Склонившиеся надо мной братья сразу вернули меня в действительность нашего старого дворика.
— Он, наверное, задремал, — сказал Соломон.
Джеймс спросил:
— Натан, тебе плохо?
Я окончательно очнулся, тряхнул головой и ответил:
— Мне хорошо. Я с вами.
Амшель кивнул:
— Хорошо.
Все вернулись на свои места, и Амшель сказал:
— Продолжим. Итак, с помощью Натана, которому помогали все мы, нам удалось установить новый порядок в банковской системе. За этим последовало накопление огромных средств. Сейчас мы уже контролируем миллиарды фунтов и можем купить весь Лондон или Париж. Хотя, как и завещал нам отец, величина нашего состояния должна храниться в строжайшей тайне. Мы не имеем право рассказывать о ней кому бы то ни было, кроме наших прямых наследников.
Братья кивнули в знак согласия, и Амшель продолжил:
— Потом перед нами встала проблема Наполеона. Вы знаете, этот император — наш проект. Мы начали его с помощью нашего друга, профессора Вейсхаупта. Устроили революцию и привели Наполеона к власти, чтобы он работал на нас. Финансирование войн, которые он развязал с нашей подачки, принесло нам баснословное состояние. Сейчас мы самые могущественные финансисты на планете. Конечно, мы все скорбим по людям, которые гибнут в войнах, но люди смертны, а Бог принимает жертвы. Почему же нам не зарабатывать на этом? Однако в последнее время Наполеон вышел из-под нашего контроля. Он начал действовать самостоятельно и отказывается подчиняться нам, что сразу же отразилось на нашем денежном притоке. Мы понесли потери в прибыли. Когда стало ясно, что Наполеона надо убирать, мы обратились к Натану. Он получил наши послания и придумал совершенно гениальный ход, заставив наши проблемы работать на нас.
Братья согласились:
— Да, это было сверхгениально!
*
Еще одна вспышка воспоминания выбросила меня в Лондон, в спальню моего дворца.
Ночь.
Дождь и ветер стучат в мои окна.
Я сижу при свечах и вчитываюсь в зашифрованные письма братьев.
Размышляю.
Внутренне Нечто тут как тут.
Сразу подсказывает мне, что делать.
Я подчиняюсь и звоном колокольчика вызываю секретаря.
Минуту спустя он стоит передо мной в ожидании распоряжений.
Подумав, я говорю:
— Немедленно пригласи в кабинет троих серых агентов и позови Бенджамина, моего врача. Сообщи ему, что он задержится здесь на несколько дней.
Секретарь молча поклонился и вышел. Я быстро встал и оделся. Агенты уже ждали меня в кабинете. В камине потрескивает огонь, а в окно рвется ветер. Эти три серых агента — мои длинные руки. С их помощью я дотянусь до кого угодно. В любое время дня и ночи они выполнят любое мое поручение. Я их называю серыми из-за цвета их одежды. Они носят серые плащи, чтобы не выделяться. Они — люди-невидимки.
Все трое молча уселись вокруг стола, и я сказал:
— Я вас призвал для задания чрезвычайной важности. Дело касается бельгийской кампании Наполеона, где все идет к решающему сражению. В этой битве император должен быть уничтожен.
Серые агенты кивнули, давая знать, что все понимают.
Я продолжил:
— Вы знаете, что мы превратили этого наглеца в великого императора. Некоторое время он нам служил. С моей подачи развязал крайне выгодную для нас войну. Также помог нам заработать на оружии, контрабанде и военных поставках. Все воюющие стороны обеспечивали войска нашими ссудами. Мы раздали огромные кредиты, и всего за несколько лет задолженность Франции перед нами так выросла, что ее не выплатить нескольким поколениям французов. Потом император зазнался. Решил, что может обойтись без наших денег. Мы его свергли, вернув Франции Бурбонов. Три месяца назад он сбежал с острова Эльба, и к нему сразу же присоединилась армия генерала Нея. Никто не ожидал, что весь Париж будет встречать его с восторгом… Наша реакция была молниеносной. Мы собрали коалицию европейских монархов против Наполеона, и теперь армия Веллингтона готова к решающей битве. Как я уже сказал, в этом сражении нужна только победа Веллингтона!
Старший из агентов сказал:
— Да, сэр, мы понимаем ситуацию. Что прикажете делать нам?
Я ответил:
— У меня есть следующий план. Вы немедленно отправитесь в Брюссель. Хочу, чтобы один из вас подкупил повара Наполеона. Пусть он подсыплет в еду императора слабый яд. Мне нужно, чтобы он сильно заболел и утратил способность управлять армией при решающем сражении.
Агент уточнил:
— Вы не хотите отравить его насмерть?
Я сказал:
— Нет. Если он умрет перед битвой, то его сделают героем. Мне это не нужно. Я хочу, чтобы ему было плохо. Яд выбирай сам.
— Хорошо. Я все сделаю…
Потом я обратился ко второму агенту, который за последнее время выстроил отличные взаимоотношения со всеми ключевыми военными начальниками.
— Заболев, Наполеон будет вынужден передать руководство генералу Нею. Так вот, ты должен быть рядом с ним при сражении.
Второй агент ответил с готовностью:
— Хорошо! Буду!
Я продолжил:
— И когда к Веллингтону на помощь прибудет армия Блюхера, я хочу, чтобы ты предложил ему взятку в сто тысяч фунтов наличными, если он приостановит атаку всей армии.
Агент кивнул:
— Хорошо. Это можно сделать.
Потом я обратился к третьему:
— А тебя я хочу отправить к маршалу Груши. Он руководит правым крылом армии Наполеона. Под его начальством тридцать тысяч солдат. Предложи ему полмиллиона фунтов наличными за то, чтобы он задержался с присоединением к армии Наполеона. Пусть он опоздает к сражению, и сам потом оправдывается.
Агент кивнул и сказал:
— Думаю, за такую сумму я смогу убедить его.
— Отлично! Тогда отправляйтесь немедленно. И сообщайте мне обо всех ваших действиях каждые три часа.
Агенты молча встали и отправились исполнять услышанное. Подумав, я понял, что действую правильно. Потом я пригласил к себе верного врача и сказал:
— Добрый вечер, Бенджамин.
— Здравствуйте, сэр. Надеюсь, вы не хвораете? — взволнованно спросил он.
— Нет. Я в порядке.
— Отлично. Чем могу служить вам?
— Мне надо исчезнуть на пару дней. Хочу, чтобы ты убедил всех, что я болен.
— Понятно…
— Дежурь у дверей моей спальни и никого не пускай. Сам заходи время от времени. Пусть жена, вся семья и слуги поверят, что я простудился и не хочу никого видеть.
— Хорошо. Я все сделаю. Когда вы уезжаете?
— Прямо сейчас.
— Все ясно. Начинаю дежурство немедленно.
— Спасибо, Бенджамин.
— Всегда рад служить!
Я вернулся в спальню, быстро собрал небольшой саквояж с необходимыми вещами и, не сказав никому ничего, покинул комнату через тайный выход в шкафу.
Я быстро прошел по темному коридору в скрытый задний дворик. В лицо мне ударил холод и дождь. Поблизости всегда дежурил мой тайный черный экипаж. Кучер и два телохранителя приветствовали меня:
— Добрый вечер, сэр. Непогода…
Я ответил:
— Нам предстоит длинный путь…
Кучер сказал:
— Мы готовы, куда едем?
— В Дувр.
Экипаж тронулся, и когда мы выехали за ворота, я задумался над планом своих действий:
— Я переплыву Ла-Манш, и к полудню прибуду в Брюссель. Хочу присутствовать при решающем сражении. Мы много заработали на этой войне, но на решающей битве я обязан увеличить прибыль в десять раз! Это моя война против Наполеона, хотя об этом никто не знает. Меня устраивает всеобщее заблуждение, будто борьба идет между французами и англичанами. На самом деле, это битва Ротшильдов против Наполеона.
Разумеется, я не знал, что конкретно буду делать. Мне еще предстояло найти тот единственный и точный ход, совершив который, я заработаю миллионы за ночь. Несмотря на то, что Нечто во мне давало понять, что подскажет верное решение в нужный момент, абсолютной уверенности в этом не было.
В Дувре я пересел на собственную шхуну. Шторм усилился, сильно укачивало, но мы доплыли. Во Франции меня встретил экипаж моего брата Джеймса, который унес меня в сторону Брюсселя со скоростью ветра.
Утомительное путешествие позади, и я уже на месте. Все, как на ладони. Передо мной поле битвы у Ватерлоо. Гремят пушки, стреляют ружья, ржут лошади, звучит барабанный бой, сверкают сабли. Солдаты умирают тысячами.
Во мне рождается вопрос: «За что эти люди отдают свои жизни? Они думают, что за свою страну. И это правильно! Они любят родину, рады погибнуть за нее. Но их странам совсем не нужна их патриотическая смерть. Родине нужна не война, а процветание. Не войной оно достигается, а мирным трудом. Война нужна мне! Она приносит прибыль в мои банки! Значит, они умирают за меня, находясь в паутине патриотической иллюзии!»
Нечто во мне сразу возражает: «Ну, и что? Пусть умирают! Все умрут, так или иначе, по разным причинам. Какая разница? Пусть лучше они перебьют друг друга пушками, ружьями и штыками, которые куплены на твои деньги, и принесут своей смертью выгоду тебе! Это хорошие жертвы».
Наблюдая за сражением, я понимаю, что мои серые агенты четко выполняют свои задачи. Мой план действовал. Я видел, что маршал Груши опоздал, а генерал Ней тормозит с атакой. Поступило сообщение от первого агента — Наполеон заболел и не дееспособен.
Веллингтон, воодушевленный своим новым замком, с жаром вдохновлял офицеров и солдат. Вскоре, увидев на горизонте армию Блюхера, которая подоспела на помощь англичанам, я понял, что к вечеру исход битвы решится.
Армия Наполеона будет разбита.
И тут меня осенило!
Мое Нечто громко начало шептать детали прекрасного плана, как заработать на этой битве великое состояние! Решение оказалось настолько простым и оригинальным, что я долго не понимал, как сам до этого не додумался.
Все сложилось восхитительной мозаикой, и быстро сев в экипаж, я приказал кучеру:
— Вези меня обратно в Калаис. Мне надо срочно переплыть Ла-Манш и вернуться в Лондон до рассвета. Скачи галопом, пусть трясет!
Я понимал, что план сработает лишь в том случае, если я успею в Лондон и буду спокойно стоять у своего столба рано утром. Однако, в Калаисе меня поджидало серьезное препятствие.
На Ла-Манше разбушевался сильнейший шторм. Волны высотой с гору разбивались о скалистый берег, и мою шхуну словно щепку бросало из стороны в сторону. Встревоженный капитан сказал:
— Сэр, мы не сможем выйти в море в такую погоду.
И действительно, плыть было нельзя! Ветер и ураган встали на моем пути. Несколько секунд я был в нерешительности. И вдруг во мне опять заговорило Нечто:
— Неужели погода помешает великому Ротшильду?
Я ответил себе:
— Нет! Никогда!
Капитан переспросил меня в недоумении:
— Что вы сказали, сэр?
Я ответил ему строго:
— Ротшильду погода не помеха! Отплываем немедленно!
Видимо капитана испугало выражение моего лица, и он не посмел даже пикнуть.
Несколько минут спустя я стоял, весь мокрый, на палубе своей шхуны, которую заливали волны, но мы плыли. В ту ночь мы могли утонуть тысячу раз, но…
Мы доплыли.
Я уверенно ступил на берег Дувра, а за мной плелся внезапно поседевший капитан.
К рассвету я благополучно вошел в свою спальню через черный ход и позвал доктора Бенджамина, который дежурил у дверей:
— Вы вернулись так быстро?
— Да.
— Вы весь мокрый. Выглядите очень усталым.
— Так и есть. Дай мне что-нибудь для бодрости.
Доктор сделал мне горячую ванну с марганцовкой, напоил бодрящей микстурой, и вот, час спустя, я уже на бирже, у своего столба.
Первый, как всегда. Готовый начать осуществление моей восхитительной задумки. Биржа оживает, и я приступаю к делу. Подзываю одного из своих белых агентов и приказываю:
— Передай всем моим маклерам, надо сбрасывать акции английского правительства. Все! По любой цене. Пусть продают даже наши собственные облигации в два раза дешевле. Агент кивнул. Час спустя я понял, что мой план работает. Они клюнули. Все решили, что армия Веллингтона разбита и Англия — банкрот!
Этого я и добивался! Я их обдурил. Они думали, что у меня есть достоверные данные о победе Наполеона! Я понимал, что официальная информация поступит лишь после полудня, с курьером Его Величества, который будет пережидать непогоду. Чем позднее будет сделано официальное заявление, тем для меня лучше.
Мне удалось посеять панику на бирже. Я обвалил стоимость всех ценных бумаг Англии, и тут началось то, ради чего я рисковал жизнью своей и тех, кто плыл со мной через бурю. Биржевики лихорадочно пытались всучить друг другу за бесценок то, что они наживали годами!
К обеду весь Банк Англии можно было купить за считанные гроши, и никто не хотел его покупать. Вскоре мне доложили, что шторм на Ла-Манше ослаб. Я понял, что настал мой час! Подозвал белого агента и спросил:
— За сколько предлагают акции банка Англии?
Агент посмотрел в записи:
— Почти даром. Ниже некуда… Вы их превратили в пустую бумагу.
Я кивнул:
— Начинаем скупать все…
Агент удивился:
— Вы что? Зачем?! Все знают, что Веллингтон разбит и Англия банкрот…
Я строго посмотрел на него и повторил приказ:
— Немедленно прикажи моим маклерам скупать Все! Иначе уничтожу вас всех!
Агент испуганно кивнул и быстро удалился выполнять приказ.
Я знал, что мои маклеры, как по мановению волшебной палочки, за час действительно скупят все.
Так и произошло. В три часа белый агент подошел ко мне и сообщил:
— Сэр, я не знаю, что вы задумали, но на данный момент почти вся Англия принадлежит вам.
Я увидел, что глашатай собирается сделать официальное сообщение от прибывшего королевского курьера. Сейчас будет оглашена новость о победе Английской армии над Наполеоном, повалит вторая волна биржевой паники, хуже первой, и здесь начнется настоящий ад. Цены на акции английского банка сразу подскачут до небес, и все маклеры этой биржи поймут, что они разорены.
За одну секунду, всего лишь за один короткий миг они превратятся в нищих. А я выступлю самым могущественным человеком этого острова Могущественнее их монарха! Это я разорил их!
«Не буду смотреть на эту ужасную сцену. Мне следует хорошо пообедать и поспать», — решил я.
Уходя, я услышал слова моего белого агента:
— Сэр, вы купили всю Англию за гроши! Вы — гений! Простите, что перечил вам.
Я удалился не оборачиваясь.
Насладившись сытным обедом, я выслушал последнюю сводку. Внешне спокойный секретарь доложил с дрожью в голосе:
— Сэр, сегодня ваше состояние увеличилось на двести миллиардов фунтов…
Да, отец гордился бы мной.
*
Воспоминания погасли.
Амшель продолжал монотонно вещать:
— Разделавшись с Наполеоном, мы не только спасли все наши вложения, но с помощью мудрого Натана, увеличили наше состояние в сто раз.
Джеймс сказал:
— Да, мы все отлично помним чудесную операцию Натана на Лондонской бирже по скупке ценных бумаг английского правительства.
Братья с почтением посмотрели в мою сторону.
Я сказал:
— Спасибо, я трудился на благо семьи! Но хочу признаться в одном. Меня часто мучает внутренний голос, который все ставит под сомнение и задается вопросом, насколько хорошо мы поступаем, провоцируя войны ради нашего обогащения…
Карл из Неаполя и Соломон из Вены удивились и воскликнули одновременно:
— Все средства хороши!
Амшель согласился:
— Наш отец учил нас именно этому. Поэтому, Натан, тебя не должны мучить угрызения совести. Мы чисты.
Я кивнул головой:
— Да, но я видел горы из трупов солдат, которые умирали за нас, думая, что отдают свою жизнь за Родину. Вот тогда я и проникся вопросом, насколько это все нам нужно? Мы и так почти всесильны. У нас уже есть такое состояние, что…
Соломон возразил:
— Состояние нельзя просто удерживать. Оно либо увеличивается, либо исчезает. Альтернативы нет. Поэтому, если мы остановимся, то скоро все потеряем.
Все закивали. Я тоже молча согласился.
Амшель сказал:
— Да, мы не можем остановиться. Поэтому нам надо перейти к обсуждению наших планов на будущее. Первое и главное — изменение нашего социального статуса. Европейское геральдическое общество уже предоставило нам титул барона и утвердило наш герб. Правда, все там было не так гладко. Председатель геральдического общества был против. Ему не нравилось изображение льва и орла. Он счел это символами высших монархов. Мы решили вмешаться. Помогла ссуда, выданная лично канцлеру Австрии, Метерниху, и встреча председателя с ночными грабителями. Теперь нам позволено добавить к нашей фамилии приставку «фон» и изображать на гербе льва, орла и пять стрел в знак нашего братского единства.