Это будет его жертва; хитрец хотел подменить ее.
Но Гурка, может, осознанно, а может, и ничего не подозревая, отвергла его помощь.
— Я однажды ходила к Источнику и ничего хорошего из этого не вышло, — ответила она. — И мне было бы неприятно думать, что из-за меня пострадал еще кто-нибудь. Нет, Ваше Величество. Я не хочу вашей помощи. Никто не должен касаться Священной Воды — и даже тени ее, и даже самой памяти об этом месте просто так. Это не к добру.
И, какие бы доводы не приводил Король, Гурка оставалась неумолима: она твердо стояла на своем, а потом и вовсе откланялась и ушла.
И всю эту сцену наблюдала Королева.
Нужно сказать, что она решила разузнать сама, куда это так часто ездит Король в одиночестве — и в таком ли уж одиночестве он, как о том говорят его слуги.
Она лишь немного опоздала, и не слышала, что Король говорит с Гуркой о Священном Источнике.
Но зато она услышала другое — то, с какой настойчивостью ее супруг предлагал свою помощь молоденькой девушке, как он изощренно придумывал поводы и причины, по которым ему следовало составить ей компанию в ее походе — куда?! Как?!
Он даже не вспомнил о том, что многие века называлась его женой.
Он позабыл обо всем, и видел перед собой только эту маленькую девочку в охотничьем костюме, за улыбку которой готов был отдать свое королевство, весь вольный лес, и корону.
И молча наблюдали они — Король и Королева, — как уходит с Охотничьего Холма Гурка, один со страстью и решимостью следовать за нею и добиться, а другая с яростью и отчаянием. И оба думали о том, что эта маленькая девушка изменила их судьбу.
— Вот как?! — вскричала королева, когда, наконец, Король заметил ее. — Вот как?!
Король мог бы солгать, и придумать какую-нибудь более-менее правдоподобную историю, но его глаза непременно выдали б его.
— Ты одержим ею! — с изумлением произнесла Королева, лишь только взглянув в них. — Что с тобой стало?!
Король ничего не ответил. Что мог он сказать? Рассказать о пожирающей его страсти, рассказать о том, что вспомнил, каково это — влюбиться и добиваться, рассказать о своих снах, в которых ему являлся только нежный образ полуэльфа?
Впрочем, все это Королева прочла в его горящих глазах. Это и многое другое, то, на что отважится ее Король в погоне за своей любовью.
И она опустила свой взгляд и тихо заплакала.
Молча Король обошел свою Королеву, и спустился вниз, к оставленной карете.
Королеву с собой он не позвал.
* * *
В закатный час, когда Ночной Терновник только-только проснулся, Гурка поспешила рассказать ему о жертве Источнику.
— Ты сможешь добыть оленя и подарить его кровь Священной Воде. Взамен Священный Источник выполнит твою просьбу! Возьми лук — смотри, какой он крепкий и славный! А белый пес поможет тебе; и тогда мы будем свободны.
Сурово сведенные брови Ночного Терновника разгладились; он улыбнулся.
— Ты уверена? — произнес он, оглядывая лук. — Так ли это, как говорит Король?
— Зачем врать такому важному господину? — удивилась Гурка. — Кроме того, я что-то слышала об этом, только очень давно. Священный Источник и его магия — это не то, что принято обсуждать за чашкой чая вечером за ужином. Это то, о чем говорят опасаясь, вполголоса. И уж тем более, на эту тему не стоит врать. Священный Источник Эльфов слышит все; он может жестоко отомстить за ложь. Нет, не лгал Король.
— А какого зверя надо раздобыть? — спросил Терновник, задумчиво почесав макушку. — До сих пор я добывал зверей ради их красивого меха. Но, может, соболь и лиса не подойдут для того?
Гурка пожала плечами.
— Король говорил об олене, — ответила она. — Если хочешь узнать поподробнее, можно позвать ведунью вновь.
Так они и сделали.
И в полночь, когда Светлячок уже спал, Терновник послал за ведуньей.
Ему долго пришлось ждать. Тянулось время, догорали поленья в камине и уже совсем потухла его трубка, а небо за окном начало наливаться предрассветной мутной серой пеленой, закрывающей звезды шелковым покрывалом, когда, наконец, ведунья постучалась в двери гостиницы. Заспанный хозяин, позевывая и сонно почесываясь, проводил ее до дверей Ночного Терновника, и с почтением прикрыл двери за нею.
Ведунья, несмотря на поздний час, была оживленной. Казалось, ей совсем не хотелось спать. Она потирала довольно руки, глаза ее блестели.
— Надо же, как много блага получаю я от того, что вы двое поселились в Вольном Городе! — произнесла она, не дав ни слова сказать Терновнику. — Только что я была у Королевы. Она призвала меня тайком. ночью, чтобы никто не знал, но, думаю, об этом пронюхала уже половина города. Бедняжка совсем пала духом! А все потому, что ее супруг очарован твоей подругой. Она долго плакала и спрашивала у меня какого-нибудь средства, чтобы вернуть его любовь. А я? Что я? Кто я такая против чар Священного Источника? Это он наградил твою подругу таким странным даром. Она нарочно попросила об этом? Впрочем, откуда тебе знать.
И уже весь город говорит о том, что вы оба хотите идти к Священному Источнику и просить у него некоего блага. Все уже решено; так зачем же ты позвал меня?
Ночной Терновник не ожидал такого поворота.
Гурка не говорила ему о том, что Король влюблен в неё, и новость эта неприятно резанула сердце Терновника.
А что, если она хочет разделиться не для того, чтобы быть с ним, с Терновником?
Вместе с этими мыслями пришла жгучая, невыносимая ревность и страх.
Ночной Терновник вдруг осознал, что, по сути-то, никого у него нет. Гурка — это единственное существо в целом мире, скрашивающее его вечное, долгое одиночество — ведь он получил долгий эльфийский век в придачу с нею.
А что, если и она покинет его?
Ведунья, раскладывая на столе свои корешки и баночки с зельями, с улыбкой наблюдала за лицом Терновника, на котором все его мысли и чувства отражались так ярко, что и простому человеку не составило бы никакого труда угадать, о чем думает он.
— Что, страшно? — хихикнула ведунья. — Вот поэтому вы и не можете разделиться. Ты никогда не отпустишь ее по доброй воле, если, конечно, не пройдет твой страх одиночества.
— Если бы я был хорош собой, — медленно произнес Терновник, разглядывая свое изувеченное лицо в серебристое зеркало, в которое обычно по утрам смотрелась Гурка, — то, наверное, она не бросила бы меня? Как думаешь, может стоит попросить у Источника вернуть мне красоту?
Ведунья расхохоталась.
— Источник — это не просто место, что исполняет твои желания, — ответила она. — Невозможно придумать список всех благ, которые ты хотел бы получить от жизни, прочитать их ему и получить все сполна. Иначе к этому священному месту вел бы не еле заметная стежка в траве, а проторенная широкая дорога, и по ней нескончаемой рекой двигались бы днем и ночью просители! Нет, мой юный полукровка, Источник исполняет лишь то, что спрятано глубоко в твоем сердце, то, о чем ты даже не подозреваешь, но то, что самое настоящее в тебе. Так что подумай еще раз, решаясь пойти к этому месту.
Глава 19
— Я все уже решил, — ответил Терновник. — Что мне терять? Если я сам искал смерти в лесу, то чего бояться мне еще?
— Жизни, — ответила ведунья. — Жизни, конечно, той, что может начаться у тебя, когда Источник еще раз выполнит твою просьбу как-нибудь по-своему. Так о чем ты хотел спросить у меня? Давай разузнаем поскорее ответы на твои вопросы, и я пойду отдыхать.
Ведунья развела огонь в жаровне и кинула в него пучок ароматных трав. Комнату наполнил густой душистый дым. Терновнику казалось, что в его серых тонких клубах ему видятся какие-то лица, какие-то места, ветви в мокром лесу.
— Ну-у, что тут у нас? — ведунья принюхалась к ароматам. — Ах, Источник тебя так и манит, так и зовет! Давно ему не попадались такие отчаянные просители, как ты! Ты понравился ему. Он и рад бы угодить тебе, да только не умеет он иначе. Он снова прочтет в твоей душе то, что спрятано ото всех, и исполнит это, исполнит обязательно. От тебя и впрямь нужна жертва. Великий старый черный олень с ветвями о двадцати ветках. Это злой дух леса. Никто уж и не помнит, сколько ему лет. У него красные глаза и белоснежная грудь, своими рогами он ломает лес и убивает других оленей в схватках. Это могучий и благородный зверь. Подарить такого Источнику дорогого стоит. Его еще бьющееся сердце разбудит Источник, и свежая кровь придаст ему сил, чтобы поглубже заглянуть в твое сердце... и, возможно, отказать тебе в твоей просьбе.
Вижу так же твою подругу, Светляка. Так ты ее называешь? Вот почему она так легко пленяет сердца мужчин, Зеленый Огонек! Она последует за тобою всюду. Не бойся Терновник, она и не думает покидать тебя. Но вот достанется ли она тебе — это только от тебя зависит. Не только Король захочет отнят ее. Еще враги, много врагов, жестоких и коварных. Тебе придется сражаться, долго сражаться за нее и за себя. Готов ли ты?
— Я готов! — ответил Терновник.
— Ах, славные, маленькие дети! Как я хотела бы помочь вам! Да только что я могу? Я ничто и никто против Источника. И вашим недругам помогают такие силы с которыми и связываться-то боязно.
— Не можешь помочь, так благослови, как благословила бы мать!
— Это можно, маленький господин. Я благословлю тебя. Я пожелаю тебе удачи и доброго пути. Мои слова, хоть и не самые громкие, кое-что да значат. А кроме благословения хотела бы я дать тебе совет: остерегайся Короля и Королеву! Королеве я дала духи. На некоторое время их аромат поможет ей удержать при себе Короля. Но как только они окончатся, он вновь вспомнит о своей страсти. И тогда он помчится вслед за вами, словно гончая по следу. И Королева — вслед за ним. И я не знаю, кто из них будет отчаяннее в своем стремлении догнать вас и вернуть свою любовь... И каким способом...
Так что торопись, юный Ночной Терновник! Торопись! Я не знаю, почему твои звезды выбрали тебя, но нет тебе покоя на этой земле, пока тебя хотят такие силы, как силы Волшебных и Священных мест.
Чем могла, я помогла тебе. Когда ты уедешь я буду просить звезды проводить тебя, и еще — попрошу их как можно дольше петь свои нежные песни для Короля, чтобы он подольше не вспоминал о вас. На закате я выйду к воротам города и заговорю дорогу, по которой ты уедешь, чтобы недруги твои долго не могли найти твоих следов. Взамен же пообещай мне замолвить за меня словечко, когда склонишься над источником! Просто подумай обо мне; очень я хотела бы, чтобы мысли твои были добрыми!
Потом ведунья ушла.
Поутру Ночной Терновник и Гурка собирались в путь.
Не было времени на долгие сборы, и таиться больше было не от кого. Весь город знал о них почти все, и многие хотели посмотреть на отважных чудаков, отважившихся вернуться к Источнику. А потому в этот день в гостинице много толклось народа.
Кроме прочих, был там и тролль, верный скупщик Терновника. Он прибыл по первому зову, погоняя толстенького упитанного ослика, навьюченного всякой всячиной, и к поясу его был привязан увесистый кошелек с деньгами. Его желтых злые глазки весело блестели из-под сползшей на глаза красной шерстяной шапки, и он в предвкушении потирал свои ручки. Терновник велел передать ему с посыльным, что многие меха — лучшие, разумеется, — которые он прежде оставлял Гурке, теперь он продаст троллю, и тролль уже мечтал о том, сколько он выручит звонких монет, когда перепродаст их городским модницам.
С собою же тролль привез лишь то, что понадобилось бы любому путешественнику, задумавшему пересечь леса Эльфов. В его тюках были и добротные теплые плащи, украшенные лишь скромной тесьмой, и крепкие сапоги, не лишенные, однако ж, некой щеголеватости, и охотничьи куртки, и походные фляжки, в которые можно было б налить доброго красного вина, и кисеты для табака, и ножи, и плетеные эльфийские ремни, и прочее, прочее, прочее.
К полудню тролль покинул гостиницу, и сумки с охотничьей одеждой, навьюченные на его осла, порядком похудели. Пара же тюков, взятых про запас, напротив, раздулись. Из одного из них предательски торчал рыжий хвост лисьей шкурки.
Кошелек тролля тоже похудел, но, кажется, тролль ничуть не горевал по этому поводу, и словно бы даже радовался. Словом, он в накладе не остался.
К вечеру и сам Ночной Терновник покинул гостиницу. Только теперь он не пешком уходил из города, а верхом на лошади, и сопровождал его длинноногий белоснежный пес.
Королю его наушники о том доложили, как доложили и о том, что комната, закрепленная за Ночным Терновником, теперь свободна и сдана вновь, а толстый довольный тролль вывозит из нее все предметы роскоши, приобретенные сами знаете для кого. Но Король лишь отмахнулся от этой вести.
Он был одурманен духами своей Королевы, и на некоторое время позабыл о своей страсти к Светлячку.
И когда совсем стемнело, к ночи, пришла в город одинокая оборванная путница.
Одежда ее была грязна и убога, седые волосы вились по ветру, а недобрые глаза, глядящие из-под капюшона злыми горящими угольями, походили на глаза голодного лесного чудища.
Странно принюхивалась она к воздуху, и тонкие губы ее на миг тронула недобрая улыбка.
Ведунья, что пришла к тому времени к воротам города, первая встретила недобрую путницу. Посасывая свою трубочку, ведьма сразу смекнула, что это не простая нищенка. Звезды и духи, что обычно помогали ей в ее колдовстве, сразу начали напевать ей тонкими голосами, что эта злая женщина одна из тех, кто желает зла Терновнику.
"Черные мысли, жестокое сердце — вот что привело ее вслед за молодым полуэльфом, — подумала ведунья, посмеиваясь. Страшная старуха, все так же принюхиваясь, ни на кого не глядя, нерешительно двинулась вверх по улице. — Если б в тебе осталось хоть что-то человеческое, ты бы попробовала поговорить с кем-нибудь. Но ты не веришь никому, кроме своего черного сердца. Что ж, обманывайся! Обманывайся, старая злодейка!"
Неторопливо ведунья прошла к воротам, и там, в свете засыпающего солнца, она посыпала разрыв-травы в следы коня, увезшего Терновника в лес.
"Доброго пути тебе, мальчик мой!"
Сделав свое дело, ведунья, покуривая трубочку, пошла обратно в город.
Звезды над ее головой пели и шептали.
Злое колдовство она уловила не сразу.
Оно плыло, словно запах дурной смерти, по ветру.
Раньше в городе такого запаха отродясь не было.
Были запашки мошеннических делишек, и ловкие обманщики тоже водились в Вольном Городе.
Но никто из них не жаждал крови так сильно и так истово, как тот, кто пришел убивать.
Именно убивать, потому как в запаху ярости и одержимости примешивался запах погребальных костров. Такой чудится путешествующий воинам, которые, захмелев, вспоминают битвы и смерти.
— Странно, — произнесла озадаченная женщина, — что за недобрые дела замышляются в нашем городе?
И она пошла на запах этот, как ищейка, вскоре пришла в ничем непримечательное место, маленькую харчевню неподалеку от окраины города.
Стараясь не привлекать внимания, она прошла в дальний угол и уселась там, осматривая публику.
Люди, тролли, гоблины — все было как обычно. Они попивали крепкое красное вино, подогретое и сладкое, чтобы согреться после непогоды, царящей за дверями гостеприимного заведения.
Существо, от которого исходил этот опасный запах, не пряталось и не таилось.
Старая женщина с седыми волосам сидела у огня, грея озябшие ладони. Добрая хозяйка готовила путнице ужин, даже не подозревая, что красные огни, разгорающиеся в глазах уставшей путницы — это не отсвет от рдеющих углей, а ее ярость.
Старуха, пряча лицо в тени низко опущенного капюшона, молча принюхивалась к воздуху. Казалось, она ищет кого-то — или что-то. Она, как ищейка в лесу, по запаху определяла, тут ли ее вожделенная добыча, или уже давно ушла, ускользнула.
Для ведуньи не было тайной, что она пришла за Ночным Терновником. Но такая свирепость, и такая страшная сила поразили ее.
"Однако, мальчик мой, у тебя могущественные враги, если по следу твоему они пускают полубезумную орочью дочь. Такая страшная ненависть может родиться только в сердце орка, хоть раз в жизни отведавшего человеческой свежей крови!
Странно это. Уже давно орки не нападают на людей, и люди научились ладить с орками, или хотя бы справляться с теми из них, кто безумеет. Откуда же пришла ты, старая ведьма?"
Меж тем расторопная хозяйка подала старухе ее заказ, и женщина схватила свою тарелку торопливо, словно голод терзал ее уже несколько дней. Наблюдая, как поспешно и жадно она ест, ведунья подумала, что так оно и есть. Ведьма или нет, человек или орочья дочь, а все же она была простой смертной, уставшей женщиной. У нее не было ни коня, ни мула. Она пешком шла через лес, и, наверное, последнее обитаемое поселение встречалось ей несколько дней назад. С нею был небольшой походный мешок, но в него не вошло бы много запасов.