— Допился, — грустно констатирует он.
Я грациозно вспрыгиваю усачу на колени, ставлю лапы ему на грудь и начинаю осторожно обнюхивать его лицо.
— Нет, — говорю, — алкоголем не пахнет, — только одеколоном. Кстати, а Вы не могли бы меня поцеловать?
— Зачем? — тусклым каким-то голосом интересуется усатый.
— А вдруг Вы можете меня расколдовать?
Усатый послушно чмокает меня в нос. Я фыркаю, чихаю, но больше ничего не происходит.
— Жаль, — вздыхаю я, — а я так надеялась.
Я тоже надеялся. И мне тоже жаль. И еще я очень надеюсь, что сгоряча не поставил ей условием быть перецелованной всеми стариками Зулкибара и Эрраде. Если это так, то ее отец меня убьет… да что там! Меня собственный отец убьет за такие штучки!
Хозяин какое-то время сидел молча, наконец, задумчиво пошевелил усами и попросил:
— Ну-ка, скажи еще что-нибудь, киса.
— Меня зовут Иоханна, принцесса Зулкибара, — представилась принцесса, красивенько расположившись у него на коленях. И вот даже ни одной мысли на морде о том, что это неприлично — у постороннего мужика на коленях сидеть! На моих бы так не рассиживалась, а если бы и пришлось, то комментарии были бы такими, что… гаси свет, бросай гранату!
Усатый судорожно вздохнул и пробормотал:
— Кажется, мне надо выпить!
Иоханна слезла с его колен и чинно села на диване, обернув хвост вокруг лап. Он встал, протянул мне руку и представился:
— Николай.
— Приятно познакомится.
— Пошли на кухню… хм… Мерлин. Сообразим что-нибудь закусить.
За стол приглашает? Это уже что-то. Все-таки говорящая кошка — вещь полезная. Вот даже в нашем мире это впечатление производит. Заколдованные животные они, знаете ли, на дороге не валяются. А здесь, может быть, и магии нет, или она на нашу не похожа, и таких вот кошек, как блонда моя, вообще не бывает. Одним словом, подозреваю, что именно благодаря Иоханне Николай в гостеприимного хозяина превратился.
— Зови меня просто Лин, — предложил я, — так привычнее. Мерлином деда моего зовут. Меня в честь него назвали.
— Тот самый Мерлин? — как-то совсем уж обреченно поинтересовался Николай.
— Что значит — тот самый? — не понял я.
— Ну, этот, с Эскалибуром и королем Артуром.
— Король Артур не существует! — машинально среагировал я, а в следующее мгновение меня осенило. По всему получается, что попали мы в мир, где мать моя родилась! Ведь именно здесь в свое время предок мой Мерлин Первый чудил и легенду о себе оставил.
— Да ну? Правда что ли? Мерлин, значит, дед твой, а король Артур не существует? — проворчал Николай.
— Ладно, существует, — признался я, — то есть существовал. Только мой дед не причем!
Мы прошли на кухню. С нашей дворцовой конечно не сравнить. Помещение небольшое, еще меньше того из которого мы пришли. Обстановка скромная — пара столов, табуретки и шкаф белый. Когда Николай его открыл, оттуда холодом повеяло.
— Это что? — поинтересовалась Иоханна, которая не хуже настоящей кошки у ног Николая вертелась. Любопытствовала, значит.
— Холодильник, — объяснил он и, подумав немного, уточнил, — техника.
— А, ну это понятно, — решил поумничать я, — отец мой техникой иномирской очень интересуется.
— Да? Ну и как?
— А никак. Дед артефакт до сегодняшнего дня при себе держал и не особо-то для папы порталы в другие миры организовывал. Так что интерес папин так ни с чем и остался.
— Понятно. А в вашем мире совсем техники нет?
— Почему же? Есть. Часы вот, например. Только гномы секрет их изготовления в строгом секрете держат.
— Понятно, — опять повторил Николай. — Так, а Мерлин что? Тот, который с Артуром, не дед твой?
Пока он выставлял на стол какую-то еду на тарелках, я коротко рассказал ему историю про Мерлина Первого и Озерную Ведьму. История моя его не позабавила, наоборот, он еще грустнее стал и проворчал:
— Вот так легенды рушатся! Какой-то колдун из другого мира начудил, а у нас история на века. Сказка красивая. До сих пор вот фильмы по сюжету снимают.
Что его слова значили, я не совсем понял, но спрашивать не стал. Сунул нос в бутылку с прозрачной жидкостью, понюхал и предположил:
— Гномья водка? Только…хм… сильно разбавленная.
— Какая еще гномья? Столичная! — поправил Николай, разлил жидкость по рюмкам и встрепенулся, — а тебе сколько лет, пацан?
— Совершеннолетний, — с достоинством отвечал я.
Ну да, это правда. Почти. В Муриции совершеннолетие в 16 наступает. В Эрраде в 19, но это мелочи. В целом я же не соврал, да?
Николай недоверчиво меня оглядел. Иоханна тихонечко зафыркала. Я подавил желание дать ей пинка и отважно схватился за рюмку.
Пахнет как разбавленная гномья водка, хотя и не так резко. Наверное, и по крепости не такая убойная, так что могу себе позволить. Гномью не рискнул бы пить.
— За знакомство, Лин, — сказал хозяин.
— За знакомство, Николай, — вежливо отозвался я.
— Просто Коля, — предложил он.
Хорошо, Коля так Коля. Хотя очевидное сокращение от этого имени — Ник. Странные они все-таки, иномирцы эти.
Сидим, пьем. Иоханна прямо на столе устроилась, деликатно мясо на блюдечке покусывает и молоком запивает.
Мирная такая картина. Коля этот быстро захмелел и на Иоханну влюблено поглядывать начал. С чего бы вдруг? Был бы он магом, я бы подумал, что он ее истинную внешность видит, но он же не маг! У меня даже на какой-то момент мысли нехорошие закрались о странных наклонностях иномирца этого. Что бы я дальше себе навыдумывал, и чем бы это закончилось, не знаю. Положение спасла Иоханна. Глазами этак кокетливо сверкнула и спросила:
— Что Вы, Николай, так на меня смотрите?
— Дык люблю я кошек-то! — расчувствовался Коля. — Даже ветеринарным врачом стать хотел, но…
— Ветеринарный врач это что? — перебил я.
— Это, парень, доктор, который лечит животных. Ничего-то ты не знаешь, эх ты… а еще маг называется!
— Так у нас маги лечат, а не доктора какие-то. Лекари, конечно, есть, вот только…
— У нас тут никакой магии нет, а если и есть… да нет, сказки все это для детей! Лечат у нас доктора или врачи. И людей и животных. Вот я животных лечить хотел. Но не вышло. Милиционером стал, как отец.
Вот значит в чем дело! Кошек он любит. Даже доктором этим звериным хотел стать, то есть специалистом по кошкам всяким.
А что он там дальше говорил? Какой такой милиционер? Слово-то, какое мудреное!
— Что такое милиционер?
— Ядреный корень, у вас там и милиции нет? — поразился Коля. — Как же вы живете в этом своем волшебном мире без врачей, без службы правопорядка?
— А, понятно, милиция это служба безопасности! — осенило Иоханну.
— Что? А… ну можно и так сказать. За порядком мы следим.
— Это значит стража городская, — решил я.
— Может быть и стража, — не стал возражать Коля и налил еще по одной. — Что это ты, Лин, пропускаешь? Ну-ка, хватит выпендриваться, пей как мужик!
Что значит — как мужик? А я что, как девушка, что ли пью? Ну да, меньше Коли, так это не повод в моей мужественности сомневаться. Странные иномирцы существа. Да, я пропускал, потому что нам — магам, напиваться вредно. Одно дело пьяный человек и совсем другое — пьяный маг. Так намагичишь чего-нибудь по пьяному делу, а потом разбирайся, что это за мерзость вместо собутыльников по дому скачет, и кто этих зверолюдей должен чмокать в разные места, чтобы человеческий вид им вернуть. Ну, это я самую безобидную ситуацию Коле для примера привел. Коля задумался ненадолго и пришел к странным выводам.
— Слышь, Лин, ты вот говоришь, что маг.
— Маг.
— Дык колданул бы что-нибудь, а?
— Зачем? — поинтересовался я.
Колдовать без причины — это дурной тон. Такого ни один уважающий себя маг себе не позволяет. Но может быть у Коли какая-то причина есть, чтобы об этом просить?
— Ну не знаю, зачем, — смутился Коля. — Да вот для настроения хотя бы!
Одним словом, причин у него нет! И за кого, стесняюсь я спросить, он меня принял?
— Вы, Николай, с фокусником меня не перепутали случаем?
— Мяу, хи-хи-хи, — развеселилась Иоханна. — Лин, тебе не идет, когда ты папу копировать пытаешься. На индюка набитого похож становишься!
— Иди ты! — обиделся я. — Все-то я тебе кого-нибудь напоминаю, то девушку, то вот индюка. Злая ты, Ханна, уйду я от тебя!
— Милые бранятся, только тешатся, — умилился Коля и полез в белый шкаф, из которого веяло холодом, за второй бутылкой.
— Кто милые? Мы милые? А хрен Вам по всей морде, уважаемый Николай! — возмутился я и одним глотком осушил свою рюмку. От возмущения, конечно же. Надо ж такое придумать — мы с блондой этой милые! Аж два раза!
Ну и выложил я ему всю нашу историю. То есть сначала только про дурацкую идею родителей наших рассказать хотел, а потом как-то и все остальное поведалось. Про исчезновение деда и про магов этих недовольных. Коля так и заслушался с полной рюмкой в руках, а потом говорит:
— Да, парень, попал ты. Со всех сторон засада. Родители женить хотят. Ты Иоханну в кошку превратил, и тебя за это по головке не погладят. И какие-то типы за тобой гоняются. А Иоханночка, девочка бедная, даже не знает, как ей теперь снова человеком стать!
Коля выпил и пустил пьяную слезу.
— Бедные вы! Как же вас жизнь-то прижала! Что ж делать то вам теперь?
— Нам бы назад вернуться, — подала голос Иоханна, неодобрительно на меня косясь. На ее кошачьей морде читался упрек. Мол, сколько еще можно тут с этим иномирцем водку распивать? Пора думать, что дальше делать, и отправляться восвояси.
— Нельзя нам назад, блонда ты моя глупая, — отозвался я.
— Хам! — обиделась принцесса. — И трус к тому же! Ты думаешь, Таурисар с компанией до сих пор в саду вашем находятся? Они уже давно ушли оттуда, так что протрезвляйся и домой! Будем родителям твоим во всем признаваться!
— Не думаю, что эти маги так просто от меня отстанут, поэтому домой лучше пока не соваться.
— Сбежал, спрятался в ином мире, герой! А не подумал о том, что твои родители знать должны, что происходит?
— Должны, — согласился я и рискнул признаться, — я не знаю, как открыть портал в наш мир.
— Что? Ты… ты мажонок недоученный! — зашипела Иоханна, выгнув спину дугой. — Да чем же ты думал, когда в портал меня затащил? Да ты… ты…
— Тихо, тихо, киса, не злись, — пьяненько пробормотал Коля и почесал принцессу за ушком. Иоханна так опешила, что даже шипеть перестала. Осторожно из-под руки Коли выбралась и по-человечески, спокойно, спросила:
— Что нам делать, Лин?
Откуда я знаю, что делать, блонда ты моя язвительная? Что сказать-то тебе? Меня же не учили порталы открывать. Дед обещал показать, как это делается, но не спешил. Все равно Повелитель Порталов должен у старшего в семье находиться, а старший пока дед, потом вот мамина очередь настанет и только после нее мне артефактом владеть. Кто ж знал, что так получится? Нет у меня опыта в открывании порталов. Совершенно никакого нет! Только кое-какие теоретические знания и… и вот тут меня осенило!
— Ханна, так ведь дед мой тоже здесь — в этом мире!
— С чего ты взял? — недоверчиво спросила принцесса. — Сочиняешь наверно, чтобы я успокоилась и согласилась здесь застрять и деда твоего искать! Ничего-то ты не можешь, только врать, мажонок недоученный!
И опять она меня разозлила! Так и оттаскал бы за уши эти кошачьи и пинка дал, чтобы знала свое место, а не по столу гарцевала!
— Да будет Вам известно, Ваше Высочество, что Повелитель Порталов хранит память о последнем открытом портале.
— И что? — насмешливо осведомилась Иоханна.
— И то! Кошка ты драная! Я открыл портал наугад, не задавая точных координат, а это значит, что с вероятностью 99 % мной был создан путь в тот мир, в который артефакт открывал его в последний раз! А куда, по-твоему, был открыт последний портал? Я думаю, что именно туда, куда дед сгинул! Наверно от этих психов бежать ему пришлось.
— И он был так добр, что перед побегом вручил артефакт Таурисару? — в голосе Иоханны все та же насмешка и скепсис.
— Не знаю я, как было дело. Вот сама подумай — где все эти годы Таурисар пропадал? Каких премудростей в другом мире, где его мать моя бросила, нахватался? Может быть, он теперь сильный маг, сильнее дедушки и… вдруг эта троица деда убила? Я тут водку пью, а дед где-нибудь мертвый лежит!
Тут я к своему ужасу и стыду всхлипнул. Нет, не я это плакал. Это водка виновата! Вот Коля тоже от нее плакал. Немножко. Ну и я немножко.
— Эх, ребенок! — Николай протянул мне салфетку, — не реви! И ужасы всякие раньше времени не придумывай! Сам же сказал, что дед твой сильный маг, значит не так просто его убить. И если он в этот мир ушел, то найдем мы его. У меня еще кое-какие связи в милиции остались. Никуда он от нас не денется.
— Спасибо, — промямлил я и шумно высморкался в салфетку.
Понимающий мужик этот Коля. И… ну, адекватный, что ли? Другой бы вышвырнул нас из дома или еще что похуже сделал, а этот вот помощь обещает. Накормил, напоил и… я больше никогда не буду иномирскую водку пить! Никогда в жизни!
— Лин, ты не расстраивайся, — Иоханна даже поближе ко мне пересела и носом в плечо ткнулась. — Жив твой дед, такие, как он, так просто не пропадают. Давай, прекращай слезы лить. Хочешь конфетку?
— Иди ты, блонда дурная! — разозлился я. — Я тебе мальчик что ли? Конфетку! Сама свои конфетки ешь!
— Кошкам нельзя конфеты, для зубов вредно, — поучительно изрек Коля, — а ты, принцесса зря с ним, как с ребенком. Взрослый же мужик, а что слезу пустил, так это все водка. Она такая… и вообще надо завязывать пить!
Коля решительно убрал бутылку с остатками алкоголя в белый шкаф, то есть в холодильник. Я был с ним абсолютно согласен — пить надо завязывать. Особенно эту слезоточивую гадость!
Мы вернулись в комнату. Коля присел на продавленный диван, Иоханна улеглась рядом, мне пришлось устроиться на жестком неудобном стуле. Коля достал из кармана коробочку, с бело-синим рисунком и нерешительно посмотрел на Иоханну.
— Эээ… Ханна, ты не против, если я закурю?
— Курите, Николай. Я привыкла. Вряд ли Ваш табак пахнет хуже гномьего, который мать Лина — Дульсинея, курит.
— Дульсинея? — встрепенулся Коля.
— Да, матушку мою Дульсинея зовут, — подтвердил я.
Ну да, это ее мир, но вряд ли он настолько мал, что этот человек может быть знаком с моей матерью. Вероятно, просто имя ему понравилось. Мало ли что?
— Дульсинея Абрамовна Тобосская… тьфу! Тамбовская!
— Ну да, Дульсинея, по батюшке Абрамовна, — подтвердил я. — А что ты там еще говорил, я не понял. Надеюсь это не ругательства. Все-таки мать она мне.
— Глупец! — тут же встряла в разговор Иоханна, — он, кажется, мать твою знает, а ты…
— Не знаю я ее, — невежливо перебил Коля.
Так ей и надо, кошке драной!
— Дело 22-летней давности, — объяснил он. — В этой квартире жила Дульсинея Тамбовская, девушка одинокая и незамужняя. Я тогда молодым еще был, только после училища. Участковым работал. Я квартиру-то эту и помогал вскрывать. Вонищи было… Жуть! Дульсинеи нет, квартира изнутри закрыта. На паласе труп лежит, ну очень не свежий. Причем явно мужской. А голова отдельно. В углу. Помню, Сашка Звонцев, опер, так блевал! А я ничего. Но ситуация-то какова! Странная, скажу я вам, ситуевина. Никак Дульсинея эта из квартиры уйти не могла. А ушла!
— В наш мир перенеслась, — объяснил я, — да там и осталась. За папу моего замуж вышла.
— Квартирка-то муниципальная, — продолжал Коля, — жилица, считай, из нее выписалась, мож и на тот свет. А слава у жилья дурная. Народ у нас, знаешь, какой суеверный! А я что? Я молодой, дурной. Да и общежитие мне тогда обрыдло уже. И жениться собирался. В общем, предложили занять — я и согласился. Слушай, пацан, а может, ты знаешь, чей труп здесь лежал? А то ж похоронили, как неопознанный.
— Дукус это, скотина последняя. Папа мой голову ему отрубил, а надо было не только голову, а и еще что-нибудь! — высказалась Иоханна.