнджер? — шутливо сказал он. — Я делаю это для своего душевного равновесия, а не для тебя.
Она в ответ улыбнулась и покачала головой.
— Ты неисправим, Том.
Он пожал плечами и, больше ничего не сказав, ушел, оставляя ее одну.
Гермиона ещё долго сидела на улице, думая о том, что сказал ей слизеринец. Что-то в его действиях и словах не давало ей покоя. Тревожило её. Хотелось вскочить и броситься следом, поговорить ещё, спросить о чем-нибудь, о чем угодно! Или просто посидеть бок о бок вот так в тишине под звездами. Да хотя бы просто поругаться, как обычно! А с другой стороны, ей даже видеть его не хотелось. И что с ней такое? Глупость какая-то.
Всё, чего она хотела, это найти общий язык с этим кошмарным, невозможным, невыносимо сложным человеком. Научиться понимать его поступки и слова. Его образ мыслей и взгляд на мир. Просто чтобы наконец её жизнь была спокойной, а не походила на бесконечную баталию. Ведь так? Верно?
*
Весь следующий день Сириус, Тонкс, Гарри, Том и Гермиона гуляли по палаточному городку, рассматривая разнообразные сувениры в лавках торговцев и обсуждая предстоящий матч. Как выяснилось, у Сириуса и Тонкс тут было полно знакомых, они то и дело останавливались, обмениваясь приветствиями. Гарри мысленно радовался, что сегодня центральной фигурой стал не он, а его крёстный. Это был первый публичный выход Блэка после того, как Министерство сняло с него все обвинения и Сириуса со всех сторон осыпали поздравлениями или соболезнованиями. Неожиданно для себя Гарри понял, что у крёстного полно самых разнокалиберных друзей и знакомых, в том числе глава семейства Уизли, которого они встретили во время прогулки. Крёстный даже обменялся несколькими приветливыми фразами с Артуром, прежде, чем они продолжили свою прогулку по палаточному городку.
Конечно, многие обращали внимание на подростков, сопровождающих Блэка, точнее на одного конкретного подростка. Каждый счел своим долом лично пожать руку знаменитому Гарри Поттеру, поглазеть на его шрам и выразить свои восторги по поводу встречи. Поттер даже не старался запоминать имена всех волшебников, которые крутились вокруг него. Здесь было полно сотрудников министерства, имелось даже несколько Невыразимцев. Некоторые приехали просто посмотреть матч, однако многие были здесь по работе.
Чем ближе было время самого чемпионата, тем безумнее становились люди вокруг. Всё вокруг пестрило красно-зелеными цветами команд-противников. Волшебники вокруг них ходили в пестрых шляпах, с флажками, дудочками и прочей фанатской атрибутикой. Все шумно обсуждали грядущий матч и делали ставки. Всеобщее безумие захватило даже троих подростков, которые поначалу смотрели на окружающих как на сумасшедших. Гарри купил себе и Гермионе островерхие зеленые шляпы, убранные танцующими трилистниками и пару зеленых шарфов. Том от сувениров отказался, заявив, что скорее покончит с собой, чем это наденет, вместо этого он поставил несколько галлеонов на Ирландцев и успокоился.
— Не боишься делать ставки? — лукаво сощурившись, спросила Гермиона.
— С чего вдруг? — фыркнул Том.
— А если они проиграют? — она улыбнулась. — Я даже не думала, что ты болеешь за ирландцев.
Арчер высокомерно хмыкнул.
— Дело не в том за кого я болею, а в том, чья победа более очевидна, — авторитетно заявил он. — У болгар, конечно, гениальный ловец, но это лишь один человек. А ирландцы — блестящие игроки все как один. Так что даже если их ловец окажется хуже Виктора Крама, у них куда больше шансов раздавить противника мастерством.
— Ты так веришь в них, — поддела Гермиона. — Это очень мило.
Слизеринец взглянул на девушку так, словно она его оскорбила.
— Это называется стратегия и тактика, Грейнджер, — сухо сообщил он, — слышала о таких? Никакого отношения к личным пристрастиям это не имеет. Холодная логика вот и все.
— Конечно-конечно, — она засмеялась. — Как скажешь, Том.
*
Поттер только тихо посмеивался, слушая разговор своих друзей. Он был рад, что наутро после своеобразной размолвки Гермиона вела себя как обычно и не казалась обиженной. Даже наоборот, гриффиндорка буквально лучилась дружелюбием и энтузиазмом. Вместе с друзьями Гарри прогуливался вдоль улиц, размахивая флажком ирландской команды и глупо улыбался, глазея по сторонам. Ему неимоверно нравилась царящая вокруг атмосфера восторженного напряжения перед игрой. Порой они останавливались возле торговых лавочек, даже купили несколько приспособлений, чтобы следить за игрой. Они походили на бронзовые окуляры, со множеством разных непонятных кнопок и шкал. Продавец объяснил школьникам, что это омнинокли, с помощью которых можно было повторить любой эпизод, замедлить ход событий или проследить за отдельными эпизодами игры с синхронными комментариями событий.