Айрин достала кожаные ремни и начала ими стягивать раненного. Затем, взяв в руки кривой нож, девушка аккуратно вспорола грязную рубашку. Рубашка оказалась полностью окровавленной, а раны очень серьезными. Когти медведя разорвали грудь сына старосты, словно бороны рыхлую землю, на ней отчетливо были видны три черно-красные глубокие борозды.
Угли в печи уже успели полностью прогореть, и девушке пришлось идти на улицу за новой охапкой дров. Разведя огонь, Айрин поставила на него воду, заодно подержав нож немного над пламенем. Дождавшись, пока вода закипит, молодая ведьма промыла в ней нож и принялась толочь в щербатой глиняной чашке какой-то порошок, добавляя туда по щепотке разных трав.
— Про Лунное зелье не забудь, — напомнила мать.
— Как раз хотела его добавить, — сказала Айрин, улыбаясь.
Весь ритуал сопровождался странными жестами и шепотом. Со стороны могло показаться, что девушка сумасшедшая, но в ее движениях читалась, какая-то система. Они дополняли друг друга, как будто ведьма танцевала затейливый танец. Закончив с зельем, Айрин с помощью кривого ножа начала очищать рану от запекшейся крови и грязи.
«Извини, но тебе придется потерпеть», - мысленно сказала Айрин, хотя и понимала, что раненный, скорее всего, ничего не чувствует.
Эта процедура вызвала небольшое кровотечение. Девушка принялась замазывать открывшиеся раны зельем из чаши. Несмотря на скверный запах и непривлекательный вид, снадобье подействовало мгновенно - кровь остановилась.
— Сходи к загону за кровью, — сказала Марта.
Снова одевшись, Айрин вышла из дома и направилась к деревянной ограде, изготовленной из неотесанных сосновых колод. За оградой стояли олени. Айрин очень любила этих красивых и благородных животных. Девушка подошла к самому крупному из них. Его голову, словно корона, украшали большие, ветвистые рога, а шерсть переливалась на зимнем солнце искрами серебра. На лбу оленя, словно Путеводная звезда на небе, выделялось белое ромбовидное пятно. Олень сразу узнал девушку и сам подошел к ней поближе. Он наклонил голову и облизал ей руку своим теплым шершавым языком, выдыхая клубы пара из ноздрей. Его влажные большие глаза с глубоким доверием смотрели на Айрин.
— Ну-ну, Зурху, не сейчас, — девушка погладила оленя по голове, и пожалела, что не прихватила с собой какого-то гостинца. — Прости меня, мне нужно немного твоей силы, чтобы помочь человеку.
После этих слов она аккуратно уколола ножом животное в лопатку. Из раны тут же появилась небольшая струйка красной крови, под которую девушка подставила миску. От наполняющейсякровью миски тут же начал расходиться пар. Как только посудина наполнилась, девушка закрыла рану недавно приготовленным снадобьем. Айрин чувствовала свою вину перед Зурху.
— Спасибо тебе, — сказала девушка, обняв оленя за шею и гладя его. Шерсть у Зурху была очень мягкой на ощупь, а глаза оставались такими же добрыми. — Я знаю, тебе было больно, но ты терпел. Я обязательно принесу тебе за это сегодня яблоко.
Девушка занесла кровь домой и сразу же направилась к озеру. Дорога предстояла короткая, так как озеро находилось рядом. По знакомой тропинке Айрин спустилась вниз по склону. Вода в этом месте чудесным образом не замерзала всю зиму, тогда как озеро было покрыто ледяным панцирем с толстым слоем снега. Найдя примотанную к дереву толстую веревку, другой конец которой уходил в мутную воду, девушка начала подтягивать веревку к себе; из воды показалась небольшая клетка из тонких ивовых прутьев, вся увешанная гирляндами зеленых водорослей. Сняв рукавицу и засунув руку в мокрую клетку, Айрин быстрым движением достала толстую буроватого цвета лягушку и направилась с ней к дому. Мокрая трепыхающаяся жаба сильно студила ладонь на морозе, поэтому девушка побежала.
Дома Айрин, поместила все еще живую лягушку в круглую плетеную деревянную клетку из ивовых веток, накрыв ее крышкой. Размешав оленью кровь с молоком в глиняной миске, девушка стала наносить рунический рисунок на тело больного. Символы должны были ускорить выздоровление и дать телу раненого силы, пока к нему не вернется его дух. В остаток бурой жидкости девушка добавила щепотку толченых Кровавых грибов. Эти грибы так назывались, поскольку их вытянутая шляпка всегда была покрыта капельками жидкости, напоминающей по цвету кровь. Полученную смесь Айрин вылила лежащему в рот, приподняв его голову.
Марта внимательно наблюдала за действиями дочери, сохраняя полное молчание, лишь иногда делая незначительные одобрительные кивки.
Девушка открыла сундук и достала большой кожаный бубен и стеклянный флакон с каким-то синеватым зельем, сделав из него короткий глоток.
Легкими ударами по бубну Айрин начала извлекать ритмичные звуки, напевая при этом какую-то песню. Девушка била по бубну все чаще и чаще, а пела все громче и громче, зрачки девушки закатились так, что были видны одни белки. Тело раненного сводили судороги, а из горла рвался хриплый крик. Он вздрагивал при каждом ударе бубна, а его стоны повторяли пение Айрин.
Девушка не первый раз попадала в мир духов, и хорошо знала, что нужно делать. Можно обойтись и без бубна с зельем, но так куда проще. Это скорее дань традициям, нежели необходимость. Практически все вокруг было окутано плотным белым туманом. В этом мире всегда царила ночь, а зеленоватая полная луна освещала все таким же зеленоватым светом. Девушка стояла посреди незнакомого черного леса. Попав сюда, она обратилась к звериной сущности больного, той малой ее толики, которую все же сумели сохранить люди. Но ее попытки оказались тщетны - дух раненного никак не проявлял себя.
Тогда ведьма призвала дух Великого Лиса, чтобы тот помог ей выследить заблудший дух сына Кабутара в этом мире. Призыв духа лиса больше был похож на протяжный вой.
Ждать ответа духа пришлось дольше обычного. Но постепенно, зеленовато-белый туман начал перед ней сгущаться, приобретая форму лиса, вернее, – только его головы. Менялся и цвет тумана, из бледно-зеленого он становился огненно-рыжим. Появившаяся рядом голова лиса казалась просто огромной. Пасть Великого Лиса открылась, и он произнес:
— Зачем ты пришла, сестра? — казалось, что голос доносится откуда-то из глубины недр.
— Я пришла за сыном Кабутара, он еще не успел перейти через Врата Нижнего Мира, — ответила девочка.
— Как давно он уже здесь?
— Точно не знаю, но думаю, — не больше двух дней.
Лис втянул воздух носом, прищурился и ответил:
— Тебе повезло, в этом месте не так много свежих духов. Большинство живут здесь уже много лет. Тем более, — духов людей, — при этих словах пасть лиса презрительно оскалилась. — Да, я чувствую его! Он бродит совсем рядом.
— Ты можешь доставить его ко мне?
— Ты предлагаешь мне поохотиться на дух человека? Хм… Почему бы и нет, — казалось, что на морде лиса появилась ехидная улыбка.
Туман снова начал менять свой цвет на белый, голова Лиса становилась все менее четкой, пока и вовсе не рассеялась. Айрин ничего не оставалось, как ждать.
Какое-то время ничего не происходило. Но потом дух Великого Лиса снова появился. В его зубах находилось что-то напоминающее человеческую тень. Она размахивала руками и извивалась, пытаясь вырваться, издавая при этом звуки, напоминающие визг поросенка перед забоем.
— Спасибо тебе, о Великий Лис, — с почтением сказала девушка.
— Я всегда рад помочь тем, в ком течет наша кровь. Ты уверена, что стоит возвращать эту душу обратно в мир людей? Она не производит впечатления духа хорошего человека, да и привкус отвратительный.
— Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов. Многие из живых заслуживают смерти и многие из умерших, — жизни, и только Хор знает все.
— Ну что ж, да будет так.
Лисья голова снова растворилась в тумане.
Айрин трясла бубен с колокольчиками, другой рукой с трудом удерживая тень за ногу. Лес вокруг начал плыть и растворятся. И тут она поняла, что уже очнулась. Раненый тоже очнулся, попытался вскочить, истошно закричав, но кожаные ремни не дали ему этого сделать.
— Ну что, с новым днем рождения тебя, — обратилась к раненому Айрин, улыбаясь.
— Лежи, лежи, куда уже намылился? — сказала Марта строгим голосом. — Теперь тебе поправляться надо. Зовут-то тебя как, сын Кабутара?
— Таяр, — ответил юноша, рассматривая с удивлением все вокруг.
— Ну вот и хорошо, Таяр, мы тебя с того света достали, так что считай в рубашке родился.
— Где я и почему меня связали?
— Ты в доме у лесной ведьмы, как меня прозвали в твоей деревне. Да ты не бойся, сегодня мы уже успели приготовить обед, так что тебя мы сварим завтра.
И хотя Марта пошутила, испуганные глаза раненого чуть не вылезли из орбит. Зрачки парня постоянно бегали, будто он никак не мог сосредоточиться на каком-то одном предмете. Только спустя время он успокоился, поняв, что ему ничего не грозит.
Достав большую и жирную жабу из ивовой клетки, Марта взяла ее за заднюю лапку и понесла к печи. Тело жабы заметно увеличилось в размерах и покрылось темными волдырями, женщина ударила ее несколько раз головой об край печи, после чего бросила лягушку в пламя. Огонь тут же зашипел, а дым приобрел черный цвет с неприятным запахом.
— Жаба взяла всю скверну на себя, — ни к кому не обращаясь, сказала ведьма.
***
Айрин как всегда проснулась с восходом. Умывшись и кое-как расчесав волосы, девушка с замечательным настроением вышла на улицу. Первым делом нужно было покормить оленей. По дороге к загону Айрин заметила, как по тропинке от их дома уже уходила мать.
— Айрин, я в деревню, попробую выменять у них крупы! — прокричала мать, чтобы дочь ее услышала.
— Хорошо, мам! — ответила та.
Взяв ведро, девушка пошла к колодцу, чтобы набрать воды для оленей. Потом бросила им немного сушеного мха вперемешку с овсом, не забыв погладить Зурху по голове.
С тех пор как к ним попал раненый, уже прошло одиннадцать дней. Кабутар приходил за ним, но мать не отдала. Сказала, что пока еще рано и пусть наберется сил. Староста, как и обещал, привел оленей и принес книги с камнем. Одна из книг, к огорчению девушки, оказалась на ненавистном идрийском.
Парень шел на поправку и кушал так, что Айрин начала задумываться: хватит ли им запасов до конца зимы? Вот и сегодня: для пополнения припасов она отправилась по тропинке к небольшой кладовке, расположенной на стволе дерева, чтоб не добрались медведи или куницы.
«Так, оленей покормила, нужно и самой что-то перекусить, ловушки подождут», — подумала юная ведьма.
Девушка отряхнула от снега деревянную лестницу, лежащую под деревом, и приставила ее к толстому стволу дерева. При этом с крыши кладовой сполз увесистый ком снежного покрывала. Весна вот-вот уже должна наступить. Девушка, словно молодая рысь, легко взобралась вверх по лестнице. Взяв лесных орехов и сушеной клюквы, Аирин подумала, чтобы такого взять их гостю… Свой выбор она остановила на куске вяленой оленины, — пусть набирается сил!
Ловко спустившись с лестницы, девушка в хорошем настроении направилась домой. Айрин нравилось жить в лесу. Олени, величественные корабельные сосны, украшенные инеем и зеркальное озеро, скованное льдом, — все вокруг создавало сказочную красоту. С приходом весны станет еще краше: лес расцветет зеленью и появятся первые весенние цветы. Айрин уже не могла дождаться, когда сможет нарвать первый букет подснежников в лесу. Ох, как же они замечательно пахнут! Солнце уже высоко поднялось над вершинами заснеженных сосен, когда она открыла дверь дома и положила узел с едой на стол.
— Вот и завтрак… — не успела договорить она, как почувствовала чью-то сильную руку, закрывшую ей рот. Другая рука в это время пыталась задрать ей юбку.
Потеряв равновесие, девушка упала на так и не развязанный узел с едой.
— Закричишь — придушу, — возбужденным голосом сказал сын Кабутара, — не рыпайся и тебе понравится!
Он часто дышал и наваливался на нее своим большим телом. Странно, но именно этот момент почему-то запомнился девушке. Айрин не ожидала подобного. В своем доме она привыкла чувствовать себя в безопасности. Ужас на секунду сковал девушку. Прижав ее к столу одной рукой, другой он начал шарить под юбкой. И тут его рука нащупала лисий хвост.
— Что за демон! — сказал удивленный бывший раненый.
Этим моментом воспользовалась Айрин. Она достала короткий изогнутый нож, с которым никогда не расставалась и наотмашь, не глядя, всадила его своему обидчику в бедро. Скорее всего, удар вышел слабым, так как ее положение было неудобным. Но и этого хватило, чтобы хватка ослабла, а Таяр закричал. Второй удар получился куда лучше: она попала в бок насильнику. Айрин удалось откинуть обидчика в сторону и выбежать из дома.
2. КАЛЕН
Никто точно не знал о прошлом Калена. Ходили слухи, что он бывший военный: его выправка, любовь к дисциплине и умение управлять людьми указывали на это. Ледяной взгляд, от которого бросало в дрожь, широкий перебитый нос, коротко бритые волосы, бычья шея и необычайно широкие плечи, — вот, пожалуй, первое, что бросалось в глаза при встрече с ним.
На его теле не было татуировок, которые так любят уличные бандиты, или шрамов от ранений, разве что след от небольшого ожога на правой щеке. Он никогда не повышал голоса, его слова всегда звучали уверенно и спокойно, даже когда он был зол или собирался кого-то наказать, но от взгляда его холодных глаз становилось не по себе и хотелось поскорее укрыться в безопасном месте. Спину он всегда держал прямо, и казался выше при своем среднем росте. Да, Кален, безусловно, являлся образцом самообладания.
Скорее всего из-за внушительной внешности и сильного характера его называли Бизон. Он все тщательно планировал и никогда не оставлял обидчиков без наказания, поэтому мало кто решался перейти ему дорогу.
За короткое время он стал главой небольшой банды в бедных кварталах Эбрука, где, прямо скажем, собирались не самые благородные люди. Их излюбленным местом была таверна Хромая Утка, хотя таверной ее можно было назвать с большой натяжкой. Не больше шести простых деревянных столов, не молодая трактирщица, да пойло, которое приличные люди не то что пить, даже нюхать не стали бы. Заведение не отличалось особой чистотой, а вечером единственным источником света служили свечи, света от которых едва хватало, чтобы видеть еду, оставшуюся на тарелке.Большинство столов пустовало, сегодня это заведение явно не пользовалось популярностью.
За стойкой стоял пожилой человек и протирал полотенцем принесенные с кухни кружки. Хозяин таверны то и дело бросал взгляды из-под мохнатых бровей на сидевшую за столиком тройку головорезов. Его морщинистое лицо было печально: что ж поделать, такие настали времена, – другой публики здесь не водилось.
Сегодня, как обычно, Кален сидел в полумраке, за деревянным столом с кружкой эля. Он и его товарищи были теми, за кем такпристально наблюдал старик. Бизон поглощал пищу медленно, откидывая в сторону кусочки жареного лука.
Слева от него сидел его подручный Айред. Глядя на то с каким энтузиазмом он куском ржаного хлеба очищает свою тарелку от остатков, можно было подумать, что там находилась пища Богов, а не обычные бобы с мясной подливой. После того, как тарелка была вычищена до блеска, Айред, никого не смущаясь, с довольным видом начал облизывать свои пальцы. За столом все уже привыкли к его неудержимому аппетиту и манерам. Его поведение выдавало в нем закоренелого холостяка. Айред мало чем уступал Калену в размерах, но в отличие от главаря его лицо полностью покрывала вязь татуировок. Лицо мужчины напоминало страницу книги. На правой щеке был треугольник с закругленными углами — символ Хора, лоб и левую щёку покрывали письмена из Священной Книги. Татуировки также полностью покрывали руки и торс. Отношения с религией у него были странными: каждую неделю он ходил в храм и замаливал грехи, отдавая четвертую часть полученной добычи, строго соблюдал все праздники, что, впрочем, не мешало ему быть отъявленным бандитом. Еще одной отличительной чертой, помимо татуировок, была борода, заплетенная в две тонких, изогнутых книзу рыжеватые косички.