Она танцевала на другом конце стойки. Сам не понял, как немного отклонился назад, чтобы обзор был лучше. Завораживающие, откровенные движения… Эффектные прогибы… Уверенное выражение на идеально-красивом лице, маняще-приоткрытые губы… хоть романтик во мне умер уже давным-давно, но почему-то захотелось завернуть её в праздничную упаковку, перевязать огромным бантом и единолично распаковать дома свой зеленоглазый подарок за хорошее (а, может быть, и не очень) поведение. Только я успел об этом подумать, как Кира, запнувшись, сделала резкое, неосознанное движение вперёд, тревожно замахала руками, пытаясь сохранить равновесие, и, всё-таки не сумев этого сделать, чуть ли не с высоты своего роста рухнула вниз.
Внутри меня всё разом оборвалось. Твою ж мать! Она сорвалась! Просто скатилась с этой грёбанной стойки! Какого хрена она вообще туда полезла?!
Глава 10
В мгновение я оказался рядом, буквально за шкирку отбрасывая окруживших девочку любопытных зевак.
Через секунду к нам подскочила администратор Олеся, пребывая в шоковом состоянии.
— Как же так? Я ведь только что специально всё проверила…
С выражением ужаса на лице девушка вперилась в меня взглядом.
К чему сейчас эти глупые разглагольствования? Нужно срочно действовать. Вот… женщины!
— Алё! Просыпаемся! — в глазах всё тот же ужас, кажется, она меня не слышит. — Ну что смотришь! Лёд неси, Олеся! Дробленый!
В конце концов, девушка осознала мою просьбу. Аллилуйя.
— Давай! Быстрее! — жёстко её поторапливаю…
— Слава, у Вас телефон звонит, — нежный голос Киры вырвал меня из своих мыслей.
Взглянул на экран и без тени сомнения поднёс телефон к уху.
— Я вижу, тебе, наконец, донесли?
— Что у вас там? Что с Кирой? — Михов начал без лишних предисловий. Голос его пропитан напряжением. Если бы не знал, как товарищ относится к своей девушке, подумал бы, что рядом сидящую блондинку с начальником связывают далеко не рабочие отношения.
— Могло быть и хуже. Растяжение, ушиб мягких тканей, гематома. Показан покой две недели, — кажется, я в два раза приукрасил действительность. Плевать! — Так что, на это время танцевать она у тебя не будет.
— Ну, слава Богу, ничего серьёзного. Уже час не могу до неё дозвониться! Где она?
— Со мной. Везу её домой после клиники. Телефон остался в клубе, не до него было.
— Включи громкую.
Нажимаю на необходимую кнопку, переключая звук на динамики автомобиля.
— Включил.
— Кирыч, ты как?
— Со мной всё в порядке, не волнуйся. Я отлежусь пару дней и буду, как новенькая.
Девчонка настолько увлечена разговором с руководителем, что совершенно не замечает моего свирепого, убийственного взгляда.
— Значит так! Появишься в клубе в ближайшие две недели, взашей выгоню. И учти. Выйдешь в школу — и я об этом сразу узнаю! Обещаю, что лично свяжусь с Глебом и объясню ситуацию. Это понятно?
— Толя, мне работать нужно…
— Даже слышать ничего не хочу! Я предупредил. Тебе нужно что-нибудь? Лекарства или…
— Отстань, зануда. У неё всё есть.
— Спасибо тебе, Слава. Я твой вечный должник.
— Ой, да брось, ты. Не для тебя стараюсь. Всё. Отбой.
Нажал на кнопку сброса вызова и повернулся к молодой женщине.
— Ты что, серьёзно собралась через два дня возвращаться к работе?
КИРА
Умные все какие! А жить я буду на что? Моих запасов на период восстановления, конечно, хватит. Но всё же. Да и вообще! Подумаешь, какой-то ушиб. Как будто я первый раз падаю!
— К чему такую проблему создавать? Это обычный ушиб. Через несколько дней всё пройдёт.
— О какой школе он говорил?
— Помимо клуба, я ещё работаю в школе искусств. Преподаю современные танцы детям. Веду несколько групп.
— А Глеб — это твой директор?
— Да. Он владелец.
— А я думал, что «Логово» — единственное место, где ты работаешь.
— Я ведь одна дочь воспитываю. Приходится крутиться.
— А кто находится с Марией, пока тебя нет ночью?
Какое это имеет для него значение? Ему не всё ли равно?
— Отвожу её к соседке. Та присматривает и спать укладывает.
— Ты оставляешь ребёнка ночевать у незнакомых людей? — тон его вновь стал резким.
— Она моя подруга. И у неё тоже двухлетняя дочь, — я сейчас что, оправдываюсь? Неужели?
Слава посмотрел на меня очень странным взглядом. Прочесть что-то в его глазах абсолютно не представляется возможным.
— Что?
— Просто я удивлён. Сейчас схожу за твоими вещами. Надеюсь, когда я вернусь, ты будешь так же спокойно сидеть на месте. Потом в аптеку. Потом отвезу тебя домой.
Машина затормозила под яркой вывеской.
— Ну что Вы! Я прекрасно доберусь сама! Спасибо большое, Вы итак сделали слишком много! — начала судорожно и слишком торопливо расстёгивать ремень заплетающимися от напряжения пальцами.
— Намереваюсь сделать ещё столько же. Жди, — и с этими словами вышел из машины, на секунду задержавшись и уточнив. — И двери заблокируй, — пальцем указал на нужную кнопку.
Сделала так, как он велел, и устало откинула голову назад.
Не хочу ничего решать. Не хочу спорить.
Хочу, чтобы пронизывающая боль прошла. Хочу забрать Машеньку домой, обнять свою малышку и просто выспаться.
Через пять минут Слава вернулся. Протянул пакет с моей сумочкой и спортивными вещами. В полном молчании мы доехали до ближайшей ночной аптеки, и, когда я почти рванула из машины, чтобы самой совершить покупку, провожатый остановил меня и очень грозно велел оставаться в автомобиле.
— Я сам схожу.
Никакие возражения он даже слушать не стал. Мне запретил выходить. Прихватив назначение доктора, вышел из машины, строго напомнив о блокировке дверей. Понимаю, что уже думаю об этом второй раз за ночь. И тем не менее… Вот же характер у человека!
Но если честно, я ему очень благодарна.
Зачем он со мной возится, конечно, большой вопрос, но, может, есть ещё на свете люди, которым не всё равно, когда они видят боль и страдания других.
Слава вскоре вернулся, поставив на заднее сидение довольно объёмный пакет с лекарствами (что за бред — лечить ушиб), и уточнил:
— Где живешь?
Не ожидая подвоха, но, всё же, находясь в напряжении, назвала адрес, и мы доехали до моего дома. Снова в полном молчании. Удивительно, но рядом с этим мужчиной расслабиться не получается. Вообще.
— Сиди. Я сейчас.
С осторожностью наблюдаю, как мужчина сначала достаёт аптечный пакет, обходит машину по кругу, распахивает дверь, а затем вкладывает мне в руку ключи и произносит:
— Закроешь.
Тупо уставилась на хромированный значок японской марки на чёрном куске пластмассы, чувствуя, как сильные руки, аккуратно меня подхватили и понесли к подъезду.
Я даже не знаю, что ему сказать. Возражения будут совершенно не к месту, слова благодарности прозвучат совсем глупо. Пытаюсь хоть немного отвлечься от ощущения мужских пальцев на моей коже (хоть и безуспешно) и пригреться в его руках, потому как помимо пары лоскутков нормальная одежда на мне всё ещё отсутствует. «Сижу» тихо, как мышка, ожидая его дальнейших действий.
— Доставай ключи, — он поставил меня на ноги у двери домофона, тем самым давая возможность порыться в сумке.
Находиться рядом с ним уже как-то страшновато. Тяжелая давящая аура его никуда не испарилась, напряжение витает в воздухе. А под его тёмным, насквозь пронизывающим взглядом стоять и вовсе неуютно.
Приложила магнитный ключ к специальному круглому замку, позволяя механизму сквозь короткий писк разблокироваться. А мужчина, тем временем, распахнул дверь и вошёл в подъезд вместе со мной. И вот мы идём к лифту, но дальше мои нервы не выдерживают, я, как можно вежливее, уточняю:
— Слава, Вы решили подняться ко мне?
Акцент постаралась сделать на том, что его никто не зовёт. Но моего спасителя это, видимо, совершенно не смутило.
— Разумеется. Я должен убедиться, что ты начнёшь лечение прямо сейчас.
Мдааа… Рискнуть и запустить его в квартиру? Кажется, именно так и придётся сделать, но сначала всё же попробую ещё одну попытку. Более настойчивую.
— Я начну, обещаю. Вам, возможно, пора? Ночь на дворе. И Вас ведь, наверняка, кто-то ждёт.
И правда. Только сейчас эта мысль пришла мне в голову. Его ведь не может никто не ждать? Такое попросту невозможно. Посмотрела на собеседника трезвым оценивающим взглядом. Что ни говори, а этот мужчина, он такой… такой… Мысленно подобрать подходящее слово не успела.
— Кира, это последнее, о чём тебе сейчас нужно думать.
Боже, я не могу смотреть ему в глаза. Меня словно неведомой силой затягивает в эти чёрные гипнотизирующие омуты. Как он это делает? А я думала, что вполне равнодушно отношусь к животному мужскому магнетизму. Какой странный самообман.
Нужно заставить себя отвернуться…
— Заходи в лифт.
Его фраза немного привела меня в чувство. Я что, как последняя идиотка, на него уставилась? Жуть. Нужно как-то исправлять ситуацию.
— Вы в принципе любите командовать, или это уже привычка?
Человек меня очень выручил, я ведь не могу его выгнать или сказать, мол, спасибо за помощь, до свидания. Дальше я как-нибудь без опасных бородатых брюнетов обойдусь.
Ситуация, однако. Радует только то, что это друг Толи, ещё и известный в определённых кругах, а не первый встречный с улицы.
Медленно рыщу по дну сумочки. Ах, да. Звенящая связка ведь давно уже у меня в руках…
Мужчина спокойно стоит рядом и ждёт, пока я проверну ключ в замке. И ни одной эмоции на таком привлекательном лице. Только сдержанная холодная маска.
В последний раз жалобно на него взглянула. И он всё же решил дать ответ.
— Кира, я не маньяк. Мне нужно удостовериться, что ты в порядке. И я сразу уеду.
С тихим вздохом распахнула дверь и пропустила его вперед. У нас с Машей места, конечно, маловато, но зато всегда чисто и прибрано. Не. Ну, как прибрано. Насколько это возможно с двухлетним ребёнком.
Слава разулся и прошёл уверенным шагом на кухню. А я не знаю, что делать. Завороженно стою и смотрю на экземпляр мужской силы, уверенности, строгости и властности. Почему-то я крайне растеряна. Видимо от того, что вот такого участия и неравнодушия по отношению к себе не чувствовала уже давно. Наверное, по правилам гостеприимства нужно предложить ему кофе, но это будет самый очевидный повод задержаться у меня ещё на неопределенное время. А этого я точно не хочу. Он одним своим видом заявляет: «Всегда получаю то, что хочу». И в ответ на это моя внутренняя система безопасности, мигая красными огнями, громко оповещает: «Осторожно! Не связывайся с ним! Он слишком опасен!». Но глубина его тёмных глаз до сих пор не отпускает.
— Вот. Это выпить сейчас, — мужчина подошёл вплотную и протянул разжатую ладонь, на которой сиротливо лежат две крохотные таблетки. Меня словно в жар бросило от тревожного чувства, распространяющего еле заметную по телу дрожь. Когда он уже уйдёт? И когда он успел изучить весь список медицинских предписаний? И самое главное — зачем?
— Спасибо. Я, правда, в порядке. И могу управиться сама.
— Тогда пей.
Чего мне стоит запить поскорее эти чёртовы таблетки и выпроводить его вон из квартиры?
Налила полстакана воды, зацепила ожидающие меня лекарства, и, бессознательно дотронувшись до жёсткой кожи, мгновенно отдернула руку. Стараясь не вспоминать мимолетное прикосновение к грубым мужским ладоням, которые так бережно несли меня после сокрушительного падения, резко закинула колеса в рот, сделав два больших глотка. Надеюсь, это всё?
— Умница. Теперь мазь, — твёрдым тоном проговорил мой надзиратель, протянув зажатый между пальцами небольшой тюбик. — Снимает отёк, восстанавливает кровообращение в повреждённых тканях. Будешь использовать утром и вечером.
Как? Ещё и мазь? Удивительно, как это он не нагнул меня над столом и сам не растёр содержимое флакона? Чтоб уж наверняка.
— Намажусь после душа. Очень боюсь показаться невежливой, но это уже перебор. С небольшим синячком я, надеюсь, справлюсь, — как могу дальше гоню от себя мысль, что за все эти лекарства заплатила не я, пусть даже они мне и не нужны.
— Держи свою независимость где-нибудь в стороне от меня, договорились? Любая женщина на подсознательном уровне нуждается в заботе. А я, кстати, не такой уж и командир. Хочешь идти в душ — иди. Я подожду.
— То есть все Ваши диктаторские замашки, это всего лишь ласковая забота? А я сейчас точно не ослышалась?
— Диктаторские, значит? Кира, я с большой радостью могу тебе напомнить, в каком месте раньше находилась интеллигенция при диктатуре. И, нет. Ты не ослышалась. Я уйду только, когда удостоверюсь, что ты не выбросишь всё это, — он лёгким движением руки указал на стол, заваленный лекарствами, — на помойку, а будешь выполнять все предписания врача.
Спасибо Лесе. Предупредила заранее. Только что теперь толку? С таким раскладом, лучше бы я в обычную травму поехала. Одна.
С медленно поднимающейся из глубины злостью перехватываю мазь, вскрываю упаковку. Наигранно-демонстративным движением прямо перед его носом выдавливаю на палец большое количество мази, затем завожу руку себе за спину, и, отодвигая белоснежную сценическую повязку, с остервенением начинаю тонким слоем размазывать по месту ушиба приятно пахнущую жижу.
Потом поднесла обе руки к его лицу, указывая, что мази на пальцах не осталось. И, глядя прямо в чёрные омуты его недовольно прищуренных глаз, осведомляюсь:
— Этого достаточно, или Вы хотите удостовериться и дождаться, пока действующее вещество всё же проникнет, куда следует?
В ответ он лениво улыбнулся, обнажив белоснежные ровные зубы.
— Пойдём, закроешь за мной дверь, — и, не дожидаясь от меня замечания, вышел в коридор, быстро натянул свои нереально крутые ботинки с помощью моей ложки для обуви.
Вытащил из кармана телефон и принялся что-то там нажимать. Наверное, для своей пассии сообщение строчит. И кто его только терпит?
Из моей сумочки послышалась знакомая нежная мелодия.
Глава 11
Да как так? Ну, не может этого быть! Просто не может! Во что я опять вляпалась?
— Сохрани, пожалуйста. Завтра наберу удостовериться, что всё в порядке. Надеюсь, ты понимаешь, что оставлять неотвеченными мои звонки не имеет смысла?
Смотрю на него во все глаза, уже прекрасно осознавая на интуитивном уровне, что просто так этот мужчина от меня не отстанет. Что он за человек? У меня не хватает слов, описать свои взрывные эмоции после финта с телефоном. Сердце колотится, как сумасшедшее.
— Ты, кстати, во сколько дочь обратно забираешь? — вот какое это имеет для него значение?
— Как просыпается, — стараюсь придать голосу равнодушие и невозмутимость, качества, которые рядом со Славой неизбежно растворяются.
— Понятно, — он потянулся ко мне. Лишь благодаря чуду я уверенно осталась стоять на месте, чувствуя, что перехватывает дыхание. Как не шарахнулась от его руки, будто чёрт от ладана, я и сама не знаю.
Мужчина медленно, очень нежно провёл костяшками пальцев по моему подбородку.
— В следующий раз, пожалуйста, будь аккуратнее, нечего посторонних людей пускать в квартиру.
В удивлении вытаращилась на него. Тут я, кажется, вообще все слова от возмущения позабыла. А незваный гость, преспокойно отодвинувшись, приоткрыл дверь.
— Добрых снов, Кира.
Твёрдым шагом вышел из моей квартиры.
А я с облегчением провернула ключ в замке.
Проснулась в пять утра. Этой ночью мне спалось отвратительно. Снились кошмары, в которых мама узнает о Славе и обвиняет в разрушении невероятно счастливого брака. А громкие крики Олега, где он ругает меня последними словами, ещё долго после пробуждения звучат в голове. В общем, всё, как в жизни, ничего нового. Поэтому я с улыбкой встречаю каждый новый день и благодарю судьбу за то, что она во время указывает на мои ошибки.
Одной в пустой квартире находиться тошно. Когда утром, наконец-то, позвонила Света, я, как можно быстрее, собралась и отправилась за Машей. Она мой персональный гормон счастья.