Мне не нравится, что он переводит тему, но именно об этом я больше всего хочу поговорить.
— Она совершенно ошеломила меня, — отвечаю я. — Скольких нервов мне стоила эта недавняя шумиха, а теперь надо еще придумывать, как переписать сценарий!
— Боюсь, самоучителей «Как справиться со славой и ее последствиями» не бывает?
— Ага.
Подумав, я добавляю:
— Может, Фом найдет, что посоветовать…
После секундного молчания Пол спрашивает:
— Что еще за Фом?
— Я же про него рассказывала.
— Не помню такого.
— Значит, не тебе, а Джек.
— Так и кто же такой Фом?
— Для начала, чтобы ты лучше понял, Фом - это Том, только через «ф».
Пол хрюкает:
— Кошмар какой! Кем надо быть, чтобы так себя называть?
— Вообще-то, все логично, — резко отвечаю я. — Томас то же самое, что Фома, так что имеет полное право. Он тоже влоггер. Так мы и познакомились и уже некоторое время дружим.
— Друзья из интернета?
— Да, Пол. Бывает, что друзьям нужен интернет, чтобы общаться. Это нормально.
— Ты его вживую видела?
— Нет.
— А по телефону с ним говорила?
— Тоже нет, — и быстро добавляю: — Но мы много переписываемся, у меня есть его номер, и я знаю, что он не мошенник и не маньяк, потому что каждую неделю смотрю его влоги. Он совершенно нормальный.
— Он тебе нравится?
Повисает молчание, я не могу подобрать нужных слов.
— Черт, прости! — спохватывается Пол. — Я не хотел…
— Все нормально. Да, на него приятно смотреть.
— Правда?
Раздается скрип, и в поле моего зрения появляется любопытное лицо Пола. Я смотрю ему в глаза:
— Мне может нравиться чужая внешность, даже если я не хочу видеть людей обнаженными. Так, на всякий случай.
Пол медленно кивает:
— Прости, я не знал. Понимаешь, после того, как ты… Прости, я просто подумал…
Над нами нависает воспоминание о разговоре, который за несколько месяцев не потускнел в памяти и не стал менее неловким, как будто все происходило час назад. Но я не хочу ни вспоминать, ни обсуждать это, и отвечаю:
— Не надо извиняться.
— Ладно, тогда, извини, конечно, но он тебе нравится?
Кажется, к моим щекам приливает не кровь, а грязь.
— Ну… Наверно… То есть… Ну, не в том смысле, что…
— Хорошо, хорошо. Я понял.
— Проехали, — я сама морщусь от того, с каким нажимом говорю.
— Хм. Фом… — Пол пробует имя на вкус, выделяя «ф», и это его забавляет.
Жаль, что у меня нет второго шарика для пинг-понга, чтобы запустить в него.
— Слушай, твое имя ничем не лучше!
— Я и не спорил.
На мою голову вдруг что-то опускается и тут же поднимается обратно. Пол бьет меня по голове ракеткой.
— Чего?
— Предлагаю сыграть еще партию, — отвечает он. — В последний раз ты почти выиграла.
— Только потому, что ты поддался!
— Это оскорбление. Я играл в полную силу!
Я сажусь и качаю головой:
— Ты просто хочешь порисоваться.
— Не отрицаю.
— Жалкое зрелище. — Я разворачиваюсь и свешиваю ноги со стола.
По комнате эхом прокатывается громкий треск. Я внезапно и необъяснимо теряю равновесие. Затем почему-то скольжу по столу вниз под совершенно непонятным углом. Пол что-то вопит за секунду до того, как я врезаюсь прямо в него, и моя нога отзывается острой болью.
Через несколько секунд до моего ошарашенного сознания доходит, что случилось. Я истерически хохочу до слез.
— Охренеть, — выговариваю я. — Мы сломали стол.
9
Мы стоим у поверженного стола и пытаемся оценить ущерб. Пол предположил, что мы слишком сильно надавили на середину, так что средние ножки подломились, и в итоге две половинки стола врезались друг в друга, подняв целый фонтан голубых щепок.
— Это был производственный брак, — рассуждает друг. — Или винтики в ножках плохо затянуты.
— Или стол не был рассчитан на то, что на него сядут два здоровых лба? — вставляю я.
Пол задумывается над этим. От предложения возместить часть ущерба он только отмахивается:
— Я, в конце концов, мужчина, — замечает он. — Значит, если дело было в весе, это все моя вина.
Я смотрю на него с укором, но не возражаю. Не то настроение, чтобы обсуждать, кто и насколько тяжелее. Я прекрасно знаю, что вешу фунтов на тридцать больше, чем положено по стандартам красоты от Cosmopolitan.
Когда мы уже выходим из игровой, я замечаю у себя на ноге кровь. Там красуется длинный, тонкий порез, на который уйдет добрых три куска пластыря.
— Родители никогда больше не разрешат мне играть с тобой, — говорю я очень серьезным голосом. И, раз уж мы о родителях: — Надо сказать твоему папе.
Пол кивает:
— Только его нет дома. У них какая-то деловая встреча.
— Все равно мы должны сказать ему вместе!
— Таш, мне девятнадцать. Я уж как-нибудь наберусь смелости ему сказать.
— Ладно, — неохотно соглашаюсь я. — Но, если понадобится помощь, зови, я приду. Или можешь просто все свалить на меня.
— Если хочешь, оставайся. Скоро и Джек вернется.
— Я обещала поужинать с родителями. Хотя мне немного неловко, что я ломаю твою мебель и убегаю.
Пол только плечами пожимает:
— Я - плохой хозяин, ты - плохой гость. Теперь мы квиты.
***
К ужину папа готовит огромную миску шпинатного салата с козьим сыром, ломтиками слив, карамелизованным луком и жареным миндалем. Себе он еще дорезал запеченную куриную грудку, но я не понимаю, почему второй кусок курицы завернут в фольгу.
— Клавдия не придет, что ли?
— Написала, что переночует у Дженны, — отвечает мама.
Ну да, точно. Ей надо наслаждаться летом на полную катушку.
С той ссоры мы еще не разговаривали. Последние пару дней мы лишь обменивались ледяными взглядами и пару раз столкнулись на лестнице. У нас началась настоящая холодная война, и я уж точно не собираюсь прощать ее первой. Неправа здесь она. Мне пришлось просидеть немало часов, вместе с Джек и одной, чтобы хоть как-то привести сценарий в порядок после ухода Клавдии.
Конечно, Долли не такой важный персонаж как Анна Каренина или хотя бы Китти, но наш с Джек сценарий очень насыщенный. Так что каждый эпизод влияет на следующие, и нет ни одной лишней реплики. Вырезать все слова Клавдии было легко, это даже доставило мне мрачное удовлетворение, но залатать образовавшиеся дыры оказалось куда сложнее. Меня больше всего волновало, как впихнуть обратно в сюжет Стиву, которого играет Брукс. Он почти не появляется на сцене без Долли, а я не хочу вычеркивать его из сериала, тем более сейчас, когда мы начали набирать популярность.
Конечно, мне надо простить Клавдию. Если я зайду в «Дзен-центр» на курсы медитации для подростков и поговорю с Дейрдре, нашим наставником, она скажет мне, что моя злость только разрушает меня, а у Клавдии свой собственный путь. Но я уже несколько месяцев туда не ходила. То съемки, то вступительные экзамены, то снова съемки… Я, конечно, повторяю себе, что продолжу ходить туда, как только все немного уляжется. Но, похоже, в ближайшее время ничего устаканиваться не собирается, особенно теперь, когда мы, как любит выражаться Джек, «немножко прославились». По вечерам я стараюсь не забывать делать десятиминутный комплекс дыхательных упражнений, но иногда утыкаюсь в ноутбук и так увлекаюсь новыми постами с упоминаниями, что под конец мне лень уже даже пойти зубы почистить, не то что делать какие-то там упражнения.
***
Наутро я никак не могу сосредоточиться на работе. Посреди смены выходит эпизод со скрэбблом, и мне не терпится посмотреть, как на него отреагируют. Два дня назад Джек оставила на странице сериала твит с намеком, и фанаты немедленно запустили хэштег #ЧетвергКевина. Я не знала, радоваться мне или паниковать. Мне почти хочется, чтобы того поста Джек не было, потому что теперь все предвкушают сегодняшнюю серию и могут разочароваться. Нет, я уверена, что мы сняли круто. Но я ни капельки не объективна, и не знаю, нравится ли мне серия потому, что я помню, сколько мы над ней работали, или потому, что она правда шикарна.
Я уже решила, что не буду доставать телефон во время десятиминутного перерыва. Как бы ни приняли серию, за десять минут я не смогу охватить реакцию подписчиков, так что просто окончательно превращусь в лужицу. Я и так уже дважды накосячила: сначала лишний раз пробила купальный костюм, потом опечаталась в скидочном коде. Дурацкие ошибки. Может быть, сегодня стоило сказаться больной и не ходить на работу.
— Все в порядке? — спрашивает Этан, когда я даже не пытаюсь поймать кинутый им волейбольный мяч.
— Я просто не там, где хочу быть, — покаянно отвечаю я.
— Мы оба такие, — смеется Этан.
***
Толстой, любовь всей моей жизни, однажды сказал: «Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин». Это, наверно, сексизм. Или нет. Или самую чуточку. Дело было сто с лишним лет назад, а тогда без сексизма было никак, так что поди пойми. Мне больше нравится перефразировать это как: «Ничто так не нужно человеку, как общество умных людей». Потому что, ну серьезно, если бы мы хоть изредка не тусовались с умными людьми - особенно с теми, кто умнее нас, - мы, наверно, превратились бы обратно в одноклеточных и плавали бы себе по болоту.
Джек умнее меня. Пожалуй, еще ехиднее и неадекватнее, но точно умнее. Не знаю, что бы я без нее делала последние две недели, после того как мы резко прославились, потому что она умудряется по-прежнему видеть полную картину происходящего. С недавних пор ее любимая фраза: «Да, круто, но завтра все могут нас возненавидеть». Так что теперь, в #ЧетвергКевина, мне просто необходимо быть рядом с Джек, чтобы трезво оценить реакцию фанатов.
Когда я подхожу к их дому, мистер Харлоу поливает палисадник. Несколько секунд я раздумываю, насколько невежливо будет кинуться в кусты и по-пластунски доползти до заднего входа. Не поймите меня неправильно, обычно я не против поговорить с мистером Харлоу. У него такое же мрачное чувство юмора, как у Джек. А еще его гораздо легче поймать, чем его жену, которая обычно либо уезжает по делам на северо-восток страны, либо запирается в кабинете и что-то бешено печатает. Но сегодня в моей голове еще свежо воспоминание о сломанном столе для пинг-понга. Пол уже должен был сказать об этом отцу, и я не уверена, что готова к потоку ядовитого остроумия на этот счет.
— Привет, Таш!
Я вздрагиваю и перевожу взгляд на мистера Харлоу, который одной рукой закрывает глаза от солнца, а другой - держит лейку. Она наполнена до краев, и при каждом его движении оттуда стреляют фонтанчики воды. Кажется, прятаться уже поздно. Я подхожу к палисаднику:
— День добрый, мистер Харлоу. Какие красивые георгины!
Что угодно, лишь бы поддержать разговор. Понятия не имею, чем красивые георгины отличаются от некрасивых, но я дико горда собой уже за то, что вообще знаю это слово. Мистер Харлоу начал заниматься садом после ремиссии: врач сказал, что это поможет снять стресс.
— Ты сюда пришла не о цветах разговаривать, — фыркает он в ответ и кивает в сторону дома (еще один фонтанчик из лейки). — Джек внутри.
— Э-э… Спасибо.
И все? Ни единого намека на стол для пинг-понга? Может быть, Пол ему еще не сказал, и это еще хуже, потому что подколки настигнут меня в следующий раз.
— Я серьезно насчет цветов, — замечаю я, открывая входную дверь. — У вас самый красивый сад на всей улице!
Мистер Харлоу отмахивается от меня с каменным лицом. Я направляюсь внутрь, к спальне Джек. Когда я захожу, она, не поднимая взгляда, похлопывает по кровати рядом с собой. Подруга, напряженно хмурясь, изучает экран ноутбука.
— Ты уже что-нибудь видела? — она кликает мышью и принимается яростно печатать.
— Нет, — вкладываю в ответ все свое нетерпение.
Я достаю ноутбук из рюкзака, даже не заботясь о том, чтобы включить его в сеть. Все работает слишком медленно. Логин и пароль обрабатываются слишком долго, интернет не хочет подключаться, браузер дико тормозит на новых вкладках. Но вот наконец-то, наконец-то весь #ЧетвергКевина у меня перед глазами.
— Я разгребаю твиттер, — сообщает Джек. — Люди ретвитят, как сумасшедшие. У нас пара сотен новых подписчиков.
— Ну так что, какая реакция? — спрашиваю я. — Хорошая или плохая?
— Просто обалденная. Под видео фанатки прям-таки разбушевались. Короче, гнилые помидоры, которыми нас однажды закидают, еще даже не выросли. Слушай, пожалей свое лицо, а то к восьмидесяти годам ложка в рот влезать перестанет!
Но я не могу перестать по-идиотски улыбаться даже после нескольких минут в нескончаемом потоке скринов, гифок и восторженных репостов. Только через час у меня получается оторвать глаза от экрана, оглядеться и спросить:
— А где Пол?
— Играет с кем-то в баскетбол, — отвечает Джек и снова атакует клавиатуру. — Через пару часов вернется.
Она замедляется, так что стук клавиш звучит почти театрально: «тук… тук… тук», и поворачивает ко мне голову:
— Я слышала про стол.
Значит, кому-то Пол все же рассказал.
— Смешно, — отвечаю я.
Зовущий свет экрана уже засасывает меня обратно.
— Если бы я знала вас чуть хуже, я бы решила, что вы там занимались диким животным сексом.
Этого хватает, чтобы надолго вырвать меня из плена социальных сетей.
— Что, прости?
— Но я слишком хорошо вас знаю, так что я так не думаю.
— Вот и правильно, — хмурюсь я. — Жуть какая, Джек, зачем ты вообще это сказала?
— Господи, да шучу я! Это совершенно невероятно, в том-то и хохма!
— Это не… Это… — Я пытаюсь одновременно тяжело вздохнуть и зарычать. — Что ты хочешь этим сказать? Зачем ты это сказала?
— В смысле?
Джек уже не шутит. Она закрыла крышку ноутбука и как-то непривычно серьезно на меня смотрит.
— Что я сказала не так?
— Ну, Пол парень, а… а я девушка. Мне все равно нравятся парни.
— Тебе нравится Пол? — очень тихо уточняет Джек.
— Нет, я этого не говорила. В смысле, хватит думать, что я какой-нибудь… робот!
— Боже, Таш! Я вообще не об этом!
Я закрываю лицо руками.
— Я знаю. Но так еще хуже. Как будто… как будто ты по умолчанию считаешь, что я не могу ни к кому ничего чувствовать.
— Я так не думаю, — произносит Джек, вкладывая в свои слова раз в десять больше эмоций, чем обычно. — Прости меня. Я вообще так не думаю. Просто… ты не очень хорошо объяснила нам…
Она запинается и себе под нос заканчивает:
— Не знала, что ты так это воспринимаешь.
Я убираю руки от лица, пытаясь показать Джек, что не злюсь. Не могу винить ее за то, что она запуталась. Я сама до сих пор иногда путаюсь, когда пытаюсь описать ситуацию без глупостей и громких терминов. Мне совсем не нравится то, как я объяснила ее в сентябре, когда мы с Джек и Полом сидели вокруг их бассейна, завернувшись в полотенца и прихлебывая газировку. Я тогда только что рассталась с Джастином Раном, моим первым парнем, и Джек как раз говорила что-то о том, что вокруг полным-полно не слишком тупых парней и что они непременно выйдут из тени, как только узнают, что меня можно звать на свидания, когда я выпалила: «А я не хочу».
— Чего не хочешь? — переспросила подруга. — Встречаться с парнями?
Я надолго замолчала. Друзья уставились на меня, и я наконец проговорила:
— Кажется, мне никогда не нравились вещи… которыми хотят заниматься… люди, которые встречаются.
К их чести, и Джек, и Пол промолчали.
— Мне совсем этого не хотелось, — тараторила я. — Вообще. И когда Джастин пригласил меня на свидание, я решила, что это хорошая идея, потому что, мало ли… Вдруг мне просто надо было… попробовать.
Джек издала какой-то полупридушенный звук, и я поспешно добавила:
— Не в этом смысле. Просто побыть рядом с парнем. Что-то в этом роде.
Меня бросило в жар: и снаружи, от солнца, и изнутри. Я уставилась на свои посиневшие пальцы и добавила:
— Я говорю какие-то глупости. Кажется, не надо было поднимать эту тему.
Джек встала со своего шезлонга, подсела ко мне и обняла меня за плечи.