Картинку штаб-квартиры ООН сменили явно архивные кадры заседания российского Совбеза во главе с президентом, вместо которых тут же появился выступающий с обращением к нации китайский лидер.
— Прямо сейчас в Москве идет экстренное совещание министерства обороны, на котором присутствует верховный главнокомандующий. Сообщается о том, что в данный момент по требованию Вашингтона уже собирается совет безопасности ООН – его заседание уже началось. В… Сейчас… — ведущую вновь отвлекли, она сбилась и, вернувшись взглядом к камере, уже не могла понять, о чем надо говорить. Девушка пыталась одновременно прочитать бегущую строку, информацию с экрана ноутбука и при этом отреагировать на жесты невидимого редактора.
-- И вот, как мне сообщают, – уже с трудом сдерживая эмоции, вновь отвлеклась ведущая, – совсем недавно нам удалось связаться с начальником нашего корреспондентского бюро в Токио, и сейчас вы сможете увидеть кадры….
Девушка прервалась, а на выделенной в части экрана картинке появилась ночная панорама мегаполиса – видео было явно снято с помощью мобильного телефона. Оператор стоял на балконе высотного здания, снимая подсвеченную многочисленными огнями столицу Японии. Темный небосвод обманчиво неторопливо пересекали десятки светящихся черточек, навстречу которым с земли рванули защитные противоракеты.
– Коллеги, слышите, звучат сигналы тревоги противовоздушной обороны, вы даже можете наблюдать, как первые ракеты приближаются к городу, и как работает ПВО японских сил самообороны… – комментировал происходящее подрагивающий голос обладателя телефона за кадром.
– Серега, [бежим], это [конец]! – ворвался в дрожащий, но размеренный голос громкий крик, и изображение дернулось.
Судя по всему, обладателя телефона схватили за руку, утаскивая с балкона – картинка заметалась – бегущий пытался что-то снимать и даже комментировать, но под густым матом его коллеги слов было не слышно. Вдруг в трансляцию ворвался звук далекого, но сильного взрыва – и здание содрогнулась.
– Уберите, пожалуйста, от экрана детей, – раздался взволнованный голос невидимой ведущей, – как мне сообщают, данные кадры не предназначены для просмотра аудиторией младше шестидесяти лет.
Девушка перепутала возрастной ценз аудитории, но даже не обратила внимание на замахавшего руками редактора, наблюдая на экране своего лэптопа за тем, как сотрудники телеканала бежали по лестнице, пытаясь обогнать смерть. У них даже не получилось выбраться на улицу – уткнувшись в возбужденную и плотную толпу японцев, которые, хоть и хотели спастись, не демонстрировали никакой паники, покидая здания.
– Коллеги, вы видите, мы оказались в толпе людей, пытающихся покинуть здание и все направляются в бомбоубежище. Обратите внимание, что не видно никакой паники, и… – пробираясь к через широкий холл к выходу, рассказывал корреспондент, держа телефон над головой, – было видно, что он в накинутом на футболку пиджаке, шортах и кроссовках на босу ногу. Рядом толкался взволнованно озирающийся оператор с профессиональной камерой на плече.
В этот момент, словно опровергая слова корреспондента об отсутствии паники, с улицы раздался многоголосый крик, и панорамные стекла первого этажа брызнули мелкой крошкой, разрушаясь от взрывной волны. Сквозь крики ужаса и боли было слышно эхо многочисленных взрывов – толпа заметалась, и обладатель телефона, сдавленно ругаясь, по чужим телам выбрался на улицу.
– Прошу прощения за несдержанность, коллеги, – попытался было оправдаться он, – но ситуация такова, что… черт!
Небоскреб перед ним вдруг вздрогнул и – перерезанный по диагонали стрелкой ударившей ракеты – вспыхнул ярким пламенем, поглотившим картинку, а после обрушилась дымная пелена, заглушая звуки.
– Господи… – едва слышно раздалось эфире, и изображение новостного выпуска вернулось в студию, где ведущая в изумлении смотрела на экран монитора, прижав ладони к лицу. Вдруг девушка вздрогнула, реагируя на оклик и вернулась взглядом к зрителям.
– Как сообщают наши редакторы, в социальных сетях начинают появляться видео с места событий, и в ближайшее время… мы… – взгляд ведущей вновь заметался между ноутбуком и бегущей строкой. – В течение нескольких минут вы увидите…
Зажмурившись на краткий миг, девушка взяла себя в руки и вернулась глазами к бегущей строке, глядя, по ощущениям, прямо на зрителей.
– Точной информации о жертвах пока нет, но счет может идти на десятки миллионов. Напомню, население Японии составляет чуть больше ста двадцати миллионов человек… учитывая компактное расселение и силу нанесенного Китаем удара, речь может идти о потере страной государственности…
Голос ведущей становился все более механическим – замедляясь и осознавая, что говорит, девушка вдруг обхватила голову руками, словно не в силах поверить в происходящее.
– Господи… да как же это… – вдруг пробормотала она, ошарашенно глядя в экран ноутбука. В студии появился редактор, потянувший девушку за собой, а ее место занял на ходу запахивающий пиджак молодой человек, внешне сохраняющий спокойствие.
Когда новый ведущий заговорил, начав раз за разом в разных интерпретациях повторять имеющуюся на этот момент информацию, Софья поправила экран планшета перед бледной девушкой, заключенной в оборудованном под тюремную камеру гостиничном номере.
– Зачем? – безжизненным голосом поинтересовалась Сакура, которую держали на прицеле сразу два молчаливых и собранных охранника.
– Госпожа Ребекка велела продемонстрировать, что твоей родины больше не существует. Как и клана Токугава – на территории Китая в оккупационных войсках ни одного из них не было.
– Зачем я еще жива? – лишенным эмоций голосом переспросила Сакура, глядя сквозь картинку экстренного выпуска новостей на экране планшета.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Софья, убирая планшет и кивая охраннику. Который, отвернувшись на мгновенье, жестом позвал двух сотрудников с принадлежностями для насильственного кормления заключенной.
Сакура продолжала смотреть прямо перед собой, не реагируя на происходящее.
– Ты пыталась убить себя уже три раза. И мне, надо сказать, не доставляет удовольствия все время возвращать тебя к жизни. Давай договоримся: я рассказываю тебе, почему ты еще жива, а ты не делаешь попыток стать героем и уйти к предкам. Потому что если меня отзовут отсюда, ты просто ляжешь под капельницей, и все, что необходимо для поддержания жизни тебе загонят через вены. Ну же, соглашайся. Давай договариваться, – посмотрела в глаза японки Софья.
Сакура не ответила. Девушка за минувшие дни сильно осунулась, напоминая бледного призрака – скулы заострились, бледная пергаментная кожа утратила здоровый румянец, а из глаз полностью ушла жизнь.
– Хорошо, поиграем в одни ворота, – жестом остановила готовый приступить к принудительному кормлению персонал Софья. – Ты еще жива, потому что с тобой должен поговорить Евгений Воронцов.
В глазах Сакуры что-то мелькнуло, но девушка сохранила беспристрастное выражение, хотя от чувствующей эмоции Софьи не укрылось напряжение японки.
– Да, он жив. Сейчас занят тем, что решает проблемы, возникшие в связи с некоторыми… недружественными, так сказать, твоими действиями. Когда закончит, желает с тобой поговорить – и хотелось бы, чтобы к этому моменту ты не была в состоянии овоща. Так будем сотрудничать? Или мне по-прежнему с тобой мучиться?
Глава 21. Последний приют
Бургундец сидел на крепостной стене и болтал ногами, глядя вниз — где ленивые волны накатывали на шипастый пояс цитадели, оставшийся после магического столкновения бушующих стихий воды и огня.
Рядом с кадетом никого не было – и как он забрался на вершину стены, часть которой чудом осталась целой между двумя широкими проломами, осталось для меня загадкой. Воздушного маунта у меня не было, поэтому я просто скачком двух телепортаций перепрыгнул с обрубленной — словно колуном, – галереи на парапет и устроился рядом с Бургундцем.
Некоторое время сидели в молчании. Он по-прежнему наблюдал за волнами, я отстраненно раздумывал о событиях, произошедших со времени моей смерти в первом отражении.
— Чего хотел-то? – вырвал меня из задумчивости голос Бургундца.
– Дело есть, – вернулся я в реальность, обозревая все вокруг словно новым взглядом.
— Что за дело? — поинтересовался полуорк, демонстративно отворачиваясь.
– Важное, — ответил я и замолчал.
Надолго -- думая, как бы сказать помягче.
– Есть… девушка, зовут Юлия, – начал я издалека. – Совсем недавно ее захватили в плен и пытали. Делал это… чернокнижник из крепости Хеллгейт.
Бургундец продолжал молчать, отвернувшись – демонстрируя полнейшее равнодушие.
– Когда Юлия сбежала, он пытался ее поймать. И так получилось, что… он погиб от ее рук. После этого чернокнижник пытался убить меня и близких мне людей. У него не получалось, а я убил его во второй раз.
Сказал и замер, ожидая хоть какой-то реакции, чувствуя себя несколько глуповато.
– Он же бессмертный, – буркнул вдруг Бургундец с откровенным удивлением.
– Был.
– Как был? – удивление стало еще ярче.
– Нет больше бессмертных. Есть бесконечно живущие, которых можно убить.
– Сурово, – покачал головой полуорк.
– Ты понял, о ком речь?
– Понял.
Отвернувшись, я почесал затылок, наблюдая за полетами вдали – где две группы по девять кадетов под руководством мастеров в воздушном строю пытались выстроить грифонов – самых обычных – в подобие гигантского ромба.
– Его звали Виталий, фамилия Спицын, – добавил я, наблюдая за безуспешными пока попытками пилотажников сохранить ровный строй.
– Меня зовут Артур, и я не идиот, – отвернувшись, произнес Бургундец, по-прежнему глядя в сторону.
В тяжелом молчании прошло еще несколько минут.
– Послушай, Артур. У меня отец… я тоже потерял отца, – выкрутился и не соврал я. И замолчал, пытаясь найти слова.
– У сына этого Виталия… Спицына, отца нет, – заполнил паузу полуорк.
Некоторое время мне потребовалось, чтобы осознать сказанное.
– Когда мне из цитадели сваливать, сегодня? – сбил меня с мысли расстроенный Бургундец.
– А зачем тебе из цитадели сваливать? – не совсем поняв, эхом откликнулся я.
– Вдруг я захочу тебе отомстить за смерть этого Виталия. Спицина, – добавил полуорк с недоумением.
– Ты же сказал, что он тебе не отец, – настал мой черед удивляться.
– А ты мне поверил?
Глубоко вздохнув, я выдохнул сквозь сжатые зубы. Так – наверное, надо сосредоточиться на происходящем и немного включить голову – а то оперативной памяти в мозгу не хватает, и начинаю понемногу подтормаживать.
– Если честно, то я даже не задумывался о том, верить тебе или нет, – начистоту ответил я.
– Воу, – удивился Бургундец, уважительно выпятив губу. – Ты не задумался, но и без тебя есть, кому задуматься.
– Например?
– Магистру цитадели, например. Ее светлости госпоже Орловой. Или ты за нее уже в Эмеральде решаешь?
– Не решаю, – согласился я, отрицательно помотав головой. – Все вопросы не решаю, – добавил после небольшой паузы.
Бургундец между тем чуть подвинулся и, достав из инвентаря бумажный свиток, протянул мне.
– Вороном отправили сегодня, – пояснил он: – Можешь прочитать.
«Дорогой Артур. С прискорбием сообщаю, что вчера днем во время осады крепости Адских Врат Евгений Воронцов убил твоего отца, считавшегося бессмертным. Подтвердить столь печальную информацию может хорошо знакомая тебе баронесса М.»
– Кто это отправил?
– Я откуда знаю? – хмыкнул Бургундец. – Видишь, без подписи. А посыльный ворон не представился.
– Кто такая «баронесса М.»?
– Подруга. Бывшая.
– Из Амбера?
– Из Амбера, – кивнул Бургундец.
– Да. Дело дрянь, – подытожил я происходящее.
– Именно, – кивнул Бургундец. – Уйти нельзя остаться.
– Запятую забыл, – прокомментировал я его ровную интонацию, по которой было нельзя понять смысл фразы.
– Запятая не у меня сейчас, – пожал плечами полуорк, отворачиваясь. – У госпожи магистра. Или у тебя, если именно этот вопрос ты решаешь.
– Именно это вопрос я могу решить.
– Тогда мне нужны новые документы на трех девушек, а также рабочий контракт для меня не меньше чем на пять лет. Зарплата – пятерка в месяц без учета бонусов и призовых. Да, и квартиру не меньше ста метров – но предпочтительней коттедж с внешней охраной.
– Пятерка евро? – поинтересовался я, сохраняя невозмутимость.
– Рубли и английские фунты – семьдесят на тридцать в соотношении. Рубли кэшем по курсу ЦБ, фунты на банковский счет.
Оказывается, про пять тысяч в месяц он не шутил.
– Тогда согласовать надо, – произнес я задумчиво, размышляя, почему полуорк стоит пять тысяч фунтов в месяц.
– Очень большая просьба сделать это сегодня. Если бы ты с этим разговором не пришел, то я мог бы находится здесь сколь угодно долгое время, делая вид что намереваюсь тебе отомстить – наверняка на меня вышли бы через некоторое время. А сейчас я уже начинаю волноваться за себя и своих близких, – скрывая внутренне напряжение, произнес Бургундец, забирая свиток из моей руки.
– Хорошо, – кивнул я, поднимаясь.
Отряхнул форменные штаны и шагнул в пропасть. Используя левитацию, приземлился на галерею второго яруса и уже через минуту был в кабинете магистра, рассказывая графине – Юлии уже в покоях не было – о запросах Бургундца.
– Перевезти его в Красноярск, коттедж выделить рядом с «Воронцово», – задумчиво произнесла Ребекка. – Агента у него нет, контракт согласуем, подъемные оговорим. Оклад пять многовато – можно попробовать уменьшить, но бонусы расписать так, что сможет заработать гораздо больше. Впрочем, это уже рабочий вопрос.
Пока Ребекка говорила, я чувствовал отсутствие ее интереса к вопросу оплаты – а с последней фразой понял, что информация была озвучена только для меня – для того чтобы понимал происходящее.
– То, что своих девочек решил к нам перевезти, это отлично, – продолжала графиня, – но с ними со всеми надо побеседовать вместе с Софьей, чтобы она им в душу заглянула – лишним не будет. Сам за это возьмешься, или поручить кому?
– Сам, – легко согласился я. – Расскажите мне только, почему он стоит пятерку в месяц, с новой легендой, коттеджем и подъемными?
– В Технополисе с прошлой осени – когда Новые Миры были официально анонсированы в первом отражении и пошла агрессивная реклама – проводятся киберспортивные турниры в формате смертельных матчей. Валерий Логинов был одним из самых высокооплачиваемых игроков СНГ-региона. Полтора месяца назад он стал хедлайнером сразу нескольких громких новостей в индустрии, но после резко пропал из информационного поля.
Ребекка говорила чуть отстраненно – параллельно быстро печатая что-то на виртуальной клавиатуре:
– Видимо, у него возникли некоторые сложности – если он купил себе новую жизнь и смог попасть в Эмеральд, обманув моих специалистов, – едва дернула губой Ребекка – и ее раздражение не предвещало ничего хорошего для тех, кто проверял парня.
Словно подтверждая незавидную участь для совершивших ошибку сотрудников, Ребекка звучно хлопнула пальчиком по столу, инициируя отправку циркулярной рассылки.
– Лучше тебе поговорить с ним прямо сейчас, – подняла на меня взгляд графиня.
– Поговорю, – поднялся я.
– Если договоритесь, отправляй его прямо сейчас в первое отражение. Дай контакты де Варда – пусть Питер эвакуирует его в Красноярск и договаривается о подъемных и бонусных выплатах. До или после – неважно.
– Хорошо.
– И не забудь, у тебя через полчаса Римское право в малой аудитории, ее уже восстановили. От вольной гимнастики считай себя освобожденным – с тобой будут заниматься те же мастера, что работали с Джули.
Подходя к двери, я обернулся.
– Ты знаешь, кто такая «Баронесса М.»?
Ребекка после моего вопроса не сдержала эмоций, выказав удивление. После небольшой паузы кивнула и заговорила: