— Самым благоприятным днем для свадьбы будет первая суббота следующего месяца. Если церемонию провести в этот день, то твоя жена принесет тебе здоровых сыновей и будет верна, пока смерть не придет за ней.
— Благодарю, — ответил Кносс, положив на стол кошель с монетами и вышел из комнаты.
До назначенной даты оставалось не так много времени, а подготовить предстояло многое. Кносс решил не жалеть денег на свадьбу, отпраздновать ее так, чтобы все жители Эбрука еще долго вспоминали это событие. «Нужно договориться с поварами, музыкантами, декораторами. Все должны увидеть, что он может позволить себе все самое дорогое и лучшее. И пусть завистники умрут», — последняя мысль вызвала радостную улыбку на лице Кносса.
***
Весь Эбрук знал, что сегодня свадьба Кносса и дочери графа д’Магсума. Торжество, как и все, что любил Кносс, обещало быть пышным. Дом Кносса украсили сотнями красно-белых роз, из которых для молодоженов соорудили настоящую аркаду с цилиндрическими башнями по бокам. В саду разместили сотни белых кресел, покрытых позолотой, на которых расположились приглашенные гости. Жених решил позвать всю элиту города: тут присутствовал Мумий со своими людьми, представители нескольких знатных родов, банкиры, судьи и другие достойнейшие. Между гостями сновали слуги, разнося на золотых подносах изысканные напитки и закуски. Среди гостей был и отец невесты – граф д’Магсум вместе со своим сыном.
Старый граф казался мрачнее тучи и ни с кем не разговаривал. Даже непосвященному было понятно, что он не очень доволен происходящим. Но мало кто обращал на это свое внимание, – все ждали приезда молодоженов.
Наконец свадебный кортеж приблизился. И хотя кареты были едва различимы, отчетливо долетали звуки громкого марша. Впереди шла процессия с целым оркестром: трубачи и барабанщики оповещали народ о начале грандиозного по масштабам события. Кносс с Маленой — дочерью графа ехали в открытой бело-золотой карете, запряженной разукрашенным золотом и венками шерстистым носорогом. В арьергарде ехали восемь всадников со штандартами дома графа д’Магсума в бело-золотых цветах дома Кносса. Сам жених, стоя, разбрасывал монеты, которые с благодарностью подбирала толпа зевак, следовавшая за кортежем, словно стая рыб-прилипал за акулой.
Невеста выглядела гораздо моложе жениха. Поговаривали, что ей всего четырнадцать. Малене попытались придать возраст за счет румян и прически, но в глаза бросалась огромная разница в возрасте. Как и подобает дочери графа, она приняла свою судьбу со смирением. Хотя, может это просто так казалось со стороны: кто знает, что осталось за стенами дома д’Магсума? На новобрачной было одето выдержанное элегантное белое платье. В прическу, следуя традиции бракосочетаний знатных родов, вплели сотню маленьких золотых колокольчиков, которые звенели при тряске кареты по брусчатке. Она все время старалась улыбаться, но ее вид нельзя было назвать счастливым, а улыбка выглядела искусственной и натянутой.
Кносс, наоборот, – был одет ярко и броско. Белый мундир с золотыми лампасами, сидел на нем, словно седло на корове. Завершал образ жениха развевающийся на ветру красный плащ. Все это смотрелось нелепо и немного комично из-за его тучной фигуры.
Когда процессия подъехала, к звукам сопровождающего их оркестра добавились также звуки встречающих процессию во дворе трубачей. Гости подошли к дороге, чтобы встретить молодоженов, а стража принялась оттеснять людей, продолжавших бежать за каретой в надежде поймать монеты.
Церемония официально началась. Выходя из кареты, Кносс галантно подал руку своей невесте, помогая ей спуститься. Двое слуг развернули бело-золотой ковер на их пути. Все последовали за молодыми к постаменту, на котором располагалась арка из бело-красных роз. Здесь, облаченный в длинную бирюзовую мантию, стоял жрец Хора. Дети, одетые в цвета дома Кносса, разбрасывали во все стороны лепестки роз. Поднявшись на постамент, будущие супруги ожидали начала церемонии. Малена чувствовала себя в не своей тарелке, она старалась избегать взглядов гостей, потупив глаза в пол, то и дело поправляя рукой и так безупречную прическу.
— Согласна ли ты, Малена, дочь д’Магсума, быть верной женой Кносса и любить своего мужа, пока Хор не призовет тебя? — начал церемонию жрец.
— Да, и пусть Хор проклянет меня, если я не сдержу обещания, — не поднимая глаз, ответила невеста. В ее голосе была едва уловимая дрожь.
— А ты, Кносс, согласен ли ты взять в свой дом Малену?
— В моем доме ей всегда найдется хлеб за столом и тепло очага, — ответил жених.
— За сим объявляю брак Кносса и Малены навечно скрепленным узами Хора. Теперь жених может поцеловать невесту.
Малена стояла растерянная и не знала, что ей делать. Кносс взял ее голову, развернул к себе и впился губами в ее губы. Когда с поцелуем было покончено, гости по одному начали подходить, чтобы поздравить молодоженов и поднести им свои подарки.
Если бы не обстоятельства, можно было бы подумать, что это – папа с дочкой. Кносс выглядел значительно крупнее Малены и, наверное, раза в три тяжелее. Она казалась рядом с ним совсем маленькой девочкой.
Гости образовали длинную очередь. Стандартные речи, обычные пожелания, фальшивые улыбки, безразличные взгляды. После поздравлений гости преподносили подарки, которые обязательно должны были быть упакованы и подписаны. Наконец, Кносс пригласил всех собравшихся в зал для пиршества.
Здесь стояли длинные столы, на которых располагались самые изысканные закуски: молочные поросята, жаренные каплуны, фаршированные жаворонки, тушеные куропатки, похлебка из рыб-песчанок и миног, чаши с икрой и многое другое. Все подавалось на фарфоровых и серебряных блюдах, лишний раз подчеркивая статус жениха. Гости вряд ли успели попробовать хотя бы половину из предложенного, когда начали вносить основные блюда: оленья нога в говяжьем бульоне, фаршированные осетра и лебеди, филейная часть или грудка теленка с апельсиновым соусом… Многочисленный отряд натренированных слуг порхал от стола к столу, принося блюда на смену. Можно было лишь удивляться их подготовке и тому, как они ловко лавируют между гостями. Пир продолжался более двух часов, прежде чем начали подавать десерты. Здесь Кносс тоже не ударил лицом в грязь: к столу предлагались особые пирожные. На каждом пирожном тонкой иглой была насажена золотая брошь в виде цветка, инкрустированного драгоценными камнями. Крем обладал золотым цветом тоже неспроста, при его производстве использовалось настоящее золото. Эта смена блюд сопровождалась громкими звуками труб и аплодисментами восхищенных гостей. Каждый из присутствующих на свадьбе после того, как съест сладость, мог забрать брошь себе на память. Каждое пирожное походило на настоящее произведение искусства. Сложно было даже вообразить, сколько все это стоило.
После короткого перерыва на десерт, согласно программе, специальный человек начал распаковывать подарки и усиленным с помощью магии голосом на весь зал оглашать: кто и что подарил новобрачным. Звучало это примерно так:
— Купец Тортон из рода Теллов вместе с со своей супругой подарили молодым
золотое лимонное дерево, а вот владелец фабрики по производству свечей Марк подарил лишь набор фарфоровой посуды.
Подобное не было общепринятой традицией, поэтому застало некоторых гостей врасплох. Те, кто не мог похвастаться дороговизной своих подарков, чувствовали себя неудобно. Дискомфорта добавляли также одобрительные восклицания толпы и аплодисменты или же осуждающий гул. Это разделило гостей на два сорта: те, кто мог себе позволить подарить что-то дорогое и те, кто был просто не в состоянии этого сделать.
Последние подвергались насмешкам прямо за столом.
Из самых запоминающихся подарков: портрет Кносса, восседающего на троне в мантии и короне. Нужно признать, что художник убрал несколько лишних килограмм и сделал внешность Кносса намного более «королевской», но все же узнаваемой, что привело самого жениха в дикий восторг. Золотой горшок, усеянный рубинами, для их будущего ребенка, а также люлька, выполненная в похожем стиле с горшком, но уже от другого дарителя; серебряная лошадка для будущего сына и множество декоративного, богато инкрустированного оружия, к которому Кносс всегда был неравнодушен. Из-за большого количества гостей эта часть свадьбы заняла значительное время.
Следом шла развлекательная программа. Началось все с театрального выступления под музыку. Пьеса повествовала, как Кносс, будучи сыном простого купца, смог преодолеть все жизненные трудности и стать самым успешным человеком в Эбруке. Главного героя сыграл более молодой и подтянутый актер. В конце представления он сменил свою одежду на позолоченные доспехи. Верхом на лошади, которую изображали двое других актеров, он прискакал к балкону своей прекрасной избранницы. Здесь, после непродолжительной серенады и забросом в ее окно букета из красно-белых роз, герой получает согласие и уезжает с невестой на лошади за кулисы, под аплодисменты зрителей
Дальше по программе был традиционный бой карликов, одетых в шутовские наряды. Они пинали друг друга и дрались на деревянных мечах, сопровождая все скабрезными шутками. После них выступали глотатели шпаг и заклинатели огня, а также жонглеры на ходулях… Изюминкой вечера стала женщина, одетая в красную мантию с высоким стоящим изящным воротником. Она оказалась настоящим магом огня и продемонстрировала свое искусство в запекании большого кабана целиком. Поток пламени вырвался прямо из ее рук, что вместе с красотой колдуньи и ее шикарным нарядом составило поистине восхитительное зрелище. Публика ликовала.
Граф д’Магсум не очень любил спиртное, но в этот день активно налегал на вино. Это не сделало его менее хмурым, а, скорее, более раздражительным.
Заиграла музыка и жених, отбросив на спинку стула свой красный плащ, протянул невесте руку, приглашая на танец. Малене ничего не оставалось, как согласиться. Толпа одобрительно загудела.
Кносс специально взял несколько уроков, но это мало ему помогло. Его па были подобны топтанию медведя на фоне порхающей, словно бабочка, Малены. Каждое движение отзывалось звоном золотых колокольчиков в волосах невесты. Контраст был настолько разительным, что некоторые позволили себе даже легкую улыбку или смешки. Но большинство все же смотрели на танец с абсолютным безразличием. Для них этот вечер был всего лишь возможностью хорошо провести время и завести полезные знакомства. После следовали танцы, где принимали участие все гости. Успевший вспотеть жених предпочитал сидеть на своем месте и наблюдать за танцующими гостями.
— Вы – негодяй, — заявил граф д’Магсум, указывая на Кносса рукой, и удерживая золотую чашу с вином оставшимися пальцами. — Вы обманом вынудили меня отдать за вас дочь!
— Папа… – глаза Малены наполнились слезами.
— Тит, помоги графу найти его место! — сказал Кносс. Его брови нахмурились, но лицо продолжало держать натянутую улыбку.
Люди Кносса, стараясь не привлекать внимания, увели графа в сторону. Чтобы отвлечь гостей от случившегося, поднялся раскрасневшийся от хмеля жрец Хора и заявил:
— Настало время молодым удалиться в спальню!
— Да, да, — одобрительно подхватила толпа. — В спальню!
Двое монахинь Хора увели Малену для приготовления к брачной ночи. Ей предстояло принять ванну, чтобы очиститься перед мужем. Кносс вошел в спальню, специально обустроенную к этому случаю: кровать была выполнена в виде огромного лебедя из настоящих лебединых перьев; вокруг все было усеяно лепестками бело-красных роз. Кносс увидел обнаженную Малену, лежащую на кровати и с ужасом ждущую своей участи. Карие глаза девушки напоминали глаза испуганной лошади. Ее каштановые волосы распустили, и они прикрывали едва заметную грудь Малены, а также ее белые обнаженные плечи. Постояв какое-то время и полюбовавшись увиденным, Кносс сказал:
— Вы восхитительны!
— Спасибо, — ответила Малена и ее щеки покраснели еще больше.
— Вы боитесь меня? — жених уселся на кровать. От возбуждения его подбородки стали немного трястись.
Ответа не последовало, и Кносс, проведя ладонью по внутренней части бедра невесты, ответил вместо нее:
— Боитесь. Не бойтесь, моя госпожа, сегодня я буду спать отдельно. Придет время, и вы сами пригласите меня в вашу спальню. А пока… пока я подожду. Приятных сновидений, моя графиня, — после этих слов Кносс покинул спальню невесты и закрыл за собою дверь.
Возле двери его уже ждал Тит.
— Вы не стали. Почему?
— Это не какая-то портовая шлюха. Блюдо гораздо вкуснее, если есть его не спеша, наслаждаясь каждым кусочком.
— Как пожелаете, мой господин, — Тит склонился в легком поклоне.
— Проследи, чтобы в ее комнату никто не входил. И приведи ко мне ту черноволосую аргоску.
— Всенепременно.
9. НАБИР
Сегодняшний день обещал быть насыщенным, Эбрук собирался праздновать День Солнца. Как гласит предание, в этот день Хор подарил людям солнце, положив конец зимы, что вечно царствовала до этого.
К сожалению, Набир являлся магистром магов и не мог пропустить данное мероприятие, несмотря на болезненные ощущения в спине.
«Да, – я совсем развалина», — с горечью подумал магистр, с трудом добравшись до Большой Арены.
Здесь ему и другим почетным гостям выделили лучшие места. Это был единственный день в году, когда магистру позволялось сидеть рядом с королем. Нельзя сказать, что это очень нравилось Набиру, но традиция есть традиция.
Королевская Ложа на арене занимала целый сектор и была отгорожена от остальных рядов зрителей двумя стенами. Кроме короля Тебальда сегодня на праздник прибудет практически вся знать города, и большинство из них хотели бы оказаться в Королевской Ложе.
Все зрители давно собрались. Король и его свита традиционно опаздывали. Представление еще не началось, Набир наблюдал за приготовлениями. Внизу находилась круглая арена, от зрителей ее отделяла высокая стена, которая должна была защитить людей от случайного попадания заклинания или еще от чего-то магического.
Что же касается Королевской Ложи, то ее дополнительно накрыли прозрачным магическим куполом. Вся королевская династия Темплитонов обладала полным иммунитетом к магии, но нельзя было допустить, чтобы какой-нибудь благородный пострадал. Подобное обернулось бы неслыханным скандалом, чего Набир допустить не мог.
Повсюду висели бирюзовые флаги Титоса с изображенным на них головой белого носорога. Большой шерстистый носорог — символ и гордость Титоса, обитал только на севере этой страны и много столетий тому сыграл ключевую роль в истории государства.
Толпа горожан шумно обсуждала предстоящее зрелище. Задержкой представления воспользовались лавирующие между рядов торговцы, бойко расхваливающие свои товары.
Размышления Набира оборвали звуки горнов, оповещающих о прибытии короля. Тебальд никогда не отличался пунктуальностью, все придворные давно уже к этому привыкли. Он имел репутацию любимца дам не только из-за своего положения, но и из-за внешности. Высокий, с темной бородой и усами, со слегка завивающимися волосами до плеч, глава Титоса возвышался даже на фоне своих телохранителей. На голове короля была облегченная для подобных событий тиара с большим голубым сапфиром. Набир знал, что по голубым глазам короля красотки Титоса пролили не одно ведро слез. Подобно кораблю, прибывающему в порт, свита во главе с королем, проходила сквозь ряды кресел Королевской Ложи.
В присутствии короля всем полагалось встать и склонить голову.
«Хорошо, что традицию глубокого поклона отменили четыреста лет тому назад, иначе моя спина этого бы не выдержала», — подумал Набир.
— Ваше высочество, — поприветствовал приближающегося короля Набир.
— Рад видеть вас здесь, магистр, — сделав небольшой кивок головой, король уселся на свое место.
— Для меня большая честь, что вы скрасили наш праздник своим присутствием, — ответил согласно этикету Набир, садясь на свое кресло рядом.
«Король прихватил с собой баронессу Абиолу, куда же без своих девок», — с улыбкой подумал Набир. Не зря, люди дали правителю прозвище Многогрешный. Магистр понимал, что король – не идеален, что слишком много времени уделяет пирам и охоте, мало заботясь о делах государства. Но что ж поделать, – выбирать не приходится. Наследный принц Теолл соответствовал титулу еще меньше, и если Тебальд хоть иногда думал о королевстве, то интресы принца ограничивались выпивкой и женщинами. Теолл был очень тщеславным и не любил проигрывать. Вероятнее всего, он лично или кто—то из его подхалимов распустил легенду, что Теолл одолел черного дракона в одиночку. После этого принц приказал именовать себя не иначе, как Наследный Принц Титоса и Убийца Драконов. Наследный принц вел себя так, словно он всемогущий, словно обладал Гневом Короля.