— В смысле? Девчонки, вы чего?
— Да так, ничего, — дернула плечом Лида.
— Мы у тебя все выходные выспрашивали — что у тебя со Смерчинским, — обиженно поджав губы, как всегда, накрашенные темной помадой, сказала Маринка, — а ты…
— А ты нам лапшу на уши вешала — вы не встречаетесь, между вами ничего нет, — обиженно произнесла Лидия.
— А, оказалось, — подхватила вторая девушка, — что вы встречаетесь, и весь универ в курсе этого, а мы с Мари, твои лучшие подруги, вообще ничего не знаем!
— Да не встречаемся мы! — взвыла я. — Вы-то хоть глупости не несите!
Подружки, действительно, все выходные, атаковали меня своими безумными расспросами относительно моих отношений с Дэном, но я терпеливо объясняла им, что между нами ничего нет! Про договор я им не сказала, хотя и очень хотела это сделать. Однако я осталась верна собственному слову, данному Дэну. У меня есть один принцип, унаследованный, видимо, генетически (если такое возможно) от папы — никогда не нарушать данное слово, если дело идет о серьезных вещах. Может быть, мне никогда не хватало дипломатичности, как Марине или умеренности, как Лидии, но зато я была надежной — по крайней мере, я считаю так.
— Мы тебе столько смсок послали сегодня, — укоризненно покачала темноволосой головой Лида. — А ты нам даже не ответила, все с Чащиным трепалась.
— Я телефон дома забыла, — виновато развела я руками.
— Начинается, — устало вздохнула подруга. — То ты его теряешь, то забываешь, то ломаешь, то у тебя нет денег, то ты посеяла зарядку, то ты утопила его в реке.
— Она его еще в молоко роняла, — вспомнилось Маринке совершенно некстати.
С телефонами у меня особенные отношения, а с сотовыми мне особенно не везет. С ними в моей жизни случалось все, что только, кажется, могло, кроме одного — их у меня никогда не крали, зато я от них избавлялась сама с пугающей легкостью и слоновьим изяществом.
— Я нечаянно забыла, проспала.
— Тогда объясни нам, деточка, почему все вокруг с утра трепались, что ты встречаешься с Дэном? — потребовала Маринка. Прочие одногруппники подозрительными кучками сгруппировались поблизости, навострив ушки. Похоже, и они слышали сплетню обо мне и Дэне. Им было интересно, а тот факт, что ребята учились на Факультете Искусствоведения и Культурологи, пусть даже на специальности «реклама», появившейся на этом факультете только для поднятия престижа, не подсказывал им, необходимость соблюдать правила приличного поведения в обществе. Ну или хотя бы не подслушивать чужие разговоры.
— К нам даже его друзья прибегали перед лекциями, — добавила Лида, — на тебя посмотреть.
— Э?
По словам подружек и начавших потихоньку включаться в разговор прочих ребят, выходило, что во время перемены, когда я тряслась в автобусе, мысленно умаляя его ехать побыстрее, очень уж мне не хотелось опоздать, раз уж я уговорила себя подняться с постели, к аудитории, в которой проходила пара КСЕ, подошли две миловидные девушки и рыжеволосый парень. Эти ребята учились на четвертом курсе в одном потоке со Смерчем и были теми счастливчиками, которые имели возможность называться его друзьями. У Дэна очень много знакомых и приятелей (считай, легионы их), которые его буквально обожают, но не все из них могут называться теми, кто входит в близкий круг общения этого обаяшки. Перестав перешептываться с парнем, одна из девушек обвела внимательным взглядом ждущих, когда же откроют аудиторию, ребят-искусствоведов, и спросила:
— А где я могу найти Машу Бурундукову?
— А кто вы? — спросила тут же Маринка, заподозрившая неладное.
— Я друг Дэна Смерчинского, — вместо нее ответил молодой человек. — И они тоже — подруги.
Услышав знаменитое в наших университетских стенах имя, одногруппники заинтересованно повернулись к «гостям».
— И что вы хотели? — спросила Лида в недоумении.
— Увидеть Марию, — не стали скрывать девушки.
— Нам интересно, кто это, — признался рыжеволосый парень с улыбкой. — И мы хотели бы с ней познакомиться. Ее что, нет?
— Машки нет, она, как всегда, опаздывает, — сообщил удивленный Димка, тоже подошедший к незнакомым студентам. — А зачем вам с ней знакомится-то? Она вам какую-то бяку сделала? — парень прекрасно знал полудетский характер сокурсницы: то вспыльчивый, то игривый.
— Скорее уж Смерчу, — хмыкнул рыжий. — Стала его девушкой.
У Чащина брови на лоб полезли от такого заявления, да и не только он был удивлен.
— Кто? Бурундукова? — заговорили одновременно студенты. — Да ну!
— А вы-то чего пришли? — спросила Марина, которая с пятницы подозревала подругу в тайных отношениях со Смерчинским — слишком уж странным показалось ей поведение Маши в пятницу.
— Дэнни ее от нас скрывает, — пояснила девушка, разочарованная, что та, ради которой они поднялись на пятый этаж, отсутствует.
— Скрывает? — подивилась вся группа, и едва ли не каждый принялся солировать вопросами, талантливо превращая общий гул в стройный оркестр любопытства. — Она? Зачем? Как? Почему?
Пришедшие девушки и парень, естественно, не поленились дать полный и развернутый ответ: Маша и Денис встречаются. Ходили в кафе для влюбленных. Гуляли по мосту МВД — на том самом, куда почти все парочки на первых свиданиях бывают. Он покупал ей мороженое и обнимал. Они держали друг друга за руки и играли в «догоняшки». Он ей поддавался, чтобы не обидеть. И вообще очень нежен с ней. Не гнушается просить прощения. При этом парень не забыл добавить: «Хотя не в его характере обижать девушек. Даже не знаю, за какие такие грехи он вымаливал ее снисхождение». Она смотрит на него с восхищением. Да, они — пара, но Дэн не хочет, наверное, чтобы об это знали. Не говорит друзьям, наверное, стесняется, знает, что все заинтересуются его отношениями. Но им так любопытно, да и тайное всегда явным становится.
— Поэтому и вы не говорите никому об этом, хорошо? — некстати попросил рыжий. Одна из его подруг насмешливо покосилась на него и сказала:
— Да об этом уже все знают, о чем ты?
— Лишняя капля в море не заставит его выйти из берегов, — с философским видом подхватила и вторая подруга Дэна.
— Как все знают? — охнули разобиженные Маринка и Лида, для которых новость о том, что Мария забыла-таки своего Никиту и встречается не с кем-нибудь, а с местным принцем, была очень уж неожиданной!
— Вот лгушка, — тут же стала придумывать для Бурунуковой разнообразнейшие наказания Марина.
— Мы ничего не знаем об их отношениях, — добавила Лида. — Вы уверены, что они встречаются?
— Бурундукова ни с кем не может встречаться, — легкомысленно добавил и Димка, — это же Машка. Машка! Она у нас… феминистка и пацанка.
— Заткнись! — рявкнула на него Лида.
— Будто это неправда, — буркнул парень и отправился к другим парням.
— Когда Маша придет, можете ей сказать, чтобы она подошла после четвертой пары к выходу, — попросила вдруг одна из девушек. — Обязательно!
— Зачем? — изумились мои одногруппники, чуявшие, что теперь им есть о чем поболтать и над чем похихикать.
— Да так, — загадочно сказал парень, — очень нужно. И при…
На этом месте Лида неожиданно закруглилась. Сейчас мы втроем находились в женском туалете около раскрытого окошка — я уволокла подружек из аудитории туда, чтобы не слышать хихиканья однокурсников и не видеть их ухмылочки.
— Что при? — не поняла я.
— И привет тебе просили передать, — вдруг улыбнулась мне Маринка. Глаза ее при этом были честными-честными, как у переевшей курятины лисички.
— Да, привет тебе, — подхватила Лида. — И сходи туда на большой получасовой перемене.
— С чего вдруг? — нахмурилась я, до сих пор находясь под впечатлением от того, что меня считают девушкой Сморчка. Позвонила бы ему и высказала бы все, что думают о нем его друзья, да жаль телефона нет, а его номер наизусть я не помню.
— Ну, они же попросили. Нехорошо отказывать людям, — было мне ответом. — Нужно быть вежливой и понимающей.
— Чего? Ты сама-то поняла, что несешь? — спрыгнула я с подоконника и подозрительно уставилась на темноволосую девушку. У обеих кузин волосы длинные и темные, а фигуры едва ли не одинаковые — со спины их немудрено и спутать.
— Ладно, нам в аудиторию пора, через минуту звонок, — поторопила нас Маринка к выходу. — А можно мы теперь будем Дэна зятем называть? Все же мы твои мамочки.
— Никогда не думала, что Смерч будет моим зятьком, — проворковала Лида.
— Вы больны? — пожалела я подруг от души.
Они схватили меня под руки и, заржав, потащили на лекцию, обсуждая, какой милый у них зятек вырисовывается.
— У нас. Ничего. Нет!! Девчонки, я серьезно. Мы просто общались немного, вот и все! Какой зятек? Вы офонарели? — вопила я громко, и из-за этого на меня обращали внимание студенты, ошивающиеся в коридоре. Среди них находился и один из друзей Смерчинского, тот самый Слава, которого я видала в пятницу. Заметив меня, он приветливо помахал рукой и гаркнул на пол-этажа:
— Привет, подружка Смерча!
Стоявшие рядом с ним девушки в белых халатах — невесть, как забредшие к нам химики или биологи, ахнули и тут же стали наперебой выспрашивать у парня, облаченного все в тот же спортивный костюм:
— У Дэна что, есть подружка? Настоящая?
— Они давно встречаются?
— А я и не знала!
— Слав, это правда, что ли?
— Ага, — односложно ответил он им, и девушки удивленно уставились на меня, явно пытаясь запомнить лицо.
— Да ты скоро станешь популярной, доча, — промурлыкала Маринка.
Вот так вот я и была втянута в механизм создания слухов, втянута невольно и совершенно наглым образом — невидимая рука коллективного бессознательно не хотела оставлять меня в покое, решив, что мне понравится чувствовать на своей шкурке пристальное внимание любопытствующих, коих вокруг было полным-полно.
Мы вернулись в аудиторию и уселись вместе. Я искоса взглянула на Князеву — как ни странно, сейчас я перестала относится к ней плохо, как, скажем, вчера или сегодня утром — ведь она одна из немногих не лезла ко мне, не шушукалась, глядя на меня с любопытным выражением лица и вообще вела себя адекватно. Не общалась бы еще с Ником — цены бы девушке не было!
Кажется, Ольга вновь почувствовала мой пристальный взгляд и вновь обернулась на меня — теперь мы находились неподалеку и наши глаза встретились. На мгновение мне стало нехорошо — очень уж холодно смотрела на меня Князева, по-взрослому, задумчиво и оценивающе. В ее взгляде не было той детской максималисткой ненависти, что была присуща мне.
У меня появилось такое чувство, что мы с ней находимся на одном уровне неприязни, и не только я чувствую в ней соперницу, но и она видит ее во мне, а теперь оценивает свои силы и возможности, чтобы нанести удар.
На миг я похолодела. Она знает о том, что мне нравится Никита? Знает о том, что мы с Дэном пытаемся разлучить их? Она видела меня? Заметила?
Но вдруг Ольга улыбнулась и, не меняя, взгляда, помахала кому-то. Я обернулась и увидела, что Князевой в ответ машет староста группы, только что пришедшая на учебу (вот старосты неответственные пошли, а?). Значит, Тролль смотрела не на меня, а на старосту? У меня чуть-чуть отлегло от сердца, но я все же взяла на заметку это непонятное происшествие. Следует изучить поведение Ольги, мало ли что… Потом позора не оберешься!
— Так что там с протекцией, Бурундукова? — стал опять приставать ко мне Димка.
— Отвяжись, чума, — откликнулась я, порядком устав, как от назойливого Чащина, так от внимания однокурсников. — Никакой протекции. К сожалению, я Смерчинского едва знаю.
— Ну что ты всем врешь! — обиделся парень. — Это твое новое хобби?
— Слушай, ты, если тебе так нужна протекция по английскому, иди к Смерчинскому и стань его девушкой сам! — заорала я, услышав про эту протекцию в сто пятый раз — дело было уже на следующей перемене. Мы перебрались в другую аудиторию.
— Что ты на меня слюной брызгаешь? — спокойно отозвался Димка. — И почему ты такая злая?
— Ах ты, добряк! Хряк!
— Что ты сказала? — возмутился парень и для порядка ткнул в меня все той же ручкой.
— Хряк! — взвилась я, и так нервничающая весь день. — Хватит меня задирать!
— Что, своему бойфренду расскажешь? — нежным-нежным голосочком спросил у меня Чащин.
— Ну все, ты покойник, — вскочила я на ноги.
В результате мы, как в старые-добрые (хотя, какие они старые, какие добрые?) времена стали бегать вокруг кафедры: он от меня, я за ним. Естественно, со звуковым сопровождением.
— Хорошо, что в этом мире есть что-то вечное. Эти двое всегда ссорятся, — услышала я голос одногруппницы, пробегая мимо первых парт.
— Да уж, — согласилась сидящая там же староста. — Двое из ларца, только пола разного.
Вот же дуры, а? Только сообщить им об этом я не успела. В аудитории появились новые действующие лица.
— Народ! — раздалось громкое от двери. — Здесь Мария Бурундукова учится?
На пороге появились сразу четыре девушки: три из них были крашенными блондинками, и лишь одна могла похвастаться миру черными, как уголь, волосами. Всех девушек объединяла миловидность, довольно-таки откровенные наряды и отсутствие улыбок на ухоженных лицах.
— Здесь, — подтвердили одногруппники, сидевшие на верхних рядах. Решили, что это новые друзья Смерчинского.
— Где? Покажите ее, — потребовала брюнетка, всматриваясь вниз.
— Светловолосая, с короткой стрижкой. Ну, та, которая в голубой кофте, с капюшоном и карманами-кенгуру, — тут же поведала сокурсница Регина Каримова — подруга Ольги, кстати. Да и сама Князева теперь сидела тут, откинувшись спиной набирая кому-то сообщение. На девушек она даже не оглянулась.
— Вон та, — услышала я голос одного из парней-сокурсников, объяснивших мое местонахождение намного проще. — Которая бегает.
Я остановилась, явно обидев этим улепетывающего Дмитрия, и задрала голову вверх с самым независимым видом. Это кто еще приперся по мою нежную душу?
— Та? — спросила брюнетка, уставившись на меня. — Вон та?
И, не стесняясь, ткнула в меня пальцем. Я тут же уперла руки в боки. Что за невежливость? Кто это такие? Очередные подружки Дэна из клана его френдов?
— Она самая, — подтвердила Регина, тоже не понимая, что нужно девушкам. Опять все присутствующие в аудитории, проявляли ко мне повышенный интерес, а это нервировало, очень нервировало!
— Так вот ты какая, Маша Бурундукова, — покачала головой брюнетка, потирая руки с огромными наращенными ногтями ядовито-салатового цвета — мне так и хотелось назвать их когтями.
— Тааань, я не понимаю, почему она, — услышала я голос одной из блондинок, до ужаса напоминающий мне капризные интонации Мими.
— Да я сама в шоке! — отвечала Таня, наблюдая, как я, засунув руки в глубокие карманы кофты, иду к ним. — Ни фига у него подружка! Не фонтан, конечно.
— Я думала, у него будет кто-то… грандиозный, — всплеснула руками, увешанными золотыми браслетами одна из ее товарок.
— Эй! — крикнула я им, оскорбившись — поняла намек. — Что хотели? Эй!
Ответа я так и не получила. Девушки, которых я в уме успела прозвать «шалавами местного значения», не стали дожидаться, пока я дойду до них и предложу поговорить наедине, и, еще раз кинув на меня то ли презрительные, то ли гневные взгляды, удалились восвояси.
— Что за монашки решили посетить нашу скромную обитель? — сама у себя спросила я, дойдя до того места, где стояли девушки.
— А я же говорила, что Фан-клуб Смерча будет в негодовании! — радостно сообщила мне Маринка, оказавшись рядом со мной.
— У него есть Фан-клуб? — заинтересовались остальные девчонки.
— Нет — значит, создадут. У него поклонниц много, — легкомысленно отвечала Марина. — Но моя доченька, — она обняла меня за шею и заботливо прижала к себе, показывая, какая она хорошая мама, — не допустит этого. Эх, какой у меня зять шикарный!
— Что-то я им не особо понравилась! — отцепила я ее от себя, продолжающую что-то верещать про наши лже-родственные отношения. — Вот блин, пришли, настроение только испортили. И так на нуле…