– Целый дом за машину яблок?! – удивился я.
– Угу, – кивнул Ванька. – Так что я тоже куплю себе компьютер.
– Наивный, – усмехнулся я. – Пока твои яблоньки еще вырастут. Ты лучше знаешь что сделай, ты лучше лисички собирай, они в городе кучу бабок стоят!
– Это точно, – подтвердила Тоска.
– Я и так собираю, – кивнул Ванька. – Только все уходит на еду. Насобираю грибов, насобираю ягод, сдадим, купим сахару, крупы. Вот и все... Я рыбу притащил вам. Это сорога. Настоящая, жирная. Я одно место знаю, там вот такие сороги на опарыша берут!
Ванька показал руками, какие именно. Принесенные им сороги тоже были не маленькие, каждая почти в две ладони.
– Спасибо, Кит, – сказал я. – Это кстати. Будешь в городе, заходи в гости.
– Буду, – грустно кивнул Китов. – Меня родители к тетке отправляют в сентябре. Хотят, чтобы я в школе нормальной поучился. А то у нас всего четыре класса да печка.
– Отлично! – сказал я. – Вот и встретимся.
– Ужинать идите, я картошки пожарила, – появилась бабушка. – Остынет все.
– Ну, я пошел, – сказал Китов и стал собираться.
– Куда ты пошел! – прикрикнула на него бабушка. – Сначала поужинай! Тоже мне, ходок нашелся...
Ванька покорно остался, и мы отужинали.
После ужина Ванька отправился домой, а мы дружно уселись глазеть в телевизор, потом спать легли.
Перед тем как запаковаться в свой мешок, я достал комп и вышел в Интернет. Написал письмо одному пронырливому компьютерному чувачку.
Вообще спать мне не хотелось, но стоило влезть в свой мешок, как он предательски начал меня убаюкивать.
Не спи, не спи, повторял я про себя, хотя это слабо помогало. Глаза продолжали закрываться. Тогда я стал думать. Мыслительный процесс – лучший способ не дать себе заснуть. Есть, конечно, еще один, но от него слишком много шума. Кажется, этот способ выдумал Александр Македонский. Ему, как великому полководцу, нельзя было просыпать начало битвы. Довериться в таком вопросе слугам он не мог, поэтому решал подобные вопросы сам. Садился в кресло, ставил возле себя большую хрустальную вазу и опускал туда руку с металлическим шариком. Как только он засыпал, рука ослабевала, и шарик выпадал из руки. Удар получался звонкий, и Шурка Македонский просыпался.
Поэтому я стал думать про Рукасова-старшего. На самом ли деле он псих или только притворяется? Может быть, своими словами он хотел нас еще больше запутать. А может, он что-то видел? Или кого-то видел? Такой псих, наверное, выходит по ночам на прогулки и в окошки разные заглядывает.
Неприятные мысли.
Я посмотрел на часы. Время текло к полуночи. Бабушка храпела. Я уже собрался вылезти и пошарить у нее в карманах, как вдруг скрипнули пружины.
Я прислушался. Бабушка поднялась с кровати, но при этом продолжала храпеть.
Первая мысль, которая пришла мне в голову: «Бабушка – лунатик». Я представил себе, как сейчас баба Надя начнет ходить по комнате с закрытыми глазами и вытянутыми руками. Жуть.
Но старушка вовсе не была лунатиком, я это быстро понял. Баба Надя оказалась хитрой особой. Она вовсе не спала, а продолжала храпеть только для того, чтобы мы ничего не заподозрили.
Бабушка подошла к нашей комнате и прислушалась. По-видимому, тишина ее вполне удовлетворила. Она отправилась на кухню и выпила стакан воды.
В таком положении, лежа на спине, мне было не совсем удобно следить за бабушкой. А выбираться из спального мешка я побоялся.
Неожиданно я почувствовал, как дрогнул пол. Несколько досок под моей спиной сдвинулись. Ага, бабушка открыла подпол, догадался я. Выждав минуту, я ловко выбрался из мешка и на цыпочках прошел на кухню. Надо было шагать очень аккуратно, любой шум мог сразу обнаружить мое присутствие.
Крышка подпола была приоткрыта, и я попытался заглянуть вовнутрь. Но безуспешно – ничего не видно. Оставалась только одна альтернатива – слушать. Я опустился на колени и выставил ухо в кошачий лаз. В лицо пахнуло холодом и сыростью. По-видимому, бабушка ушла в глубь подвала, был различим лишь слабый шорох. Но вдруг неожиданно внятно прозвучал жесткий лязгающий звук. Такой звук получается при попытке перезарядить ружье.
Ну, конечно, ясно как день, бабушка заходила в сторожку к охотнику, чтобы набрать патронов. Вот только в кого баба Надя собралась стрелять?
Ну, понятно в кого, в оборотня.
Ружье лязгнуло еще раз, и я понял, что бабушка скоро закончит свои делишки. Я бесшумно добрался до комнаты и юркнул в спальный мешок.
Бабушка выбралась из подпола и легла спать. Долго ворочалась, кряхтела и что-то недовольно бурчала себе под нос. Что-то ей не нравилось. Неужели не подошли патроны? А может... Может, это было совсем не ружье, а просто лязгнул какой-нибудь сундук с припасенной на черный день мануфактурой? Тогда к чему столько таинственности?
Наконец бабушка уснула.
Я полежал еще некоторое время, потом выбрался из мешка, быстро оделся. Взял томагавк, вышел на улицу. Там оказалось очень холодно. Небо было черным, несмотря на растущую луну. Звезды привычно падали. Тишина.
Мне не улыбалось бродить по ночным просторам одному, но другого выбора не было. От моего путешествия во многом зависел успех всего мероприятия. Я вздохнул, вытащил из чехла томагавк и побежал вдоль по улице Фадеева.
Когда я вернулся домой, было почти четыре часа утра.
Глава 12
ПОЛУНОЧНЫЕ ЯБЛОКИ
– Ну что? – огрызнулся я.
Вставать не хотелось, хотелось закончить разборки с чертовыми яблоками.
– Вставай, Куропяткин! – приставала Тоска. – Просыпайся!
– Что-то случилось?
– Случилось. Еще как случилось! Яблоки созрели!
– Чего?
– Яблоки созрели!
Я сел на полу.
Обычный яблочный аромат, присутствующий в воздухе Сорняков, как-то изменился. Даже я это почувствовал. Он стал мягче. Тоньше. Приятнее.
– Когда?
– Сегодня ночью! Ты же слышишь?
– Слышу.
Я глубоко вдохнул.
– Надо попробовать, – Тоска потерла руки. – Надо обязательно попробовать первое яблочко, это хорошая примета. Съешь яблочко – и никогда не будешь болеть.
– Так, значит, яблоки созрели?
– Созрели. И мне кажется, что сегодня... впрочем, не будем забегать вперед. В этом году яблок много уродилось, – довольно сказала Тоска. – Хорошо! Хоть грузовиком вывози!
– Как ты сказала?!
– Хоть грузовиком вывози. Много. Жалко, что пропадут – старушки-то разъезжаются. После того как на тебя напали в лесу, после того как Митрофаныч попал в больницу, все окончательно испугались. Раньше все старушки и Митрофаныч собирали яблоки вместе и вместе их продавали. Теперь все уезжают.
– Отлично.
Я нащупал свой комп. Быстро подключил его к мобильнику. По-быстренькому юркнул в Сеть, заглянул на свой ящик. Ответ от моего приятеля пришел. Я открыл сообщение, прочитал.
Прекрасные новости. И как вовремя!
– Жалко, – вздохнула Тоска. – Столько яблок... Такой урожай пропадет!
– Почему это пропадет? – удивился я. – Мы поможем бабушке Наде их собрать. Сад не такой уж и большой, за пару дней управимся...
Я вскочил, быстренько натянул комбинезон.
– Не поможем, – помотала головой Тоска.
– Почему?
– Бабушка решила сегодня уехать к родителям. До тех пор пока тут все не успокоится.
– Как это?
– Так. Она сказала, что здесь становится опасно. Очень опасно.
– Ну что ж, все, как я говорил. Я же говорил, что мы поедем в город.
– А как же оборотень? Оборотень здесь останется?
– Забудь лучше про оборотня. Давай лучше хлебнем чайку. Завари мне... завари мне чего-нибудь фирменного. Пойду, воздуху глотну...
– Скажи все-таки, ты догадался, кто оборотень?
– Догадался... Я скажу тебе об этом...
Я сделал несколько шагов по направлению к сеням. Потом голова у меня закружилась, меня повело, и я хлопнулся на пол.
– Куропяткин, хорош прикидываться! – сказала Тоска. – Вставай, нам надо собираться. Еще яблок надо успеть набрать...
Я не вставал. Тоска принялась меня тормошить. Сходила на кухню за ковшиком, окатила меня водой. Я не подавал признаков жизни.
– Ой! – испугалась Тоска окончательно и побежала за бабой Надей.
Я вскочил на ноги. Заглянул в аптечку. В аптечке было все, что мне нужно. Простое, но очень эффективное средство, есть в каждом доме. Я взял пузырек. Добыл в кухне сахара. Накапал на сахар. Три куска. Вредно, но другого выхода нет.
Потом снова улегся на пол и снова придал себе бессознательный вид. Через минуту прибежала Тоска с бабой Надей. Бабушка пощупала мой пульс.
– Это от воздуха, – сказала она. – Опьянение. Когда яблоки созревают, такое частенько случается. Ничего, полежит часик, потом очухается.
– Надо бы нам торопиться, а то можем на лодку опоздать. Может, нашатырем?
– Успеем мы на лодку, – ответила бабушка. – А ему лучше полежать.
И я полежал. Сначала часик, потом еще часик. Потом очнулся.
– Добро пожаловать! – сказала Тоска. – Что это ты тут устраиваешь?
– Не знаю даже... – слабым голосом сказал я. – Нехорошо мне...
– Что-то болит?
– Все... – простонал я.
Бабушка приложила ладонь к моей голове.
– Жар, – сказала она. – У него жар. Пощупай голову.
Тоска положила мне на голову ладонь. Ладонь у нее была прохладная и приятная.
– На самом деле, – Тоска даже подула на ладонь. – Весь как печка. Что делать? Может, таблеток дать?
– Погоди пока, может, и не надо. Надо подождать один-два часика.
Через два часика температура у меня резко повысилась, в результате чего я стал совершенно нетранспортабельным. Бабушка сунула градусник мне под мышку. Через три минуты проверила.
– Плохо, – сказала она. – Тридцать девять градусов. С такой температурой лучше лежать. И лучше ему чего-нибудь выпить.
– Вина, что ли? – испугалась Тоска.
– Какого вина? Таблеток ему надо. Жаропонижающего. А у меня нет. У кого есть?
Баба Надя принялась думать.
– У Захаровны есть. И у этого обрубка Митрофаныча. К ним надо сбегать, поискать у них дома, избы у них не закрыты. Нельзя допустить, чтобы еще градус вырос. Идем. Надо спешить, погода может испортиться...
– Как испортиться? Солнце ведь вовсю светит!
– Будет гроза, – заверила бабушка. – Так что пойдем поскорее.
Они ушли.
Я с трудом поднялся. Температура – плохое дело. Меня качало и мутило. Я подошел к окну, с трудом его раскрыл и высунулся в окно. Проветрить голову.
День был хороший, солнечный. Таким и должен быть последний день. Солнечным.
Послышался натужный рев мотора, и на улице показался проржавевший зеленый «москвичонок». Автомобильчик был перегружен тюками, коробками, корзинами и мешками. За рулем сидел угрюмый мужик с большими руками, рядом с ним такая же угрюмая женщина. На заднем сиденье я разглядел дебильную и счастливую морду Рукасова-старшего, а рядом с ней злобно-недовольную морду Рукасова-младшего. Я помахал Рукасову ручкой, Рукасов ответил мне недружелюбным кулаком.
Отлично. Ситуация с «закрытой комнатой» разворачивалась. Теперь в этой самой комнате оставались лишь я, Тоска и ее бабушка. Детектив заканчивался.
Пыль за «москвичонком» рассеялась, и из нее возник последний сельский интеллигент Агранцов.
Агранцов шагал с велосипедом. На велосипед были нагружены связки книг, какие-то котомки и антикварная прялка. Сейфа не было.
– Привет, – я помахал Агранцову рукой.
Агранцов остановился.
– Что? – мне показалось, что Агранцов удивился. – Разве вы остаетесь?
– Не-а, – зевнул я. – Сваливаем через пару часиков. А вот баба Надя сказала, что она оборотня не боится.
– Она что, остается?
– Угу. Храбрая старушка, старой закалки. Коня на скаку, ну, сам знаешь...
Агранцов на секунду задумался.
– И она что, ничего не боится? – спросил он.
– Нет, – покачал головой я. – Говорит, чушь все это. Кулак у нее ого-го, в рог так засветит, глаза через уши выскочат. Так что чушь...
– Конечно, для нее это чушь, – согласился Агранцов, – у нее ведь ружье есть.
– Да какое там ружье, – вздохнул я. – Полезли его смотреть, а оно все проржавело. Одна труха. А в левом стволе даже мыши поселились. Но баба Надя и без ружья ничего не боится.
– Плохо... – протянул Агранцов.
– А, ерунда, – я зевнул пошире. – Все тут просто свихнулись как-то. Ликантропия какая-то, честное слово. Так что чего уж тут ловить, мы с Тонькой тоже попремся скоро. Да и на учебу пора. Ты, я гляжу, тоже лыжи намазал? А говорил, что не веришь...
– Все бегут, и я бегу, – усмехнулся Агранцов. – Да и вообще, пора в город наведаться. Впрочем, я ненадолго, дня на четыре, не больше. Яблоки созрели, надо будет убирать скоро...
– Ну, значит, в городе, может, и встретимся, – сказал я.
– Ученье – свет. А я поеду. Не люблю, когда гроза...
– Гроза? – теперь удивился уже я.
– А ты что, не чувствуешь?
– Нет, – я посмотрел на небо. – Скорее наоборот, погода хорошая. Солнце светит...
– Поверь мне, я тут давно живу, – сказал Агранцов. – Всегда, когда созревают яблоки, случается гроза, не знаю уж почему. К тому же я ее чувствую. У меня перед грозой всегда кости ломит...
– Да, – вздохнул я. – Надо нам поспешить, а то в грозу ехать – удовольствия мало. Каждый год в мире больше тысячи человек гибнет от ударов молнии.
– Это точно. Бабушке привет передайте, десятку я потом отдам. И осторожнее, мало ли чего бывает...
– Чего осторожнее-то?
– Сегодня почти полнолуние.
И Агранцов указал пальцем в небо.
– А мне по барабану, – сказал я.
– Ну, тогда бывай, – кивнул Агранцов, уселся на велик и поехал по дороге.
– И вам не кашлять, – шепотом сказал я, закашлялся и быстренько вернулся в постельку.
Скоро вернулись Тоска с бабушкой. Они еще раз замерили мне температуру, затем выдали оранжевую пилюлю. Пилюлю я проглотил.
– Теперь на поправку пойдет, – сказала баба Надя. – Надо еще витаминный чай сварить.
Баба Надя отправилась на кухню и загремела плошками, и очень скоро из кухни запахло мятой, малиной, медом и еще какой-то неизвестной целебностью.
Тоска подошла ко мне.
– Вовремя ты заболел, – сказала она. – Молодец, удружил.
– Я старался, – ответил я.
– Все уехали, одни мы остались. А время идет...
– Идет... – вздохнул я. – Время...
Я стал задыхаться, Тоска поднесла мне стакан воды.
– Тоска, – я глотнул воды. – У тебя талант медсестры. Ты никогда не думала поступать в медуху?
– Что делать будем, в медуху? – спросила Тоска. – Куропяткин, ты ехать сможешь?..
– Я попробую, – простонал я и попытался приподняться на локте.
– Никуда он не поедет, – сказала баба Надя. – Ему надо дня два отлежаться, а то осложнения могут возникнуть.
– Какие? – испугалась Тоска.
– Оглохнуть может. Или дурачком стать. Тебе дурачок нужен?
– Не нужно нам дурачка, пусть лежит.
И я стал лежать.
Баба Надя поднесла мне стакан с целебным чаем. Чай был вкусный, я выпил два стакана и почувствовал улучшение.
– Все равно, покой и сон – лучшее лекарство, – провозгласила бабушка. – Два дня покоя – не меньше! Пусть спит, я ему в чай травки добавила – проспит часов двадцать, не меньше.
– Не надо мне спать! – я попытался встать, но бабушка неожиданно твердой рукой воткнула меня обратно в постель.
– Лежи! – велела мне она. – А то осложнения наступят! А ты смотри за ним, Антонина! Я пойду дров наколю, что-то у меня шею ломит, точно гроза будет...
Бабушка вышла.
– Тонька! – я схватил Тоску за руку. – Тонька, сделай чего-нибудь, быстро только!
– Чего? Чего сделать-то?
– Нам нельзя сегодня спать! Ты понимаешь? Нам нельзя спать! Если мы уснем...
– Почему? – не понимала Тоска.
– Почему-почему, потом расскажу. Послушай меня, я тебя прошу! Послушай, что я скажу!
– Ну...
– Бабушка ушла?
– Ушла...
– Беги на кухню. Если она...
На меня неожиданно накинулась зевота.