Нечто большее… - Грушевицкая Ирма 7 стр.


— В таком случае выбери то, что не так трогает твою чувствительную натуру.

Уязвлённая его комментарием, я заказала креветки в темпуре со сливочно-пряным соусом.

Официант, принявший заказ ушёл, и над нашим столиком воцарилось тягостное молчание. Я потягивала лёгкое «шардоне» и старалась не встречаться взглядом с сидевшим напротив меня мужчиной. Это было довольно трудно сделать, так как я чувствовала, что он меня изучает.

Моей выдержки хватило минуты на две.

— Вы, кажется, хотели о чём-то со мной поговорить.

— Я тебе не нравлюсь, — неожиданно заявил мистер Рассел. — Интересно знать, почему?

От изумления я не сразу нашлась, что ответить.

— Это вовсе не так. С чего вы взяли?

— Ты сказала это из уважения или тем самым даёшь понять, что всё как раз наоборот?

На какую бы половину вопроса я не начала отвечать, всюду расставлены ловушки. Хотя, выбора особого не было.

— Я никогда не говорила, что вы мне не нравитесь.

— Но и обратного не утверждала.

— Да. Но у меня не было повода когда-либо упоминать об этом.

— Верно. — Мистер Рассел согласно кивнул. — Теперь я задаю прямой вопрос: я тебе нравлюсь?

— Если это какой-то тест…

— Отвечай прямо!

— Ну, вы очень привлекательный мужчина, — замялась я. — И многие посчитали бы за счастье…

— Бет!

Дэвид напугал меня горящим взором и резкостью тона, мгновенно подчинившим мою волю. Любой наш разговор превращался в полосу препятствий, и в данный момент я была на одном из сложнейших участков, где от того что и как сказано, возможно, зависит моё будущее. Я хорошо умела лавировать в профессиональном плане, но в этот раз речь шла кое о чём другом. В любой непонятной ситуации я всегда ориентировалась на чувства. Сейчас именно они подсказывали мне, что необходимо быть честной.

— Да, вы мне нравитесь.

Я произнесла это чётко и громко. Мистер Рассел после моих слов с заметным удовольствием откинулся на спинку кресла.

Проходили секунды, мой собеседник молчал.

— И всё? Вас удовлетворил ответ? — Я вспомнила, что не так давно разговор между нами уже шёл в подобном русле. Только тогда его вёл он.

— Вполне, — криво улыбнулся мистер Рассел. — Признаться, я даже на это не рассчитывал.

— Можно подумать, у меня была возможность ответить по-другому.

Усмешка моментально сошла с его лица.

— Тебе всё равно что я о тебе думаю?

— Меня удивляет, что вы вообще обо мне думаете.

— Я и не предполагал, что ты нас только низкого о себе мнения.

— Нет. Просто я реально оцениваю свои силы.

— Насколько понимаю, оценка сия невелика.

Прежде чем ответить, я долго собиралась с мыслями. Тёплый воздух, наполненный ароматами цветущих орхидей, тихая музыка — как же всё это далеко от того, чем в последнее время была наполнена моя жизнь! Я посмотрела на красивого мужчину в элегантном смокинге, расслабленно расположившегося в кресле и оттуда с интересом разглядывающего меня

— Я уже говорила, что не должна быть здесь. Мне нечего предложить такому, как вы.

Нахмурившись, мистер Рассел подался вперёд:

— Мне расценивать это как оскорбление?

— Наоборот! Тем самым я даю понять, что мы оба напрасно теряем время.

— Говори за себя.

— Дэвид! — Я всплеснула руками, не замечая, что впервые за вечер обратилась к нему по имени. — Я обычная женщина со своими страхами, надеждами, привычками. Жизненный опыт убедил меня, что я не из тех, в честь кого завоёвываются царства. Во мне нет лоска, нет безупречного вкуса. Моё воспитание и происхождение не идеальны.

— Ты считаешь, Стюарт поэтому изменял тебе?

Эти слова больно резанули по сердцу. Я моментально съёжилась.

— Что бы ни случилось между мной и Джеймсом, вас это не касается!

— Ещё как касается! — От былой расслабленности не осталось и следа. Передо мной снова сидел один из влиятельных и могущественных юристов Америки. — Я собираюсь вложить в руки этому человеку огромную силу. Мне необходимо знать о нём всё: и то, что на поверхности, и то, что скрыто. Слабые стороны наделённого властью человека становятся куда более важным инструментом влияния, чем сильные. На слабостях можно играть.

— Играть? — Я нахмурилась.

— Это я поспособствовал сближению Джеймса с Викторией.

— Ты сделал что?!

Подошедший официант поставил перед нами заказанные блюда и снова наполнил бокалы. Это заняло около минуты, но я едва замечала происходящее, поражённая тем, что только что услышала.

Дэвид познакомил Джеймса с Викторией.

Мир сжался до размеров ресторанного столика, за которым я потрясённо смотрела на человека, в одночасье разрушившего мою жизнь.

— Он клюнул, как изголодавшийся окунь, — как ни в чём не бывало, продолжил тот. — Это меня позабавило, хотя я искренне удивился, что Стюарт так легко от тебя отказался.

С шумом отодвинув кресло, я вскочила на ноги.

— Позабавило? — вскричала я. — Тебя это позабавило? Ты хоть понимаешь, что ради забавы сломал мне жизнь?

— Сядь, — рявкнул Дэвид, но я и не думала подчиняться. В это мгновение я так люто его ненавидела, что буквально задыхалась от ярости. Она пульсировала во мне, переливалась через край, готовая погрести под собой остатки разума. Перед глазами поплыли красные круги, и, чтобы устоять на ногах, мне пришлось ухватиться на край стола.

Дэвид вскочил, подхватывая меня.

— Не прикасайся ко мне! — истерично выкрикнула я, отбрасывая его руки.

На нас стали оборачиваться. К столику немедленно поспешил метрдотель.

— Всё в порядке, сэр?

— Да, спасибо. — Дэвид сгрёб меня в охапку, перекрывая любую возможность не только двигаться, но и дышать. — Моя гостья только что услышала новость, которая её очень расстроила. Прошу нас извинить.

По всей вероятности, его это объяснение удовлетворило.

— В таком случае, желаю приятного вечера, сэр.

— Глупая девчонка! — прошипел Дэвид, когда мы остались одни. Он с силой усадил меня в кресло и вложил в руку бокал с водой. — Выпей и успокойся.

— Ты сломал мне жизнь, — повторила я уже тихо.

— Посмотри на это с другой стороны. Я избавил тебя от участи более страшной, нежели быть отвергнутой невестой.

— Да что ты об этом знаешь?! — Злой сарказм так и сквозил в моём голосе. — Что может быть страшнее, когда тебя отвергает тот, кого ты любишь? Кому веришь. Кому доверяешь. С кем мечтаешь провести всю оставшуюся жизнь. Что может быть хуже этого, скажи мне!

— Может, быть им обманутой неоднократно?

Я едва справлялась с подкатившими к глазам слезами, поэтому смысл это фразы не сразу до меня дошёл.

— Что значит неоднократно?

— Я не зря сказал, что знаю о Джеймсе Стюарте всё. Он решил заняться политикой и попросил моей помощи. Разумеется, я обязан был досконально его проверить. То, что он обманывал тебя, выяснилось практически сразу. — Дэвид сказал это совершенно буднично. Словно процитировал телефонный справочник. — Я мог бы закрывать глаза и дальше, но со своею любовью к случайным связям Стюарт становился ненадёжным партнёром. Я бы даже сказал, опасным. Кто знает, в какой момент подобная неразборчивость могла испортить ему карьеру. Тогда все усилия, приложенные «Рассел Интернешнл» к его продвижению, оказались бы напрасны. Виктория показалась мне единственной, кто мог разорвать этот порочный круг. Деньги, имя и связи Гарреттов удержат Стюарта от глупых поступков.

В устах Дэвида всё звучало настолько разумно, что если бы дело не касалось моей жизни, я бы согласилась с правильностью его доводов. Он излагал их как адвокат: бесстрастно, беспристрастно; профессионально следя за интонацией, тоном и эмоциями. Это пугало больше всего. Он не чувствовал вины в содеянном, а главное — не понимал, что своим рассказом окончательно меня раздавливает.

Я потрясённо молчала. Мою жизнь спустили в унитаз. Снова.

Едва ли был в мире человека, который ненавидел Дэвида Рассела больше, чем я в этот момент. Понимал ли он это, чувствовал ли?

— После той ночи я решил, что тебе необходимо это знать. Нанесённая Стюартом рана гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Не надо, Бет. Он того не стоит.

Неожиданное сочувствие в его голосе окончательно лишило меня самообладания.

Я не могла больше ни минуты выдержать в обществе Дэвида Рассела. Словно в тумане я поднялась из-за стола и на ватных ногах направилась к выходу. Он окликал меня, но я ни разу не обернулась.

Выйдя из ресторана, я двинулась вдоль вереницы зданий. Направление было неважно, главное — куда-то идти. В том, что двигаешься, есть смысл. В остальном, происходящем в моей жизни, смысла не было вообще. Неожиданно я поняла, почему после смерти своей любимой Дженни Форрест Гамп три года бездумно бегал по стране. Бегство от себя требует определённой свободы. Пока у меня её было недостаточно, поэтому от себя я всего лишь шла.

— Позволь отвести тебя в отель.

Знакомый голос за спиной не стал неожиданностью.

— Оставь меня в покое.

— Не раньше, чем отвезу в отель.

— Хорошо. — Я резко остановилась, поворачиваясь к стоящему за спиной мужчине. — Но пообещай, что я больше никогда — ты слышишь! — никогда в жизни тебя не увижу.

— Обещать не буду, но сделаю всё, что в моих силах.

Оказавшись в такси, я устало откинулась на сидении и закрыла глаза.

— Бет…

— Не начинай! — резко оборвала я Дэвида. — Ты сказал достаточно.

— Пройдёт время, и ты поймёшь, что я был прав.

— Пройдёт время, и я пойму, что больше тебя не ненавижу.

— Бет…

— Хватит, — всхлипнула я. — Оставь мне хоть каплю гордости.

Остаток пути мы провели в молчании.

Чтобы пресечь ненужные споры, я разрешила проводить себя до номера. Хотя, вряд ли то, что Дэвид просто шёл за мной, можно было назвать проводами.

Я провела карточкой по замку и открыла дверь. Дэвид протянул руку, перекрывая мне путь:

— Пожалуйста, не делай глупостей. Не дай этому досадному недоразумению испортить твою карьеру. Как к профессионалу, у меня нет к тебе никаких претензий.

Я повернулась, медленно откинула назад голову и прямо встретила его стальной взгляд.

— Не волнуйся, — сказала я твёрдо. — Подобного удовольствия я тебе не доставлю.

Но уже через час, в течение которого я раненым зверем металась по номеру, моё решение изменилось.

Позвонив в справочную аэропорта, я узнала расписание вылетов на Ки Уэст. Проведя бессонную ночь, в шесть часов утра я уже выписывалась из отеля. У администратора я оставила конверт, который попросила отправить с утренней почтой. Туда я вложила отчёт о командировке для бухгалтерии и заявление об увольнении, написанное на имя моего непосредственного руководителя. По контракту после своего уведомления я была обязана отработать ещё две недели, но не думаю, что в ближайшее время меня будет заботить вопрос профессиональной этики.

В аэропорту я потратила кругленькую сумму, докупая необходимые вещи. Шлёпанцы, пара купальников, шорты, майки, крем для загара и широкополая шляпа — всё это внесло приятное разнообразие в моё изначально не очень весёлое утро. Но уже в начале девятого над бескрайними водами Мексиканского залива я жмурилась от бьющего в иллюминатор неумолимого флоридского солнца и понимала, что жизнь намного прекрасней, чем можно было ожидать.

Глава 8

Конечно, это была авантюра, но всё-таки я попытала счастья и по прилёту на Ки Уэст позвонила в отель, который несколько месяцев назад выбрала для своего так и не состоявшегося свадебного путешествия. События последних дней лишили меня всех сожалений по поводу того, что я еду туда одна. Мне нужен был отдых, и почему бы не отдохнуть в месте, которое изначально понравилось.

Мне повезло: буквально накануне семейная пара из Айдахо отказалась от брони, так что, продиктовав данные кредитки, через десять минут я получила в своё распоряжение коттедж с одной спальней, а ещё через час — стояла на палубе парома, который шёл к острову.

Почти двенадцать часов я представляла собой натянутую пружину, и только сейчас напряжение постепенно начало меня отпускать. Я старалась не думать о том, что произошло в Майами, решив дать мозгу и сердцу передышку. Необходимо было сосредоточиться на трёх важных делах: во-первых, принять душ, во-вторых, позвонить сестре и, в-третьих — хорошенько выспаться. Начать я решила со звонка.

Наверное, сработала сестринская интуиция, потому что когда я в виде телеграммы отбарабанила Мэгги последние новости, никаких вопросов она не задала.

— Лучше бы сейчас ты была поближе к нам. Например, в Хэмптонсе с ребятами. Но это твоё решение, милая, я не должна его оспаривать. Если считаешь, что поступила правильно, значит, так оно и есть.

— Пожалуйста, не говори пока ничего ни родителям, ни Рику.

— Хорошо. — Мэгги немного помедлила: — Я так понимаю, никаких планов на будущее дальше ближайших двух недель у тебя нет?

— Нет, — призналась я. И сразу в голове возникла мысль, которую я тут же озвучила: — Найди мне квартиру.

— Ты хочешь переехать? — с сомнением переспросила Мэгги.

— Да. Поближе к вам. Если Ричард, разумеется, не возражает.

— Ещё бы он возражал! — хмыкнула сестра. — Мы все любим тебя, солнышко. И Рик в том числе.

В общих чертах я обрисовала свои пожелания относительно квартиры. Мэгги пообещала разведать обстановку. Мысль, что я буду жить рядом с сестрой, очень вдохновляла. На одиночество, самобичевание, самокопание и жалении себя я отвела следующие две недели. По истечении их я дала слово, что верну контроль над своей жизнью. Выверенные позиции — и личная, и профессиональная, и общественная, — привели меня к разбитому корыту. На каком-то этапе я потеряла себя. Именно поэтому в Майами моё решение изменилось.

Тогда я металась по номеру и не знала, кого ругать больше: Джеймса, который мне изменял, Дэвида, который взял на себя заботу открыть на это глаза, или же себя — за то, что выставила себя полной дурой перед обоими. Гнев быстро уступил место обиде. Если Джеймс меня разлюбил, зачем продолжал наши отношения? В какой бы момент правда ни всплыла, всё равно она оказалась бы для меня шоком. Но шок можно пережить — ни я первая, ни я последняя, кого бросают. Было бы тяжело, но не было бы противного приступа горечи из-за того, что моя беда выставлена на всеобщее обозрение. Сколько ещё человек в курсе? Кто из тех, кто с одобрением смотрел на нас с Джеймсом, знал о неискренности и фальши наших объятий? Меня передёрнуло от мысли, что среди этих людей могли быть его любовницы. Посылали ли они проклятья или же лениво ухмылялись, когда я тянулась, чтобы поцеловать своего любимого. От этих мыслей стало так гадко, что я еле успела в ванную, где меня благополучно вырвало.

Лёжа на кафельном полу, я плакала: по себе, по своей жизни, по разрушенным мечтам. Я искренне не понимала, чем заслужила подобное. Всё было так, будто Джеймс только что бросил меня снова: нож, который я до сих пор чувствовала в сердце, то и дело проворачивался.

Как бы хотелось быть сильной. Как бы хотелось гордо поднять голову и послать всё к чёрту. У меня же почти получилось — до сегодняшнего вечера я считала именно так. Теперь меня словно отбросило назад во времени. Я застонала, вспоминая, сколько сил ушло на восстановление душевного равновесия, веры в себя, надежды на лучшее — теперь же взять их было просто неоткуда. Полное эмоциональное истощение.

Вернуться в Нью-Йорк, влиться в уже привычную обстановку ежедневного, ежечасного, ежеминутного сочувствия — от этой мысли мне снова стало плохо. Да и лицемерно теперь принимать это сочувствие. Но с другой стороны, я вовсе не собиралась кричать о своей обиде. Не собиралась расписываться в собственном бессилии и неполноценности. Хватило нескольких минут, чтобы понять, что я не хочу возвращаться. Куда бы то ни было не хочу возвращаться. Нужно было сделать шаг вперёд, а для этого порвать с тем, что упрямо тянуло меня назад. И когда я задумалась над тем, что же это, то пришла в ужас. Ничего! Абсолютно ничего! К без пяти минут тридцати я пришла с тем, с чем в восемнадцать уходила из дома: моя семья и стремление сделать карьеру. Треть жизни в статике. Никакого развития. И никто не даст гарантии, что через десять лет я не приду к тому же знаменателю. Так какого чёрта я с собой делаю?

Назад Дальше