– Фу, фракийское…
И, пожелав удачи и продолжения приятного знакомства, отбыл. Алексей так и не понял, зачем он приезжал.
Потом неожиданные визиты стали происходить едва ли не каждый день, и Алексей понял, что его осторожно прощупывают, пытаясь понять, чей он ставленник и кого поддерживает. А поняв это, стал валять дурака, изображая тупого солдафона. Визитёры морщились от его грубых шуток, от жуткого акцента, на котором, коверкая язык, специально стал говорить Алексей. Умных не любят и побаиваются, а над тупым солдафоном посмеиваются, не опасаясь и не принимая всерьёз.
Однако он, похоже, переиграл. Визитёры стали ездить реже, видно, решили, что он непроходимый тупица и солдафон в худшем смысле этого слова. Он уже и рад был, если визитов не было, но при очередной встрече с Острисом тот неодобрительно покачал головой:
– Слышу от сановников придворных о тебе сплошь отрицательное мнение. Дескать – туп, как неотёсанный вандал. Удивляются, что ты смог стать трибуном. Но я-то тебя знаю, меня не обманешь. Зря ты так. Знаешь, чем это кончится?
– От меня отстанут? – с надеждой спросил Алексей.
– Твою хилиархию с подачи вот этих самых сановников зашлют на самый край света или в пекло, где долго не живут, и забудут о твоём существовании навсегда. Даже если ты повторишь все подвиги Геракла, тебя не вернут в столицу. А вся политическая жизнь именно здесь. Тут, в Константинополе, решаются вопросы назначения на должности, раздаются милости императора в виде земель, вилл, имений – да всего.
Алексей был обескуражен. Острис в бане предупреждал его, как себя вести – но ведь не солдафонствовать же.
– И что теперь делать? – упавшим голосом спросил он.
– Я попытаюсь поговорить с Аспаром. Его голос перевесит для императора десять голосов придворных лизоблюдов. Но, боюсь, участь твоя предрешена, в лучшем случае удастся смягчить. Скажем, не в Пафлагонию или Ливию, а куда-нибудь поближе. Но, полагаю, о Фракии придётся забыть.
Острис выглядел озабоченным и хмурым. По всей видимости, кроме Алексея, у него были другие заботы. Но Алексей – ставленник его и Аспара, и хилиархией этой Острис командовал много лет, и потому он не хотел, чтобы её сослали на край света. Даже не выпив вина, он уехал.
«Вот же незадача, – думал Алексей, – вот попал так попал! Прямо по Черномырдину: хотел, как лучше, а получилось, как всегда. И теперь ничего не исправить. Эх, варвар ты и есть варвар, Алексей!»
Ещё месяц хилиархия была в казармах. Декархи натаскивали новое пополнение, кентархи получали из оружейной мастерской оружие, щиты и копья взамен пришедших в негодность. В общем, всё шло своим чередом. Только Острис не появлялся.
А потом Алексей с гонцом получил письменный приказ: следовать в порт, грузиться на корабли и прибыть к новому месту службы, разумеется – вместе с хилиархией. И хоть не на край света, но и не близко – в фему Иллирия. Одно радовало – побережье Критского моря, климат благоприятный. Надо бы при встрече не забыть поблагодарить Остриса. Наверняка его да Аспара заботами хилиархию не отправили к чёрту на кулички.
Хилиархия разместилась на шести хеладионах, которые двинулись вдоль берегов. Насколько мог заметить Алексей, византийский флот старался не удаляться далеко в открытое море. Боязнь ли пиратов была тому виной или слабая штурманская подготовка капитанов – кто знает?
Плыли они долго – восемь дней. Алексей наслаждался отдыхом, морским воздухом, прекрасными видами берегов. В далёком будущем здесь будут известные курорты и места отдыха, а сейчас – театр боевых действий.
Высадились они в порту Палеохора, что на побережье Ливийского моря. Тепло, уличные торговцы фрукты продают – виноград, персики, дыни. Однако город они прошли колонной, и дальше – по дороге меж высоких холмов – к Фесту, конечному пункту.
Дорогу одолели за четыре дня, останавливаясь в маленьких городках, где располагались немногочисленные гарнизоны. По пути Алексей в должной мере оценил оставшиеся ещё со времён единой Римской империи дороги – широкие, ровные, мощённые брусчаткой или булыжником, по которым можно было идти и ехать в любую распутицу или непогоду. Ему даже обидно стало. На Руси и через полторы тысячи лет осенью не к каждому селу проедешь – так дороги развозит. И ещё – водоводы. Почти к каждому городу шли акведуки, причём за их сохранностью следили, вода была чистой.
Порядком уставшие, пропылённые, они прибыли в Фест. Лагерь обустраивать не пришлось – их ждали капитальные каменные казармы, оставшиеся ещё от римской армии – потом кто только в них не жил.
Остров был относительно невелик: длиной до 260 километров и шириной от 60 до 120, рельеф горный, множество – около трёх тысяч – пещер. А вот лесов мало – но какие: каменный дуб, сосна, клён, кипарис; а в садах – оливковые деревья, масло которых и приносило жителям острова основной доход.
Стратиг фемы Крит располагался в Гортине. На самом же острове, перекрёстке военных морских и торговых путей, войск располагалось немало – многие из воинствующих соседей пытались его захватить. Удалось же это только сарацинам, в 824 году взявшим Ираклион – они переименовали его в Хандак. В нём они воздвигли каменную крепость. Впрочем, продержались они там 137 лет, и в 961 году полководец, в будущем – император Византии Никифор Фока выбил их с острова. Потом остров не раз переходил из рук в руки.
Хилиархия приводила себя в порядок, а Алексей направился к местному дуксу: нужно было нанести визит вежливости, узнать о местных особенностях, об угрозах – ведь теперь им придётся взаимодействовать.
Командир ополченцев оказался весёлым греком и после знакомства усадил Алексея за стол. Выпили за знакомство вина.
– Врагов на острове нет, – улыбнулся Алексею грек и сделал глоток вина, – разбойники иногда беспокоят, да разве выкуришь их всех из пещер? Они все ходы и выходы знают, а иные из пещер не на одну милю тянутся.
– С разбойниками сам борись, Стракис. Моё дело – внешняя угроза.
– Да их не различишь! То на кораблях вандалы приплывают – прибрежные города пограбят и быстро отчаливают, а хуже того – арабы. Их тут сарацинами зовут. С недавних пор набеги делать стали, как вандалы. Два-три корабля причалят и грабят.
– Ну вот, а ты про разбойников.
– Методы одинаковы, только одеждой да языком различаются. А ночью поди отличи их! Главное – не успеваем. Пока ополчение соберёшь, пока до селения доберёшься – их уже и след простыл.
– И часто нападения бывают?
– Это непредсказуемо. То полгода тихо, а то за последний месяц дважды.
Они поболтали о разном ещё часок, «уговорили» кувшин вина, и Алексей откланялся – служба! А пока шёл в казармы, размышлял. Наверняка у нападавших, кто бы они ни были, есть лазутчики. Долго ли на лодке отплыть якобы на рыбную ловлю и передать на корабль все интересующие сведения? А раз так, нельзя упускать время.
До вечера он успел распределить между кентархами все прибрежные селения – вплоть до маленьких рыбацких деревушек в своей полосе ответственности – шесть миль. Ещё одну кентархию он оставил в резерве.
Расчёт оказался верным. Лазутчик просто не успел передать своим покровителям, что на остров прибыла хилиархия – позиции гоплиты занимали уже в темноте.
Алексей приказал кентархам в случае нападения никого не щадить – даже тех, кто бросит оружие, намереваясь сдаться. Жестоко? Но если в свои деревни не вернутся все, кто ушёл в набег, остальные призадумаются.
Спать Алексей не ложился, всё поглядывал на берег. Судя по положению полной луны, время уже перевалило за полночь.
Внезапно слева, милях в двух, вспыхнул костёр, как и было уговорено с кентархами. Конечно, можно было и гонца послать, но это только потеря времени.
– Кентархия, подъём! В колонну по трое, бегом – марш!
Варианты развития событий Алексей обговорил с сотниками заранее. Если нападавших будет немного, действовать самим на истребление. А если силы противника будут превосходящими – подать световой сигнал, прося помощи.
Тяжело топая, гремя оружием и щитами, гоплиты бежали по узкой дороге, вьющейся вдоль берега. Когда до костра оставалось уже совсем немного, с четверть мили, стали слышны крики и звон оружия.
– Кентарх, бери лох и беги у самой воды. Делай что хочешь, захвати корабли, но чтобы ни один человек не отплыл.
Первый лох во главе с кентархом свернул вправо, к самой кромке воды.
Шанс у кентарха был – обычно с корабля высаживались все, оставляя одного-двух караульных. Остальных толкала на берег жажда наживы – даже судовую команду, не говоря уж о десанте. Вот на такой случай Алексей и рассчитывал.
Сам же Алексей бежал вперёд, к селению, а за ним, тяжело дыша, громыхал по дороге второй лох. Только полная луна освещала им путь.
Короткая улица, за ней – площадь. Алексей дал команду остановиться. Надо разобраться, кто где, а гоплитам хоть немного перевести дух.
Справа вспыхнула постройка. В свете пожара стало видно, что центр площади заняли чужаки. Их было много – сотни две, и они теснили кентархию к домам. Гоплиты медленно отступали, держа строй.
Алексей с лохом оказался за спинами чужаков.
– Выстроиться фалангой! Оружие к бою! Вперёд! – И, выхватив меч, сам бросился вперёд. Гоплиты не отставали.
В шуме боя чужаки не услышали топота приближающихся гоплитов. Две шеренги с ходу ударили в спины противника. От первоначального, самого результативного удара пилумами пали не меньше двух десятков нападавших. А гоплиты, взявшись за мечи, уже рубили и кололи.
Противник попытался оказать сопротивление, развернуться. Дрались жестоко, со всех сторон слышался звон бьющегося друг о друга железа, стук щитов.
Нападавшие были вооружены короткими абордажными саблями и небольшими круглыми щитами, да и то не все. А гоплиты стояли плотным строем, укрываясь за высокими щитами.
– Шаг вперёд, коли! – скомандовал Алексей.
Под ногами лежали раненые и трупы убитых. Раненых сразу добивали мечами и шагали прямо по ним.
Понеся ощутимые потери, нападавшие запаниковали, несколько человек бросились к причалу. Но оттуда уже доносился шум, слышались отдельные крики – это первый лох ворвался на корабли. Полсотни гоплитов почти сразу сняли нескольких караульных, захватив корабли. Получалось, что выходы заняты гоплитами, и даже пробившись к кораблям, отплыть, спастись было невозможно.
Получив поддержку, кентархия с фронта наступающих сама пошла в атаку. Алексей и сам рубился, как простой гоплит, подавая солдатам пример. Не забывал он в короткие мгновения глянуть на ситуацию со стороны.
Теперь она была явно в пользу византийцев. Нападавших осталось мало – не больше полусотни, и ряды их с каждой минутой таяли.
Алексей закричал – громко, чтобы его услышали в шуме боя:
– Виват! Враг разбит! Вперёд, гоплиты! Победа близка! – и набросился на ближнего противника. Сверкнули под луной клинки, столкнулись, высекая искры.
Удар, ещё один! Алексею удалось уколоть врага мечом в плечо. Тот выронил свою саблю. Алексей собрался нанести ему удар в живот, но его опередил гоплит слева – он просто снёс врагу голову.
– Шаг вперёд! Руби! – с другой стороны слышались те же команды.
Две шеренги сближались. Вот между ними уже нет и десятка метров. Оставшиеся в живых чужаки, поняв, что шансов пробиться к кораблям нет, стали бросать оружие и сдаваться.
Но Алексей не отдавал приказа прекратить бой, и в одну минуту с немногими оставшимися в живых было покончено. Тех же, кто ещё подавал признаки жизни – стонал или шевелился, добивали мечами.
Бой закончился.
– Молодец, кентарх, всё сделал правильно! С убитых снять оружие и забрать ценности – если они есть. Трупы сосчитать, сложить на корабли и сжечь!
Кентарх удивился, но отдал приказ исполнять.
Алексей рассудил, что оставь он мёртвых на площади, под солнцем они начнут быстро разлагаться. Только эпидемии ему не хватало! А огонь уничтожит всё.
Алексей направился к пристани. Навстречу ему шагнул с докладом кентарх, посланный для захвата кораблей.
Алексей поднял руку:
– Без доклада вижу – захватил. Потери есть?
– С моей стороны – один раненый.
– Отлично! Обыскать корабли, всё ценное забрать – сейчас на них снесут убитых. Корабли облить маслом, оттолкнуть их от берега и поджечь!
– Может, продать суда, а трупы утопить? – предложил кентарх.
– Ежели камни к ним не привязать – плавать будут. Жги!
Гоплиты стали сносить с площади трупы, бросая их на палубы кораблей. Сидя в сторонке, на кнехте из дуба, Алексей наблюдал. Попробовал сосчитать сам, но в темноте сбился со счёта.
Кораблей было три, правда небольшие, парусные, как у берберов-пиратов. Крики дерущихся были не на арабском, скорее – на языке готов. И одежды не арабские – те носили на головах повязки, любили широкие шальвары.
Алексей не ручался, но предположил, что это были вандалы.
К нему подошёл сотник первой кентархии:
– Семнадцать десятков убитых.
– Ого!
Да ещё несколько убитых караульных у кораблей. Похоже, начало очень хорошее.
– Всё масло, что на кораблях, вылить на палубы.
Масло на кораблях было всегда – для светильников на корме, чтобы обозначить себя и не столкнуться, если кораблей плывёт несколько, для кормёжки экипажа. Масло всегда было одно и то же – оливковое.
Почти сразу же подошёл сотник, который вёл лох в обход для захвата кораблей.
– Трибун, в трюме одного из кораблей мы обнаружили трофеи.
– И что там?
Ответ кентарха его огорошил:
– Почти полный ларец украшений.
– Да? Забери его на берег и приставь для охраны двух гоплитов – из тех, кто не запустит туда руку. Утром отнесём в лагерь – там решим.
Корабли их же вёслами оттолкнули от причала и швырнули на палубы по нескольку смоляных факелов.
Пламя разгоралось нехотя, но потом пошёл едкий дым, и сразу всё вспыхнуло.
Из домов селения стали выходить люди. Увидев гоплитов, они осмелели и подошли ближе. На их глазах уже вовсю горели корабли захватчиков.
– Кто у вас в деревне старший?
Вперёд вышел седой грек.
– У вас жертвы есть?
– Двоих убили, рыбаки – отец и сын. Да ещё сарай с сетями сгорел.
– Вот что, старшина. Завтра ни одна лодка не должна выйти в море. Ты меня понял?
– Сети стоят, выбирать надо, – попытался возразить ему старшина.
– Старшина, ты хочешь, чтобы такие же плохие люди приплыли вновь? Я не могу всё время держать здесь, в твоей дыре, сотню солдат.
– Хорошо, – покорно согласился грек, – благодарю тебя за спасение деревни.
Обе кентархии направились в казармы. По пути к ним присоединилась ещё одна – из другого селения.
Едва начало светать, Алексей послал гонцов во все селения с приказом кентархиям вернуться. А сотникам передать его приказ старшинам: не выпускать людей завтра, вернее – уже сегодня – в море. Если среди них есть лазутчик, он попытается сообщить неприятную новость хозяевам. Конечно, берег велик, за всеми не уследишь, но Алексей хотел обезопасить свой участок – за другие пусть болит голова у дукса.
День гоплиты отсыпались, а кентархи собрались у Алексея. Он вновь поставил задачу – вечером занять позиции в селениях. Море спокойное, и он не исключал повторного нападения на другом участке. Они согласовали сигналы, и Алексей оставил в резерве две кентархии. Последним вопросом было – что делать с трофеем? С трофейным оружием понятно – продать кузнецам и оружейникам, пустить на нужды хилиархии. В боях всегда повреждались шлемы, щиты, ломались древки пилумов – да много ещё чего. А вот что делать с ларцом?
– Разделить поровну! – предложил Исавр, командир третьей кентархии.
– Между всеми? Не согласен! Наша кентархия взяла трофей – зачем делить его на всех? Так нечестно! – возмутился командир второй кентархии, Валентин, который и обнаружил ценности на корабле.
– Ну да! Мы дрались на площади, я семь гоплитов ранеными имею, а ты только караул снял – и все ценности вам? – сразу вскипел Николай, командир первой сотни.