— Может и так, но пока… — д’Бьяк подал какой—то знак своим слугам, — пусть это послужит вам уроком, чтобы вы навсегда запомнили свое место.
Несколько сильных мужчин схватили Кносса и выволокли на улицу, за ними последовала ликующая толпа. Жена отстраненно смотрела на это, никак не реагируя, никто не обращал на нее внимания. Кносс пытался сопротивляться, но силы были неравны. Его, словно мешок с картошкой, поволокли обратно по тому же роскошному залу. Женщины заливались смехом, показывая на Кносса веерами, благородные мужчины толкали друг друга локтем в бок, давясь от смеха. А один гнусный тип, имении которого Кносс не знал, даже плеснул ему в лицо содержимым своего бокала.
Посреди улицы стояла скамья с колодками, в которую поместили руки Кносса. Ему спустили штаны, а жена была вынуждена наблюдать за всем. Она никак не пыталась вступиться за мужа.
— Граф д’Магсум, вам там удобно? Может, все—таки стоило принять предложенное место? — с издевкой сказал д’Бьяк. — Может быть, тогда вы не попали бы в эту неловкую ситуацию? И так, кто хочет преподать этой черни урок?
— Ты пожалеешь об этом! — сквозь зубы ответил Кносс.
— Я, и я, и я могу, — с толпы вышло несколько добровольцев.
— Отлично, вот вам розги, начинайте.
Желающих было много, удары розог сыпались на голое тело, оставляя длинные кровавые следы.
«Сволочи, вы за все ответите! Я вам покажу, как унижать Кносса д’Магсума! Еще и этот чертов дождь никак не прекратится».
Люди, проводящие экзекуцию, сменяли друг друга, многие захотели поучаствовать. Даже некоторые благородные дамы не отказались от подобного развлечения.
— Подумать только – коронованный лев, — со смехом продолжил д’Бьяк.
— Глядите на его перстни. Этому толстому борову подошел бы больше герб павлина, — высказался кто—то из толпы.
— Ощипаного павлина!
— Да какого павлина! Скорее – ощипанной вороны!
— Так скоро каждый конюх возомнит себя графом!
Экзекуция длилась долго и сопровождалась всякими обидными высказываниями, насчет его происхождения, его жены и наряда. Кносс стиснул зубы и старался терпеть. У него получилось, он не проронил ни звука. Когда его отпустили, он, не говоря ни слова, надел штаны, взял жену за руку и отправился в направлении заднего двора. Здесь он легко отыскал своих людей, явно ни о чем не подозревающих.
— Вы где были, сволочи? — спросил разъяренный Кносс.
— А что случилось? — сказал один из его людей.
— Вы что, – ничего не слышали?
— Ну, слышали какой—то шум и крики, так высокородные всегда шумно отдыхают.
Оглядевшись вокруг, Кносс заметил вооруженных стражников, и поняв, что сейчас ловить нечего, приказал:
— Седлайте лошадей, мы уезжаем.
— Как ты? — спросила жена.
— Заткнись, дура, — сказал Кносс, ударив ее наотмашь рукой по лицу, так что та не удержалась на ногах, а из разбитой губы тут же потекла струйка крови. — Ее посадите сзади кареты, я поеду один.
В карете Кносс предпочитал ехать стоя, и чтобы этого никто не видел. Следы от розг болели и кровоточили.
«Позора, пожалуй, на сегодня было достаточно. Ну что ж, так еще никто не вел себя с ним, Кносс убивал людей и за меньшее. Но герцог д’Бьяк был куда влиятельнее д’Магсума, не факт, что убийцы ордена Черного Солнца будут ему по карману. Да и дело не только в этом! Какое удовольствие от смерти врага, если не ты всадил ему кинжал в живот и не ты видел его глаза в последние мгновения жизни?! Они еще пожалеют, очень сильно пожалеют».
Приехав домой, Кносс первым же делом взял большой нож и начал кромсать свой портрет в зале.
«Они за все ответят. Особенно д’Бьяк, я лично сотру ухмылку с его поганой рожи! Он у меня будет ползать в ногах, вымаливая пощаду. Ублюдки! Все они ублюдки».
Когда от портрета осталось лишь изполосанное полотно, Кносс, наконец, успокоился и взял бутылку бренди в дубовом шкафу. Сначала он хотел налить его в один из хрустальных бокалов, но потом, зайдясь хохотом, просто начал пить из горла, грозя при этом кому—то рукой, хотя никого в зале не было. Хмель приглушал боль от ран. Теперь он ненавидел все, что было связано с высокородными. Пламя злости разгоралось все сильнее, оно давило в голову и путало мысли. Злость на весь мир! Ей нужен был выход, иначе пламя погубит все. Все и всех, включая самого Кносса! Его гнев и его злость заставят содрогнуться Титос в ужасе! Не только д’Бьяк, но и все благородные расплатятся за сегодняшний день кровью. О, да! Кносс умеет мстить.
Отпив примерно половину и взяв бутылку с собой, он, шатаясь, отправился по коридору, распахнул ногой дверь в спальню жены. Удар получился отменный — дверь с грохотом отворилась внутрь. Его глаза налились кровью, а лицо исказила гримаса злости.
Испуганная Малена попыталась подняться с постели, но размашистый удар Кносса, на этот раз кулаком, пресек ее попытку на корню.
Еще раз отпив из бутылки, он бросил ее на мраморный пол. Толстое стекло бутылки не разбилось, она покатилась по плитке, издавая громкие неприятные звуки. Вытерев рот рукавом, Кносс подошел к кровати жены и разорвал на ней платье. Перевернув пытающуюся сопротивляться Малену на живот, и прижав своей огромной волосатой рукой ее маленькую голову к подушке, Кносс спустил свои штаны и вошел в нее. Ее крики и хрип только раззадоривали его.
О как же ему сегодня хотелось причинить боль и унижение хотя бы одной благородной!
***
На скомканной постели, прижав колени к груди, рыдала совсем еще юная Малена. Поправив штаны и глядя на кроваво—красное пятно на одеяле, а также следы крови на бедрах, Кносс с удовольствием прорычал сквозь зубы, выходя за дверь:
— Теперь твоя жизнь превратится в ад, сука!
Выйдя из комнаты жены, Кносс кое-как дошел до своей спальни. Несмотря на все случившееся, он провалился в сладкий сон.
Кносс шел по цветочной поляне в летнем лесу. Вокруг летали яркие бабочки и пели птицы. Чувство безмятежности и полного спокойствия поселилось в его душе. В лучах солнца, пробивающегося сквозь ветви деревьев, рядом с ним бежал нереально красивый белый олень с багровыми рогами.
19. НАБИР
Набир шел по следу белого оленя с багровыми рогами, он пытался поймать его в лесу, но тот ловко ускользал, стремительной тенью мелькая между деревьями. Магистр мчался за ним, не обращая внимания на выступающие из-под земли корни и бьющие по лицу ветви деревьев. Выбежав на поляну, Набир увидел застывшего на месте оленя. Магистр начал осторожно к нему подкрадываться. Его руки почти схватили оленя, когда тот обернулся и сказал: «Я – это ты».
Магистр проснулся, его тело покрывал липкий пот. Он не понимал: что происходит? Кто-то пытается проникнуть в его подсознание или это результат неимоверной усталости последних дней? Казалось, будто бы ему в позвоночник заколотили сотню металлических гвоздей, а кто-то с помощью гвоздодера сейчас занимался тем, что доставал каждый гвоздь по одному. Как же медленно и неаккуратно он это делал! Собрав всю волю в кулак и помогая себе руками, магистр все же сумел привстать на кровати. Боль в спине всегда усиливается, когда ему не удается выспаться. Подойдя к зеркалу, Набир заметил, как изменилось его лицо в последнее время. Мертвенная бледность, воспаленные красные глаза, а мешки под глазами были такими, что, как говорится, туда можно было репу складывать.
«Да уж, ну и сон. И что значит это “я – это ты”? Повелитель Снов пытается получить надо мной влияние? Или сон – всего лишь сон?»
Набиру было над чем подумать. С момента покушения на короля прошло больше двух месяцев. Он уже не помнил сколько бессонных ночей провел в раздумьях. Последние несколько лет у него и так не было аппетита, но теперь состояние ухудшилось. Ему в буквальном смысле кусок не лез в горло. Глаза Набира стали красными от недосыпания, а щеки запали. Угроза атаки Повелителя Снов сильно его измотала, она была словно невидимый меч, нависший над королевством. А, что хуже всего, – магистр не представлял, куда придется очередной удар.
«Неудивительно, что снится всякая чушь. Итак, нужно найти того, кто управляет снами. Непонятно как он это делает… нужно ли ему личный контакт с жертвой или же достаточно находиться в одном городе? Если опираться на первое утверждение, то нужно искать кого-то, связанного с военными».
Других способов выявить шпиона у Набира не было, разве что подвернется слепой случай. Но сидеть сложа руки и наблюдать, как королевство рушится, магистр был не намерен. Многие годы ему удавалось избегать серьезных кризисов, почему же сейчас должно быть иначе?
Нападение осуществлялось на короля, и если предположить, что цели зачинщика – убийство короля и ослабление королевства, то существовала вероятность, что попытка повторится. Маг попросил капитана королевской охраны увеличить количество караульных, а также выделил двух магов первого ранга для постоянного сопровождения Тебальда.
Магистр составил список всех приближенных к королю, за ними велась постоянная слежка. Он сам или его люди должна были выявлять любые мелочи или странности в их поведении. Судя по словам Красавчика, на то, чтобы получить влияние над человеком или подтолкнуть его к определенным поступкам, требовалось какое-то время, возможно, влияние Повелителя Снов можно было заметить заранее.
Все силы, доступные ему, он бросил на слежку за высшими военными чинами в Эбруке. Ведь именно военные участвовали в заговоре. С военными дела обстояли не так легко, у них действовало правило не докладывать на товарищей. Следить за штабами и казармами было куда тяжелее, чем за дворцом.
Генералы сами часто использовали магическую разведку, а кадровые военные маги иногда сводили все усилия Набира на нет. Приходилось довольствоваться малым, следить за офицерами, когда они отдыхают в различных заведениях и проводят время дома. Про любое подозрительное поведение солдат ему тут же докладывали, даже если считали, что это мелочь.
Это приводило ко многим казусам. Часто нетипичное поведение военнослужащих объяснялось разными обстоятельствами: любовными похождениями, азартными играми, пьянством. Даже был обнаружен тайный орден, основанный одним из капитанов. Но после более детального изучения стало понятно, что вся его суть сводилась к скрытым оргиям и тайным вечеринкам. Все это было не то, и до настоящего времени Набиру не везло. Но раз за разом, получая подобные сведения, магистр не терял надежды выйти на что-нибудь стоящее.
Особое внимание магистр уделял слежке за наследниками Тебальда. Если следовать логике, согласно которой Повелитель Снов подталкивает людей осуществлять их скрытые желания, то что может быть легче, чем подтолкнуть высокомерного Теопла на свержение короля? Он и так, шествуя по дворцу, наверное, мысленно представляет корону на своей голове. Тут понадобится куда меньше времени, чем с Арксом. Из наблюдений Набир понял, что Теопл симпатизирует Элише, но та не отвечала ему взаимностью. После подписания мира между Титосом и Масиннией не столько кровопролитная, сколько затяжная война закончилась, и Элиша — вторая дочь короля Ратмира, в качестве гарантии мира осталась в Титосе. Взамен Тебальд отправил своего сына Рема, как почетного заложника, в Масиннию. Эти меры сработали, и теперь установился прочный мир. Если бы решал Набир, то он бы отправил Теопла, а Рема оставил бы в Титосе. Но король в подобных вопросах никогда с ним не советовался, и, как казалось Набиру, относился к подобным делам с неподобающим для его статуса легкомысленностью.
Еще часть сил Набир потратил на слежку за многочисленными любовницами Тебальда. Кто знает: может, Повелитель Снов пробудит в какой-то из них женскую ревность или обиду и использует эти чувства для более удачного покушения?
Но время шло, дни сменялись неделями, а нить, которая смогла бы вывести на шпиона, так и не появилась. Все это требовало колоссальных ресурсов и сильно утомляло Набира. Бывали дни, когда он уже не верил, что его действия могут принести результаты.
Сегодняшний день не дал ничего нового, доклады шли один за другим, но все это было не то. Ничего не казалось Набиру стоящим более детального внимания. Но к вечеру один из ордена Серой Крысы доложил, что ими было замечено здание, которое регулярно посещали некоторые солдаты, вплоть до ранга сержантов. Проникнуть незаметно вовнутрь не получилось: вход охранялся какими-то людьми. После двух дней наблюдения так и не удалось узнать сколько людей внутри и как они туда попадают.
«Может через свитки телепорта или туннель под землей?»
Само здание было когда-то старой фабрикой по производству восковых свечей и находилось в промышленном районе города, примыкающем к морским докам.
«И что мне делать с этой информацией: ну, ходят несколько солдат туда и что? Нужно, конечно, проверить, – иногда, даже ухватившись за маленькую шелковую ниточку, можно вытащить большую рыбу из мутной воды. Очень надеюсь, что это не очередной подпольный публичный дом».
Для операции Набир решил взять десять серых и еще несколько своих помощников, включая Салаха. Брать одновременно Салаха и Абриан было неразумно, так как те терпеть друг друга не могли. Выбор пал все же на Салаха, – если там действительно публичный дом, то Набиру было как-то комфортнее сотрудничать с мужчиной. Кроме Салаха был взят еще один маг первого ранга и двое третьего — пусть учатся. Этого должно хватить, чтобы разобраться с охраной внутри здания и узнать, что там происходит, и почему военные так часто туда наведываются.
Выдвинуться решили вечером. Набир окружил свою группу иллюзией, схожей с невидимостью. Со стороны казалось, что людей нет, а иллюзия показывала стену здания, находившуюся за их спинами. Никто в Титосе не мог состязаться с Набиром в мастерстве создания иллюзии. Группа, скрытая заклинанием, выжидала, пока первый военный в чине сержанта прошел внутрь.
— Ну что ж, пожалуй, начнем, — обратился Набир к группе.
Двое серых, не дожидаясь приказа, направились к двери и постучали, копируя подсмотренный ранее стук: два раза, пауза и еще один раз. Когда дверь отворил охранник, Никон вытащил того из двери, предварительно прикрыв ему рот, а второй рукой ударил его по затылку дубинкой со свинцовыми шариками внутри. Никон состоял в ордене Серой Крысы и обладал гигантским ростом и большой силой. Выше на голову любого из присутствующих, он всегда немного горбился, как бы стесняясь своих размеров. Голова его была выбрита подобно монахам, а сам Никон был очень набожным. Группа вошла в здание через дверь, оставив снаружи двух постовых на всякий случай.
— Именем короля, всем оставаться на своих местах! – выкрикнул Набир.
Появление группы серых вызвало внутри помещения настоящую панику. Здесь находилось около двадцати мужчин, занимающихся разгрузкой каких—то ящиков. Еще какое—то количество людей лежало прямо на полу, застеленном одеялами, и вкушало дым из трубок, заполненных смолой тари. Смрад, вонь и клубы дыма от смолы буквально окутывали помещения. Похоже, комнаты использовались, совмещая два в одном: склад наркотиков и притон. Хотя, присмотревшись более детально, Набир понял свою ошибку, назвав то, что лежало на полу, одеялами – это был, скорее, ворох грязных тряпок. Здесь находилось даже несколько прилично одетых женщин, и, конечно же, – солдаты. Видимо, притоном могли пользоваться только достаточно состоятельные люди. Кто—то из курильщиков начал судорожно подниматься со своего места, не понимая куда бежать и что делать, другие же, одурманенные дымом, продолжали лежать на своих местах.
Навстречу вошедшим вышла группа из десяти вооруженных людей. К ним постоянно добавлялись новые лица. Похоже, люди Набира потревожили осиное гнездо.
— Стоп, стоп, стоп мы ведь уже заплатили городской страже в этом месяце, — сказал человек, который был у них за главного.
— А мы не городская стража, — ответил Набир, — и, если не хотите проблем с тайной полицией, то вы дадите нам осмотреть здание.
«Хотя это и не похоже на то, что мы ищем, но раз мы здесь, то почему бы не навести порядок? Это чего-то да стоит…».