Город-невидимка - Неволина Екатерина Александровна 9 стр.


Глеб потер переносицу, словно пытаясь вспомнить, и покачал головой.

— Нет, извини… Не мешай, мне пора ехать.

Он высвободился из рук девушки и легко, словно всю жизнь занимался верховой ездой, вскочил в седло.

Бесполезно.

— А помнишь… Ольгу? — вдруг спросила Александра, глядя на него вмиг просохшими глазами. — Ты же ее любил! Разве нет? Ты и ее не помнишь?

Глеб, уже тронувший поводья, круто развернул коня.

— Ольгу?.. — повторил он. — Ты сказала Ольгу?

— Да! — девушка намертво вцепилась в его стремя, не собираясь отпускать. — Она любит тебя! Ты не можешь предать ее любовь! Свою истинную любовь!

Каждое слово давалось Александре с трудом, ей легче было бы броситься вниз с обрыва, чем говорить все это. Но выбирать не приходилось.

Надменно-удивленное выражение на лице Глеба сменилось растерянным, задумчивым, затем стало отчаянным.

— Саша?! Я сошел с ума! — пробормотал наконец он потрясенно. Наклонившись в седле, он отер слезы с еще мокрых щек девушки. — Ты плакала… Знаешь, ты похожа на Герду, спасшую Кая из дворца Снежной королевы. Я думал, все это сказки, а тут — на самом деле…

Александра промолчала. Она могла бы сказать, что в отличие от Кая Глеба разбудили вовсе не слезы, а воспоминания о любимой. Если у Саши еще теплилась надежда, что однажды Глеб забудет о своей Ольге, сейчас она погасла. Это имя пробудило его к жизни, а значит, чувство к этой девушке искреннее и глубокое.

— Это не сказка, Глеб, — произнесла Александра, стараясь придать лицу бесстрастное и деловое выражение. — Теперь нас трое — ты, я и Ян. Нам нужно отыскать Северина и как-то привести в себя Динку… Мы уже пытались, но пока что не получилось. Ей здесь хорошо, как и тебе…

— Какой же я идиот! — покачал головой Глеб. — Мне стыдно, но я совершенно забыл о задании.

— Ничего, — Саша натянуто улыбнулась. — Главное, что ты вспомнил. Это место, видимо, обладает странной силой туманить рассудок. Лучше бы убраться отсюда поскорее. Забрать то, за чем мы прибыли, и уехать. И… я думаю, лучше не говорить обо всем Ирине Алексеевне или кому-то из местных.

При упоминании княгини лицо Глеба вновь стало озабоченным.

— Но мы же не можем украсть икону и сбежать просто так, даже не попрощавшись с ней! Она была очень добра…

— Нам придется сделать это, если мы не хотим остаться здесь навсегда, как другие пришельцы из большого мира. Пойми, Китеж — это ловушка, мы не знаем, как она действует, но лучше не мешкать.

Парень посмотрел в сторону дворца, туда, где располагались покои хозяйки города, и Саша с горечью отметила, что, кажется, он привязался к Ирине Алексеевне.

— Возможно, ты и права. Я еще подумаю об этом, а пока поедем искать Северина. Садись.

Глеб подал девушке руку, помогая забраться в седло, а гнедой красавец-конь возмущенно заржал, словно протестуя против двойного груза.

— Давай, Буран, — Глеб направил коня к выходу, и стоящие на страже у выезда из кремля охранники почтительно распахнули перед ним ворота.

Они проехали площадь с торговыми рядами — немногочисленный народ расступался так же почтительно — и через ворота города выехали за пределы Китежа — там начиналось поле, наполовину распаханное под огороды, а на горизонте темнела громада леса, таинственно подсвеченная заходящим солнцем.

Саша сидела, крепко держась за Глеба, и думала, что, будь она книжной героиней, из этой поездки вышло бы что-то романтичное. Можно было бы даже изобразить эту сцену на обложке: герой и героиня на гнедом коне едут в закат, и каждому, глядящему на картинку, становится ясно, что это пара, что они будут вместе до самого конца, пока смерть не разлучит их, а смерть и не разлучит — на то они и книжные герои. На самом же деле ни о какой романтике речи и не шло. Глеб любит другую, а значит, нечего так жадно вдыхать его запах, прижавшись щекой к спине парня. Нечего красть жалкие крохи чужого счастья!.. Но что же тогда остается у нее, у Саши?.. Она нищая, одинокая, со своей никому не нужной любовью, чувством, которое никогда не выльется в слова, потому что Александра скорее умрет, чем признается во всем этом. Сколько они уже с Глебом знают друг друга?..

Девушка помнила, как Евгений Михайлович впервые привел ее в школу. До того Саша жила у тетки в Москве и часто воображала себя Золушкой. Нет, тетя не нагружала ее непереносимо тяжелой работой — обычные обязанности: сходить в магазин, пропылесосить, иногда, редко, погладить какое-то белье, — но девушка остро чувствовала, что она чужая, лишняя. У тети, конечно, была своя, родная дочь Катя, на два года старше Саши и, разумеется, более красивая и успешная. Близости между девочками не получилось и в силу возраста, и из-за разницы интересов. Катю интересовали парни — и она действительно умела нравиться. Саша просиживала над книгами, полностью погружаясь в их волшебные миры, и отчаянно краснела и смущалась, если кто-то случайно вдруг обращал на нее внимание.

После того, что было в ее прошлом, ей хотелось затаиться, раствориться среди людей, потерявшись в огромном городе.

Точно так же она смутилась, когда после одного из литературных конкурсов, где девушка заняла первое место, к ней подошел немолодой мужчина. Он представился и рассказал о том, что собирает команду талантливых подростков, чтобы обучать их в своей школе. Сначала Александра не поверила и растерялась. Ей было страшно хоть на миг выделиться из толпы, она не верила в свои силы и свой талант… «Спасибо. Я думаю, вам лучше найти кого-то другого», — ответила она тогда. Но Евгений Михайлович, а это был именно он, проявил настойчивость. Однажды, возвратившись с занятий, Саша с удивлением увидела его у них дома, мирно беседовавшего на кухне с тетей. Она мышкой скользнула в комнату, где у нее фактически был только уголок — большую часть занимали Катины вещи: диски, безделушки, смешные плюшевые игрушки, подаренные многочисленными мальчиками…

Чувствуя, что там, на кухне, решается ее судьба, причем решается без всякого ее, Сашиного, участия, девушка ужасно нервничала. Затем в комнату вошла тетя и остановилась, глядя на племянницу.

«Саша, — сказала она вполне доброжелательно, — мне сказали, что ты отказалась от очень хорошего предложения. Не думай, что я хочу избавиться от тебя и выгнать из дома, однако второго шанса может больше не представиться. Ты сирота, у меня тоже нет подходящих связей, чтобы устроить твое будущее. Подумай еще раз. Мы подождем».

И она ушла, тщательно прикрыв за собой дверь.

Саша поплакала, как не плакала очень давно, с момента тех самых событий, и, вытерев глаза, пришла на кухню, где ее терпеливо дожидались.

«Я поеду в вашу школу», — сказала она Евгению Михайловичу, даже не глядя в сторону тети.

А тот вдруг неожиданно, по-доброму рассмеялся.

— Ты прямо как жена декабриста! — сказал он добродушно. — Можно подумать, что собираешься в Сибирь, на каторгу. Не бойся, не съедят тебя в нашей школе. Правда, учиться придется по-настоящему. Но ты же это можешь, тебе уже скучно в своем классе. Такие способности к языкам, как у тебя, обязательно нужно развивать.

«Знает, навел справки», — метнулось в голове у Александры.

— И потом. Не понравится — вернешься к прежней жизни.

— Я поеду, — повторила Саша уже спокойнее.

А потом она увидела Глеба. И поняла, что уже никуда не уедет из этой школы, как бы плохо там ни было. А было действительно сложно — потому что, кроме гуманитарных предметов, которые Александре всегда давались удивительно легко, приходилось еще тренировать собственное тело, не привыкшее к систематическим нагрузкам. Но она преодолела и это. И все это время была рядом с Глебом, ничего от него не требуя, даже ничего не ожидая… Она стала увереннее, спокойнее и почти забыла, как была робкой, потерянной девочкой. Она почти поверила, что сможет жить как все и оставаться Глебу другом, просто другом…

— Ты не уснула?

Александра не сразу поняла, что Глеб обращается к ней. Она так погрузилась в свои мысли, что, похоже, пропустила какой-то вопрос.

— Что? — переспросила она.

Оказывается, они достигли леса, и Глеб остановил коня.

— Я спрашивал, как мы будем искать Северина, — повторил Глеб. — Думаю, Бурана лучше оставить здесь, привязав к какому-нибудь дереву, и пойти в лес, позвать Северина. Мне кажется, пространство вокруг Китежа не должно быть слишком большим…

— Да, давай поступим именно так, — Саша спрыгнула с коня первой и огляделась. — Скоро будет смеркаться. Ты не боишься?

— Думаю, бояться здесь нечего. Помнишь, Ян говорил, что Китеж — особое пространство. Кстати, а где Ян? — Глеб тоже соскочил с коня и теперь привязывал его к дереву так, чтобы Буран мог спокойно пастись.

— Остался в кремле, — отозвалась Саша. — Ну что же, пойдем. Мне все равно как-то не по себе… Похолодало… — она зябко повела плечами.

— Так вечер уже. Это нормально, — отозвался Глеб.

Они вошли в лес, так не похожий на чахлые подмосковные леса. Деревья здесь были огромные, иные — и не обхватить. При этом лес оказался чистым, без густого кустарника. «Как нарисованный, — подумалось вдруг Саше. — Интересно, почему мне сегодня все сказки вспоминаются?..»

— Северин! — кричал тем временем Глеб.

Никто не отозвался, и они двинулись в глубь леса, все время выкрикивая имя друга.

— Северин!

Наконец, когда они уже почти отчаялись, между деревьями появилась знакомая фигура.

Северин шел к ним, и от него веяло первобытной звериной силой. Казалось, будто он — полноправный хозяин этого могучего леса, казалось, будто он здесь на своем месте.

Александра сглотнула. Похоже, уговорить его будет нелегко.

* * *

Они пришли к нему — молодой парень в богатых княжеских одеждах и симпатичная девушка с утонченным и вместе с тем трогательным лицом. Они рассказывали ему о том, кем он был и что делал когда-то. Они произносили странные, будто из другого мира, слова: «школа», «задание», «команда».

Северин слушал их совершенно равнодушно и никак не понимал, почему ради этих непонятных «школы» и «команды» он должен покинуть место, где ему действительно хорошо и идти с ними леший знает куда. Если, конечно, их словам вообще можно верить и все это не ловушка. Впрочем, похоже, и парень, и девушка сами верили в то, что говорили, что, опять же, конечно, не исключает возможности наличия вариантов.

И все же он терпеливо выслушал их и только потом пожал плечами.

— Почему же ты молчишь? — спросила его девушка взволнованно.

От нее пахло пергаменом и чернилами — странный, щекочущий ноздри запах. Северину даже стало немного жаль темноволосую незнакомку, претендующую чуть ли не на роль его лучшей подруги.

— Мне нечего сказать, — прямо ответил он и ушел, несмотря на все их нелепые попытки его удержать. Разве можно удержать волка?!

И вот он уже бежал по лесу, чувствуя лапами теплую бархатистость и ласковость земли, впитывая шкурой вековую лесную мудрость. Он хотел забыть о пришельцах, но не получилось. Мысль о них саднила маленькой, но раздражающей ранкой, а в голове крутилось смутное осознание какого-то беспорядка, какой-то тревоги.

И Северин решил вернуться. Сделав большой круг, посмотреть, как они там.

Уже на середине круга чувство неправильности усилилось, и он, отказавшись от первоначального замысла, пустился напрямик. Вскоре Северин понял причину своего раздражения. Запах. Чужой навязчивый запах. Не людской, скорее волчий, но тоже какой-то странный…

Припустив быстрее, Северин выскочил на поляну, где разговаривал с незнакомцами, и сразу понял, что те попали в серьезную беду. Они стояли спиной к спине, парень — подняв меч, девушка — всего-то с большим ножом, а вокруг них смыкали кольцо волки.

Разумеется, вовсе не обычные волки. Размером они оказались крупнее Северина, покрывавшая их шерсть была угольно-черной и вздымалась на загривке, но примечательнее всего глаза — ярко-алые, горящие неугасимой ненавистью и жаждой крови. Волколаки-оборотни. Северин не встречал их раньше на своей территории.

Людям не устоять против них, это совершенно точно. С другой стороны, что ему за дело до этих людей, к тому же таких навязчивых!

Но, не успев додумать эту мысль, он, глухо зарычав, двинулся на волколаков.

— Глеб! Это Северин! Он с ними! Он натравил на нас этих волчар! — вскрикнула девушка.

Он обнажил крепкие мощные зубы: все-таки следовало бы оставить эту парочку на прокорм четвероногим собратьям, но тогда волколаки решат, что он позволяет им охотиться на его собственной территории! Нет, такого спустить нельзя! Сначала он разберется с ними, а уж потом решит, что делать с людьми.

И он, легко оттолкнувшись от земли мощными лапами, одним прыжком добрался до ближайшего из волков и вцепился ему в горло.

* * *

Она уже считала, что все пропало. Им не справиться, не устоять против четверых огромных черных волчар с горящими инфернальным алым огнем глазами. Волколаки. Оборотни. Убийцы. Но хуже всего оказалось, когда на поляне появился пятый, уже не черный, а серый. Не узнать эти ярко-синие глаза Александра не могла. Пятый волк угрожающе рыкнул, и сердце девушки сжалось в крохотный комочек: неужели Северин привел свою стаю для того, чтобы расправиться с ними? Неужели Китеж настолько помутил его разум?!

Она крикнула, предупреждая стоящего спиной Глеба о новой опасности, и до боли в пальцах стиснула нож, готовясь отдать свою жизнь как можно дороже… или просто подарить Глебу хотя бы одну лишнюю минуту.

— На дерево! Живо лезь на дерево! — скомандовал Глеб.

Как бы не так! Послушаться — значит оставить его на растерзание превосходящему силами противнику. Ну уж нет! Пусть, если угодно, они начнут с нее.

И тут пятый волк одним завораживающе красивым прыжком преодолел весьма большое, на взгляд Александры, расстояние, и его мощные челюсти захлопнулись на шее черного.

Брызнула ярко-алая кровь. Волколак по-щенячьи взвизгнул, лапы его подломились, и он тяжело, неуклюже рухнул на землю.

Это словно послужило сигналом к атаке для остальных волков. Двое из них, передумав нападать на людей, бросились к синеглазому волку, убившему одного из их товарищей. Но четвертый все же кинулся к Глебу. Забыв об осторожности и о том, что их спины остаются беззащитными, Саша повернулась, чтобы помочь человеку, которого любила.

Глеб был уже давно готов к бою.

Дрогнул рассекаемый мечом воздух, но волколак ушел из-под удара, страшные зубы щелкнули в нескольких сантиметрах от плеча человека. Видимо, волк, более рослый, чем его обычные собратья, метил сразу в горло. Саша попыталась ткнуть его в морду ножом, но, конечно, тоже промахнулась. Волколак зарычал. Из его пасти несло непереносимым смрадом, от которого у девушки тут же заслезились глаза.

— Уходи! — снова крикнул ей Глеб и крутанулся на месте, нанося новый удар.

В этот раз он задел нападающего, правда, всего лишь по касательной, не нанеся ему серьезных повреждений. Волк присел и снова прыгнул, и только сноровка спасла Глеба.

Александра кинула быстрый взгляд туда, где Северин сражался сразу с двумя превосходящими его по размерам противниками, и поняла, что дела обстоят не очень хорошо. Надо что-то придумать. Но что может сделать она, хрупкая девушка? И кому помогать: Северину или Глебу?.. Она снова посмотрела на Глеба и поняла, что выбора больше нет.

Волколак все же достал его, и теперь парень лежал на земле, а лапы громадного черного зверя упирались ему в грудь. Видимо, волк как раз собирался вцепиться в незащищенную шею.

Раздумывать Саша больше не могла. Она кинулась к сражающимся и изо всех сил воткнула свой нож волку в глаз.

От воя, в котором смешались и боль, и изумление, и обида, казалось, дрогнул весь лес. Зато Глеб, воспользовавшись моментом, смог, извернувшись, выкатиться из-под врага и нанести последний удар, напрочь срубая волку голову.

Саша всхлипнула и инстинктивно отпрянула, лишь чудом не попав под целый водопад брызнувшей крови. Ее замутило, и девушка, рухнув на колени, судорожно вцепилась пальцами в мягкую траву.

Назад Дальше