– Когда ты планируешь приступить к реализации проекта? – с обреченным вздохом спрашивает Сергей.
– Чем раньше, тем лучше, – отвечаю я. – Сегодня же хочу отправить Вадима в этот город, пусть подыщет здание под офис, соберет необходимую документацию, пообщается с нужными людьми, а ты, Игорь, отправь туда же своих аналитиков, пусть погуляют, промониторят рынок, на людей посмотрят... Короче, что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь. – Мой финансовый директор согласно кивает.
– Итак, господа, как я понимаю, решение вынесено единогласно? – обвожу взглядом собравшихся мужчин, дожидаюсь их короткого "да", продолжаю: – Прекрасно. Тогда предлагаю по этому случаю выпить...
Распрощавшись с акционерами, возвращаюсь в свой кабинет. Подхожу к большому панорамному окну и застываю около него, тупо глядя на суету города. Час дня, а на улице темно, словно уже вечер. Из мелкого дождь перешел в сильный, заставляя водителей включить фары, а пешеходов - поплотнее натянуть шапки и шарфы, вооружившись зонтиками, бежать, не разбирая дороги. Не люблю осень, особенно в моем городе. Сырость, слякоть, серость и тоска.
Отворачиваюсь от созерцания пейзажа и тут же наталкиваюсь взглядом на только что вошедшего Вадима.
– Привет, вызывал? – с порога спрашивает мужчина, облачный в строгий костюм.
– Да, проходи, – жестом разрешаю сесть. Со всеми своими подчиненными отношения стараюсь выстраивать на сугубо деловом фундаменте общения, исключив из них любой намек на панибратство.
– Вадик, перед тобой папка, – прерываюсь, жду, когда мой зам откроет ее. – Здесь вся информация по новому проекту, который мы начинаем. – Смотрю ему прямо в глаза и добавляю: – Всё, что ты видишь, строго конфиденциально. Это понятно?
– Абсолютно, – сдержанно отзывается Вадим.
– Завтра первым же рейсом вылетай на «объект» и максимально ответственно отнесись к организации и подготовке проекта. У меня физически нет сил взваливать на себя еще и это, а тебе я доверяю. Это всё.
– Как долго продлится командировка? – уже стоя в дверях, спрашивает Вадим.
– Всё зависит от твоей расторопности. Чем быстрее ты всё сделаешь, тем быстрее вернешься, – улыбаюсь я. – Но результаты мне нужны уже к концу недели.
– Я понял тебя, Глеб, – кивает он и на выходе бросает: – буду держать в курсе.
Сажусь в кресло и устало откидываюсь на спинку. Да что ж это такое, еще даже не середина дня, а я чувствую себя как выжатый лимон. М-да, вчерашний активный отдых на свежем воздухе не прошел для меня даром. Старею...
О том, что происходит между нами с Аликом, и о том, что я к нему чувствую, подумать просто не хватает времени. Но одно я знаю точно, ни от кого другого у меня не сносило так башню, как от него. Его красота, молодость, доброта и искренность вынимают душу, порабощают, делают слабым и податливым. Пугает ли меня это?
О да, еще как. Но с другой стороны...
– Глеб Маркович, – додумать мне не дает голос секретаря, раздавшийся по внутренней связи, – к Вам Альберт Валевский. – Ха, легок на помине, расплываюсь я в довольной ухмылке, потирая руки.
– Пусть заходит. – Даю добро и встаю из-за стола.
Как только парнишка переступает порог моего кабинета, и дверь с тихим щелчком закрывается, притягиваю его к себе и жадно целую.
– Привет, – шепчу я, оторвавшись от его губ.
– Привет, – растерянно откликается Алик, внимательно рассматривая мое лицо. – Всё в порядке?
– В полном, – отвечаю я и снова его целую.
– Кхм, Глеб, – тушуется парень, отстраняясь от меня, – давай не здесь, ладно?
– А чем тебе не нравится мой кабинет? – дразню его я, но отхожу на пару шагов назад. Его близость слишком сильно меня волнует, заставляя кровь бежать быстрее.
– Потому что это работа, а ты Большой Босс и мой клиент. Да и вообще, я не за этим сюда пришел. – Почему-то злится Алик. Не понимаю этого, отчего и сам начинаю заводиться. Бесит его серьезность...
– Что ж, тогда к делу, – замыкаюсь в себе, нацепив привычную маску безразличия и холода. – Слушаю тебя.
Парень хмурится и говорит:
– Глеб, проект готов, нужно начинать отделку.
– И? – спрашиваю я, приподнимая бровь.
– Что «и»? – удивляется Алик.
– От меня-то что нужно? – задаю я вопрос, сплетая лежащие на столе руки в замок.
– Как «что»? – ошарашено смотрит на меня парень, хлопая своими длинными черными ресницами. Блин, как же он красив с этой новой прической. Прошлая мне не нравилась тем, что закрывала так полюбившиеся мне глаза, сейчас же они стали открыты, придавая его образу дерзкие нотки.
– Я не могу делать всё сам. Это же твой дом, Глеб. Проект проектом, но выбор отделочных материалов, мебели и декора лежит полностью на клиенте.
– В общем так, Алик, – заявляю я, негромко хлопая в ладоши. – У меня совершенно нет на это времени. Поэтому я даю тебе полную свободу и право выбора довести свой проект до логического конца. Как ты решишь, так и будет, – видя, что он собирается мне возразить, жестом пресекаю этот порыв. – Тем более у тебя есть, на что опираться. А в твоем вкусе я не сомневаюсь.
– Но, Глеб, это же такая ответственность, – причитает Алик, заглядывая мне в глаза с каким-то щенячьим восторгом. Восторгом?...
– Я доверяю твоему профессионализму, – безапелляционно говорю я, вынимая из своей кожаной сумки кредитку и протягиваю ее парню. – Держи, на первое время должно хватить.
– Ты действительно мне доверяешь? – спрашивает Алик, акцентируя внимание на слове «мне».
Задумываюсь над его вопросом буквально на пару секунд:
– Да, – отвечаю я и вижу, как расплывается в ясной улыбке лицо парня. Невольно и сам начинаю улыбаться. – Что-то еще?
– Нет, – тут же отвечает он, подскакивая на ноги.
– Тогда до вечера, – говорю я и заглядываю ему в глаза. – Поужинаем где-нибудь?
– Конечно, только место выбираешь ты. – Радостно отзывает Алик, продолжая светиться.
– Как насчет «Акварели»? – Хотел же его туда сводить, так почему бы не сегодня?
– Не знаю, я там не был, но говорят, что это очень крутое место, – бойко откликается парнишка.
– Отлично, тогда решено, в восемь я за тобой заеду, – говорю голосом, не терпящим возражений. Темноволосый чертик напротив меня стоит и хихикает. – Что?
– Ничего, – ухмыляется он. – Просто ты как всегда в своем репертуаре. Ладно, я пошел.
Поднимаюсь из-за стола и иду его провожать.
Не дойдя до двери, Алик замирает, разворачивается и в несколько шагов сокращает между нами дистанцию. Обхватывает мою шею руками и целует, напористо раздвигая языком мои губы. Затем отстраняется и шепчет:
– Я очень ценю твое доверие, Глеб.
Через несколько секунд в кабинете наступает тишина. Губы всё ещё продолжают хранить вкус его поцелуя, а легкий аромат парфюма, витающий в воздухе, не дает забыть о маленьком торнадо, ворвавшемся в мою жизнь и грозящимся изменить ее раз и навсегда.
Позволю ли я этому случиться? Хочу ли я этого? Нужно ли мне это? Поживем-увидим...
***
Как и ожидалось, от ресторана Алик приходит в полный восторг. Столик заказан в так называемом «синем зале», но он прогуливается по всем трем, зачарованно подмечая все детали интерьера, не стесняясь восторгаться и высказывать все свои замечания рядом идущему метрдотелю.
Сразу видно, творческая личность, обожающая свою работу, получающая удовольствие от созерцания смелости и креативности, богатства и роскоши, изысканности и утонченности интерьера.
Ужин протекает в тихой и уютной атмосфере, под бутылочку коллекционного красного вина и изысканной французской кухни.
Сидящий напротив меня Алик увлеченно щебечет обо всём и сразу, а я смотрю на него и откровенно им любуюсь, впервые забыв о приличиях и рамках. В его присутствии мне комфортно и спокойно. Как ни странно, но меньше всего на свете я жду от него подвоха и предательства.
В какой-то момент в его синих глазах загорается озорство, а развязные шутки и двусмысленные намеки четко дают мне понять, что Алик захмелел:
– Ох, и нарываешься же ты, – парирую я на очередной его пошлый выпад в мою сторону. – Устрою тебе показательную порку, будешь знать, как дразнить меня.
– Фи, как это по-Глебовски, – продолжает ехидничать подвыпивший Алик. – Порки уже неактуальны и покрылись седою древностью, да и меня ими не напугаешь, потому что я тебя не боюсь, – заканчивает он и показывает мне язык. От этого ребячества и откровенного вызова захожусь громким смехом, едва сдерживаясь, чтобы не притянуть этого бесёнка за его поднятые кверху волосы и не поцеловать в эти откровенно выпрашивающие, бесстыжие губы.
– Поехали домой, радость моя, – с рычащими нотками в голосе говорю я, прищурив глаза. – Там и продемонстрируешь мне, как ты меня не боишься. – Улыбаюсь я, зная, что выгляжу сейчас хищником, почуявшим добычу.
– Ой, не могу, – ржет это маленькое недоразумение. – Ты еще зарычи на меня, мой тигр, ар-р-р... – прикалывается Алик, изображая из себя дикое животное, сопровождая пантомиму звуком и царапаньем воздуха руками.
– Ну всё, пиздец котенку, – констатирую я, давясь очередным приступом хохота. Жестом подзываю официанта, протягиваю ему кредитку для расчета и снова обращаюсь к Алику: – подъем и на выход.
– Не-е-е... Не хочу уходить, я еще не допил и не доел, – выделывается Алик, сверкая глазами, в которых так и плещется вызов вперемешку с желанием.
– Ты выпил полторы бутылки вина и съел целого теленка, думаю, с тебя хватит, – усмехаюсь я, откровенно наслаждаясь раскрепощённостью парня.
– Ах, вот как ты заговорил, – наигранно возмущается Алик, всплеснув руками, тем самым привлекая внимание других посетителей зала. – Уже затраты на меня подсчитываешь. И что же дальше? Потребуешь расплатиться за ужин натурой?
– А вот это ты зря сказал! – вполне себе серьезно говорю я, выдергивая парня из-за стола. – Пошли.
Алик не сопротивляется, плетется рядом со мною с идиотской ухмылкой на лице. На выходе из зала услужливый официант возвращает мне кредитку, поэтому беспрепятственно идем к машине.
По вечернему городу доезжаем до моей квартиры за считанные минуты. Уже в лифте не выдерживаю, начинаю яростно его целовать, пошло и развязно, врываясь в его рот языком. Кусаю и прикусываю его губы, ласкаю нёбо. В квартире, сбросив с него и с себя верхнюю одежду, тащу в спальню.
– Ну что, мой хороший, – шепчу я, покрывая болезненными поцелуями его шею. – Допрыгался. Сегодня я не отступлюсь, Алик, – серьезно говорю я, едва касаясь губами его губ, – просто не смогу остановиться.
– И не надо, – служит мне ответом его полу стон, срывающийся с искусанных губ.
Дальнейшее превращается в необузданную страсть двух животных. Мы только, что не рвем друг друга на части, срывая одежду и разбрасывая ее по полу.
Из-за долгого ожидания столь желанного момента не могу быть сдержанным и нежным. Алику тоже это не нужно. С не меньшей страстью, что и я, он кусается и царапается, прогибается и трется об меня, с каждой минутой моля о большем.
Я на пределе, возбуждение такой силы, что теряю над собой контроль. Выхватываю из прикроватной тумбочки флакончик со смазкой, обильно смазываю себя и Алика. Он стонет и выгибается, подставляясь под мой член. Прижимаюсь к нему сминающим, лишающим мыслей поцелуем, параллельно проталкиваясь в плотное колечко мышц сразу двумя пальцами. Алик болезненно стонет, пытаясь от меня убежать. Удерживаю его, шепча на ухо всякие нежности. Покрываю поцелуями шею и спускаюсь к соскам, играю с ними языком и зубами, продолжая двигать пальцами внутри него. Нахожу заветную точку и слегка надавливаю на неё, срывая с губ Алика упоительно сладкий стон. Еще к двум своим пальцам добавляю третий. Теперь уже этот маленький бесенок не пытается от меня убежать, развратно насаживаясь на них сам.
– Глеб, пожалуйста... – охрипшим от возбуждения голосом умоляет меня Алик.
– Скажи мне, чего ты хочешь? – в ответ прошу я, заглядывая в его темные, как сам океан, глаза.
– Тебя... – выдыхает мне в губы он, врываясь в мой рот дерзким поцелуем, – возьми меня, прошу тебя... – только, что не плачет парень.
С животным рычанием набрасываюсь на него, резко развожу его ноги и ложусь между ними, подложив под поясницу подушку. С последними крупицами самоконтроля вхожу в Алика на всю длину члена и застываю на несколько мучительно долгих секунд. Мой мальчик такой узкий, тесный, невероятно горячий. Не могу больше. Начинаю двигаться, медленно подаваясь назад и резко срываясь вперед. Алик всхлипывает и стонет, я же пугаюсь и замираю, пристально заглядывая ему в лицо, но тут же получаю ответное движение бедрами:
– Не останавливайся... Двигайся... Хочу тебя... Бери меня... – бессвязно шепчет Алик, обхватывая мои бедра ногами, тем самым заставляя войти в себя еще глубже. Таким развратным и раскрепощенным мне еще ни разу не доводилось его видеть.
Потрясающее зрелище: эротичное, откровенное и искреннее...
От его стонов и мольбы срываюсь в бешеный галоп, теряя связь с реальностью. Кончаю так, что темнеет в глазах, а собственный стон кажется чужим и не знакомым.
Как долго прихожу в себя, не знаю. Сил не хватает даже на то, чтобы слезть с парня, который совсем и не против этого, лежит и крепко обнимает меня за влажные плечи, уткнувшись носом мне в шею. Понимаю, что он хоть и не кисейная барышня, но как бы то ни было, удерживать на себе такую тушку, как я тяжеловато, поэтому делаю рывок и перекатываюсь набок. Подпирая голову рукой, рассматриваю лицо Алика. Щеки горят лихорадочным румянцем, ресницы подрагивают, искусанные губы припухли и стали алыми, а в уголке глаза застыла слезинка, вот-вот готовая сорваться вниз, проложив дорожку в сторону ушка.
– Алик, почему ты плачешь? – спрашиваю я тихим голосом, утирая слезу костяшками пальцев.
– Это важно? – откликается он, продолжая лежать с закрытыми глазами.
– Ну, раз спрашиваю, значит важно, – так же тихо отвечаю я. В комнате горит неяркий свет, которого вполне достаточно, чтобы хорошо видеть лицо Алика. Но я никак не могу прочесть, что же на нем написано. Редкий случай, когда мне этого не удается.
– Я никогда прежде ничего подобного не испытывал, – признается он, и я вижу, как непросто даются ему эти слова. – И мне страшно от этого, Глеб, – говорит он, открывая глаза. Такими глубокими и синими я еще никогда их не видел.
Что ж, прекрасно его понимаю, потому что и сам пребываю в прострации из чувств и эмоций, неведомых мне ранее.
– Почему? – мне действительно интересно узнать, почему он этого так боится.
Парень несколько минут обдумывает ответ.
– Наверное, потому что это может причинить мне боль, а я боюсь боли, – грустно, с нотками отчаянья отвечает мне Алик, пряча свои глаза за густой завесой ресниц.
– Тогда давай бояться вместе, – твердо говорю я, заглядывая ему в лицо, слегка растянув губы в улыбке. Восторг и удивление Алика яркой вспышкой озаряют его красивые черты, наполняя сердце радостью и счастьем. – Пойдем в душ, нам нужно «это» смыть, – говоря про «это», тыкаю пальцем в размазанную по нашим животам сперму, – не знаю, как у тебя, но у меня от нее ужасно все чешется.
Вижу, что Алик борется с желанием что-то сказать еще, но никак не может подобрать для этого нужные слова.
– Аличек, оставь свои мозги хоть ненадолго в покое, – усмехаюсь я, помогая парню принять решение. – Ты слишком много думаешь. Как правило, самокопание и анализ – женская прерогатива.
– Ну, значит я неправильный мужик, – улыбается в ответ парень, резво поднимаясь с постели, но тут же охает и оседает обратно. – Бли-и-и-н, ноги не даржат... – усмехается Алик, растирая руками напряженные мышцы . Быстро подхожу к нему и помогаю встать:
– Иди сюда, мой хороший, – говорю я, придерживая своего любовника за талию, – обопрись на меня.
– Ты варвар, Глеб, – отзывается Алик, морща нос от дискомфорта между ног.
– Да что же вам всем далось это сравнение! Сначала Виктория, теперь ты... – произношу эти слова прежде, чем успеваю подумать над их двойным смыслом.