И черную смородину, непременно, и вишневый сад можно сделать, и облепиху. Хотя, нет, облепиху не надо — она колючая, ее детям неловко будет собирать, лучше малины побольше и аккуратно подвязать кустики, чтобы все ягодки были на виду. За этими красивыми мечтами я, видимо, и заснула, а слезы высохли, девичьи слезы — вода…
Глава 5. Последняя «маршрутка» для меня
Я удачно справлялась с новыми обязанностями в Анином клубе. Ничего там не было сложного, напрасно я волновалась по началу. Всего лишь нужно находиться за стойкой администратора, встречать вечерних посетителей, выдавать номерки от шкафчиков в раздевалке, отмечать количество занятий, улыбаться, отвечая на вопросы.
В «Богине» мне даже понравилось, я быстро вошла в курс дела. Обязательно запишусь на занятия к Ане, хотя бы на что-то медленное, пилатес, например. Вот это как раз для меня, плавная музыка и никаких резких движений, а результат очень хороший. Может быть, похудею немного и для здоровья, говорят, очень полезны эти упражнения.
Вот только одно неудобство, возвращаться за реку приходилось поздно, помещения клуба я закрывала в одиннадцатом часу вечера, а потом еще долго шла к остановке по темной улице. Городской транспорт в это время по нашему маршруту уже не ездил, оставалась надежда на юркие частные «такси». Они здорово выручали первую неделю, а еще у меня для подстраховки с собой был газовый баллончик, что одолжила подруга. Оказывается, Аня всегда носила его при себе.
Стояли крещенские морозы, но в клубе сегодня был ажиотаж, последнее занятие «бодифлекс» новенькая девушка-инструктор задержала, расхваливая свою группу. Я с тоской поглядывала на часы, еще немного и даже на «маршрутку» опоздаю. Наконец, распрощалась с охранником и выбежала на улицу, чувствуя нарастающую тревогу.
Потом я невыносимо долго стояла одна на пронизываемом ледяным ветром остановочном комплексе. Ожидание затянулось. Неужели действительно опоздала и уже никто не приедет, неужели придется вызывать обычное такси, да хватит ли у меня денег, с собой какая-то мелочь в кошельке.
Вдалеке мигнули желтые огоньки фар, и скоро рядом остановилась знакомая «маршрутка», номер тридцать пять — то, что мне нужно. Выдохнула с облегчением, забираясь внутрь. И только, когда машина отъехала, я вдруг поняла, что являюсь единственной ее пассажиркой.
Первые минуты я просто отогревалась, а потом сняла варежку и засунула руку в сумочку, чтобы нащупать баллончик. Сразу же припомнилась история Ани, как в прошлом году к ней в такой же ситуации пристал таксист, чуть было не увез ее за город ночью.
Анька вовремя его намерения поняла и заявила, что приходится племянницей «гадалке Марие». Пригрозила, будто на ней страшный оберег от насилия, и если «гад такой» тотчас не повернет на нужную остановку, будет навек лишен «мужской силы». Угроза подействовала, все заречные таксисты знали Вологодскую, поскольку ее адрес порой спрашивали пассажирки, едущие из центра города.
И вот, сидя среди пустого салона машины, я настроилась на самый худший сценарий, даже разыграла в мыслях эпизод, как называюсь родственницей тети Маши и меня с почестями подвозят к дому. Мы проехали уже мост через замерзшую реку и оказались в Первом Заречном микрорайоне, нужно было миновать еще несколько улиц до моей остановки. Водитель вдруг сбавил скорость на свободной дороге и заговорил, поглядывая на меня в зеркало:
— Ты чего задержалась-то допоздна?
Я вздрогнула от звука его голоса и зачем-то пересела ближе к выходу. Ответила слишкои робко и тихо, сама на себя за это негодуя в душе:
— С работы еду, так получилось.
— А-а… Так одной-то страшно же возвращаться. Чего тебя приятель не проводит?
«Вот же пристал! Какое твое дело! Ну, погоди же, сейчас я тебе так отвечу, так отвечу…»
— Приятель у меня занят. Да я никого и не боюсь, я живу у Марии Васильевны Вологодской, ее все знают, как гадалку Марию, на мне сильнейший охранный оберег.
— Во как! Да ладно! Думаешь, приставать буду? Нет у меня такой манеры — к девушкам приставать, можно ведь по-хорошему познакомиться. Меня Слава зовут, а тебя?
«Подумаешь — Слава… Вячеслав… И знакомиться нам совсем не обязательно… А голос у него все-таки приятный, располагающий к беседе. Не наглый, не развязный, спокойный. Хочется даже отвечать…»
— Татьяна.
— А что так официально-то? Ты бы еще отчество сказала.
— Татьяна Николаевна. А мы уже перешли на «ты»?
— А почему — нет? Я, кстати, давно тебя знаю, ты здесь в «Универе» учишься. Часто вожу тебя по утрам до ваших корпусов, но ты ж на «водилу» не смотришь никогда, деньги мне сунула и выскочила из «маршрутки».
«Вот это номер, знает он меня, оказывается… Ну и что с того!»
— А ты, правда, этой ведьме родня?
— Дальняя. Мы из одного села родом. И она не ведьма, а гадалка.
— Ну, я так и понял, что ты тоже «деревня».
Вот это он сказанул! Я даже опешила, но почему-то обижаться не хотелось, тон был доброжелательный, без издевки, просто сказал человек, что я есть и откуда, зачем сердиться. Решила ответить ему той же монетой:
— И ты, значит, не городской?
— Не, я из Каменки. Слыхала такое село?
— Еще бы. Это совсем близко от города, а мне-то в родные края почти весь день добираться. Юргинский район. Совиново. Сам-то знаешь, где это?
— Ну.
Машина свернула на мою улицу, и я сразу поняла, что остановка, где я собиралась выходить уже давно позади.
— Погоди! Ты куда это едешь?
— Так, довезу тебя до бабки твоей. В аккурат доставлю. Все равно больше народу нет, а на второй круг уже не пойду. На сегодня хватит с меня.
Это было неожиданно, конечно, но очень приятно. Я бы сама еще минут пятнадцать шагала по морозу до родной уже «красной крыши» Вологодских.
— Спасибо.
— Не за что. И вообще мне не нравится такая твоя работа. Раньше-то возвращаться никак нельзя?
— Нельзя. Но это временно. До конца недели только. Я подругу подменяю, вот она скоро приедет и мне уже не придется так поздно по улицам ходить.
— Понятно. Значит, завтра опять в это время освободишься. Может, забрать тебя с остановки, завтра я тоже до ночи — моя смена. На, вот, телефон мой записан, как будешь с работы идти — позвони, я сориентируюсь по маршруту. У тебя хоть сотовый есть?
— Я что так бедно выгляжу, да?
Нет, он точно издевается, у меня даже слезы закипели, защипало в носу, неужели думает, что я совсем ничего не могу себе купить.
— Да ты с виду, как дите малое. А шатаешься еще по темноте…
— Тебя вот забыла спросить! Машину останови, я уже сама дойду, здесь близко.
— Двери не трогай, там автоматика, все равно не открыть. Да сядь ты на место, не скачи, тут яма на яме, еще стукнешься, я буду виноват! Говори, куда дальше ехать, я же не знаю.
— До конца этой улицы, потом в переулок налево и там самый последний дом.
— Ого! Куда забрались-то. И ты бы все сама топала?
— Ну и что… Я привыкла. Много двигаться полезно.
— А никто и не спорит. Двигайся на здоровье, только не ночью по Нахаловке. Стукнут тебя сзади по голове и забудут спросить, чья ты дочь и кому жена. Друг твой это совсем не понимает?
— Нет у меня никакого «друга»! Некому провожать, и всего-то осталось три дня отработать по вечерам, а там Аня приедет. Ее жених будет на машине встречать.
— Я бы тебя тоже встречал, хоть и не жених.
Зачем-то вздохнул. Не нравится мне эта тема, всякие там женихи, вот только таксистов мне не хватало в приятелях. Аня тогда совсем засмеет.
Но до Вологодских мы доехали уже молча, я сказала, где остановиться и подала деньги за проезд. Слава немного замялся, взял монетки и подал мне кусочек картона, где был напечатан номер его телефона. «Вячеслав Рублев». Фамилия, конечно, красивая. Пришлось положить бумажку с номером в сумочку. И вот сижу, жду, когда, наконец, мне откроют дверь и выпустят из салона. Глупая какая-то ситуация. Водитель полностью развернулся ко мне. Вроде не старый, но и молодым не назовешь.
— Тань, а ты чего такая злая? Устала, наверно?
— Домой хочу.
— Так я понял. Завтра позвонишь, когда освободишься?
— Позвоню.
Иначе он бы не отстал. Пришлось пообещать ему, а то еще начнет уговаривать. Вышла я из машины и, не оглядываясь, деловито пошла к воротам. С напускным спокойствием нажала кнопку вызова, дождалась, пока мне откроют и только потом услышала за спиной звук отъезжающей машины. Тетя Маша еще не ложилась. Провожала последнюю клиентку, в эти дни ей приходилось обходиться без своих помощниц, то есть без нас с Аней. И мне лично было неловко перед своей хозяюшкой, что всегда была приветлива со мной. Вот и сейчас беспокоится, как бы мне голодной не остаться на ночь:
— Танюш, добралась-то хорошо? Там картошка с мясом на противне, ты бы поела. И творожок я со сметанкой приготовила. Мужики что-то есть не стали, Витальич мой опять спиной мается, всегда так в мороз.
— Спасибо, тетя Маша.
Я попробовала и мясо, и творожок, как вдруг поняла, что это все очень калорийные продукты и если я в самом деле хочу похудеть, есть на ночь мне и вовсе не желательно. А почему-то вдруг резко захотелось быть красивой, понравиться кому-то. Захотелось мужского внимания и комплиментов. Искренних, добрых, без ехидства…
Со слезами на глазах отложила я вилку, выпила чай без сахара — как же не вкусно, убрала со стола и поднялась в свою комнату. А там переоделась в ночную рубашку и долго-долго разглядывала себя в зеркале, встроенном в дверцу старого шкафа. Так и сяк прижимала к телу тонкую ткань, чтобы лучше рассмотреть свои довольно выдающиеся формы, думала с сожалением, что Аня, конечно, права, надо бы хоть мне немножечко похудеть.
Глава 6. Вячеслав и его наследство
Весь следующий день до самого вечера я о нем вспоминала. Старалась гнать эти волнительные мысли прочь, но не могла не думать о странном таксисте. Почему-то хотелось с ним поговорить по душам, просто по человечески узнать, кто он такой, как в городе оказался, насовсем переехал или снимает жилье, каково ему тут приходится. А, может, он женат и дети есть? Чего ко мне лез тогда, развлечений захотелось? Пусть не надеется!
От столь противоречивых дум даже голова разболелась. Но встреча наша поздняя не сложилась. Я сдала ключи немного раньше вчерашнего, примчалась на остановку как угорелая и… села в первую остановившуюся «маршрутку». Не ждать же ту самую, с водителем, родом из Каменки.
Без происшествий добралась я до дома и все места себе найти не могла от какой-то глупой досады. Вертела в руках бумажку с номером Рублева, телефон его выучила наизусть, а так и не решилась позвонить. Зачем? Вот, правда, зачем?
На следующий день приехала Аня. И я не словом не обмолвилась о своем нечаянном знакомстве. Анютка угощала меня домашним салом, кормила холодцом, козье молоко навеливала, но я от молока отказалась — непривычна к таковскому. А вот перед золотистыми шанежками не устояла, зато потом опять корила себя, вся моя диета пропала.
Через несколько дней потихоньку стала «водителя Славу» забывать, сессия на носу, да еще такая сложная, целых пять предметов, надо готовиться всерьез. Учила с утра до ночи, ездила пару раз на консультации в корпус. С надеждой заглядывалась на подъезжающие «маршрутки», на водительском сидении располагались незнакомые хмурые мужики.
Уж не померещился ли мне деревенский Рублев, так нет же, «визитка» его самодельная сохранилась, до сих пор наизусть помню номер. А вот набрать заветные циферки не решусь. Теперь и вовсе это будет не хорошо.
А еще не хорошо, что я ужасно боялась Аллу Адамовну Грачевскую. Строгая женщина. И первый экзамен у меня как раз ее философия. Уж я учила это предмет, учила, но порой приходила к знаменитому Сократовскому выводу: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Так ведь Алла Адамовна не зачтет мне такой ответ. Пожаловалась я тете Маше, и та немного успокоила, подсказав одно «верное средство»:
— Ты утром встряхни одежду, в которой собираешься на экзамен пойти, и скажи такие слова: «Кто за Господом шел, его учениками стали. Я иду за Господом, пошли мне, Боже, удачу в учении». Три раза это нужно повторить. И когда будешь порог школы переступать, нужно прошептать про себя: «Истина в том, что за этим порогом моя сила». Вот так! И все будет легко. Только учить-то все же не забывай. Совсем-то пустой голове трудно помочь даже наговорами.
Не знаю, действительно ли мне пригодились советы Вологодской или просто попался удачный билет. Но я одна из немногих в нашей группе получила по философии «отлично». А дальше уже проще пошло, историю я всегда любила и понимала. Следующие три предмета сдала спокойно. Последним экзаменом была «психология», вот здесь мне опять поволноваться пришлось, зато потом долго радовалась отметке «хорошо». Сессия закрыта, можно расслабиться чуть-чуть и даже на несколько дней снова съездить домой с чувством выполненного долга.
Этот конец января в Совиново запомнился мне красными закатами и большой белой луной, заплутавшей в ветвях огромного соседского тополя. Я заболела, кажется, гриппом, лежала в постели с температурой, не могла согреться под двумя одеялами и к возвращению в город похудела так, что тетя Маша ахнула, покачивая головой, а на лице Ани высветилось явное одобрение. Однако, новости меня ожидали весьма интересные:
— Тебя тут парень один искал. Славой зовут. Из вашей деревни, что ли?
— Ннет… Просто так знакомый.
— Ты мне такие штучки брось! Это ж надо додуматься — связаться с таксистом из «тьмутаракани»! Тань, ты в своем уме? Надо тебе найти нормального парня, городского.
— Аня, давай, я сама разберусь, кого мне найти.
— Да что в нем хорошего-то? Видела я твоего Славу — блеклый весь, шапчонка какая-то дрянная, куртка задрипанная… Ни роста, ни фигуры!
Меня пошатывало от слабости, я, видимо, еще не оправилась после болезни, да и сумку пришлось большую с остановки тащить — мне бабушка мяса положила, капусты квашеной, по баночке варенья и меда. Сил спорить совершенно не оставалось.
— Аня, лучше не лезь, я разберусь сама.
Зашла в нашу комнату наверху, ничком упала на диванчик и долго лежала, не отвечая ни на чьи расспросы. Почему-то было так плохо, плакать хотелось, а слезы не шли. За Славку этого было обидно, вот зачем приезжал, к чему узнавал про меня, что ему надо, навязался тоже — таксист!
Мы встретились через два дня в его «маршрутке». Утром оказалось свободно одно место спереди, рядом с водителем, и мне некогда было раздумывать. Глядя на дорогу, Слава начал разговор первым:
— Как домой съездила?
— Нормально, только заболела немного. Сейчас лучше.
Он посмотрел на меня пристально, но быстро отвел глаза на лобовое стекло:
— Что не позвонила-то? Я ведь ждал.
— Постеснялась.
Если я не знаю, как лучше ответить, всегда честно говорю то, что думаю.
— А я приезжал к бабуле твоей.
— Мне сказали. Только она не моя бабуля. Лучше ее Мария Васильевна звать. Или тетя Маша…
Повисло молчание. И мне вдруг показалось, что вот сейчас я выйду возле факультета, а Слава поедет дальше, и мы никогда не заговорим снова. Повода нет. И эта мысль отчего-то сделалась просто не выносима, возникло ощущение, что мне нужно непременно еще слышать его, видеть его взгляд, обращенный в мою сторону.
Зря Аня сказала, что он «блеклый», просто волосы светлые, будто выгорели на солнце и глаза, вроде бы, голубые, как у меня. Слава даже вполне симпатичный, и не старый совсем, хотя, явно не мой ровесник. С возрастом я никогда не угадываю, всегда прибавляю годы. А вот другим кажусь моложе своих лет.
— Как у тебя дела?
Голос мой звучит немного скованно, сама его не узнаю, неужели осмелилась все же спросить. Только Слава не ответил, а задал свой вопрос:
— Ты завтра что делаешь после учебы? У меня выходной, я бы заехал за тобой. Я вообще скоро с маршрута уйду, другую работу нашел. Мне надо больше свободного времени, дело у меня одно, надо оформлять документы по наследству. Отцова мать померла, дом остался, старый совсем, но стоит в центре среди новостроек, понимаешь?