Деревенские не знали, что она не совсем человек. Ей приходилось постоянно держать ушки прижатыми, чтобы их скрывали волосы. Пока она еще не прошла обряд посвящения, ей разрешалось носить свою одежду, что также было на руку для ее планов. Наверное, новеньких брали в оборот постепенно, чтобы те привыкли, именно поэтому надсмотрщица еще ни разу не ударила Айрин по рукам розгами за плохую работу. Значит, какое-то время у нее еще есть, но сколько? Было бы неплохо прихватить хоть какие-то припасы в дорогу, но где их взять? Скорее всего, еда находилась где-то в районе столовой. Входная дверь была заперта на ключ, окно также не открывалось. Так что достать еды в дорогу, хоть каким-то способом было сложно. С содержимым сумки девушка уже мысленно попрощалась. Нужно было достать хотя бы огниво.
Убегать днем было опасно, ее быстро хватятся. Если убегать в форме лисы, то в лесу она окажется либо без одежды, либо босая, без какой-либо сумки унести все сразу в пасти лисы не получится. А если ее побег кто-то заметит, то придется выбросить все. Лиса не могла быстро бежать с вещами в зубах. Поэтому решено — завтра вечером в Праздник Урожая.
Осталось решить еще один вопрос. Айрин поняла, что после увиденного не может оставить Лиру здесь, но существовала опасность, что та, узнав о готовящемся побеге, выдаст ее. Девушка жила в деревне слишком долго, и кто знает, насколько ей успели задурманить голову. Но ведьма понимала, что, если не попытается спасти хотя бы ее, никогда не сможет себе этого простить. Придется рискнуть и взять Лиру с собой, но, чтобы побег удался, Айрин решила посвятить девушку в свои планы последний момент.
16. ААРОН
Четыре дня войска Магрифа выжидали, держа всех в нервном напряжении. Время от времени войско у стен строилось для атаки, но, едва начав, разворачивалось назад. Было несколько неудачных ночных вылазок, когда небольшой отряд противника пытался взобраться на стену.
Цель диверсий — вымотать осажденных и посеять страх. Отец распорядился, чтобы в случае ложных наступлений не поднимали всех по тревоге, все равно – если враг задумает пойти в настоящую атаку, его продвижение под стенами города не будет мгновенным, а солдатам нужен отдых. Был увеличен паек для поддержания солдат в хорошем расположении духа. В эти дни Аарон часто бродил по городу. Страх и тревога витали в воздухе. Гнетущее ощущение чего-то плохого, что вот-вот должно неизбежно произойти, давило на всех. Об этом говорили в любой харчевне, перешептывались на рынке и на улице. Даже когда Аарон находился далеко, и не мог расслышать, о чем говорят люди, он научился различать по выражению их лиц, когда они говорили об осаде. И стоило ему приблизиться достаточно близко, чтобы звук долетел до его ушей, как догадка тут же подтверждалась.
Словно грибы после дождя росли цены на продукты. Все попытки губернатора сдержать цены терпели крах. Люди понимали, что в осажденном городе, цена хлеба может быть намного выше цены желтого металла. Ведь золотом нельзя насытиться.
Кроме армии из крестьян был сформирован отряд из женщин и стариков. Им раздали луки и обучали стрельбе. Около четырех тысяч горожан согласились помочь обороне. Луков на всех не хватало, запасы мечей и копий разобрали добровольцы, так что существенного усиления обороны ожидать было глупо. Выбрав лучших, в дополнение к отряду добровольцев с копьями, сформировали отряд примерно из двух тысяч лучников.
Утром четвертого дня осады, словно раскаты грома весной, воздух сотряс ритмичный бой барабанов. На этот раз атака была настоящей, войско Магрифа двинулось вперед. Форма воинов Магрифа четко делилась на два типа. У одних в одежде преобладали черные тона. Лица воинов закрывала ткань, а на черном штандарте белым цветом был изображен глаз. Другие же – наоборот, все в ярких одеждах, с преобладанием синего, красного или же золотого цвета. На штандарте у них был изображен золотой дракон на красном фоне. Оба войска, похоже, подчинялись разному командованию, и атаковали с разных флангов, не смешиваясь. Аарон пожалел, что уделял изучению истории Магрифа слишком мало времени, не понимая, почему они так разнятся. Он только начал изучать их язык, его словарный запас был очень ограничен.
Аарон вместе с отцом и другими командующими наблюдал за ходом битвы с вершины одной из прямоугольных дозорных башен. Башня располагалась далеко от стен, так что все приказы передавались либо цепочкой гонцов, либо с помощью звуков горна. Всего в городе было пять подобных башен. Могус с Снетгастом, чтобы управлять войском более эффективно, решили выбрать центральную башню. Они поделили город по периметру примерно поровну: отец взял оборону южной части, Могус – северной. На башне Аарону открывался хороший обзор во все стороны.
Когда началась атака, черные продвигались к их стороне, тогда как цветные атаковали противоположную. Ровные ряды пехотинцев с овальными щитами и пиками медленно шли в направлении города, за ними – люди с лестницами и лучники. В бой противник бросил далеко не все силы. Большая часть оставалась в лагере. Это напоминало разведку боем, а не серьезный штурм.
Дойдя до пунктирного рва, войскам пришлось перегруппироваться, чтобы обойти препятствие. Сами рвы уцелели, несмотря на песчаную бурю. Нападающим пришлось уплотниться перед сделанными проходами, чтобы обогнуть пунктирные рвы. Это напоминало прорыв водой песчаной дамбы, которой Аарон вместе с братом в детстве сдерживали потоки воды на дороге после дождя. Струйки армии Магрифа начали просачиваться через оставленные проходы между рвами. От ровных линий строя не осталось и следа. Те черные воины, которые сумели преодолеть препятствия, начали опять строиться. Но получалось из рук вон плохо. Кто-то толпился на месте, другие ушли вперед. Видно было, что начальное построение заняло немало сил и времени у командования войском. Когда большая часть вражеских воинов перешла проход, отец отдал приказ требушетам и катапультам нанести огонь по пристрелянной местности. Полетели огненные снаряды, которые четко били по переходам между рвами, отсекая ту часть вражеского войска, что уже успела перебраться. Это привело к настоящему разгрому среди нападающих. Ядра влетели в самую гущу черных войск, уничтожая за один раз несколько десятков солдат. На переходах бушевало пламя, горели люди, на которых попала зажигательная смесь. Крики пылающих людей, бегающих в панике, стали слышны даже на вершине командной башни. В войсках началась неразбериха, противник понес серьезные потери. Те, кто уже успел перебраться, не мог вернуться назад. Им мешали огонь и тела погибших товарищей. По обе стороны от перехода метались из стороны в сторону или катались по песку люди, пытаясь сбить пламя с одежды. Барабаны Магрифа стали бить отступление. Часть требушетов переключилась на начавших отступать воинов. И хотя эффективность огня теперь была не такая, как по переходам между рвами, потери все равно были значительными. Отрезанные от основных сил воины, видя, что войско отступает, не знали, что делать. За рвами и стеной огня осталось примерно пять тысяч солдат, рассредоточенных по всему периметру.
В это время прозвучал горн, и из открывшихся северных ворот города к отрезанным войскам противника вылетела легкая конница Сидона. Чуть меньше пятисот всадников – все, что осталось после авантюры Нардира. Снетгаст не решился атаковать тяжелой конницей Титоса, понимая, что может подставить ее под ответный огонь из луков отступающих. Здесь возникла дилемма. Можно было выпустить тяжелую конницу, которая без проблем справилась бы с не успевшими перестроиться остатками противника и добиться еще больших потерь в вражеском войске. Но на другой чаше весов находилась осторожность. Если конница со своей задачей справится недостаточно быстро и в нее полетят стрелы, то это обернется уже потерями для осажденных. Отцу пришлось перебороть соблазн добить отрезанных от основного войска солдат, Могус поддержал его. Все это Аарон слышал из обсуждения генералов на вершине башни. Был отдан приказ о прекращении огня требушетов, так как его эффективность по рассредоточенному на больших площадях противнику оказалась невысокой, к тому же возникла необходимость беречь снаряды.
У северных же ворот разгорелось небольшое сражение. Легкая конница Сидона в желтых доспехах построилась в карусель и начала обстреливать группу цветных воинов, столпившихся возле рвов. Так как тем не удалось сформировать эффективный строй, стрелы собирали хороший урожай. С каждым выстрелом люди с овальными щитами падали на песок. Карусель конницы была построена так, что те, кто находился ближе всего к противнику, на ходу выпускали стрелу и отправлялись на другую сторону, перезаряжая свой лук. Этим мастерством славился как Сидон, так и Магриф.
Обстрел и появление конницы добавили отрезанным войскам противника еще больше паники. Лучники Магрифа шли в задних рядах и не успели пересечь рвы, так что конница Сидона действовала абсолютно безнаказанно. Кто-то пытался вернуться к своим через ров, насаживаясь на колья внизу. Другие щитами и одеждой тушили огонь в проходах, именно они и становились первоочередной мишенью для конных лучников, так как стояли к ним спиной. Кто-то пытался восстановить строй и пытался дождаться подкрепления, ощетинившись пиками и прикрывшись щитами. Были и те, кто пытался атаковать, добежав до карусели, но их прицельно расстреливали еще на подходе. Безопаснее всего чувствовали себя воины в черном: на южной стороне их никто не атаковал и не обстреливал. Потушив огонь в проходах с помощью щитов, они попросту отступили. Вернее, попытались, – как только в проходах опять образовалось столпотворение, требушеты снова ударили по пристрелянным точкам. Все началось снова. Огонь объял проходы и людей на них, кому-то удалось проскочить, но большая часть все также осталась отрезанной от основного войска. Примерно то же повторилось на северной стороне, когда воинам, находившимся там, удалось ликвидировать пожар в проходах.
Только убедившись, что войско Магрифа отступило далеко и, в случае чего, тяжелая конница сумеете отойти под стены, скрепя сердце военачальники отдали приказ о начале атаки с южных ворот. И хотя песок не лучшим образом сказывался на скорости бега лошадей, конница хлынула из-за ворот достаточно резво, подобно стае гончих. Дождавшись пока все выйдут из ворот, кавалерия разбилась на три отряда и атаковала сразу в трех направлениях. Поднимая тучи пыли, всадники с бирюзовыми доспехами ринулись на кое-как выстроившихся черных воинов. Редкий строй щитов и пик был мгновенно смят атакующими. Дальше конница помчалась вдоль рвов, опрокидывая уже поддавшихся панике и начавших бежать черных солдат. Это более походило на бойню, нежели на сражение. Спасения не было: огонь, пики конников и рвы — все несло смерть. Буквально за пять минут большой сектор перед южными воротами был полностью очищен от противника. Подобно горному ручью отряды конницы поглотили черных воинов впереди себя и, разбившись на два потока, начали продвигаться в стороны, успешно опрокидывая редкие очаги сопротивления. Но, осознав происходящее, большинство из оставшихся приняли решение ретироваться, а не драться, побросав при этом не только оружие, но и знамена. Увидев, как что-то странное происходит во вражеском войске, Стенгаст сказал:
— Пожалуй, хватит, нужно их возвращать.
— Согласен, — ответил Могус, поправив рукой левый седой ус.
Удивительно, но в этот момент от отца — пьяницы, которого знал Аарон, не осталось и следа, глаза полководца горели пламенем. Он наконец-то чувствовал себя востребованным и на своем месте.
Горн протрубил сигнал к отступлению. И как раз вовремя. Как только конница повернула к воротам, от вражеского войска отделилась большая черная туча, поднимая за собой огромный столб пыли, и направилась ко рвам. Несмотря на своевременность отданного приказа, те из тяжелой конницы, кто слишком далеко продвинулся, не успевали к воротам. Такой исход был предсказуем, и поэтому отец отдал приказ сначала отходить к стене, чтобы как можно быстрее уйти от противника.
Когда легкая конница Магрифа достигла рвов, всадники Сидона уже были в безопасности, а кавалерия Титоса почти добралась до стен. Но нужно было еще доскакать до ворот, и – более того – пройти их. Стрелы черных всадников, издавая зловещий резкий звук, тучей полетели в направлении еще не успевших добраться до стен. От потерь кавалерию Титоса спасло лишь то, что большинство стрел было на излете. Но несмотря на это, где—то два десятка всадников зарылись в песок, падая на ходу.
«Быстрее, давайте быстрее. Ну же!» – переживал Аарон, находясь на крыше башни.
Второй рой стрел нанес урон вдвое меньше. Черным всадникам пришлось останавливать своих лошадей, так как впереди были рвы и еще не прогоревшие островки огня. Конница Магрифа вошла в зону действия требушетов. Звук горна протрубил залп. Но летящие снаряды в этот раз оказались практически бесполезными. Как стайки сардин, убегающих от акулы, черная конница мгновенно ринулась в стороны от места приземления огненных ядер, не потеряв при этом ни единого всадника. Оставалось только удивляться мастерству их кавалерии.
Когда коннице Титоса все же удалось достичь ворот, многие из воинов были ранены. В основном это были легкие ранения, но были случаи, когда не только щиты из-за торчащих стрел напоминали дикообразов, но и всадники. Но даже несмотря на это, сегодняшний день закончился успешно для осажденных. Больше половины из отрезанных рвами воинов Магрифа остались лежать в песке. Черные пятна скопления мертвых тел были заметны даже с высоты командной башни, они напоминали водоросли на песчаном берегу моря, выброшенные во время шторма.
Барабаны противника изменили ритм, и Аарон понял, что это знак к отступлению. Войска начали отходить назад, те, кто не успел перейти ров и кому посчастливилось выжить, тушили огонь щитами и одеждой, и тоже вскоре сумели отойти.
«У противника был опытный командир, который берег силы своих войск и не ломился в лобовую атаку, что было плохо для нас, обороняющихся», — подумал Аарон.
Последующие дни черные убирали тела своих погибших и засыпали рвы песком. Так как стрелы со стен не долетали до рвов, а огненные ядра нужно было экономить, единственное, чем обороняющиеся досаждали солдатам Магрифа – это редкие обстрелы каменными снарядами из требушетов. Подобные снаряды имели куда более низкую эффективность, хотя иногда, при удачном стечении обстоятельств, могли хорошо проредить ряды противника. Но для таких работ командование Магрифа использовало по большей части рабов, не подставляя под обстрел своих солдат. Кроме самой битвы, Аарону запомнилась зловещая стая грифов, круживших над полем битвы в ожидании кровавого пира.
Как только рабы засыпали рвы, барабаны опять начали бить сигнал к атаке. Все те же ровные ряды неприятеля направились к стенам крепости. На этот раз требушеты и катапульты наносили куда меньше урона, но все же, порой, проделывали глубокие борозды в строю неприятеля. Специально, чтобы снизить потери от метательных снарядов, противник выстроил воинов в прореженный строй. Когда войска Магрифа подошли ближе, в них полетели стрелы и магические заряды. Когда со стен срывался рой стрел, наступающие прятались за большими овальными щитами. Это позволяло им избегать значительных потерь. Самые неудачливые из нападавших получали стрелу в незащищенную ногу или не прикрытую щитом часть туловища. Не обращая внимания на раненых и убитых, неприятель продолжал маршировать под ритмичный бой барабанов.
Когда черные подошли к стене, в них полетели копья и более тяжелые снаряды катапульт. Хорошо брошенное копье пробивало не только щит, но и воина за ним, так что количество потерь у атакующих снова увеличилось. Катапульты теперь заряжали обломками камней, которые разлетались в стороны, а при приземлении убивали даже прикрывающихся щитами солдат. Град стрел, копий и камней, летящий со стен, хоть и нес смертельную опасность, но был не способен остановить продвижение противника. Подобно спустившейся с горы лавине, войско Магрифа подступило к стенам крепости.
Городскую стену окружал глубокий ров с кольями, в котором, к сожалению, не было воды. Еще одним минусом были неподъемные мосты, что позволяло противнику быстро добраться до ворот. Правда, у самых ворот стена значительно увеличивалась в толщине и имела два уровня зубцов, а также две вспомогательные башни по бокам, что существенно облегчало защиту. Мост через ров к воротам был узким, чуть больше, чем нужно для того, чтобы по нему могли разъехаться две телеги.