– Если она действительно заварила травку... – задумчиво сказала Тоска. – Если она зарядила травку, то ты будешь спать до послезавтрашнего утра.
– Беги на кухню, Тоска! У бабушки кофе есть?
– Ячменный, кажется...
– Плохо. Но пойдет и ячменный. Быстро! Завари мне. Покрепче. Быстро, Тоска, от этого зависит многое.
Тоска послушалась и убежала на кухню.
Я лежал, глядя в трещины на потолке. Трещины на потолке начинали медленно заворачиваться в пляшущую спираль. Я вырубался. Баба Надя знала толк в травках.
– Эй, Куропяткин! – Тоска подергала меня за руку. – Кофе готов. Тебе налить?
– Нет, – ответил я, превозмогая кружение в голове. – Не сейчас... Слушай меня. Сейчас я усну, с этим никак нельзя бороться. Но! Во сколько темнеет?
– Начинает в шесть, окончательно к восьми.
– В пять обязательно... обязательно меня растолкай... даже с использованием нашатыря... Как растолкаешь, так сразу дашь мне кофе, он к... к этому времени настоится... Поняла?
– Поняла. А что сейчас делать?
– Ружье... – паутина трещин на потолке стремительно свивалась в узел. – Ружье достань. Оно в подвале...
Я уснул.
В этот раз мне ничего не приснилось. Ни яблок простых, ни яблок зубастых. Ничего. Я уснул и сразу проснулся.
Стало гораздо темнее. Свет за окнами приобрел оранжевый оттенок, над моей головой стояла Тоска с ковшиком и прыскала в меня водой.
– Просыпайся, – сказала она. – Ты же сам велел тебя разбудить.
– Кофе, – прошептал я. – Кофе давай...
Тоска протянула мне литровую банку с густым коричневым напитком.
– Пей, – сказала она.
Я с трудом принял банку. Кофе был густой, наверное, в нем можно было легко поставить ложку. Я с трудом прикончил пол-литра.
В башке зашумело, потом пелена, отделяющая меня от окружающего мира, стала медленно рассеиваться. Минут через десять я сел на кровати.
В голове шевелился кирпич. Большой силикатный кирпич.
– Сахар есть? – спросил я.
– Есть шоколадка.
– Давай.
Через пятнадцать минут я был в относительном порядке. Голова кружилась, но я мог вполне стоять. Это было уже хорошо.
– Надо действовать быстро, – сказал я. – Я думаю, когда стемнеет, он уже нападет...
– Кто он?
– Оборотень, конечно. Ты ружье в подполе нашла?
– Да...
Тоска достала из-под дивана футляр, я его расстегнул. Ружье оказалось в отличном состоянии. Баба Надя в память о деде-охотнике содержала оружие в полном порядке. Двустволка производства Тульского завода. Дорогая вещь.
– А где патроны? – спросил я.
Тоска выставила на стол жестяную коробку. Я достал патроны. Разломил ружье, попробовал зарядить.
– Не подходят, – сказал я. – Калибр не тот.
Вот почему баба Надя ночью недовольно бормотала.
– Можешь спрятать обратно. Хотя нет, не прячь. Используем в качестве психологического оружия. Где бабушка?
– В огороде. Картошку копает, жарить хочет на ужин.
– Как вернется, напои ее этим настоем. Которым вы меня поили. Надо, чтобы она уснула. Поняла?
– Да...
– Действуй. А я пока прикинусь спящим.
– Погода опять портится, – прошептала Тоска. – Тучи идут...
– Это даже хорошо, – сказал я. – Тучи это хорошо...
Я снова улегся в койку. И стал смотреть в потолок, стараясь взбодрить свое сознание. Явилась бабушка Надя. Скоро по избе пополз запах жаренной на сале молодой картошки. У меня предательски заурчало в животе, я прижал его к стене, чтобы урчание было не таким громким.
Тоска и баба Надя стали ужинать. Жареная картошка, свежие огурцы с укропом, калачи. Я чуть не захлебнулся слюнями. К счастью, отужинали дамы быстро и приступили к чаю с вареньем.
– Какой-то странный вкус у чая, – сказала бабушка. – Ты туда ничего не добавляла?
– Мяты нарвала, – соврала Тоска. – Захотелось чая с мятой.
– Правильно, – вздохнула баба Надя. – Мята успокаивает нервы. Смотри-ка, Антонина, а примета-то верная. Как яблоки поспевают – всегда гроза случается! Я так и знала. Но гроза – это хорошо. Скоро все будет в порядке...
Они чаевничали еще с четверть часа, потом баба Надя сказала, что у нее болит голова, после чего отправилась спать. Тоска быстро управилась с посудой и подошла ко мне.
– Спишь? – прошептала она.
– Нет. Бабушка уснула?
– Да.
– Отлично. Свет не включай. Теперь...
Я сел в койке и огляделся.
– Теперь надо закрыть все окна, – приказал я.
– Так они и так закрыты...
– Надо закрыть плотно, чтобы лунный свет не пробивался. Нам нужна полная темнота...
– И так темно, все небо тучами затянуло.
– Слушай, что я говорю! – рявкнул я на Тоску.
– А еще что нам нужно?
– Ничего не нужно. Темнота – наша главное оружие. В темноте ничего не видно. Это нам на руку.
Мы собрали все подушки, одеяла, покрывала и плотно заложили все окна. Затем я откинул крышку подпола и сдвинул кровати так, что образовался своеобразный капкан – как бы наш гость ни старался войти в комнату, он непременно угодил бы в открытый лаз. Вот и все приготовления.
– Может, ты скажешь все-таки, кто он? – шепотом спросила Тоска.
– Сама увидишь скоро.
Мы стали ждать. Ждать пришлось довольно долго. Я уже начал подозревать, что сегодня никого не будет, что наш гость решил отложить свой визит на завтра...
Гроза и вправду началась. Причем довольно неожиданно. Ни с того ни с сего над головой бахнул гром, мы с Тоской дружно подпрыгнули и стукнулись лбами.
– На самом деле гроза, – прошептала она. – Бабушка правду говорила...
Интересно, думал я. Почему всегда в самые напряженные моменты случается гроза? Во многих книжках, в фильмах, даже в операх кульминацию всего действа венчает гроза. Видимо, так заведено.
Гром бахал, но молний видно не было, мы слишком хорошо заложили окна. Гроза была необычная. Она не двигалась. Зависла над Сорняками и не собиралась никуда уходить. Возможно, это было из-за реки – реки как-то загадочно влияют на небесную механику. А может, еще из-за чего. Так или иначе, гром гремел основательно, у меня даже уши стало закладывать.
Подходящая ночка, нечего сказать.
Мы ждали.
Ровно в полночь с улицы послышался вой. Гром, казалось, затих на минуту, и между раскатами потянулся долгий, рокочущий рев.
Тоска вздрогнула.
– Что это? – спросила Тоска.
– Это он. Оборотень. Идет к нам.
– А что мы будем делать? – спросила Тоска.
– Не бойся, у меня есть надежное оружие.
– Какое?
– Месяц назад я обучился инфрасвисту.
– Чему? – переспросила Тоска.
– Инфрасвисту. Свисту сверхвысоких колебаний. От этих колебаний слух у собак просто разваливается. Любой оборотень от моего свиста на стену полезет, верь мне. На крайний случай у меня с собой томагавк.
Я продемонстрировал томагавк.
– А он против оборотня попрет?
– Его заговаривали настоящие индейские шаманы, он подействует против любой нечисти. Не боись, старик Куропяткин с тобой.
– Ну-ну.
Вой послышался уже неподалеку, где-то в районе заднего двора. Тоска напряглась и прижалась к стенке.
– Не бойся.
Под окном протопали тяжелые шаги. На всякий случай я сжал рукоятку томагавка. На небе громыхнуло.
Шаги остановились возле двери.
– Почему такие странные шаги? – прошептала Тоска.
– Он идет на двух лапах, – ответил я. – И вообще, тише. А то ничего не получится.
Заскрипела дверь. Гость проник в сени.
Бах! Наступил на грабли. В небе бабахнуло.
Гость рыкнул. Тоска задрожала мелко. Гость продолжил продвижение.
Бамс! Вторые грабли.
В этот раз рычание было громче, а после него послышались мощные удары. Оборотень ломал грабли. Нервный попался оборотень.
После вторых грабель гость стал пробираться медленнее и осторожнее. Впрочем, граблей больше не было. Оборотень распахнул дверь и оказался в избе.
Видно его не было, свет сквозь одеяла на окнах не пробивался.
Гроза разъярилась не на шутку. Громыхало так, что дрожали даже стекла.
Оборотень замер на пороге и стоял довольно долго. Потом начал продвигаться внутрь. Кухню ночной гость преодолел без особого для себя ущерба, опрокинул, правда, ведро с водой. Замер, прислушиваясь. Затем двинулся в угол, где располагалась кровать бабушки Нади. Я почувствовал, как Тоска буквально вжалась в стену.
Оборотень наткнулся на кровать и остановился.
Послышалась возня. Затем вспыхнул фонарик. Фонарик светил снизу вверх, луч освещал здоровенную волчью морду, перепачканную красным. Зубы блестели, глаза сверкали. Откуда-то из глубин существа послышалось хищное рычание.
Снова гром.
Мы сидели смирно.
Свет погас.
Затем снова вспыхнул, и снова послышалось рычание.
Я держал Тоску за руку, чтобы она ни в коем случае не двинулась.
Зверь недовольно буркнул и толкнул кровать боком. Зажегся свет. Луч принялся шарить по комнате. Остановился на открытом подполе, остановился на кровати. Недоуменно поглядел в потолок.
Время пришло.
– Толкай! – крикнул я.
Мы дружно толкнули кровать. Колесики завизжали, кровать воткнулась спинкой в мохнатую фигуру, фигура ойкнула, взмахнула руками и провалилась в подпол.
– Свет! – крикнул я.
Тоска включила свет. Я перепрыгнул через кровать, захлопнул подпол, закатил на крышку кровать, запрыгнул на пружины.
– Все? – спросила Тоска.
– Все, – улыбнулся я. – Мы поймали оборотня.
Из подпола раздался злобный вой, крышку подпола потряс мощный удар, кровать подскочила.
– Тоска! – крикнул я. – Прыгай сюда! А то удерет!
Тоска быстро присоединилась ко мне.
Я, времени не тратя даром, водрузил на первую кровать еще одну, а затем поднапрягся и взвалил на нее еще и тумбочку.
– Все, – усмехнулся я. – Взяли. И никакого ружья не понадобилось. Даже томагавк и тот не пригодился.
– Что это вы тут наворочали? – строго спросила бабушка.
Мы обернулись. Баба Надя стояла перед нами. Выглядела она заспанно и помято.
– Гремит что-то... Гроза пришла. А вы тут что за гимнастику развели?
– Кто-то... кто-то залез к нам, – объяснила Тоска. – А мы его в подпол заманили. Поймали, короче...
– Кого поймали? – не поняла бабушка.
– Маньяка, – сказал я. – Того, что старушек пугал.
– Поймали? – удивилась бабушка. – А что же вы сидите тогда?!
– А что делать? – мы с Тоской переглянулись.
– Как это что? Быстро звоните в милицию по своим телефонам! Пусть приезжают и забирают его немедленно! У меня там в подполе помидоры маринованные, он их все поперепортит!
Я достал телефон. Экранчик был пуст.
– У меня не работает, – сказал я. – Гроза убила связь.
– У меня тоже, – Тоска спрятала свой телефон. – Надо подождать, пока кончится...
– А вы его надежно заперли? – бабушка указала на кровати. – Может, бочку еще принесем?
Снизу послышалась глухая ругань и удары в пол.
– Надежно, – сказал я громко. – И очень не рекомендую ему рыпаться. У меня тут ружье!
Удары прекратились.
– Может, мне в соседнее село сбегать? – спросила бабушка. – Там обычный телефон есть, не электронный.
– Зачем...
Дом подпрыгнул. Стекла треснули. Я подумал, что весьма кстати заложил окна одеялами. Если бы не эти одеяла, нас могло весьма серьезно поранить битым стеклом. А так...
Так мы просто повалились на пол. Лампа дневного света над головой лопнула, и нас засыпало белым порошком.
Из подвала послышался рев.
– Что это? – прошептала Тоска. – Это гром?
– Это взрыв, – сказал я. – Взорвалось...
Баба Надя подошла к окну, убрала одеяла.
На улице было светло. Но это был не лунный свет и не свет молний. Это было красноватое зарево.
– Что это? – спросила Тоска. – Что там горит?
– Это амбар, – прошептала баба Надя. – Но почему амбар? Должно же было...
Она замолчала.
– А что там могло так взорваться? – недоуменно спросила Тоска. – Там ведь только сено...
– Надо туда бежать, – бабушка принялась надевать башмаки. – А то огонь разойдется, на избы перекинется. А людей никого нет. Вся деревня выгорит. Надо проследить.
И бабушка вышла в дверь быстрым шагом.
– А как же этот? – Тоска указала пальцем на подпол.
– Не вылезет, – сказал я. – Давай вторую кровать в потолок упрем.
Мы поставили вторую кровать на первую, потом подняли ее вертикально. Получилась распорка. Теперь выбраться из подвала было невозможно.
– Ну, теперь посмотрим на костер. А то бабушка там еще... ногу подвернет, не дай бог.
Мы выскочили на улицу. К моему удивлению, дождя не было, гроза была сухая – достаточно редкое явление в наших широтах. К аромату яблок примешивался запах гари, амбар горел хорошо, в небо взлетали большие красные искры, это было красиво. Мы добрались до амбара минут за пять: баба Надя была быстра, Тоска была быстра, видимо, это у них семейное. Быстрые девушки, ценное качество.
Никакой опасности пожар не представлял, это было сразу ясно. Искры хоть и взлетали высоко, но в стороны не распространялись, трава вокруг уже выгорела и погасла, так что огонь хоть и ревел, разбираясь со стенами, но в целом вел себя довольно прилично. Организованно горел.
Мы постояли, поглядели на этот костер, потом развернулись и медленно двинулись к дому. На полпути закапал дождь. Я протягивал ладони, ловил капли и пробовал их на вкус. Капли пахли яблоками.
Свет в доме не горел. Видимо, гроза перебила электролинию. Баба Надя долго возилась с керосиновой лампой, мы стояли в темноте рядом с ней. Гроза закончилась, вернее, переплавилась в обычный дождь. Кап-кап-кап по крыше.
Загорелась керосинка. Баба Надя вошла в комнату.
– Удрал! – крикнула она. – Удрал маньяк!
Я проскочил в комнату мимо нее.
Кровати были раскиданы по сторонам комнаты. Крышка подпола была откинута. К выходу тянулись мокрые следы. Остро пахло маринованными помидорами. Ловушка опустела.
– Вот зараза! – баба Надя топнула ногой. – Перебил-таки банки!
– А кто же это был? – Тоска с опаской оглядывалась. – Так и не узнаем... А вдруг он опять будет безобразничать...
– Не будет, – сказал я. – Теперь он не будет безобразничать. Поверь мне.
Глава 13
РАЗГАДКА ЯБЛОЧНОГО ДЕЛА
Тридцать первого августа, в самый грустный день в году, я сидел в кресле, грыз сорняковские яблоки. В сердце моем была светлая грусть и печаль, все как полагается перед началом учебного года.
В комнату заглянула мама.
– Сумку собрал? – спросила она.
– Собрал, – вздохнул я.
Какая ирония судьбы. Совсем недавно я предотвратил серьезнейшее преступление, а тут я должен приготавливать какую-то сумку с учебниками. Вот ведь...
В дверь позвонили.
– Это Антонина к тебе пришла, – сказала мать. – И зачем она только с таким лодырем, как ты, дружит?
– Да ладно...
– Что «да ладно»? У нее, между прочим, по всем предметам пятерки! А у тебя?
– У нее по труду четыре, – огрызнулся я.
– Правильно! – продолжала пилить мать. – Правильно! Потому что она не собирается трудиться руками! Она собирается трудиться головой! А ты...
– Знаю, знаю, – перебил я. – Я всю жизнь буду работать лопатой!
– Нет! Лопату тебе не доверят, ты ее сломаешь. Знаешь, я договорилась с Аделаидой Ивановной, она в торгово-кулинарном...
– В дверь звонят, – напомнил я.
Мать в ярости погрозила мне кулаком и побежала открывать дверь.
Я услышал, как Антонина с матушкой разговаривают в прихожей. Вполне мило разговаривают, как две подружки.
Потом появилась Тоска.
– Привет, – сказала она. – Тоскуешь?
– Тоскую, – кивнул я. – А что?
– Ничего. Бабушка звонила. Сказала, что все вроде тихо. Никто не нападает, старушки вернулись. Завтра планируют яблоки собирать. Бабушка тебе привет передает.
– И ей также, – я зевнул. – Хорошая бабушка у тебя.
Тоска уселась напротив меня в кресле.
– Куропяткин, а почему ты так уверен в том, что нападения не повторятся? – спросила она. – Ты мне так ничего тогда и не рассказал...