Для такого случая у них с матерью был разработан план: ведьма поспешила в специальное место, где был зарыт сундук с одеждой, деньгами и едой. Раз в неделю мать отправляла Айрин на поляну, чтобы открыть сундук с едой и поменять его содержимое. Место, где размещался сундук, было труднодоступным и обложено ветками травы-вонючки, перебивающей запах еды, поэтому звери сюда не заходили.
«А я еще не хотела идти и говорила матери, зачем это надо», — с тоской в сердце подумала девушка. Воспоминание о матери острой болью отозвалось у нее в сердце. Она снова пережила весь ужас сегодняшнего дня: занесенный над матерью топор, разъяренная толпа, разоренный дом, мертвые глаза Зурху… Но у нее не было времени даже на то, чтоб оплакать своих близких: сжав волю в кулак, ведьма отправилась в лес.
Поляна находилась в часе ходьбы от ее бывшего дома, и чужой никогда бы не нашел спрятанный сундук: юная ведьма всегда старалась заметать за собою следы.
Прибежав на поляну, лиса сначала начала откапывать лапами сундук, и только потом превратилась в девушку. Замерзший грунт куда сподручнее разрывать когтистыми лапами, чем руками. Рядом с поляной находилась берлога медведя, и если бы сундук откопал кто-то чужой, разъяренный медведь напал бы на незадачливого вора. Айрин знала ключ, снимающий охранные чары. Так как ночью усилился мороз, девушка судорожно надевала на себя одежду из сундука. Ей очень хотелось поесть, — ни крошки хлеба за целый день! Достав из тайника мешок, и вынув из него сухари и вяленое оленье мясо, девушка с жадностью набросилась на еду. Деревенские не скоро доберутся до этого места, а когда доберутся, – ее уже здесь не будет.
Одевшись и подкрепившись, девушка положила перед собой взятую в доме ткань с кровью Таяра, и начала обряд. Покачиваясь на коленях, она издавала какой-то странный набор слов и звуков. Ее глаза закатились так, что были видны одни белки, а вокруг девушки начал вращаться вихрь силы из потоков воздуха и света. Достав нож, ведьма сделала на своей ладони неглубокий надрез, окропив своей кровью кусок ткани на земле.
— Темный Охотник, приди, — трижды проговорила Айрин.
Из—под земли вынырнула объемная тень, напоминающая человеческий силуэт. Никаких признаков носа или ушей у тени не было; на абсолютно черной безволосой голове, кроме рта, виднелись всего лишь два маленьких красных глаза с черными зрачками. Рот тени казался склеенным какой-то черной патокой или смолой, она с трудом разжимала челюсти. Показавшись из земли по пояс, призрак медленно проговорил:
— Зачем ты меня позвала, смертная?
Голос Темного Охотника звучал так, как будто доносился из глубины какого-то бездонного колодца.
— Нужно настигнуть одного человека по имени Таяр, кровь его лежит передо мной, — сказала ведьма, согласно обряду.
Айрин знала: Темный Охотник, непременно найдет человека, где бы он не прятался, достаточно лишь указать на него. Несчастный, по следам которого отправится дух, погибал в нечеловеческих муках: его смерть была долгой и мучительной.
«Это то, что заслуживает Таяр за сделанное», — подумала Айрин.
— Тебе известна плата, девочка? — проговорила тень голосом, от которого мурашки шли по коже.
— Да, – год моей жизни, — ответила ведьма, утвердительно кивнув.
— Хорошо, тогда начнем, — проговорил Охотник.
Тень приблизилась к девушке и как будто начала высасывать из нее светящийся поток. Частицы, похожие на маленькие звездочки, двигались от девушки к тени, как вихрь ветра, идущий от человека к темному силуэту. По завершению процесса охотник ответил:
— Ты зря потратила свою жизненную силу, ведьма! Хотя было вкусно… Условия обряда нарушены: человека, кровь которого находится перед тобой, зовут не Таяр.
Никакого злорадного смеха, очень подошедшего бы к данной ситуации, не последовало, тень просто скользнула вниз и исчезла.
«Ах ты, хитрая сволочь! Сын Кабутара специально назвал не настоящее свое имя. Айрин чувствовала неописуемую ярость: ее опять обвели вокруг пальца! Ничего, у нее в запасе еще много способов отомстить! Он еще пожалеет, сильно пожалеет, что связался с ней! Ее мать будет отомщена, и этот выродок получит сполна!» – поклялась Айрин.
Девушка, взяла деньги и еду, что находились в сундуке, а также старинные дорожные карты, которые помогут ей найти дальнейший путь.
С тяжестью на сердце Айрин отправилась прочь от родных мест, понимая, что сейчас она бессильна против разъяренной толпы людей с факелами, рыскающей по лесу в ее поисках.
«Я вернусь. Я обязательно вернусь и отомщу», — пообещала себе девушка.
6. ААРОН
Полутемный барак освещался лишь тусклым мерцающим светом водорослей, разложенных на горизонтальных решетках вдоль стены. Здесь, кроме Аарона, на подстилке из высушенного тростника находилось еще около сорока несчастных. Места было настолько мало, что нечего было и думать о комфорте или о каком-то личном пространстве. Аарон чувствовал, как со всех сторон его касаются чужие ноги, руки, плечи. Невыносимая смесь запахов чужого пота и плесени, вонь от гниения морепродуктов и разлагающихся ран вызывала рвотные спазмы и удушье. Трех небольших окошек размером с ладонь не хватало, чтобы наполнить помещение свежим воздухом.
Аарон не знал, как долго он уже находится в заточении. Каждый новый день походил на предыдущий, и если поначалу он еще вел подсчет, то вскоре и вовсе потерял ход времени.
Попадая в это проклятое место и живя здесь годами, люди приспосабливались по-разному. Кто-то привыкал и убеждал себя, что все могло быть куда хуже; другие – сходили с ума; некоторые отчаянные безуспешно пытались бежать. Работа и бесконечные унижения, кровь и пот — вот верные спутники раба, каким теперь являлся и он.
«Как же так получилось? Ведь когда-то, я был не «чешуей», а Аароном из семьи генерала Стенгаста» – не давала покоя навязчивая мысль.
Скажи ему кто раньше, что он попадет на остров Рабовладельцев, – парень рассмеялся бы ему в лицо. Он считал все это глупыми сказками для детей. Его мнение поменялось, когда он впервые увидел тризу. Эти создания трудно представить тем, кто их ни разу не встречал, даже при подробном описании. Внешне они напоминали русалок из веселых песенок менестрелей, но вместо рыбьего хвоста у них были щупальца осьминога, а между пальцами рук — перепонки. С помощью этих щупалец они передвигались по испещренному мелкими каналами-дорогами городу на острове Работорговцев. Цвет кожи тризу менялся в зависимости от их настроения и мог становиться то кроваво-красным, то бледно— розовым или даже – черным. За все время пребывания на острове Аарону встречались только женщины тризу, и он до сих пор не знал, где их мужчины. Их лица напоминали человеческие, если бы не челюсти: два ряда острых, словно у акулы, зубов и способность открывать рот от уха до уха, подобно змее, заглатывающей кролика. Черные, подобные шлифованным кускам обсидиана, глаза тризу были лишены белков и состояли из одного зрачка. Лицо же покрывала расходящаяся от глаз паутина тонких фиолетовых вен. Вместо привычных волос их голову украшало нечто, похожее на толстый пучок из тонких ивовых веток бордового цвета, лишенных листьев. Эти “волосы”, сначала выгибались дугой вверх, а потом водопадом спадали до пояса. При желании тризу могли шевелить волосами и превращать свою прическу в подобие кроны дерева.
Именно эти полулюди-полуосьминоги были хозяевами, или, скорее, хозяйками на острове Рабовладельцев. Несмотря на усталость, сегодня сон не шел к Аарону. Похоже, что впереди у него еще одна бессонная ночь. На Аарона нахлынули воспоминания.
***
Двое мальчишек лет десяти с криками бежали по улице, ведущей из поселка в лес. Они громко кричали, размахивая перед собой палками, как мечами.
— Мы –рыцари Титоса, — сказал Аарон. – Вперед, в атаку!
Выбежав на опушку, дети свернули на лесную тропу. Весна была в самом разгаре, и старый дубовый лес полностью покрылся зеленью. Кое—где потоки света пробивались сквозь ветви столетних дубов и падали на землю, создавая причудливые изящные узоры из теней. Всю землю вокруг покрывали мелкие белые цветы ветреницы, как будто свежую изумрудную траву покрывал снег. Лес был волшебным, казалось, что в нем вот-вот проснется настоящая сказка, которую часто читала им мама на ночь. Тишину прервало кукование кукушки.
— Это леший Тихон подает нам знак, — сказал Аарон своему старшему брату шепотом, — где-то тут притаились враги королевства.
— Вот они! — выставив руку с палкой вперед, закричал Тимон. — В атаку, бей
драконов!
Размахивая палками, словно мечами, братья кинулись рубить заросли крапивы, которая почти скрывала их с головой. Ветки и листья лихо разлетались в стороны.
— Вот тебе, вот тебе, — приговаривал Тимон, круша врагов направо и налево.
— Держать строй, — войдя в образ, прокричал Аарон. — Победа уже близка!
Иногда срубленные листья крапивы разлетаясь в стороны, словно перья при ощипывании гуся, жалили оголенные руки детей, но это только добавляло братьям азарта.
— Руби их! Рыцари Титоса не знаю боли и усталости! — подбадривал брата Аарон.
Когда поляна крапивы практически была уничтожена, и победа казалась такой близкой, их окликнул стоявший на дороге человек:
— А что это вы здесь делает?
Незнакомец был одет в какие-то лохмотья и опирался на кривую палку. Его седые волосы и такая же спутанная борода выдавали в нем старика. Так как Аарон с братом были в лесу одни, Аарон быстро принял решение:
— Бежим!
Они помчались, не разбирая дороги через лес к поселку. Ноги, казалось, сами несли их домой. Вот братья перебежали небольшой ручеек, вот уже поднимаются на холм, где растет одинокая береза, вот лес закончился и вдали показались дома. Аарон споткнулся об корень дерева и упал, но Тимон быстро помог ему подняться. Наконец братья прибежали домой.
— Ах! — только и смогла сказать мать, увидев в каком виде они вернулись, — и где это вы так испачкались? Только посмотрите на себя!
А посмотреть было на что: переходя ручей, братья намочили свои штаны до колен, которые покрылись слоем пыли и грязи, а также паутиной, собравшейся со всех встречных веток.
— А ну, – марш умываться!
—Подожди, женщина, — сказал отец, стоящий рядом, — у меня есть для вас новости: Тимон отправляется на обучение в военную академию.
— Но, – как?! — всплеснула руками мать, побледнев.
Это был редкий случай, когда Аарон видел, чтобы мать перечила отцу.
— Ты забыла свое место, женщина?
На лице матери тут же отразился испуг. Его отец был офицером армии Титоса и имел скверный характер. В семье все решал он, и его слово всегда было последним. Если он говорил, что устал и хочет отдохнуть, то не дай Хор тебе издать хоть малейший звук. Когда он выпивал, все домашние боялись попадать ему под горячую руку – в гневе он был ужасен.
Но когда он бывал трезв, Стенгаст вспоминал о детях и жене, и тогда их жизнь становилась сносной. У Аарона было два отца. Один – равнодушный деспотичный тиран, появлялся, когда отец выпьет и второй – внимательный, а иногда даже заботливый к родным, когда был трезв. Второго отца Аарон любил. Он никак не мог понять: как в одном человеке совмещаются две такие противоположности? Как жаль, что в мире существовала выпивка! Ему запомнилось, как отец плакал над лежащим в постели Тимоном, который слег с простудой, а через месяц после его выздоровления, напившись, выгнал его на мороз раздетым и босиком.
— Нет, — потупив взгляд вниз, ответила мать.
— Держи язык за зубами, а не то пожалеешь. Тимон отправится в военное училище, а для Аарона я уже нанял мастера меча. Пора мальчикам становиться мужчинами.
Удивительно, отец никогда не поднимал на мать руку, но одного его голоса и вида было достаточно, чтобы вызвать у нее страх и желание во всем повиноваться.
Аарон никогда не хотел быть похожим на пьяного отца – грубого и деспотичного, но он всегда хотел походить на трезвого – настоящего генерала, сильного, смелого, любящего свою семью. Аарон внешне больше походил на мать, чем на отца: такие же карие глаза и темные волосы. Тогда как Тимон был больше похож на отца: светлые волосы и голубые глаза.
***
После того как Тимон покинул их дом, стало только хуже. У Аарона появились сразу две сестры. Они постоянно кричали, будто соревнуясь в силе своих голосов. Бессонные ночи и постоянные ссоры родителей стали обыденным делом. Аарон предпочитал меньше бывать дома. Благо, начинался период военных сборов, и отец проводил больше времени со своими солдатами, чем с семьей.
Порой отец приходил домой в стельку пьяным и еле держался на ногах, от него разило табаком и перегаром. Он заваливался спать на кровать, словно срубленный ствол дерева, даже не сняв сапоги. Аарон всегда легко определял есть ли отец дома по его громкому храпу. Мать тоже часто вела себя истерично и жестко, так что парню доставалось с обеих сторон.
От голоса отца по телу Аарона проходила дрожь. Часто видя мать плачущей, он понимал, что ей и так нелегко справляться с новорожденными, а тут еще постоянные скандалы и выяснения отношений. Эти воспоминания из детства уже были нечеткими и прерывистыми, словно пытаешься рассмотреть сквозь рябь воды мелкие камешки на дне замутненного озера.
Отец очень серьезно относился к образованию сына: кроме умения читать и писать на нескольких языках, Аарона обучали истории и военному искусству. Каждый день к нему приходил Ингигот — мастер меча, и они проводили по несколько часов в упорных тренировках. Это был мускулистый мужчина лет сорока, с шрамом на левой щеке.
Аарон уже привычно ждал своего учителя в саду на заднем дворе. Тренировки проводились тупыми мечами, иногда оружие менялось на копья или меч со щитом. В этот раз мастер выбрал полуторный меч. Понимая друг друга без слов, соперники стали в боевую стойку. Они напоминали двух застывших на мгновенье разъяренных буйволов, готовых в любую секунду ринуться в атаку. Аарон начал схватку с ложного выпада в правое плечо с переходом в рубящий удар ниже колена. Его движения были стремительны, словно лавина, сошедшая со склона.
Этот маневр легко был разгадан Ингиготом. Со скорость молодой рыси он переставил свою ногу на несколько дюймов дальше и меч, вместо того, чтобы разрубить ногу, со свистом рассек воздух. Когда замах Аарона находился на финальной стадии, и ученик стоял в низкой стойке для удара по колену, Ингигот нанес свой удар ногой, целясь в грудь Аарона, чтобы опрокинуть того на спину.
Вместо сильного удара в грудь получился лишь скользящий в плечо. Парень успел развернуться и одновременно, со скоростью звука удара хлыста, рубануть мечом снизу—вверх. Этот молниеносный удар мастер принял уже на свой меч. Сделав небольшой шаг назад, подобно вихрю урагана, он выполнил круговой разворот на месте, пропустив меч для атаки под своей левой рукой снизу, рассчитывая на эффект неожиданности. Но Аарон хорошо знал этот прием. Еще в начале поворота наставника в его голове ясно прорисовывалась картина будущей атаки. Это позволило парню сократить дистанцию и ударить учителя рукояткой в челюсть, одновременно отражая удар из-под руки мечом.
— Очень хорошо, — сплевывая кровь, похвалил ученика Ингигот, опустив меч.
В эту же секунду мастер подкинул в воздух горсть какого-то порошка. Из порошка мгновенно образовалось облако, вспыхнувшее ярким светом. Аарон был ослеплен, а когда нормальное зрение вернулось к нему, учитель уже успел приставить свой клинок к его горлу.
— В честном бою, скорее всего, ты победишь меня, но помни, что не все противники будут драться честно. Ты слишком полагаешься на свое зрение. С этого момента мы с тобой будем изучать типы магических артефактов и как им противодействовать, а также учиться чувствовать противника, когда твое зрение покинуло тебя.
— Хорошо, учитель, — ответил Аарон, подтвердив свой ответ легким кивком головы.
Во время занятий с магическими артефактами Ингигот с удивлением заметил, что на Аарона абсолютно не действуют никакие магические атаки. Даже очень дорогое кольцо Дыхания Дракона, которое Ингигот купил за баснословные деньги, не могло причинить ученику вреда. Поток пламени, выпущенный единственным зарядом кольца, лишь немного опалил волосы Аарона, не оставляя никаких видимых повреждений на коже. А ведь подобная атака с близкого расстояния могла полностью испепелить взрослого человека.