Из-за перегородки доносился убийственный аромат курицы и еще чего-то вкусного. Это дева усталая своего "зайчика" кормила. Что б им пусто было!
— Лин! — прошипела Иоханна, — ты не мог бы семечек этих несчастных для меня очистить и положить их куда-нибудь… ну вот хотя бы на паспорт этот твой, а?
— Догадливая ты моя! — буркнул я и полез в сумку за семечками.
Вот за таким занятием и застала нас вернувшаяся супруга "зайчика". Я чистил семечки и складывал их на "паспорт" перед Иоханной. Василий в поедании семечек не участвовал, он волшебный кот и может не есть сколько угодно… ну во всяком случае сутки-другие без еды точно может обойтись. Не то, что блонда эта прожорливая! И как это она еще до отъезда не вспомнила, что надо еды прихватить… зря не вспомнила. Я бы тоже не отказался что-нибудь съесть.
— Ой, какие у вас кошечки симпатичные! — воскликнула девушка. — А что же Вы ее семечками кормите? Может быть курочку? У меня тут осталось.
Иоханна, зараза такая, быстро сориентировалась, издала жалобное "мяу" и перемахнула в один прыжок к девушке на полку.
— Извините ее, она еще молодая, невоспитанная. Когда дело еды касается, последний ум утрачивает.
Иоханна бросила на меня мрачный взгляд, а девушка и вовсе не слушала, все присюсюкивала и пихала "милой кошечке" куски курицы, которые кошечка глотала, практически не жуя. И это называется воспитанная принцесса!
— А второй наверно тоже кушать хочет? — опомнилась девушка и одарила Ваську нежным взглядом.
— Василий, ты хочешь? — мрачно буркнул я.
Василий, надо полагать из солидарности со мной, равнодушно отвернулся и сделал вид, что спать ему хочется больше, чем есть. Ну, хоть кто-то меня поддерживает! А девица эта, между прочим, могла бы и мне предложить, раз такая щедрая. Но она не додумалась…а может быть не успела, потому что проход в наш отсек загородило мрачное тело ее супруга. Он бдительным взором окинул происходящее, убедился, что я как сидел на своем месте, так и сижу, буркнул "смотрите тут у меня!" и удалился. Девушка бросила на меня извиняющий взгляд и больше со мной не разговаривала. А вот с Иоханной насюсюкалась от всей души. И накормила ее также… от всей души.
А я так и уснул — голодный и на весь этот чужой мир обозленный. Но ненадолго.
— Люська!
Я от этого вопля подскочил на месте и тихо выругался, приложившись головой о верхнюю полку, на которой благополучно дрыхло сто кило счастья.
Дева усталая тут же подорвалась на зов.
— Иду, Сашенька.
— Да на хрен ты сама идешь-то? Тут и без тебя тесно. Пожрать, что там осталось тащи, на закусь нам.
Одним словом, муженек ее решил со своими соседями за знакомство выпить. Люська, эта бедная, утомленная жизнью и мужем, дева, засуетилась, доставая свертки и пакеты, и чуть ли не бегом оттаскивая все это своему "зайчику".
— Бедная тетка, — пробурчал я и закрыл глаза, решив попробовать опять задремать.
— Эй, пацан, пить будешь?
Приглашение сопровождалось ударом в тонкую перегородку, которая от такого обращения завибрировала так, что у меня зубы щелкнули, а храп над моей головой аж на целых три секунды прекратился.
— Нет, спасибо, не буду.
— Спасибо не буду! — передразнил меня этот "зайчик" недобитый, — тебе, что интереснее там с Люськой моей перемигиваться? Давай-ка, сюда иди, будь мужиком, выпей!
Ну что за странные понятия в этом мире? Почему, чтобы доказать, что я мужчина, мне надо обязательно выпить? Глупость какая-то!
— И закусишь заодно, — подсказала Иоханна.
А у блонды моей иногда в голове гениальные мысли появляются! И я пошел. Пить особо не стану, а вот закушу по полной программе.
Лин ушел за перегородку. Мы с Василием остались практически в одиночестве. Ну, если не считать, конечно, странную девушку Люську, глядящую на нас с умилением, старушку за занавеской, молодого парня, спящего на верхней боковой полке, и задумчивого старичка, сидящего на полке под парнем и медленно поедающего вареные яйца. Одно за другим. Но они нам не мешают совершенно!
— Вась, — говорю я ласково, — ты бы покушал что-нибудь. Ты же один у нас голодным останешься!
— Я сыт любовью, — вздыхает Василий.
— Вась, не нужно, — шепчу я, двигаясь к нему ближе.
— Я не в силах молчать о своих чувствах, — мурлычет в ответ кот и одаривает меня страстным взглядом зеленых глаз. А глаза у него, как у Терина Эрраде — такие же красивые.
— Васенька, — говорю, — так не пойдет. Хочешь, я у дедушки напротив выпрошу для тебя кусочек яйца?
Василий оценивающе разглядывает дедка.
— Не даст, — заявляет кот, — не унижайтесь, принцесса.
— Почему ты так уверен?
— Я достаточно пожил на этом свете. Я знаю людей.
— Не может быть, чтобы он был таким жадным! — восклицаю я.
Василий хитро улыбается и прижимает уши.
— Хотите фокус, Иоханна?
— Конечно!
— Смотрите.
Кот некоторое время пристально разглядывает старичка, который как раз подносит ко рту третье уже по счету яйцо. Рука у пассажира дергается, пальцы разжимаются, и пища летит на пол. Василий как бы нехотя встает, потягивается.
Старичок воровато оглядывается, поднимает еду с пола, обтирает ее наскоро бумажкой и вновь тянет яйцо ко рту.
— Во как! — говорит Василий, брякаясь на попу, — ну ладно!
Старичок под выразительным взглядом магического животного вновь роняет яйцо на пол, и уже там, по какой-то странной траектории, оно залетает под полку.
Пассажир вздыхает, наклоняется, снова вздыхает, но лезть под сидение не решается.
— Это не гигиенично, — морщится кот, — но сами понимаете, мало ли когда еще я смогу подкрепиться. Я оставлю Вас ненадолго, принцесса.
После чего Василий скрывается в темноте под полкой.
— Это телекинез! — потрясенно произношу я, когда перекусивший кот уже лежит рядом и вылизывает лапу.
— К сожалению, — мурлычет Василий, — мои силы не так велики, как у магов. Во всяком случае, в перемещении предметов. Но вот так, немножко… Я могу…
И вновь смотрит на меня ласково и пристально. Ах, отчего я не кошка и в самом деле?
Тут поезд резко встряхивает, и я буквально падаю в объятия Василия.
— Ох, любовь моя, — шепчет он, — хотя бы полежите рядом.
А что? В конце концов, что тут неприличного? Я — девушка. А он — кот! Почему бы нам и не прижаться друг к другу?
Пришел сел, познакомился с "зайчиком" Сашей и его соседями-собутыльниками. Один оказался тезкой Василия нашего, то есть тоже Вася, а второго Жориком звали. Он мне так и представился — Жорик. Хотя в его то годы, какой он мне Жорик? Он же мне в отцы годится! Но я спорить не стал. Жорик так Жорик. Сам я Сергеем представился, как в паспорте у меня написано. А то кто их знает, иномирцев этих, вдруг проверить захотят?
При ближайшем знакомстве "зайчик" этот, то есть Саша, оказался не таким уж и плохим, но то, как он обращался со своей женой, было для меня странно. Впрочем, Василия с Жориком такое поведение не возмущало и не удивляло. Значит здесь это в порядке вещей.
Выпили по первой, закусили. То есть мужики что-то там с тарелок клюнули и разговор завели, а я закусывал, как и собирался — по полной программе.
— Кого-то ты мне, парень, напоминаешь, — вдруг заявил Жорик.
— Вряд ли мы когда-нибудь встречались, — возразил я, очень надеясь, что его не было в тот вечер в клубе, и он меня не по выступлению помнит.
— Да ты же Дуська вылитая!
— Кто Дуська? Я Дуська? — очень натурально возмутился я, хотя понял прекрасно, что Жорик мое сходство с мамой заметил.
— Я хотел сказать, ты мне напоминаешь подружку мою давнюю, Дусю, — объяснил Жорик, — у нее вот такие же глаза разноцветные были и шевелюра такая же… то ли рыжая, то ли каштановая. Может быть родственник?
— Нет, ошибся ты. Нет у меня родственниц по имени Дуся, — соврал я, а сам в тарелку уткнулся и разве что не похрюкивал. Так вот ты какой — Жорик, законный хозяин тапка 45 размера, который по стечению обстоятельств стал матушкиным магическим предметом и украсился брюликами стоимостью в пол небольшого королевства типа Муриции.
— Хорошая была девка, Дуська эта, — ударился Жорик в воспоминания. — Пропала без вести. Менты же на меня повесить это хотели, все-таки бывший сожитель и разошлись мы с ней как раз перед ее исчезновением. Еле отвертелся. И все-таки, Сережа, ты с ней родня… только, наверно, дальняя, поэтому и не знаешь ты про нее. Да и давно дело было, больше двадцати лет назад.
— Может быть и родственница, — не стал возражать я, — но только мне ни про какую Дусю не известно.
Тут Саша, мудрый заяц, отвлек Жорика от воспоминаний, разлив еще по одной и больше Жорик к этой теме не возвращался. Все-таки, какое счастье, что мать в наш мир попала, а то был бы я сейчас сыном какого-нибудь Жорика, типа этого неряшливого господина, который пьет, как конь и не закусывает. И табаком от него воняет почище, чем от гнома какого-нибудь.
— А ты на выставку, что ли, едешь? — после очередной рюмки поинтересовался Саша.
Какая такая выставка? Я вцепился зубами в кусок мяса и невнятно промычал что-то, что можно было приять за какой угодно ответ.
— На выставку значит, — подвел итог Саша. — Вот развелось кошатников! И много бабок на этом деле срубить можно?
— Что?
Так, кажется, я влип. Вот что ответить-то? При чем тут кошатники, каких бабок я должен зарубить и, главное, зачем? Это что такая иномирская забава — на какой-то выставке рубить старушек и чем больше, тем лучше? Может быть и эта, старушка моя за ширмой которая, на выставку едет, чтобы быть с почестями зарубленной…хм…кошатником?
— На продаже котят много зарабатываешь? — подсказал Жорик. Спаситель ты мой, привет тебе от мамы, что ли передать?
— Кошаки твои какой породы? — поинтересовался Саша. — Британцы наверно? Они в моде сейчас. Вот Люська моя все ноет, котеночка британского хочет.
— Нет, мои не британцы, — мне смешно стало, то ли от водки, то ли от того, что я представил себе котят Иоханны и Василия. — Мои зулкибарской породы.
— Да? Никогда о такой не слышал… да и хрен с ним, я в этом все равно ничего не понимаю… Люська, слышь, ты про зулкибарских кошек когда-нибудь слыхала?
Люська почти мгновенно возникла в проходе и отрапортовала:
— Впервые слышу, Сашенька.
Нет, ну как можно быть такой размазней? Мож у нее в голове извилина, отвечающая за самолюбие и достоинство, не под тем углом повернута? Ну, я и повернул ей ту извилину в нужном, по моему мнению, направлении. Дурак пьяный!
— И вообще, спать уже пора, жлобяра ты запойный! Нам завтра на первой станции сходить, а ты водку жрешь! Быстро все со стола убрал и спать!
Саша обалдело уставился на претерпевшую разительные перемены супругу. Вот если он ей сейчас врежет, я же буду виноват! Маг недоделанный, и кто меня просил вмешиваться? Однако Саша повел себя неожиданно.
— Люсь, ну ты это… не ругайся. Я сейчас. Все, уже закругляюсь. Вот еще по одной и на боковую.
— Хватит с тебя на сегодня!
Люся решительно шагнула вперед, схватила со стола бутылку и, зловеще улыбаясь, поведала:
— Может быть, утром похмелиться дам. А может быть сама сейчас выпью. Весь сон мне перебил, козлище! Кошки зулкибарские! Чего только спьяну не выдумаешь! Все, спать! Остальных это тоже касается! Развели тут, я не знаю что! Сами не спят и другим не дают! Мальчик, как там тебя, иди на свою полку. Еще молоко на губах не обсохло, а туда же — водку с мужиками жрать! Кошек бросил. Даже не позаботился еды какой-нибудь для них в дорогу взять!
Да, разбушевалась Люся. И, кажется Саша не против, вон какой послушный сразу стал. Пока она еще чего-нибудь "приятного" мне не сказала, я поспешил покинуть теплую компанию.
Глава 20
— Я уверен, — мурлыкнул Василий, — наш мальчик только что колдовал.
— С чего ты так решил? — интересуюсь я, а самой даже глаза открыть лень. Так мне хорошо, так тепло! И запахи меня уже не раздражают (а было поначалу), и перестукивание уже кажется таким милым и уютным.
— Увидите, принцесса.
Мурр, ничего я не хочу видеть!
Но тут к нам, как фурия какая-то влетает Люся. У меня аж шерсть дыбом встала, такой у нее яркий эмоциональный фон.
— Дармоед, — рычит Люся, — ленивая сволочь. Три года вместе. Сашенька то, Сашенька се! Все! Вернемся домой, разведусь! А я еще детей от него хотела! Да от него ж и дети такие бы были! Никчемные!
Люся садится на свою полку и, уставившись в окно, начинает скрипеть зубами и время от времени ворчать что-то типа:
— Ненавижу гада. Алкоголик несчастный.
— Ах, — вздыхает Василий, — это нехорошо. Ты видишь, что сделал с этой милой женщиной наш мальчик? А ведь она была счастлива. Быть может, запуганна, излишне услужлива, но счастлива. Хотела детей. Нужно все исправить!
Василий одним прыжком оказывается на полке возле раздраженно сопящей женщины. Она, практически машинально, кладет ладонь на голову кота.
— Хотя, — вдруг всхлипывает Люся, — может, не так уж он и плох. Он красивый, и дети такие бы были…
— Муррр! — отвечает Василий и хитро мне подмигивает.
— И он, все-таки, любит меня. Я вот сейчас на него накричала, он испугался. Может, мне не стоило так, а?
Василий просто лежит рядом с женщиной, и она успокаивается.
— Ты — волшебник! — говорю я, улыбаясь.
— Нет, — отвечает кот, — она все сама. Я так, немножко помог. Чуть-чуть.
— Терину повезло с тобой, — мурлычу я.
— О, да! — вздыхает кот, — им с Дульсинеей повезло обоим. Ведь, если бы не я…
Учитывая, сколько я съел и выпил, отправился я не к кошкам своим под бочок, а в другое место. Помню, Николай говорил, что оно в конце вагона находится. Место это я нашел быстро. Там пахло табачным дымом, мокрыми бумажками, дешевым мылом, а вот испражнениями, почему-то почти не пахло.
Туалет был занят, о чем вещала красная надпись на двери. Мне повезло, ждать пришлось недолго. Всего то каких-то минут двадцать и вот уже из туалета радостной толпой вывалились трое молодцов. Выход их сопровождался сизым дымком со сладковатым запахом. Они там курили что ли? Я принюхался. Каннабис широколиственный. Во всяком случае, в нашем мире эту травку так называют. Ее курят пифии. Неприятные, скажу я вам дамочки, но будущее предсказывают с точностью на 90 %. Интересно, зачем ее эти парни курили? Они что-то типа пифий в этом мире? Впрочем, какое мне дело.
Пол в туалете ходил ходуном и, признаюсь честно, попал я не только куда надо, но и мимо. А дальше было веселее. Дверь эту недоделанную заклинило. А может быть, не заклинило, но открыть я ее не мог. И что делать? На помощь что ли звать? Вот весело то — Мерлин Эрраде застрял в сортире. Я ненавижу этот мир! Ненавижу поезда! Иоханну, кошку эту драную, тоже ненавижу!
Дверь была выбита несильным магическим ударом. Хорошо, что никто не видел.
Остальной путь до самого утра прошел без приключений. Постель в этом аналоге ночлежки я стелить не стал, так и проспал до утра сидя. Зато Иоханна расположилась со всеми удобствами, устроив голову на васькином пушистом боку.
Рассвет принес с собой возмущенную розововолосую монстру, которая причитала по поводу выбитой туалетной двери. А я что? Я тут не причем, и кошка моя просто чихает так своеобразно, а не хихикает.
Я ей отомстил, когда поезд прибыл в Саратов.
— Приехали, блонда ты моя ненаглядная, — радостно сообщил я, схватил принцессу за шкирку и запихал в сумку.
Она открыла рот, но вовремя опомнилась, и вместо тирады полной упреков и оскорблений я получил только возмущенное: "мяу!".
Вышли мы из поезда, и тут я понял, что совершенно не знаю, куда дальше отправляться. Коля так спешил выпроводить нас из города, что позабыл сказать, где находится искомая больница. И я тоже хорош — спросить забыл.
— Что затормозил, Сережа? Тебя встречать кто-то должен или как?
Жорик… папа мой несостоявшийся, стоит, лыбится во всю ширь.
— Нет, не встречают меня. Такси вызывать буду.
— Может быть, тебя подвезти? Меня приятель встречает на машине, подбросить можем… эх, ты не обижайся, но глаза у тебя как у Дуськи моей. Вот же ж злыдня была, но не скучно с ней было, не то что с женушкой моей… к счастью бывшей… Так куда тебе надо?