Неужели опять?
— Я слежу за тобой весь день. За редким исключением, — недовольно пробубнил Сергей, всматриваясь в сгущавшуюся темноту.
— Исключение!
В голосе девушки прозвучала такая отчаянная обида, даже горечь, что Сергей едва не пожалел ее. Однако ответил так, как нужно.
— Не понимаю, о чем ты.
— Чем я хуже нее? Она не красивее меня, не умнее, старше всего на пару лет. И грудь у нее ненамного больше моей.
Сергей не удержался от восклицания. Сеня в опасности, а сестренка Тиграна городит черт знает что.
— При чем здесь гр… это?
— Тигран от нее без ума. Герман пускает слюни. И ты…
— Что я?
Неужели Карина что-то знает о них с Сеней? Следила? И он не заметил?!
— Сегодня утром ты побежал за ней, как собачонка за хозяйкой.
Нет, это домыслы. Всего лишь и не более того. Она не могла ничего видеть и слышать тоже. Но нужно как-то ее успокоить.
— Пес. И хожу я за тобой. Как охранник, естественно. А сегодня утром я выполнял поручение твоего брата.
— Мог отказаться.
— Я на службе.
— У меня на службе.
— У твоего брата. Большая разница, согласись.
Карина отшатнулась. В красивых глазах сверкнули слезы.
— Я никому не нравлюсь. Что со мной не так?
Господи, сколько еще ему исполнять роль няньки? Такие вопросы следовало задавать матери. К сожалению, девочка — сирота.
— С тобой — все в порядке. — Он старался говорить как можно убедительнее, хотя его снедало беспокойство. — Ты еще встретишь достойного парня. Вы полюбите друг друга. Не разменивайся на меньшее. — Он думал, где найти нужные слова? Что еще сказать, чтобы она ушла, и все больше беспокоился о Сене. — Послушай меня, не вешайся на охранников. Они годятся только для интрижки, но не смогут обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла.
— А может, я хочу именно интрижку?
— Для этого нужны двое, а я отказываюсь принимать участие.
Карина залепила ему пощечину.
— Гадкий, противный тип! — Уже лучше. Возможно, теперь она избавится от иллюзий в отношении него. — Ненавижу!
— Твое право.
Карина ударила его еще раз и помчалась в дом. Он же, взглянув на индикатор, бросился бежать вокруг дома — в направлении, противоположном тому, откуда доносились восторженные, артистичные выкрики Аллы.
Его Сеня молча боролась с насильником. Она вертелась в руках Германа, как белочка — безуспешно, но не сдаваясь. Сеня царапалась, плевалась и кусалась. Сергей слышал, как тихо ругается Гуляев. Он гордился своей девочкой. Она не падала духом и сражалась, как умела.
В этот раз Сергей подкрался тихо, и негодяя ничего не насторожило. Гуляев не успел издать ни единого звука, как оказался опрокинутым на землю мощным ударом кулака. Из разбитой губы потекла струйка крови. Герман стер ее ладонью, посмотрел на измазанную руку, на Сеню, а затем на Сергея.
— Я это так не оставлю.
Сергей промолчал. Он ждал, пока Герман поднимется. Слегка пошатываясь, Гуляев отправился восвояси.
Дело осложнилось. Сергей не ожидал, что Гуляев станет настолько сильно рисковать. Ему тоже пришлось пойти на риск и ударить гостя хозяина. Он не мог поступить иначе.
Где-то за углом раздавался хохот Аллы и Филиппа. Она все еще удерживала около своей персоны Малеевых. Неожиданно Сергей испытал злость на Тиграна. Это он должен обеспечить защиту женщине, которую пригласил в свой дом и которая, по его словам, ему нравится. И где Рушан? Почему его нет, когда он так нужен?
Сергей не удержался и обнял Сеню. Дрожа, она молча прижалась головой к его груди. Он поцеловал ее в макушку.
— Тебе лучше подняться к себе. Закрой дверь на ключ. — Сеня кивнула и подняла глаза. Как ему хотелось ее поцеловать! — Сможешь идти?
Она снова кивнула. Поцеловала кончики своих пальцев и коснулась ими его губ. Затем развернулась и быстро пошла по дорожке к дому. Сергей проследил за ней взглядом и видел, что в конце она почти бежала.
«Бедная девочка! Слишком много испытаний за один день. Сколько же было таких дней?»
Вбежав в дом, Сеня сбросила босоножки и помчалась вверх по лестнице босиком. В боку резко закололо, и она остановилась на площадке перед коридором. В какой-то миг ей показалось, что внизу кто-то есть — наблюдает за ней. Бросив беглый взгляд, девушка заметила, как колышется занавеска. Не став выяснять, что или кто вызвал это движение — ветер или Герман, Сеня припустила к своей двери, вбежала внутрь и дважды повернула ключ в замочной скважине.
Она спасена. Надолго ли? Гуляев не станет ломиться в закрытую дверь. Но что будет завтра?
Несмотря на то, что «завтра» ужасно страшило, Сеня впервые настолько сильно ждала нового дня. Она, наконец-то, окажется вдалеке от Германа, подозрительного взгляда Рушана, а еще Тиграна, Карины и их въедливого дядюшки. И от Сергея — единственного человека, которого она не оставила бы ни за что. Но другого выхода не оставалось. Забота о ней мешала ему выполнять свою работу. Оставалось надеяться лишь на то, что разлука окажется недолгой.
Сергей налетел на насильника, как настоящий рыцарь в сверкающих доспехах. Сеня не сомневалась, что он придет ей на помощь, и это придавало ей сил для неравной борьбы с Германом. Вспомнив, как нелепо выглядел Гуляев на земле у ее ног, Сеня неожиданно для себя хихикнула и тут же зажала рот рукой. Не хватало еще, чтобы ее сочли сумасшедшей. Кто угодно мог бродить под дверью.
Сняв очередной испорченный наряд, девушка забралась под одеяло и накрылась до подбородка. Несмотря на душный вечер ее знобило. Но усталость взяла свое. Или это было нервное истощение. Сеня уснула спустя несколько минут.
Глава 20
Герман метался по кабинету Тиграна, как жаждущий крови зверь по закрытой клетке. Он знал, что не имеет права вламываться в святая святых без спроса, что со всех сторон на него направлены видеокамеры.
«Плевать. Тысячу раз! Так даже лучше».
Плеснув в хрустальный стакан лучшего виски Тиграна, он залпом опрокинул его. Налил еще и плюхнулся в кожаное кресло, закинул ногу на ногу. Огненная жидкость согрела желудок и горячей волной прошлась по телу. Герман пристроил голову на удобном изголовье и оскалил зубы в злорадной усмешке.
Предвкушение того, что сейчас он выложит самоуверенному слепцу правду-матку, раскроет, так сказать, глаза на прошлое его невесты, бальзамом лилось на нанесенные ему раны — видимые и мнимые. Герман даже представил себе лицо Малеева в минуту откровения.
Хмыкнув, Гуляев снова приложился к стакану. Спиртное начало действовать. Теперь он почти веселился, представляя последствия задуманной шалости. Малеев, который мог иметь любую женщину — красивую, родовитую, богатую или владеющую всеми этими достоинствами, вместе взятыми, остановил выбор на шлюхе. Он оказался ничем не лучше своего любимого дядюшки. Даже хуже. Старик, во всяком случае, не планировал жениться на проститутке, лишь забавлялся с подобными ей.
Гуляев не завидовал Сене и не сочувствовал ей. Дура отказала ему, предпочтя тупого охранника. Поэтому и по многим другим причинам Кристину Датоян ждет кара — неумолимая и беспощадная. Ее не спасет ни известность, ни давнее знакомство, возможно даже родство. Тигран не прощает обид. Никогда. Он мстит и месть его страшна.
Но какая же у него непрофессиональная охрана. С такими деньжищами, как у него, Малеев мог позволить себе что-то более надежное. В кабинете уже несколько минут ошивается человек, пусть даже знакомый, а тупые олухи так и не доложили об этом своему хозяину. Иначе как еще объяснить долгое отсутствие Малеева? Несмотря на то, что Тигран ничего особенно ценного здесь не держит — Герман случайно подслушал их разговор с дядей на этот счет и понял, что нужных документов в кабинете нет, но ведь картины висят и весьма дорогие. Парочка из них смогла бы решить финансовые проблемы Гуляева, но он — на крючке и должен выполнить порученное дело.
«Дело».
После очередного глотка Гуляев почувствовал боль в разбитой губе. Это слегка отрезвило. Мозг пришел в рабочее состояние, и Герман вспомнил, что собирался использовать вдову совсем другим способом.
Веселье испарилось, но зато вернулось вдохновение. Чего только не сделаешь под страхом возможного физического уничтожения. Нет, до этого не дойдет. Он не допустит.
Когда открылась дверь, и в кабинет вошел Малеев, Герман уже приготовился к разговору.
Обрезав кончик сигары, которые обычно держал для гостей, Тигран остановился у окна. Затянувшись, он смотрел на одинокие фонари, освещавшие дорожки, и пытался обрести спокойствие — прежде чем войти в собственный кабинет. Курил он нечасто, в особенных случаях. Как сегодня.
Какое-то время назад дежурный охранник доложил ему, что в его кабинет вошел Гуляев. Несколько удивленный подобным нахальством, Малеев, наконец-то сумел отвязаться от Аллы, оставив ту на попечении дяди, и отправился поговорить с гостем, позволившим себе неподобающую вольность.
Герману оказалось мало того, что он навязал ему свою любовницу. Тиграну пришлось приложить силу, чтобы вырваться из ее цепких пальцев. Алла явно действовала по указке Гуляева. Ему же оставалось выбирать — оскорбить гостью или терпеть ее присутствие, чтобы окончательно не испортить и без того напряженный вечер.
К тому же Кристина снова куда-то пропала. Он решил, что девушка поднялась к себе, чтобы не оставаться наедине с неприятными ей людьми. После прогулки он планировал навестить ее и серьезно обсудить проблему их отношений с Гуляевым. Что-то случилось между этими двумя. Тигран собирался выяснить, что именно он упустил.
Ему хотелось взять отпуск и увезти прекрасную женщину на какие-то острова — подальше от суеты. Насладиться спокойствием и очаровательным обществом. К тому же в подобной обстановке легче склонить скромницу к близости. К сожалению, пока это желание оставалось лишь мечтой — он еще не решил важные проблемы.
Алла громко возмущалась по поводу его ухода. Филипп пытался отвлечь женщину очередным пошлым анекдотом, одновременно увлекая ее в укромный уголок с неизменным: «Вы обязательно должны это увидеть. Не пожалеете». Тигран же заторопился к дому, размышляя над происходящим, пытаясь понять подоплеку, анализируя поступки. Что-то случилось, раз Герман готов бы попасть в немилость к работодателю — а то и вовсе нарваться на увольнение.
Малеев не удивился, когда прямо перед ним будто из воздуха материализовался Рушан. Он давно привык к непредсказуемому поведению начальника охраны, но тот никогда не нарушал установленных в доме правил и тщательно исполнял обязанности, сохраняя при этом завидное спокойствие. Однако на этот раз на лице невозмутимого стража появилось странное выражение. Тигран не сразу понял, в чем оно выражалось.
И тут он понял. Брови! Они сошлись на переносице в одну линию, как навес над умными глазами-бусинами. Что-то обеспокоило Рушана. Тигран сомневался, что причина — в неожиданной выходке Гуляева. В кабинете не хранилось ничего особенного.
— Прошу прощения, хозяин.
— Я в курсе. Герман оккупировал мой кабинет. Сейчас узнаю, что у него на уме.
Рушан не уходил, загораживая путь, и Тиграну пришлось задержаться.
— Есть еще кое-что.
Малеев насторожился. Он снова подумал о Кристине, о том, что не уделил ей достаточно внимания этим вечером. Должен был не спускать с нее глаз — особенно после странного заявления о Гуляеве, а вместо этого терпел навязчивое внимание Аллы. Непростительная недальновидность!
Но, не желая показывать собственные слабости, Тигран спросил о другом:
— Что-то с Кариной?
— Молодая госпожа в своей комнате. Но… перед этим она снова повздорила со своим охранником.
Его маленькая сестренка положила глаз на привлекательного мужчину. Что же, она не первая и не последняя жертва подобного увлечения. Ничего страшного в этом Тигран не усмотрел. Сергей вел себя весьма корректно и сдержанно. На него можно положиться.
— Это все?
— Гуляев приставал к госпоже Датоян. Она вырывалась, но он настаивал.
Тигран на мгновение перестал дышать. Гнев медленно, но неуклонно заполнял его сознание. Захотелось рвануть в дом и разорвать Германа на части. Он заставил себя говорить спокойно.
— Продолжай.
— К сожалению, видеонаблюдение в этом месте не ведется. Пока я услышал шум и добрался до места, появился Гладунов и ударил его.
— Надеюсь, достаточно сильно?
Про себя Малеев подумал, что, наверное, избил бы негодяя до полусмерти.
— Гуляев упал, а затем быстро поднялся и ушел. В ваш кабинет.
— О кабинете я знаю. Все?
— Госпожа Кристина заперлась в своей комнате.
«Бежать к ней. Сейчас же!»
Первый порыв быстро схлынул, уступая место трезвым мыслям.
— Ты понимаешь, что это твой просчет, Рушан.
— Да, господин. Я готов за это ответить.
— Позже.
Тигран кивнул и небрежным движением руки отпустил его. С Рушаном он поговорит потом. Сейчас на очереди Гуляев.
— Ты… — начал Гуляев, собираясь поинтересоваться, что задержало хозяина кабинета, поиздеваться над охраной, но, взглянув в непроницаемое лицо Малеева, слегка стушевался. Что-то странное было в поведении Тиграна. Не на такую реакцию рассчитывал Герман.
«Ну да ладно. Отступать поздно».
— Ждал кого-то другого?
Быстрый взгляд обжег, и Герман поежился. Он кожей чувствовал опасность. Вдруг захотелось уйти — укрыться от постепенно нарастающей паники. Нельзя. Возможно, удастся как-то выкрутиться, объяснить свое присутствие здесь.
— Я?
«Да, нужно продолжать валять дурака. Лучше все остальное оставить до лучших времен. Если бы только сроки не поджимали. Точнее придурки, которые держат в руках расписки».
— Но ведь это ты сюда пришел? У тебя здесь свидание? Позволь поинтересоваться: с кем?
Герман со страхом наблюдал, как бесстрастный Тигран подходит к столику с напитками, наливает коньяк, залпом осушает бокал, несколько секунд смотрит в темноту окна, стискивая хрустальную ножку, а затем медленно ставит бокал на место, закрывает графин пробкой.
Все это время Гуляев пытался что-то придумать, но в голове, как на карусели, вертелся прежний план. К тому же странное поведение Малеева намекало на единственно возможную причину — Кристина успела пожаловаться первой.
Тигран внезапно обернулся и вперил в него непроницаемый взгляд. Гуляева вдавило в кресло ощущение чего-то неизбежного. А еще подумалось, что малеевская потаскушка не сказала тому ни слова. Только дура призналась бы жениху в своем сомнительном прошлом. А ей пришлось бы это сделать, если бы она натравила на него, Германа, своего почти жениха — Тиграна. Ему необходимо как-то оправдаться. Теперь он не сомневался, что Кристина не обмолвилась ни словом.
Гуляев слизнул с верхней губы вдруг выступивший пот. Герман чувствовал себя глупцом, испугавшимся собственных мыслей. Зная о жестком характере Тиграна, его непримиримости по отношению к врагам и соперникам, он просто струхнул и напридумывал всякого. Нужно срочно брать себя в руки и начинать воплощать в жизнь план.
— С тобой, с кем же еще. Есть разговор.
Малеев зажег настольную лампу и остановился напротив кресла, в котором пытался обрести спокойствие Герман.
— Да, нам есть что обсудить.
— Начнем? Или выпьем еще?
Продемонстрировав свой пустой стакан, Гуляев попытался улыбнуться. Боль в разбитой губе заставила поморщиться.
— Болит?
Чертова лампа. Кажется, рану скрыть не удастся. Но объяснений по этому поводу можно попытаться избежать.
— Ерунда. До свадьбы заживет. — Тигран приподнял брови. — До твоей свадьбы.
Малеев прищурился.
— Кажется, я тебя не приглашал.
— Так в чем же дело? Пригласи. — Гуляев смотрел, как Тигран потирает костяшки пальцев правой руки, и никак не мог понять, как же так получилось, что ему все время приходится подстраиваться под диалог, отвечать на неприятные вопросы. Ведь это Герман Гуляев — нападающий, и должен вести в этой игре характеров. Он ее придумал. Ему известно больше. Тем не менее, именно он продолжал оправдываться. — Я хотел сказать, что это — лишь твое дело.
Малеев улыбнулся, но его глаза не смеялись. У Германа перехватило дыхание. Захотелось выскочить за дверь и оказаться как можно дальше от этого оскалившегося человека, произносившего: