Все время, что они гостили у Иванны, этот вопрос не давал Тимофею покоя. Неужели Сил Троевич и впрямь, сговорившись с Ундиной, устроил им испытание щукой, которое они с Саней успешно провалили? На обратном пути он решил прямо спросить русалку.
– Да брось ты, какое еще испытание! – махнула рукой Ундина. – Щука просто вредная. На всех кидается.
– А я думал, это Сил Троевич, – сказал Тимофей.
Кассандра решила воспользоваться удобным моментом:
– Кстати, Ундина, тебе не кажется, что Сил Троевич в последнее время как-то неважно выглядит?
– С чего ты взяла? – удивленно взглянула на нее русалка, однако по лицу ее пробежала едва заметная тень.
Кассандра собиралась продолжить расспросы, но в это время Морфей возмущенно проверещал:
– Опять сорока!
– Где? – спросил Тимка.
– Вон, – указал домовой на кружащуюся прямо над их головами крупную сороку.
Почувствовав, что ее заметили, птица немедленно скрылась в чаще.
– Подумаешь, событие, – сказал Мишка. – А то мы раньше сорок не видели.
– Ох, в том-то и дело, что видели, – с печальной многозначительностью произнес Хранитель Домашнего Очага. – И как-то чересчур много видели последнее время. Мелькают и мелькают. Спасу от них нет. И на участок лезут. И в дом пытаются пробраться. Не нравится мне это. Ох, не нравится.
Глава ХIII
Избушку нельзя щекотать!
Взявшись за руки, семеро Темных под монотонное бормотание Татаночи закружились в хороводе вокруг медного таза. По зеркальной жидкости сперва прошла легкая рябь, затем волнение стало сильнее и, наконец, в тазу закипело. Теперь колдовское варево едва не выплескивалось из таза. Несколько раскаленных капель попало на ногу поэту-сатирику. Он дернулся от боли.
– Не размыкать цепь, негодяй! – рявкнула на него Татаноча. – Все испортишь.
Козлавр подчинился, внутренне прославляя себя за мужество и стойкость. Жидкость в тазу продолжала бурлить.
– Теперь всем сосредоточиться, – отдала новый приказ старшая ведьма. – Объединяем силы.
Все, по-прежнему держась за руки, придвинулись вплотную к тазу и пристально уставились на его содержимое. Кипение мало-помалу унялось.
– Получается, – радостно прошептал Ничмоглот.
– Тихо, – хором шикнули на него все три ведьмы.
Поверхность снова стала зеркально гладкой, только по ней носились в разные стороны разноцветные огоньки. Тата забормотала новое заклинание, и вот уже вся поверхность покрылась ровным светом, словно экран телевизора. Затем на экране появились очертания предметов. Сперва расплывчато, потом – все четче и четче, будто кто-то настраивал резкость.
– Комната какая-то, – пригляделся к изображению поэт-сатирик.
Ядвига пнула его костяной ногой под коленку передней левой ноги.
– Тысячу извинений, забылся, – проблеял Козлавр.
Картина в тазу тем временем изменилась. В комнату вошел человек и, подойдя к столу, стал что-то сосредоточенно искать.
– Вот теперь действительно получилось, – радостно сообщила Тата. – Это Сил Троевич.
Изображение подернулось рябью.
– Не отвлекаться, держать энергию, – приказала старшая ведьма.
– Ой, не могу, – взмолился Ничмоглот Берендеевич. – Меня защита его так и пробивает, так и пробивает.
– Потерпишь, не маленький, – сказала Ната. – Главное, мы сами его защиту пробили.
Изображение опять прояснилось. Пошарив на столе, маг тяжело опустился на лавку и поднес к самым глазам мятый листочек бумаги. Рука у него заметно дрожала. Какое-то время он читал. Затем поднялся, вытащил из застекленного шкафа несколько баночек и, разведя спиртовку, начал что-то толочь в ступе. Чувствовалось, что каждое движение дается чародею с трудом. Он поработал какое-то время, остановился, отложил пестик и обернулся. Губы его зашевелились.
– Тата, он вроде кого-то зовет, – сказала Луша.
Она не ошиблась. В комнату вошел Веспасиан. Сил Троевич опять начал говорить. Кот кивнул и, превратившись в человека, принялся толочь что-то в ступке, а чародей устало уселся на лавку.
Поверхность колдовского варева подернулась рябью, в тазу булькнуло, и изображение исчезло.
– Не расслабляться, – свирепо прорычала Татаноча.
– Так сил уже, милая, нету, – жалобно простонала Ягуля Янусовна.
– Еще немного, еще чуть-чуть, – нараспев произнесла Тата. – Хочу посмотреть, что этот Сил Троевич там себе наколдовывает.
– Да все одно не поймешь, – сказала Ядвига Янусовна, которая, подобно сестре, уже чувствовала себя на последнем издыхании. – Чересчур далеко.
– Если как следует поднапрячься, можно и приблизиться, – не отступала Тата. – Раз. Два. Три. Со-сре-до-то-чи-лись!
В избушке послышался тихий стон. Силы и энергия у всех Темных и впрямь были на исходе. В тазу вновь проявились Сил Троевич и Веспасиан. Кот пересыпал порошок из ступки в колбу и закрепил получившуюся смесь в штативе над спиртовкой. Некоторое время спустя он перелил готовое снадобье в фарфоровую чашку.
– Напрягаемся и приближаемся, – сдавленным от напряжения голосом проговорила Тата. – Я должна разглядеть этикетки на пузырьках.
Компания Темных застыла в неимоверном напряжении. Стол увеличился в размерах, однако все, что стояло на нем, по-прежнему оставалось не в фокусе.
– Не расслабляйтесь, не расслабляйтесь, – взывала к соратникам старшая ведьма. – Еще немного прибавили. Еще чуть-чуть крупного плана.
«Экран» мигнул. Крупный план получился и даже очень четкий. Однако совсем не пузырьков, а губ чародея, обрамленных бородой и усами. Губы жадно припали к фарфоровой чашке, которую вручил Силу Троевичу кот.
– Разворачиваем, разворачиваем, – режиссировала Татаноча.
Изображение поплыло. В этот момент избушка задрожала, как при землетрясении. «Экран» мигом погас. Медный таз вместе с компанией Темных взлетел в воздух, а затем все они шмякнулись на пол. Жидкость вылилась и со злобным шипением начала испаряться.
– Что у тебя тут происходит? – накинулась Татаноча на Ягулю.
– Эльфы, эльфы, – бросилась к двери Гуля. – Совсем, проклятые, избушку мою замучили!
Остальные следом за Бабой-ягой поспешили на улицу, но там было пусто, тихо и спокойно.
– Попрятались, – развела руками Гуля.
– Какие еще эльфы? Куда попрятались? Откуда они тут взялись? – затормошили ее сестры-ведьмы.
– Эльфы английские, – начала объяснять та. – Сказочник заслал группу на мой участок. Для акклиматизации.
– С какой стати? – удивилась Ядвига. – Что английским эльфам здесь делать?
– Мировое изменение климата, – продолжала объяснять сестра. – Расчеты показали: Гольфстрим меняет течение. Поэтому в Великобритании климат изменится. Что там настанет, точно не помню. То ли холод собачий, то ли жара адская. Но эльфам при любом раскладе не выжить. Поэтому им готовят запасной плацдарм в средней полосе России. Тут вообще никогда ничего не меняется. И вот эти паразиты эльфы наладились избушке моей пятки щекотать, а она щекотки боится. Сами видели, как дергается. Совсем, проклятущие, старушку мою замучили.
– Сказала бы раньше, я бы защиту от них поставила, – с досадой проговорила Татаноча. – А так колдовство испортили на самом интересном месте.
– Да мы все равно уже больше не могли, – вырвалось у Ничмоглота.
– Мочь можно и через «не могу», – отрезала Татаноча.
– Сестренка, но главное-то мы все равно увидели, – вкрадчиво обратилась к ней Луша. – Силы у чародея окаянного уже не те.
– Были бы те, мы бы с вами вообще ничего не увидели.
– Слабеет, – злорадно потерла руки Ядвига Янусовна.
– И, по-моему, болеет, – проблеял поэт-сатирик. – Видели? Лекарство пьет.
– Разглядеть бы еще какое лекарство, – задумчиво проговорила Тата. – Мы бы в два счета с ним справились.
Судьбы решительное нет
Есть окончательный ответ, —
проблеял Козлавр и протяжно, сладко зевнул.
– Пожалуй, в этом ты прав, – согласилась Татаноча и тоже зевнула. – Пошли-ка спать. А то ночь нам предстоит тяжелая.
Разлегшись по лавкам, все Темные моментально заснули. И избушка – тоже, стоя на одной ноге и подогнув вторую, прямо как фламинго. Внутри на разные лады громко храпели Темные, а избушка тихо посапывала и посвистывала печной трубой.
Глава ХIV
Снова ночь на Ивана Купалу
Тимка проснулся из-за того, что лежать в постели стало как-то ужасно неудобно. И к тому же дышать оказалось совершенно нечем, ибо его крепко прижали носом к самой стенке.
– Чугаев, ты что, в темноте кровати перепутал? – недовольно прошептал Тимофей и, выгнувшись, попытался спихнуть непрошеного соседа на пол.
Не тут-то было. Сосед даже не сдвинулся. Зато из противоположного угла комнаты тоже шепотом донеслось:
– По-моему, это не я, а ты, Ружин, перепутал. Брысь с моей кровати!
Тимка окончательно проснулся:
– Выходит, ты, Мишка, в своей лежишь?
– Естественно. На фига мне чужая, – обиженно откликнулся тот. – А вот тебя попрошу уйти.
У Тимки от ужаса выступил холодный пот, он сел и зажег ночник. Рядом с ним в кровати лежал… он сам. Точная копия. Только она, в отличие от него, спала.
– Фу-у, – облегченно выдохнул он. – Мишка, это наши иллюзии.
Чугаев подскочил как ужаленный.
– Тимка! Это значит, что мы проспали!
Тот полез под подушку и вытащил будильник, который спрятал, чтобы звон разбудил его, а не бабушку.
– Проклятие! Видно, когда иллюзия в постель ложилась, то кнопку прижала. Ну, ничего, Мишка. Мы, если и опоздаем, то совсем чуть-чуть. Давай скорей собираться.
Натянув на себя одежду, они осторожно вылезли в окно и понеслись в летних ночных сумерках к дому Сила Троевича. Возле ворот их поджидал недовольный Веспасиан.
– Опаздываете. Очень невежливо.
– Будильник подвел, – попытался объяснить Тимка. – Иллюзия неправильно легла и кнопку прижала.
– Главное на кого-нибудь свалить, – буркнул волшебный кот. – Конечно, проще во всем обвинить бессловесную иллюзию.
Кассандра и Сил Троевич ждали их в нижнем кабинете.
– А кто-то сказал, что вообще засыпать не будет, – увидев своих друзей, воскликнула девочка.
– Да мы даже и не думали спать, – ответил Мишка. – Просто совсем чуть-чуть задремали.
– Ладно, – махнул рукой чародей. – Нам выходить пора.
Он тяжело поднялся с лавки. Из щели за печкой слышался громкий храп. Морфей явно не собирался менять свой режим даже в ночь на Ивана Купалу.
– Разбудить этого лентяя? – покосился в сторону печки Веспасиан.
– Пусть спит, – ответил Сил Троевич.
– Воля ваша, – неохотно покорился кот и, приняв человеческий облик, взял в руки огромную корзину.
Вся компания, покинув дом, двинулась к темному лесу. Калитка тихонечко проскрипела им: «В добрый путь», а Охранный Дуб, шелестя листвой, махнул на прощанье самой большой веткой.
Поселок миновали молча, чтобы случайно не привлечь к себе внимания. Однако, едва оказавшись за его пределами, Тимофей решил выяснить то, что давно его занимало:
– Сил Троевич, мы, конечно, идем искать цветок папоротника?
Маг тихо хмыкнул в бороду:
– И где ты, интересно, таких небылиц наслушался?
Тимка смутился.
– Ну, я не знаю. В книжках различных читал. Например, в сказках.
– Я бы, Сил Троевич, этих их писателей… – Веспасиан не договорил, но все и так поняли, что сделал бы он с писателями, будь его воля.
– Ну, не надо агрессии, – миролюбиво произнес маг. – Однако папоротник цветет только в ваших сказках.
– А мы-то думали, – разочарованно произнес Мишка.
И даже Кассандра подхватила:
– Зачем же мы тогда в лес идем? – Она ведь тоже надеялась, что, отыскав цветок папоротника, они получат защиту от всех несчастий.
Сил Троевич вздохнул и тихо ответил:
– Папоротник, конечно, никогда не цветет. Зато все растения в эту ночь обретают самые разнообразные волшебные свойства. Главное, побольше собрать до рассвета. Поэтому советую вам поторапливаться.
– Вместо того, чтобы забивать себе головы дурацкими сказками, – проворчал Веспасиан.
Сил Троевич довольно быстро шел вперед, но от троих друзей не укрылось, как тяжело он опирался на посох, будто тщательно старался скрыть от них свою слабость. Несколько раз они украдкой переглядывались. Состояние учителя все больше тревожило их. Видимо, не случайно Сил Троевич повел их сегодня в лес. Он хочет с их помощью собрать травы, которые его вылечат. Ведь сам же только что сказал, что в ночь на Ивана Купалу они набирают волшебную силу. Тут у Тимки возник другой вопрос:
– Сил Троевич, но если вы говорите, что сегодня ночью абсолютно все травы становятся волшебными, зачем нам обязательно идти в лес?
– Вот именно, – зевнул Мишка. – Вокруг дома, наверное, растет то же самое. Так чего далеко ходить?
– Вот молодежь пошла, Сил Троевич, – с осуждением произнес Веспасиан. – Им бы только лишних усилий не тратить. Впрочем… – он выдержал многозначительную паузу. – Догадываюсь, чье это влияние.
Чародей, будто пропустив мимо ушей его слова, принялся терпеливо объяснять, что, разумеется, многие растения можно было бы действительно собрать возле дома. Однако волшебная сила их несравненно слабее. Слишком уж много людей по ним потопталось, или машин мимо проехало.
– Ясное дело, – перебил Тимка. – Экология не та. А мы сейчас идем за экологически чистым продуктом.
Чародей усмехнулся в бороду:
– Ты, Тимофей, прав, но лишь отчасти. Дело не в физической, а в энергетической экологии. Травы из сокровенных мест обладают гораздо большей силой, чем те же травы, растущие вдоль дороги.
– А далеко эти сокровенные места? – зевая, поинтересовался Мишка.
– Далеко ли, близко ли, но к полуночи должны дойти, – весьма туманно ответил Сил Троевич.
Тимка мигом подсчитал. До полуночи еще минут сорок. Идут они достаточно быстро. Выходит, топать им километра три-четыре. В самую чащу леса зайдут. Он невольно поежился. Здесь, на опушке, еще относительно светло. Хоть что-то видно. А там даже в солнечный полдень стоит полумрак. Сейчас же вообще, наверное, ничего не видно. Как они дорогу найдут?
Словно бы отвечая на его мысли, Сил Троевич щелкнул пальцами, и тут же над головой мага закружился рой светлячков, озаривший зеленоватым светом узкую тропинку, петляющую между деревьями.
По этой тропинке они шли, и шли, и шли, и путь казался трем друзьям нескончаемым. Тимка постоянно смотрел на часы. Стрелки двигались еле-еле. К тому времени, как они наконец добрались до места, ребятам казалось, будто они одолели не три километра, а по меньшей мере десять. Тимка заметил, что и учитель явно устал. Лицо его еще сильнее осунулось.
Все остановились на краю большой поляны. Светлячки, густым роем клубившиеся над головой чародея, взмыли вверх и, описав мертвую петлю, рассыпались множеством огоньков по поляне. Теперь сама трава будто светилась изнутри ровным зеленым светом.
– Какая красота, – завороженно произнесла Кассандра.
– Красота красотой, но вам работать надо, – призвал ребят к порядку Веспасиан и откинул плетеную крышку корзины.
Оттуда он извлек и выдал каждому по детскому совочку и по перочинному ножику – не так чтобы очень большому, но и не маленькому. Потом из корзины вынули плотный холщовый мешок размером со среднюю наволочку.
– С чего начнем, Сил Троевич? – обратился кот к чародею.
– Полагаю, с мышиного вереска, – оглядевшись и чуть подумав, ответил тот. – Здесь его много. Ну-ка, – учитель перевел взгляд на Тимку с Кассандрой. – Кто из вас помнит, как выглядит мышиный вереск?
– Сейчас, сейчас, – в замешательстве пробормотал Тимофей. К своему стыду, он не помнил, как выглядит даже обычный вереск. А уж про мышиный тем более впервые слышал. Неужели они с Силом Троевичем когда-то его проходили, а он забыл? Да, да, вроде бы проходили. Он, этот мышиный вереск, входил в состав какого-то порошка. Только вот для чего?