Блин, блин! Чего теперь делать-то?! Не голой же выходить к ним. Одежду с полотенцем я аккуратно сложила на травке под ивой, прямо за спинами мужиков. Незаметно не получиться выбраться — берег слишком высокий и заросли вокруг. А уходить мужики в ближайшее время явно не собирались.
Внезапно мне пришла в голову идея. Оценивающе посмотрела на заросли камыша и водорослей, за которыми пряталась и решилась. Надрала как можно больше камыша, так что б прикрыться спереди хватило. Благо стебли уже успели подсохнуть и легко ломались. Перебросила мокрые волосы себе на грудь, в который раз порадовавшись их густоте и длине. Прикрыла стратегически важные места и, придерживая одной рукой сие сооружение, побрела к мостику.
Мужики сразу не обратили на меня никакого внимания. И только, когда я уже стала подниматься по скольким ступенькам, две пары абсолютно пьяных глаз уставились на меня.
Мы замерли на несколько мгновений. Я первая пришла в движение и уже почти вскарабкалась на мостик, когда услышала полузадушенный шепот того мужика, что так и застыл не донеся стакан до рта:
— Э-э-то чё — типа р-русалка?!
И не менее странный ответ второго:
— И-и-и-и, ни хрена себе, — и, не отрывая шокированного взгляда от моей персоны, качнулся в сторону друга, — Говорил я тебе: неспроста Люська бутыль на самом видном месте поставила. С грибочков гнала, с-с-су-у-у… страшная женщина…
Тот так же не отводя от застывшей меня глаз обиженно прошептал:
— Не фиг пить на халяву.
Я так потихоньку, потихоньку стала бочком красться в сторону дерева. Не обнажать же мне перед этими неприкрытые тылы.
— Слышь русалка?!
— А?! — подпрыгнула я и испуганно попятилась.
— А чё белочка не пришла?
— Занята, — не задумываясь, брякнула я, — Она одна, а алкашей много.
— А-а-а-а, — понимающе хором протянули мужики.
Тут они вспомнили про бутыль и тот, что потолще и поплешивее предложил:
— Будешь?
Я покачала головой.
— Ну и ладушки, — обрадовался тот, что потоньше, — Нам больше достанется.
Пока мужики были заняты выпивкой, я подобрала одежду и уже собиралась потихоньку улизнуть, как из воды послушалось громовое:
— Какого, мать вашу, тут происходит?!
Повернула голову и узрела душераздирающую сцену. Мужики, потерявшие вместе с челюстями остатки храбрости, с одной стороны, а с другой — стоящий по пояс в воде и очень злой Васек.
— А-а-а! — заорал один.
— Водяной! — вторил ему другой.
Эмоции на директорском лице менялись со скоростью света от злости к удивлению, а после к возмущению. Он двинулся на пьянчуг. Тонкий вскочил на ноги, которые слушались с большим трудом, и стал пятиться в мою сторону. Второй видимо на такой подвиг был уже не способен и пополз задом бормоча:
— Изыди. Изыди. Господи спаси и сохрани, — и с жаром перекрестился.
— Допились. До чертиков допились, — простонал тонкий и бросился наутек.
Его друг то же бросился, но на четвереньках надсадно пыхтя:
— Колян. Не бросай родненький. Колян!
Когда эта сладкая парочка скрылась за деревьями, Васек вскарабкался на берег и рассеянно спросил:
— И что это было?
— Русский национальный спорт — кто кого перепьет и первым встретиться с белочкой, — совершенно серьезно ответила я.
Тут пришло понимание, что стою почти голая.
— Отвернитесь! — строго приказала я Ваську.
Мужчина послушно повернулся спиной и сел на мостик, опустив ноги в воду. Я быстро вытерлась и неторопливо оделась, не забывая поглядывать на Луганского. Тот как хороший мальчик терпеливо ждал, пока я соберусь.
— Можете поворачиваться.
Он поднялся на ноги, и мы вместе пошли на соседний мостик, где он оставил свои шорты и майку. Честно старалась не глазеть на почти голого начальника, но как-то не особо получалось. Посмотреть, признаюсь, было на что…
Когда вернулись во двор, мясо с картошкой было готово. Голод не тетка, поэтому без лишних реверансов, все уселись за стол и под родной самогончик стали ужинать и наслаждаться вечером после долгого трудового дня.
За столом шел оживленный разговор. Дед Сеня травил любимые мною байки из их с женой бурной молодости. Мы с Луганским смеялись. Директор показал себя с неожиданно приятной стороны. Оказалось, что в простой душевной компании, он может быть таким домашним и улыбчивым. Исчезло это вечно недовольное выражение лица, разгладились морщины на лбу. Сытый как лев после удачной охоты и расслабленный он мне начинал импонировать.
В какой-то момент, я начала клевать носом.
— Кому-то пора баиньки, — лукаво улыбнулся Васек.
Я тряхнула головой, стараясь прогнать сладостный дурман сна.
— Так нам еще проектом заниматься?
— Вот завтра с утра и займемся. Иди, выспись, — с наигранной строгостью сказал он, — Завтра заеду к восьми.
Спорить не стала. Еще чего. Встала из-за стола и поплелась в дом. Кроватка… Моя любимая, мягкая кроватка.
Ночь подарила постельному белью особенно желанную прохладу. Я разделась до белья и вытянулась на простыне с блаженным стоном. Как же хорошо. Только после тяжелой работы, по-настоящему начинаешь ценить преимущества лежачего положения.
Луганский, как и обещал, приехал ровно в восемь утра.
— Жених твой прикатил, — радостно сообщил дед Сеня, выглядывая в окошко.
— Не жених он мне, — попробовала омазаться я.
Не получилось.
— И поэтому он ни свет, ни заря второй выходной приезжает? — ехидно поддел дед.
— Работа у нас, дед Сень. Просто работа.
— Это ты бабке моей рассказывай, — усмехнулся дед, — Мы с ней в отряде то же «работали» на пару.
Что я еще могла сказать в защиту своей добродетели? Правильно, ничегошеньки. Коротко вздохнула, заплела волосы в косичку, прихватила сумку и выбежала на улицу.
Васек сегодня был при полном параде, то есть в излюбленном белом костюме и при галстуке. Он с улыбкой окинул мои неизменные джинсы со стразиками, но ничего не сказал. Очень благоразумно с его стороны. Нечего портить мое и без того не сильно радужное настроение. После вчерашнего все тело болело просто неимоверно. Не знаю, как я вообще с постели встала. Если бы не совесть, которая напомнила, что вчера Васек весь день горбатился на огороде, меня бы пинками не подняли с нагретого места.
— Судя по кислому виду, самочувствие у тебя не очень, — добродушно заметил Луганский, не отвлекаясь от дороги.
— Не очень — это слабо сказано, — скривилась я, — Живого места нет. А вы что-то сегодня поразительно бодры?
— Я привыкший. У мамы огород не меньше чем у деда Сени. И кто там вкалывает каждый выходной?
Не сложно было догадаться. Невольно бросила взгляд на руки Васька и только сейчас заметила, что не директорские у него они. Все в мозолях и трещинах с небольшим темным налетом. Ощущение, что каждый день в земле возиться.
— Вы?
— Не я, а мы братом.
— У вас есть брат? — удивилась я.
Почему-то казалось, что Луганский один в семье мамкин сыночек. А оно вон как.
— Младший, — подтвердил Васек, — У нас с ним большая разница. Мама второй раз замуж выходила.
— Бывает, — чисто из вежливости ответила я.
Сижу и думаю. Чего это он со мной откровенничает? Видимо, правы деды в женихи набивается. Вернее не в женихи, а в любовники. Ну-ну. Полез раз — получил от ворот поворот. Теперь по-другому подлезть пытается. Азарт охотника взыграл.
Тем временем мы подъехали к конторе. Она встретила вполне закономерной для воскресенья тишиной. Я поднялась к себе в кабинет. Взяла ноутбук, ежедневник и калькулятор. Со всем этим добром направилась в святая святых Луганского. С ноги открыла дверь, так как руки были заняты. Директора к моему недоумению в кабинете не оказалось.
Ничуть не смущенная данным фактом, расположилась на огромном столе для совещаний. Разобрала папку с документами, что накануне вручил мне Васек, и достала огромную схему расположения производственных боксов. Огляделась в поисках места, где ее можно прикрепить. И ничего лучшего не придумала, как разложить ее на полу. Благо места в Васьковом кабинете много и пол тут чистый. Видимо только мой кабинет уборщица стороной обходит.
Пока я ползала на четвереньках раскладывая схемы, скрипнула дверь.
— Жень? — раздался голос директора.
Я закатила глаза от досады. Это становиться уже закономерностью. Как только я нахожусь в столь пикантном положении, как по закону подлости появляется Васек.
Медленно поднялась. Обернулась и застыла. Луганский стоял с двумя кружками ароматного кофе. Все, я в ауте! Если до сего момента меня еще гложили сомнения в его романтических настроениях, то теперь они окончательно развеялись.
— Кофе? — смущенно спросил этот жених на выданье.
— Не откажусь. Только быстро. Времени крайне мало, — благосклонно кивнула я и присела на стул.
Мужчина протянул мне кружку. Я отхлебнула и поморщилась. Васек сразу же встрепенулся.
— Сахар?
— Ага.
— Сейчас принесу. Не знал, какой ты любишь, — занервничал он и поспешил в приемную.
Я шокировано проводила его широкую спину. Я не поняла — это что за фигня? Васькова забота, признаюсь, немного пугает. Я, конечно, не кисейная барышня и меня давно не смущает мужское внимание. В конце концов, внешне я очень симпатичная. Но внимание Луганского было крайне неуместно. И дело даже не в том, что он мой начальник. Просто я прекрасно знала такой тип мужчин, как он. Дорогая машина, дорогие подарки, чудно проведенное время и… на этом все. Красиво с наружи, но пусто внутри. Тем более он в разводе. О чем-то это уже говорит. Или жена стерва, или стерва мать или он сам козел. И последнее было самым вероятным на мой взгляд. При его-то характере. Я не привереда, просто, что бы принять мужчину со всеми его недостатками нужно его любить по-настоящему. А я пока Васька только терплю и не более того.
— Вот, — голос директора вывел меня из некоторого оцепенения.
Перед моим носом оказалась вазочка с рафинадом. Я меланхолично забросила в кружку два кусочка и стала методично его мешать.
Разговор плавно потек в рабочем ключе. Кофе было допито, и я снова переместилась на пол. Васек пристроился рядом на корточках.
— Что скажешь? — спросил мужчина, глядя как я хмурюсь.
— Не знаю. Мне кажется, гораздо целесообразнее сделать коровники шестирядными, а не четырех. Это огромная экономия на материале и коммуникациях.
— Придется увеличить высоту конька, — заметил директор, — Зимой будет холодно.
— Ерунда, — заверила я, — Там при любом раскладе будет холодно. Зато летом гораздо прохладнее. На предыдущей работе были именно такие.
— Быть может, в этом есть смысл, — задумчиво протянул Васек.
Так и решили. При детальном рассмотрении оказалось, что сэкономить можно на очень многом. Только к экономии нужно подходить с умом и знать, что можно заменить, а что нет. В итоге по моим нехитрым и очень условным подсчетам стоимость проекта уменьшалась примерно на четверть. А это очень и очень огромные деньги.
Как бы я ни пыталась максимально эффективно и быстро вытроить финансовую модель, а до вечера все же не успела. В какой-то момент настолько увлеклась работой, что не заметила, как осталась в кабинете совершенно одна. Глянула на часы. Была половина десятого вечера. Перед глазами стало все расплываться, и поняла, что ничего путного из дальнейшей работы не выйдет.
Сохранила файл с моделью, торопливо сложила документы стопочкой и пошла искать Луганского. Кто-то должен меня отвести домой?
В приемной тоже было тихо. Вышла в коридор, и снизу послышались голоса. Спустилась по лестнице на первый этаж. У входной двери разговаривал Андрей с директором. Причем, разговор шел на повышенных тонах. Не знаю почему, но решила не мешать им и тихонечко послушать. Каюсь, стало до жути любопытно. А разговор оказался более чем странным.
— И что это? — голос Луганского был крайне раздраженным.
— Проект договора о продаже доли, — равнодушно ответил юрист.
— Я Петерману в прошлый раз все сказал по этому поводу.
— В курсе. Но Ян надеется, что вы измените все мнение.
Молчание и шелест бумаг.
— Вознаграждение более чем достойное, — самодовольный голос Андрюхи заставил меня вздрогнуть.
— Можешь засунуть себе эти бумажки в задницу, — грубо прорычал Васек, — И не вешай мне лапшу. Понял?
— Вы же прекрасно понимаете, что сделка все равно состоится, хотите вы этого или нет. Он просто хочет, что бы все было, как полагается. По-четному.
— По-честному? — эхом отозвался директор.
Несколько мгновений они напряженно молчали, будто юрист ждал какого-то очень важного ответа.
— Забирай свои бумажки и проваливай, пока я не запретил тебе появляться на базе в выходные, — резко сказал Луганский.
— Василий Михайлович, послушайте. Мне не нужны проблемы.
— Это ты послушай. Мне нет никого дела до твоих проблем. Приедет Ян, и мы все обсудим.
Судя по стремительно приближающимся шагам, директор счел разговор оконченным и собирался подняться наверх. Блин блинский! Куда же спрятаться. Огляделась в поисках укрытия и поняла, что не успеваю. Васек свернул за угол и со всего размаху налетел на меня всей своей лосинной тушей.
Я треснулась лбом об его плечо. У-у-у! Больно-то как…
Неловко покачнулась и непременно бы упала, если бы Луганский не подхватил меня.
— Подслушивала? — почему-то с улыбкой спросил он.
— С чего вы взяли? — возмутилась я, — Вас искала.
— Да неужели, — оскалился он.
И тут поняла причину его внезапного веселья. Стою на лестнице, в объятиях этого бугая. Прием бугай этот держится одной рукой за мое предплечье, а другой за что успел ухватить — попу. И в довесок прижимается ко мне всем телом. От осознания всей ситуации небольшая дрожь возбуждения прокатывается по телу, и я смущенно опускаю лицо. Красивый у него оказывается галстук…
— Пусти, — тихо шепчу.
Но руки только сильнее стискивают и уха касается жаркий шепот:
— Ты такая красивая, когда смущаешься.
Вздрагиваю от легкого поцелуя в шею и понимаю, что это начинает мне нравиться. Буд-то знает гад, что шея мое слабое место. Ноги становиться в миг ватными, и я уже сама за него хватаюсь. Прикрывая глаза, подставляю губы для поцелуя… а эта сволочь шепчет:
— Пошли в низ.
Куда-куда? Ярость вспыхивает в сотни раз ярче небольшого огонька страсти. Распахиваю глаза и со всей дури залепляю Ваську пощечину.
— Жень?
Ошарашено мужчина, держась за лицо одной рукой, другой пытается меня перехватить. Но я решительно его отталкиваю.
— Отвали по-хорошему.
— Что случилось? — недоумевает он.
— Я же сказала русским языком — отвали, — взвилась я и побежала наверх за своими вещами.
Ваську хватило ума не мчаться следом за мной. В подвал он собрался. У него там наверняка диванчик удобный. Решил развлечься по-быстрому. Не зря я машину ему разрисовала. Козел!
Пылая от возмущения, схватила сумку и выглянула в окно. Андрей уже выезжал с территории. Схватилась за мобильный и набрала ему.
— Андрюх, привет. Прихвати меня с собой. Ты же в центр едешь? Да? Отлично! Уже бегу.
Морально подготовилась, что придется вновь столкнуться с Васьком. Спустилась. Но он, слава богу, куда-то ушел. Я мстительно подумала, что в подвал. У него там ящик водки стоит бесхозный. А девочку он и по телефону себе закажет.
Утром следующего дня заходила в свой кабинет, пребывая в скверном расположении духа Мало того, что от вчерашней работы за компьютером болела спина, так еще и полночи не могла уснуть, взбудораженная приставаниями Луганского. После долгих размышлений пришла к выводу, что виновата во всем сама. Хоть я и не провоцировала его, но была вовсе не против когда Васек лапал меня за некоторые места. Вот у мужика и снесло крышу. А принимая во внимание скверный характерец начальника, его предложение было вполне ожидаемо, если мыслить головой, а не другим местом. Я же вчера с головой явно не дружила.
Вздохнув, бросила сумку в шкаф и обернулась к столу. Первое, что бросилось в глаза — крупная темно-бордовая роза на столе. Подошла и взяла в руку цветом. На стебле была записка. Развернула ее. Там было только одно слово — «прости». Причем написано оно было кривым, едва ли разборчивым подчерком. Так, что сомневаться в авторе сего послания не приходилось. Страдалец… блин.