— Теперь ты.
Я с недоверием посмотрел на животное, но на весы встал. Стрелка немедленно задрожала как сумасшедшая и быстро убежала за красную линию. Одновременно зазвучала сирена тревоги, и Анита испуганно подпрыгнула.
Горилла поморщилась, отрицательно покачала головой и сказала:
— У тебя лишний багаж!
Я переспросил с удивлением:
— Какой багаж? У меня даже сумки нет.
Тогда горилла скривила рожу и сказала грозно:
— При чем тут сумки? У тебя лишний багаж, и ты не полетишь.
За меня вступилась Анита:
— У нас правда ничего нет, кроме карандашей! Вот посмотрите, нет ни чемоданов, ни саквояжей, ни сумок, ни ящиков.
Горилла, указывая на меня, с раздражением сказала:
— Лишний багаж не с ним, а в нем! Я его на посадку не пущу, потому, что это опасно!
Животное враждебно смотрело в мою сторону, но Анита не сдавалась:
— Умоляю! Пропустите нас! Я так хочу на самолет!
Горилла с размаха ударила кулаком о стойку, которая чуть не треснула, и сказала строго:
— С таким перегрузом туда нельзя!
Анита тихо заплакала.
Я продолжал стоять на весах в растерянности и с удивлением смотрел вокруг себя, не понимая, о каком лишнем весе идет речь.
Вдруг желание курить и страсть отомстить Софи за то, что она отвернулась от меня, вновь закипели во мне, и тут стрелка весов убежала еще дальше.
Горилла закричала:
— Смотрите, он становиться еще тяжелее! Я вижу этого паршивца насквозь! В нем целая тонна всякой грязи, которую он лелеет!
Я решил договориться с гориллой:
— Постойте, возможно, есть какой-то выход.
Она мерзко засмеялась и развела лапами:
— Какой тут может быть выход?
Я сказал:
— Нельзя ли доплатить за лишний вес?
Горилла задумчиво посмотрела на меня, в ее глазах сверкнула хитрая искра:
— Заплатить нельзя, но если очень хочешь, можно попробовать выбить из тебя всю лишнюю дурь. Ты согласен?
Такого неожиданного ответа с ее стороны я не ожидал и оторопел, однако, Анита обрадовалась и ответила вместо меня.
— Выбить?! Это хорошо! Николай согласен.
Тогда горилла извлекла из-под стойки огромную толстую палку наподобие бейсбольной биты, испустила чудовищный рев и, не дав мне опомниться, замахнулась своим оружием. Палка попала мне прямо в грудь. Жуткая боль, казалось, выбила из меня все внутренности. Меня отбросило на пол. Я понял, что не могу выдохнуть, и…
Как во сне, я услышал писк аппарата искусственного дыхания в покое реанимации.
Словно сквозь полупрозрачную пелену, я увидел свое тело, подсоединенное проволоками к датчикам. Тут же услышал писк аппарата сердечного ритма. В глубине подсознания я понял, что этот писк означает остановку сердца, и тут пространство наполнилось пустотой.
Был лишь писк.
А я никак не мог выдохнуть. Откуда-то послышались приближающие звуки шаркающих шагов. Наверно, медсестра. Как из глухой каменной гробницы донеслось тревожное восклицание:
— У него остановилось сердце.
Забегали люди. Из полной тьмы я слышал звуки вокруг моего умирающего тела и забился в судорогах, стараясь выдохнуть.
Тут меня облили ледяной водой, я задрожал и почувствовал странную легкость. Писк прекратился, сердце опять забилось, ко мне вернулись ощущения, и я понял, что нахожусь в руках гориллы, которая трясет меня.
Я взмолился, еле поворачивая язык:
— Постойте! Не бейте больше! Вы меня убьете!
Горилла бросила меня обратно на весы, и стрелка опять зашкалила.
— Тебя и надо убить!!! — заорала горилла.
Животное подняло грозное оружие, чтобы нанести следующий удар, но меня спасла Анита:
— Подождите! У меня есть идея.
Горилла возмутилась:
— Какая тут может быть идея? У него лишний вес, нельзя выбить, значит надо убить! Вот так просто.
Тут Анита закричала на животное:
— Но мы же летим вместе!
От этого крика горилла остолбенела, потом нахмурилась и сказала:
— Ну, и что?
Девочка спокойно объяснила:
— То, что нас надо поставить на весы вместе, потому, что в среднем, на двоих, лишнего веса не будет. Моя подружка летала с родителями, и я знаю, что им там сказали, что их общий багаж надо усреднить.
Горилла задумалась и ответила:
— Я не могу принимать такие решения.
Тут вмешался я и сказал:
— Вызывайте пилота! Его послушаем!
Горилла махнула лапой, опустила палку и закричала:
— Капитан!!!
Я вздохнул с облегчением. Перед нами открылась та самая единственная дверь. В ней появился симпатичный молодой человек в кожаной куртке, с радушной, приветливой улыбкой. Он недовольно посмотрел на гориллу с палкой и сделал реверанс девчушке.
Я его сразу узнал!
Это водитель моего такси!
Я воскликнул:
— Антуан!
Он посмотрел на меня, на весы, быстро оценил ситуацию, и с улыбкой сказал нам:
— Да, я Антуан, капитан вашего самолета. Добрый день маленькая принцесса! Вижу, вы здесь скучали без меня.
Аните он понравился с первого взгляда. Она выскочила вперед и сказала:
— Да! Да! Мы все здесь скучаем без вас.
— Как зовут тебя?
— Я Анита! И мне не терпится взлететь! Я так хочу нарисовать радугу!
Капитан улыбнулся:
— Первый раз мне тоже не терпелось парить высоко над облаками. Так, чего же мы ждем? Полетели! Моторы моего самолета прогреты и крылья крепки!
Тут вмешалась горилла:
— Не торопитесь, капитан. С ней еще этот…
Вместо меня ответила Анита:
— Это Николай!
Антуан посмотрел на меня.
— Здравствуй. Мы с тобой уже виделись, — сказал я.
Он удивился:
— Правда? Я не припомню…
Я сказал:
— Ты меня дважды за день возил на своем такси. У меня даже визитка есть. Ты еще мне сказал на прощание, что мы сегодня встретимся третий раз.
Антуан ответил:
— Такси? Как странно. Я каждую ночь вижу сон, в котором я таксист, езжу по безобразному городу и развожу всяких… И визитка у меня была во сне, но тебя я не помню.
Я был удивлен:
— Так, значит, твой сон моя явь! Чей же сон здесь и сейчас?
Горилла сказала раздраженно:
— Это не сон! У него лишний вес. Выбить невозможно. Его нельзя пускать в самолет.
Анита попросила еще настойчивее:
— Пожалуйста, капитан! Он, чуть не умер от первого удара этой битой.
Вдруг Антуан согласился:
— Так и быть. Возьмем его с собой. Конечно, есть вероятность, что самолет упадет, но это для меня не в первый раз.
Анита пришла в восторг:
— Антуан! Какой ты добрый! Ты правда падал?
Он ответил:
— Еще бы! Мой самолет падал пятнадцать раз… Приходилось перевозить и более тяжелый груз…
Горилла издала огорченный рев и сказала со злорадством:
— Приятного падения…
Анита прыгала от радости:
— Ура! Ура! Ура! Спасибо, капитан! Я потом тебя нарисую!
А горилла объявила в микрофон:
— Посадка в самолет окончена.
Для кого она это сделала? Аэропорт ведь был пустой…
Вторая Глава
Ночной полет
Вскоре после этого мы стояли у небольшого самолета с крутящимся пропеллером. Анита подпрыгивала от радости, а Антуан похлопал самолет и сказал:
— Посмотрите, вот это моя гордость — Кодрон-Симун шестьсот тридцатый. Один мотор и целых триста лошадиных сил. Стальные лонжероны. Летает с невообразимой скоростью — триста километров в час.
Анита восторженно переспросила:
— Триста лошадиных сил и триста километров в час?! Если в карету принцессы запрячь триста лошадей, и кучер разгонит этих лошадей до скорости триста километров в час, то они смогут поднять в воздух принцессу, и она полетит?
Антуан ответил:
— Наверняка, так и будет! Но сейчас мы не в карете принцессы, а на моей птичке. Она может держаться на высоте шести километров с помощью этих крыльев с размахом в пять метров!
Анита опять пришла в восхищение:
— Шесть километров! Это выше облаков? Я хочу, чтобы мы летели над облаками! И я посмотрю сверху вниз и увижу всю землю, а потом нарисую и подарю маме.
Антуан напомнил ей:
— Не забудь нарисовать и меня! Ты обещала!
— Тебя нарисую на фоне радуги, которую мы там увидим…
Тем временем я ерзал от беспокойства. Идея полететь на этой рухляди с подозрительной мощностью в триста железных лошадей мне уже не нравилась. Конечно, я ожидал, что нас посадят в современный надежный лайнер, но никак не в жестяное корыто, которое вряд ли могло уверенно держаться в воздухе.
Тут капитан повернулся ко мне и сказал:
— На этом жестяном корыте я облетел половину вселенной и достигал дальних звезд!
Это меня сильно смутило. Он читает мысли? Возможно, я его оскорбил.
Но он продолжил приветливой улыбаясь:
— Это не просто самолет, а орудие самопознания. Крестьянин познает себя с помощью мотыги, астроном — благодаря телескопу. Для меня же самолет — самый мощный инструмент для понимания собственной души! Будьте уверены, моя птица надежно плавает по еле заметным лучам далеких солнц, скользит по лунным протокам и может привести вас к самым глубоким закоулкам вашего бессознательного. Однако хватит поэзии. Небеса ждут нас! В путь, друзья! И помните, что я беру вас с большим излишком багажа!
Упоминание о моем весе вызвало раздражение:
— Что вы все бредите про какой-то груз? Ничего у меня нет, и в себе я ничего лишнего не чувствую!
Антуан ответил приветливо:
— Раздражение кипит в тебе, как чайник. Это и есть твой тяжелый саквояж. Там еще у тебя чемодан негодования, рюкзак ревности и большой сверток пагубных страстей.
Пока мы беседовали, Анита забралась в самолет и теперь позвала нас из открытого иллюминатора:
— Пожалуйста, полетим скорее, я хочу увидеть закат в небе!
Капитан радостно ответил ей:
— Обожаю летать на закате! В путь!
Антуан посадил меня рядом с Анитой, помог застегнуть ремни, закрыл иллюминаторы, двери и, устроившись на потертом сидении для пилота, выдал нам два шлема:
— Наденьте мыслерациии. Я их мастерил сам. Очень полезная штука в полете. Когда мотор ревет, как зверь, трудно общаться. Надо кричать во все горло. А с помощью мыслерации все просто! Я думаю, а вы слышите мои мысли! Вы думаете — я слышу ваши! Вот и будем общаться мысленно!
Анита пришла в восторг:
— Капитан Антуан, ты настоящий гений! Если бы ты учился в нашем классе — учителя были бы без ума от счастья! Тебя бы послали на конкурс юных изобретателей, и директор передал бы тебе диплом в золотой рамке, а завуч вывесила бы твой портрет на доске почета!
Антуан ласково улыбнулся Аните и ответил:
— Спасибо, дорогая! Я был бы счастлив, учиться с тобой в одном классе! А теперь проверим мыслерации.
В голове у меня сразу заиграла музыка веселых мыслей Аниты и солнечная доброта капитана. Но девочка тем временем хмуро посмотрела на меня, и я услышал ее через шлем:
— Николай, у тебя действительно большая тяжесть в мыслях.
Капитан постучал по приборам, проверяя контакты, подтолкнул рукоятку газа, увеличивая обороты, и подумал: «Полетели!» Почувствовав, что хозяин взялся за штурвал, самолет радостно заворковал и тронулся с места.
Пока капитан выруливал на взлетную полосу, мотор размеренно жужжал, однако, скоро он напрягся до предела, затрещал, взревел и набрал скорость.
Так мы взлетели…
Через мыслерацию я слышал, что Антуан подумал:
— Молодец, птичка, оторвалась легко, несмотря на груз.
Мысли Аниты заплясали в хороводе:
— Урааа! Сбылась моя мечта! Я лечу! Видишь, Николай, я лечу на настоящем самолете! Смотри, домики внизу, как игрушечные! Капитан, ты герой! Это настоящее чудо, что ты умеешь летать!
Антуан мысленно улыбнулся и ответил:
— Благодарю тебя, маленькая принцесса! Полет — моя стихия.
Анита подумала:
— Капитан, а ты не мог бы направиться вот к тем тучам. Там их несколько. Я очень хочу пролететь сквозь облака.
Антуан ответил:
— Скажу честно, у нас свой курс, и мы не можем отклоняться. А тучи я могу обещать вам в достаточном количестве. Впереди нас ждет шторм. Возможно, даже, буря.
Я засуетился:
— Шторм? На небе всего лишь пара маленьких туч. Откуда тут может быть шторм?
Антуан ответил:
— Опыт так подсказывает. Видите белизну впереди по курсу?
Я ничего не видел.
А Анита продолжала радоваться:
— Какой прекрасный закат! Я хочу его нарисовать!
Антуан сказал:
— Вслушайтесь внимательно в музыку!
Я подумал:
— Никакой музыки здесь нет. Только шум двигателя.
Антуан возразил мне мысленно:
— Нет, есть. Посмотри вокруг и прислушайся к музыке лучей заката, к мелодии мерцания звезд, к сонате полей и гор под нами. Начинает звучать новая симфония грозы.
Анита воскликнула в мыслях:
— Я слышу! Я даже вижу музыку! Как красиво!
Неожиданно, среди этой красоты, в совершенно невинной тучке, мне померещилось абсолютно живое видение.
Из облака выступило лицо Софи. Она улыбалась, сияла и радовалась. Сидя на диване перед низким столиком в полутемном интерьере дорогой гостиницы она попивала коктейль, вкушала свежие фрукты, слушала спокойную музыку пианиста, а рядом с ней…
О, кошмар!
Она с Кэтчером!
На ее лице играла кокетливая улыбка, а в алчном взгляде Кэтчера горел огонь похотливого самца. Я взорвался от ревности, и сразу же в облаке замелькали длинные тонкие линии молний. Они сверкали через все тело Софи и ножом прошлись по слащавому лицу Кэтчера, оставляя на нем огненные раны…
Анита воскликнула мысленно:
— Смотрите! Я вижу впереди всплеск. Это молния? Вот еще…
Я негодовал. Анита услышала мои мысли и, посмотрев на меня, сочувственно спросила:
— Тебя беспокоит то, что эта девушка пошла в кафе с тем дядькой?
Я рассердился на нее:
— Ничего ты не понимаешь.
— Хорошо. Не хочешь, не буду тебя успокаивать.
Тем временем мы почти вплотную приблизились к этому сверкающему облаку, и я засуетился:
— Почему мы летим прямо в молнии… Нельзя ли облететь?
Капитан подумал в ответ:
— Нет, но можно остановить грозу. Ее вызываешь ты сам.
Я воскликнул в мыслях:
— Как?
— Выбрось пагубную ревность за борт, и молнии исчезнут. Забудь о страсти, и гроза затихнет. Отцепись от низких переживаний, и распогодится.
Я не мог.
Тут же на небесную авансцену выступила вторая бледно-серая туча со вторым живым видением. Там нарисовалось лицо Марии. Она тоже улыбалась, в левой руке держала тарелочку с сушей, а в правой — японские палочки для еды. Ужинала она в компании оппозиционера Крикунова. Склонившись, он с нежностью учил мою жену, как правильно пользоваться палочками.
Мое раздражение усилилось, и тут же засверкали молнии. Тучи быстро увеличились, скоро покрыли все небо, и огненные стрелы запрыгали между ними. Мне ужасно захотелось закурить и запить сигаретный дым крепким алкоголем. Это желание разыгралось так сильно, что я заерзал на месте, и тут увидел третье облако с изображением меня самого на операционном столе, со вскрытым черепом.
Тревога резко возросла. Сначала по самолету ударили порывы ветра, но скоро нас начали бить плетки ураганов, и самолет затрясся в болтанке.
Капитан спокойно объяснил:
— Не надо волноваться, мы пролетаем сквозь слой завихрения. Он вызван дурными мыслями Николая. Думаю, мы прорвемся, но будет лучше, если успокоится сам Николай…
Я же ничего не мог поделать с собой — суетился, волновался, дергался, и…
Неожиданно исчез свет…
Мы оказались в полной темноте, и капитан подумал:
— Вот это настоящий ночной полет!
Я ужасался:
— Кошмар! Не вижу даже собственные руки.
Анита подумала:
— Антуан, как ты находишь путь в такой тьме. В машине можно зажечь фары, и они осветят дорогу. А здесь что зажечь? И что освещать? Вокруг нас мгла…
Капитан ответил ей мысленно:
— Здесь мы включаем вот эти красноватые лампочки, освещающие приборы. И только по этим датчикам мы поймем, куда лететь.
— А что они показывают?