Московский двор. На скамейке сидят рядом две девочки. В одной из них мы узнаём Тасю Борисову, дочку Андрея Петровича. Она точь-в-точь такая же, как на фотографии, которая осталась у Таро: в школьной форме, с пионерским галстуком, с крылатым бантом в волосах.
В руках у Таси полоска цветной бумажной ленты.
— Папа привёз из Японии. Хочешь, подарю кусочек? — предлагает она подружке.
Подружка Лариса, худенькая, с острым носиком, с острыми рогатыми бантиками, говорит, вздёрнув острым плечиком:
— Ну, знаешь, если бы меня хотели отрезать!..
— Вот ещё — обижаться! Мы ему докажем, что он должен с девочками дружить! Должен, и всё, — назидательно говорит Тася.
В доме кто-то включил радио. Из открытого окна полились звуки скрипки.
Тася ахнула:
— Детская передача! Папа выступает, сейчас расскажет про мальчика.
Девочки, стоя под окнами, слушают, как играет Борисов.
На соседней скамейке бабушка укачивает малыша в коляске, говорит заинтересованно:
— Я люблю детские передачи, там столько поучительного.
Малыш, словно протестуя, начинает громко, сердито кричать.
— Разве он даст послушать? — жалуется бабушка. — Что за ребёнок такой! Как детская передача — он вопить! Тихо, тихо… — уговаривает она малыша.
«Тихо!», «Тихо!», «Тихо!» — вспыхивают электрические надписи в радиостудии. У микрофона — Андрей Петрович.
— Эту мелодию, — говорит он, — мне довелось услышать в далёком японском городке, на южном острове, от одного паренька… Вышел я как-то утром на море посмотреть…
Отделённые стеклянной стеной две девушки — редактор и режиссёр — слушают, тревожно поглядывая на большие стенные часы.
— Время? У нас сегодня новая передача: «Лягушкина почта». Он не зарежет наших лягушек? — беспокоится одна из девушек. Через стекло знаками просит Борисова, чтобы он говорил быстрее.
Борисов продолжает:
— Мальчик пришёл ко мне в гостиницу, я записал мелодию с его голоса. У него прекрасный слух…
Слова Борисова заглушает громкий рёв. Это снова вопит малыш во дворе, мешая слушать Тасе и Ларисе.
— Какой-то некультурный ребёнок! — возмущается Лариса. — Бежим к вам!
Девочки вихрем влетают в комнату. Тася включает приёмник. Раздаётся скучный, размеренный женский голос:
«Точки четыре и три… Вычертим выкройку прямоугольника».
— Там чертежи?! — волнуется Лариса.
— Опять построение половинки трусиков, мама весь вечер их вычерчивала!
Тася всё быстрее крутит рычажки, нервничает. Наконец она поймала голос отца.
«…У Таро нет родных, никого нет…»
За стеклом две девушки ещё настойчивее торопят Борисова, показывая ему на часы.