Незаметно для себя, я задремал у того окна и был разбужен тихим голосом.
- Вот так, мой хороший. Вкусно? Ах, ты мой маленький синеглазый красавчик. Вот вырастешь, и все девчонки будут бегать за тобой.
Приоткрыв глаза, я чуть повернул голову и увидел все еще бледного Дантиро, держащего на руках Айриса и кормящего его из бутылочки. Милая картина. Они так гармонично смотрелись вместе, этот платиновый блондин и златокудрый малыш на его руках, вот только в сердце моем шевельнулась ревность и страх потерять сына. Во мне сразу же возникло желание забрать ребенка и бежать с ним так далеко, чтобы никто и никогда не смог нас найти. Мне даже пришлось зажмуриться и отвернуться, чтобы подавить порыв, сделать это немедленно.
Конечно, именно я выносил ребенка, зачатого без моего согласия, но имею ли я право лишать их общества друг друга теперь? Не знаю. И от этого мне тяжело на душе.
Вскоре Дантиро закончил кормить Айриса, и я услышал, как ребенок сыто срыгнул.
- Вот и славно, а теперь спать, мой хороший. Смотри, твой папа спит, и ты закрывай свои прекрасные глазки.
От этого тихого голоса у меня вдруг защипало в носу, и в глазах появилась забытая резь от непролитых слез. Я сидел, слушая, как светлый нежно разговаривал с нашим сыном, и едва сдерживал слезы, молясь только об одном, чтобы он ушел куда-нибудь и не увидел моих слез. Я уже совсем забыл, какой бывает нежность. Сам я, конечно, играл с малышом, ворковал над ним, целовал и радовался каждому мгновению нашего общения, но как же мне сейчас было обидно от того, что ко мне самому никто не испытывал таких чувств. После смерти родных, я ни разу не слышал, ни от кого, ласковых слов. Похвалы от преподавателей в академии – не в счет, ведь это совсем другое, а мне так хотелось родного тепла и участия.
Пока я пытался взять себя в руки, на кровати все стихло. Оглянувшись, я увидел сладко спящего на спине Дантиро, положившего дремлющего малыша себе на грудь. Это стало последней каплей. Я почувствовал себя лишним в этой идеалистической картине, и слезы потекли из моих глаз. Пришлось вставать и тихо выходить из комнаты, чтобы умыться, не разбудив спящих. Только успокоившись и взяв себя в руки, я смог вернуться в нашу комнату, прихватив с собой легкий обед для светлого.
Разбуженный ароматом бульона, он почти сразу же проснулся. Лицо Дантиро было еще бледным, но зеленый оттенок уже отступил, как и тошнота, так что бульон с сухариками был воспринят благосклонно и выпит до дна.
- Спасибо, - тихо произнес Дантиро и снова завалился спать, пока я держал на руках сладко посапывающего Айриса. Я кивнул в ответ и, уложив ребенка, отправился вниз, чтобы отдать посуду и сделать распоряжения насчет ужина.
Внизу меня ждал не самый приятный сюрприз в виде матери и дяди моего светлого. Моего! Надо же.
- Дантиро спит наверху, пройдете к нему?
- Нет, мы хотели бы поговорить с тобой, - дядя строго глянул на меня в упор.
- Со мной? О чем? Я вашего племянника на себе насильно не женил, если Вы об этом. Он сам все это затеял.
- Нет, нет, - женщина оглянулась вокруг и указала на один из свободных столиков в углу. – Может, присядем туда? Пожалуйста.
Отказываться причины у меня не было, тем более что меня просили, а не требовали, так что через пару минут мы уже сидели за столиком, и молоденькая служанка подавала нам горячий чай.
- Это я настояла на том, чтобы мы встретились с вами, Чизер. Правильно?
Я кивнул в ответ.
- Чизер Фад-Шарг, если быть точным.
- Час от часу не легче, - тихо произнес мужчина, а женщина тихо ахнула, в испуге закрыв рот ладонью.
- Вы знаете, как наш род, мягко говоря, не любит ваш? – мужчина отвел взгляд, но поджатые губы говорили о том, что разговор этот ему стал крайне неприятен.
- Знаю. Дантиро мне рассказал пару дней назад.
- В таком случае, Вы поймете нас, - мужчина прочистил горло и продолжил. - Мы хотели бы предложить Вам денег за ребенка. Подождите отказываться. Так, вы сможете обеспечить свою жизнь. Отец отойдет со временем, простив Дантиро и признав своего правнука, все-таки в мальчике есть и наша кровь. Разумеется, про то, что его второй половиной является Фад-Шарг, мы ему никогда не расскажем.
- Согласитесь, юноша, но наша семья может дать ребенку больше, чем двое молодых людей, у которых нет ни работы, ни более менее приличных средств к существованию.
Я по очереди переводил взгляд с мужчины на женщину, пока они говорили, и во мне поднималась злость. Как они могли даже предположить, что я продам им своего сына? Эти светлые, кроме своих денег, ничего не видят и еще смеют обвинять нас, темных, в чёрствости и равнодушии. Подавив зарождающееся желание послать их всех куда подальше, я обратился к женщине.
- А если я сейчас предложу Вам продать мне вашего сына, пообещав, что он будет жить сытно, и не будет знать ни в чем отказа, но при этом для Вас он навсегда будет потерян, Вы согласитесь? Подумайте хорошенько, триста тысяч золотом. Нет, пятьсот. Это хорошие деньги.
Конечно, мне неоткуда было взять такие огромные деньжищи, но ведь дело было не в деньгах, а в том, что эти двое не понимали, о чем они просят. Продать сына – это… нет, подобное даже в голове не укладывается.
- Конечно, нет, - женщина даже задохнулась от моего предложения, - он же мой сын.
- А Айрис мой сын. Так почему вы думаете, что я решу продать единственное родное для меня существо в этом мире?
- Простите, - женщина всхлипнула и закрыла лицо платком, чтобы скрыть свои слезы, - я знала, что вы откажете, но не могла не попытаться. Вы же ма… простите, отец, Вы должны понять мои чувства.
- И я их понимаю, только поэтому все еще сижу тут. Я не буду препятствовать вашему общению с сыном или внуком, если таковое желание у Вас возникнет. Мы едем в Саарон. Город на ничейной земле подходит нам обоим, к тому же при академии есть прекрасная лечебница, где Дантиро сможет найти работу, а, может, и я, со временем.
- Дантиро очень талантлив, - вступил в разговор мужчина, все еще не глядя на меня, - он мог бы сделать блестящую карьеру, если бы…
- Если бы не я? Знаю. И думаю, что, когда наш сын станет достаточно самостоятельным, Дантиро вернется к вам и еще сможет сделать блестящую карьеру, что вы ему напророчили. Что такое для мага шестнадцать лет? Всего ничего.
- Значит, Вы твердо намерены испортить нашему мальчику жизнь?
А вот это уже хамство.
- Конечно, о том, что Ваш МАЛЬЧИК сам выбрал свой путь в жизни, Вы даже мысли не допускаете. По-вашему, это я затащил его в постель и изнасиловал, чтобы забеременеть? Так?! Знаете что, вам очень крупно повезло, что сейчас я обычный человек, иначе, клянусь, вы бы жестоко поплатились за нанесенное мне оскорбление.
- Так в чем же дело? – мужчина поднялся из-за стола и гордо вскинул голову. – Секунданты найдутся, как и лишний меч. Мы можем немедленно выяснить все наши разногласия во дворе за трактиром.
- Согласен, - встаю, понимая, что, не сумев выкупить у меня моего сына и их драгоценного Дантиро, этот светлый решил просто избавиться от меня другим путем. Это светлые земли, кто обеспокоится разбирательством о честности дуэли между светлым магом и темным? Никто. Но отступить я уже не могу. У меня тоже есть гордость, и имя Фад-Шарг никогда не будет идти синонимом к слову трус! Утешает только одно, если я погибну, Дантиро сможет защитить нашего сына. Он обещал.
Место для дуэли оградили достаточно быстро. Зевак собралось много, так что в секундантах недостатка не было. Меч мне тоже нашли, но то, что он оказался немного длиннее меча моего соперника, было скорее недостатком, чем достоинством, потому что мой меч был тяжелее. В моем состоянии я и так не смогу оказать достаточный отпор такому сопернику, как светлый, с его-то опытом войны, а уж тяжелый меч делает наш поединок вообще бессмысленным. Больше десяти – пятнадцати минут я вряд ли продержусь, но отступить… не дождетесь! По крайней мере - умру как мужчина!
Делаю пару взмахов мечом, стараясь хоть немного приспособиться к чужому оружию, и становлюсь в стойку, готовясь отражать атаки светлого. Он замирает на миг напротив меня, а потом кидается вперед.
Звон скрестившихся мечей на миг оглушает, а потом весь окружающий мир перестает для меня существовать, сузившись до размера небольшой площадки за трактиром. Блок, блок, удар, блок. Мечи поют свою смертельную песню. Мужчина нападает все с большим напором, я же постепенно чувствую, как начинает уставать рука, как от ударов немеет кисть, и понимаю, что мое время почти истекло. Как же умирать не хочется!
Вижу глаза своего противника. Они полны торжества и предвкушения победы. Мастер-мечник Иллирой как-то сказал, что желание жить может творить чудеса. Вот от такого чуда я бы не отказался.
Отбиваю удар и отскакиваю назад, пытаясь перевести дыхание, и в ту же минуту передо мной вырастает спина в знакомой рубашке. Дантиро! От облегчения я чуть не рухнул на колени, однако расслабляться было еще рано.
- Дядя, что тут происходит?
- Уйди, Дан. Я разберусь с ним, и все наладится. Рано или поздно отец простит тебя, и мы…
- Если он умрет, меня тоже не будет на этом свете, так что я смутно понимаю, что может наладиться. Я дал магическую клятву в храме защищать его ценой собственной жизни, так что убить моего супруга, ты сможешь, только убив меня.
Оказывается, светлые могут талантливо врать. Вернее недоговаривать. Дантиро, конечно, клятву давал, но слова ее не предполагали подобного исхода. Он клялся защищать нашего сына, не жалея себя, но о смерти светлого, в случае нашей гибели, там не было ни слова, а я в той клятве вообще шел как бы приложением к ребенку, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы самому выбирать свой жизненный путь. Светлые вообще всегда были мастерами обещать - не обещая, так что Дантиро и тут оказался верен себе. Я, наверное, путано объясняю? Но в данный момент я и сам не в состоянии понять, что происходит. Ведь Дантиро упускает такой отличный шанс избавиться от меня. Почему?
Нет, я совсем не против того, чтобы он защитил меня от своего сверхпредприимчивого родственника, вот только, мне с трудом верится в то, что подобная благотворительность пройдет безвозмездно. Что может потребовать от меня светлый маг, в обмен на свою защиту? Да, что угодно. Я все больше убеждаюсь, что эти люди способны на все.
- Дан, - мать светлого бросается на его грудь, но Дантиро отстраняет плачущую женщину.
- Не надо, мама, мы все сказали друг другу еще вчера. А сейчас прости, Айрис проснулся и хочет видеть своего родителя.
Обернувшись, Дантиро хватает меня под руку и буквально тащит внутрь трактира, не говоря ни слова. Чужой меч я вручил кому-то у самых дверей, даже не глянув, кому его сунул, потому что меня быстро затолкали внутрь, протащили по лестнице и совсем невежливо запихнули в комнату, где наслаждался сладким сном наш сын. Только тогда я позволил себе расслабиться и буквально рухнуть на свою кровать.
- Какой же сегодня был длинный день.
Дантиро не было минут двадцать. Когда же он появился, настроение светлого было совсем не радостным.
- Извини моих родственников. Они не плохие, просто за меня переживают очень. Дядя не может иметь детей, так что я - последняя надежда на продление рода, и тут вдруг такое.
- А почему у него не может быть детей?
«Вот зачем я этим интересуюсь? Оно мне надо?»
- Задело проклятием еще в юности, - коротко бросил Дантиро и открыл дверь, постучавшему в нее слуге, принесшему нам ранний ужин.
Да, проклятия светлые лечить не умеют. И никогда не сумеют, не доступно магии порядка подобное действо, только магии хаоса. Хотя наложить проклятье может любой мало-мальски сильный маг, а, при удачных стечениях обстоятельств, и любой недоучка. Вот если бы Фад-Шарг были живы… ай, да что теперь толку лить слезы об ушедшем.
Пока слуга расставлял тарелки на столе, я безучастно сидел на кровати рядом с сыном, глядя на то, как быстро мелькают руки ловкого прислужника. Когда он вышел, тихо притворив за собой дверь, я решился задать Дантиро вопрос:
- И что теперь?
- Ничего. Вернее, все как мы планировали раньше. Прошение на смену работы я уже направил, дядя согласился похлопотать. Так что завтра утром выезжаем в Саарон. Давай к столу. Ужинаем и ложимся спать пораньше. Судя по твоему уставшему виду, день у тебя выдался долгим.
Вот с этим я спорить не буду.
Глава 7
Дантиро Толли. Светлый маг.
В Саарон мы добрались без приключений и, по настоятельной просьбе Чизера, сразу же направились к мастеру-целителю Ландо. Надо отдать должное моему супругу, он не ошибся в своем желании увидеть мастера-целителя. Тот встретил нас с распростертыми объятиями, быстро нашел нам жилье, поручившись за нашу благонадежность, а также пристроил меня в ту же лечебницу, где работал сам, пока помощником, до получения официального перевода сюда из столичной лечебницы.
И все это было сделано за один день, так что вечер мы провели в собственных апартаментах небольшого гостиного дома. Кроме двух отдельных комнат здесь имелась небольшая кухонька и крошечная кладовка, в комнатах была вполне крепкая мебель, на окнах висели гардины, и вообще мне тут понравилось. Уютно, хоть и непривычно тесно. Впрочем, во времена студенчества мы жили даже более скромно, так что золотой задатка и по два золотых в месяц, начиная со следующего – вполне приемлемая плата.
Чизер, как только мы устроились, накормил и уложил ребенка спать в той комнате, что выбрал для себя, а затем устремился на кухню, так что, когда я вернулся из лечебницы, куда мне с завтрашнего дня предстояло ходить на работу, стол был уже накрыт.
Вкусные ароматы плыли по нашей квартире, вызывая желание съесть все, даже если это был бы зажаренный целиком бык. Не знаю, где он научился так готовить, но я чуть не захлебнулся собственной слюной, пока мыл руки и садился за стол. Раньше я даже не представлял, что обычную курицу можно так приготовить. Вот честное слово, чуть язык не проглотил, пока обгрызал ножку. Мало того, он еще и хлеб сам испек.
После ужина Чизер как-то странно посмотрел на меня, словно оценивая.
- Что? – не выдержал я его пристального взгляда.
- Да вот, думаю, ты стирать умеешь?
Хорошо, что я уже поел, а то подавился бы.
- Я лучше посуду помою, - попытался я отвертеться от работы по хозяйству, на что Чизер понимающе кивнул и встал, собирая посуду.
- Тогда лучше посиди с Айрисом, пока я не закончу с делами. Сейчас он спит, если что, позовешь меня.
Пообещав выполнить все как надо, я поспешил убраться из кухни, пока темный не передумал.
Айрис не спал, лежа на кровати, обложенный подушками, чтобы никуда не укатился. Он смотрел на меня и улыбался, мое синеглазое и золотоволосое чудо. Как только получу первую плату, куплю ему детскую кровать. Самую лучшую, какую только смогу здесь найти.
Присев рядом с сыном, я улыбнулся ему в ответ. Со дня нашей встречи темный очень редко оставлял нас с Айрисом наедине. До этого Чизер каждый раз старался держаться рядом, поминутно заглядывая в комнату, или что-то делал, не выпуская ребенка из рук, видимо боялся, что я заберу его. Сейчас же, когда у нас появилось собственное жилье, пусть и временное, он, наконец-то, поверил в то, что я не собираюсь разлучать их.
- Ну, сынок, пойдешь ко мне на руки?
Его улыбка стала еще шире, и я без колебаний поднял Айриса на руки, прижав к груди. Никогда не думал, что держать ребенка на руках может быть так приятно. Про материнский инстинкт я слышал, а вот интересно, отцовский инстинкт бывает?
- Сынок, давай я расскажу тебе сказку?
Веселое угуканье было вполне положительным ответом, так что…
- В некотором царстве, в некотором государстве жил был принц…
- … и жили они долго и счастливо.