Не надо, - выдохнул Юки, - я сам.
Не брыкайся, а то уроню, - последовал насмешливый ответ.
Фургон был уже заперт в гараже, из которого дверь вела прямо в небольшой одноэтажный дом. Судя по безликой, но благообразной обстановке, это был гостиничный домик – один из тех, что сдают в аренду молодоженам, пустившихся в путешествие по нескончаемым американским дорогам. В гостиной горел верхний свет, но было довольно прохладно – как видно, тут давно никто не останавливался.
Разве нас не будут искать в первую очередь по мотелям? – забеспокоился Юки, после того, как Ив усадил его на диван.
С тобой, конечно, спрятаться сложнее, чем одному, - проговорил тот, усаживаясь рядом с камином и подбрасывая туда поленья. – Но я заметать следы умею. В любом случае, мы здесь лишь переночуем.
Юки помолчал, наблюдая за тем, как разгорается огонь в камине, как алые огненные языки лижут дерево. Сломанный нос надсадно ныл, в затылке скопилась противная тяжесть. Ему хотелось лечь, свернуться в комок, подобно раненому зверьку, забившему в нору, чтобы там отлежаться и зализать раны. Ив ушел в гараж, через пару минут вернувшись оттуда с дорожной сумкой. Положив ее на диван, он выудил оттуда шприцы и ампулы в контейнере.
Я не хочу снова наркотик…
Это не наркотик. Но оно снимет боль, чтобы ты выспался, - Ив наполнил шприц, стащил с него куртку и спиртовой салфеткой продезинфицировал предплечье. Рука у него могла быть необыкновенно легкой, когда тот этого хотел - в этом Юки вновь убедился, даже не почувствовав укола. Как странно! Руки, способные безжалостно убивать, и, вместе с тем, так нежно врачующие!
Откуда ты узнал, что Ваалгор прячет меня именно в этой клинике?
Он стал неосторожен, - высокомерно-презрительные нотки в голосе. Ив всегда говорит так о заданиях или противниках, которые он находил «слишком легкими» и «скучными». – Он, как видно, потерял голову, раз из своего офиса отправлялся прямо в клинику. Проследить за ним не составило большого труда.
Так ты не нашел Насту?
Нет.
И поэтому вернулся за мной? – вновь озвучил терзающий его вопрос Юки. – Решил, что я тебе еще пригожусь во время поисков?
Подожди немного, воздух прогреется и в комнате станет теплее, - Ив проигнорировал его вопрос.
Он убрал медикаменты обратно в сумку, встал, взял плед с кресла и накинул его на плечи молодого человека. Но тот вдруг вцепился в его пальцы, сжав их так крепко, как только смог:
Я хочу знать ответ! – Юки произнес это очень четко, хотя это и потребовало от него усилий.
Мужчина как будто колебался, хотя лицо его оставалось бесстрастным. Опустившись на диван рядом с ним, Ив не отводил он него своего загадочного изумрудного взора.
Я думаю, моя сестра нарочно скрылась, - сказал он, наконец. – Но я не был убежден в этом окончательно, пока не уверился, что у Ваалгора ее нет. Где она и каков ее план – я не знаю. А ты был обузой. Я решил: мне не нужны те проблемы, которые ты так стремился привнести в мою жизнь. Поэтому бросил.
И что же тебя заставило передумать?
То же, что и всегда, - на губах Ива мелькнула скорбная улыбка: – Ты.
Юки, неожиданно даже для самого себя, заплакал – и сердито, и измученно. Слезы жгли поврежденную кожу на лице и шишку, образовавшуюся на подбитом глазу, дыхание стало прерывистым и трудным из-за поврежденного носа, а в животе все болезненно сжалось.
Ненавижу тебя! Ненавижу! – зашелестел его надрывный шепот. – Хватит со мной играть в эти игры! Я уже сыт по горло ими…
Я вернулся именно потому, что перестал играть в игры. Я собирался вернуться на Гавайи и найти сестру, но… Ты прав, Юки, я столько всего натворил. Мне никогда не удастся уйти от своего прошлого. Но, по крайней мере, я могу сделать что-нибудь для будущего… - мужчина осторожным движением пододвинулся к нему, оказавшись рядом ровно настолько, чтобы Юки смог уткнуться лбом в его грудь. И тот, влекомый неосознанной потребностью почувствовать в это мгновение чье-нибудь тепло, прижался к нему. Вернее, упал ему на грудь, обтянутую джемпером. Ив помедлил немного, затем все тем же осторожным движением положил руки ему на спину, заключая в объятия. – Будущее мы еще можем изменить.
Я не знаю... не знаю уже, возможно ли что-либо поменять, - всхлипывал Юки. Он слышал стук сердца Ива сквозь его одежду: тук-тук, тук-тук. Сердце мужчины билось слегка учащенно, но Юки был слишком расстроен и подавлен, чтобы заметить это. – Я все время ошибаюсь, какое бы решение не принимал! Чем больше я пытаюсь исправить все, что случилось, тем хуже становится… Неужели и вправду - лучшее, что я могу сделать - это отойти в сторону и не вмешиваться?.. Я не знаю, что мне нужно делать! Как поступать?..
Ив молчал, обнимая его и выжидая, когда он, выговорившись, начнет успокаиваться. Это действительно произошло: вскоре слезы Юки высохли, вспышка отчаяния и безысходности осталась позади. И только теперь он сообразил, что сидит, тесно прильнув к Иву, и – более того – вцепился в его одежду совсем как потерянный ребенок. Резко отпрянув, Юки, дрожащей рукой вытирая свое отекшее и еще более опухшее от соленых слез лицо, хмуро пробормотал:
Не считай, что я простил тебе то, что ты оставил меня сидеть верхом на бомбе. И я ненавижу тебя по-прежнему.
Ив надел на лицо свою фирменную наглую ухмылку, услышав это:
Обязательно учту, - он встал, и, вынув из дорожной сумки пакет набитый консервами, направился на кухню. – Думаю, нам пора перекусить.
Сэр… - Бран Гилштейн, глядя на побелевшее как у покойника, лицо хозяина, решился все же доложить: - Пока оперативно-розыскные мероприятия не дали результатов…
Неужели только мне сие кажется смешным? - Коннор Ваалгор не смотрел на него, стоя у рабочего стола в своем кабинете. Голос у него был каким-то чеканным, таким, словно вместо него говорил робот. – Поисками занимаются американские спецслужбы, в распоряжении которых новейшие достижения техники… а хитрый мерзавец все равно ушел. Разве не смешно? Он обдурил всех нас! Для этого ему не понадобились приборы за миллион долларов, а всего лишь собственные мозги и охотничий нюх.
С минуты на минуту придут результаты из лаборатории. Возможно, ученым удастся найти хоть какие-то зацепки в образцах, найденных в сгоревшем автомобиле и в переулке… - продолжил Гилштейн, пытаясь сказать хоть что-нибудь полезное, хотя и чувствовал, что это совершенно бессмысленно.
Учитывая, что все внутренности автомобиля выгорели, а следы шин в переулке он засыпал химическим раствором, полагаю, что ученые тут окажутся бессильны, - тот жестом велел ему выйти и оставить его одного. – Что ж, если они найдут что-то полезное, сообщите.
Оказавшись наедине с собой, блондин прошел к бару, где наполнил пузатый бокал крепким коньяком. Залпом проглотив напиток, он тут же налил еще. Его лицо оставалось все таким же белым, а губы стали почти синими от напряжения. Ваалгор, не в силах остановиться, бродил по кабинету, озираясь вокруг себя ничего невидящим взором.
Просто немыслимо…
Стоило ему уехать из клинику и оставить Юки – как тот вновь сбежал! Коннор находился здесь, в кабинете, куда ему привезли одежду, чтобы он смог привести себя в порядок и, одновременно, уделить немного внимания деловым вопросам – когда все это случилось. Ему доложили незамедлительно, но поймать похитителя и беглеца это не помогло.
Проклятый дьявол с зелеными глазами издевается над ним, над Коннором Ваалгором! Сначала использовать Юки как заложника, бросить его в гостинице - чтобы затем вернуться, и выкрасть его! Что им, черт возьми, движет? Какими мотивами Ив руководствуется? Неужели слова Юки о безумстве и маниакальной настырности этого человека - истинная правда?.. Пожалуй, только безумец может быть столь непредсказуем. Однако последовательность и ум, с которыми тот заметал за собой следы, вызвали бы у Коннора Ваалгора восхищение, не будь замешано здесь похищение Юки. Ив просчитал все, в точности зная каждое последующее действие противника…
«Наверное, этот сукин сын Коеси немало сил приложил, чтобы заставить его работать на себя, - мелькнула гневная мысль у Ваалгора. – Будь у меня такой слуга – я бы уже уничтожил всех своих врагов».
И куда сейчас он с Юки направляется? Что они планируют делать дальше? Вернется ли Юки, как и оговорился, к Акутагаве?
Он услышал, как открылась дверь кабинета, и раздраженный, оглянулся на того, кто потревожил его уединение. На пороге стояла его жена, Сандра. Она обвела его кабинет беспокойным взглядом и, увидев мужа, тотчас засеменила к нему:
Коннор!
Что ты тут делаешь? – удивился Ваалгор.
За все годы их брака Сандра навещала его тут всего несколько раз, и то – по личной просьбе самого Коннора. Сейчас она объявилась тут без приглашения. И, судя по выражению лица, она о чем-то чрезвычайно переживала.
Я твоя жена, - нахмурилась та, неприятно пораженная его холодным вопросом. Она остановилась неподалеку от него. – Разве супруга не имеет права навестить своего мужа на работе?
Я звонил тебе и объяснил, что буду занят, - Коннор отвернулся к бару. – Что-то случилось? С тобой? С девочками?
Сандра закусила губу, рана в ее сердце становилась с каждой секундой все глубже.
Нет, все в порядке.
Тогда зачем ты пришла?
Женщина не сразу заговорила, ей потребовалось время, чтобы собраться с духом. Это было трудно для нее: она еще никогда ни в чем не перечила мужу, ни в чем не упрекала его, не допускала и мысли о ссоре. Но теперь… Чаша ее терпения переполнилась и муки неизвестности стали невыносимыми. Сандра хотела от Коннора откровенности, правды.
Скажи, ты мне изменяешь?
Что? – Коннор, приподняв недоуменно брови, повернулся к ней. – И ради этого ты приехала сюда?
Тебя нет дома уже неделю, хотя ты находишься в Нью-Йорке! Приезжают только твои секретари, чтобы взять твои вещи и уезжают обратно! – вскричала Сандра, ее голос стал тонким и ломким, как сухая тростинка. – Я тебя не вижу совсем. И звонишь ты редко.
Разве ты не знаешь, что я по горло завален неотложными делами? Сейчас тяжелый период, необходимо держать все железной хваткой, чтобы остаться у руля и не потерять все…
Это началось не сейчас, не две недели назад! – перебила его жена, топнув ногой. – Последние несколько месяцев! Ты словно сам не свой… Ты перестал обращать на меня внимание, ты больше не прикасаешься ко мне... Скажи мне, когда в последний раз мы были с тобой близки? Из тебя словно кто-то тянет все соки, выпивает до капли – и ничего не оставляет мне! Ты думаешь, я не смогла догадаться, что у тебя появился еще кто-то?
Ты говоришь глупости, Сандра, - ледяным тоном проговорил Коннор. – Лучше уходи, я не хочу сейчас говорить с тобой.
И ты не ответишь мне?
Нет. Уходи.
Сандра закусила губу, готовая разрыдаться. Но ярость, всколыхнувшаяся от оскорбительного безразличия мужа, перевесила ее податливость, подавила давнюю привычку во всем подчиняться мужу. Яростная, непримиримая ревность сжигала ей грудь, затмевала рассудок. Подскочив к Коннору, она замахнулась, желая отвесить ему пощечину – но тот перехватил ее запястье.
Что ты себе позволяешь? – сквозь зубы процедил он.
Я не уйду, пока не узнаю правды! Ясно тебе? – закричала на него Сандра. – Ты скажешь мне правду, Коннор! Иначе я…
«Иначе» что? Что ты мне сделаешь? - не давая ей сказать еще что-либо, Ваалгор ударил жену по лицу.
Тихо вскрикнув, она упала на пол, с ужасом прижимая ладонь к горящему от тяжелой пощечины лицу. Сандра не знала, что ей делать: вскочить и убежать, или же прямо здесь разрыдаться от унижения - ведь она никак не ожидала, что муж поднимет на нее руку. Никто и никогда за всю ее жизнь не смел этого делать с нею!..
Хочешь знать правду? – переспросил Коннор, наклоняясь к ней. Ухватив ее за волосы, он одним рывком заставил ее подняться на ноги. – Ты действительно хочешь знать правду?
Я люблю тебя, Коннор! – простонала Сандра, по ее щекам потекли слезы страха. – Больше жизни люблю! Я отдала тебе все и не хочу потерять тебя… Почему ты такой? Я тебя совсем не узнаю!..
Коннор Ваалгор коротко рассмеялся в ответ:
Не узнаешь? Это закономерно, ведь ты меня совсем не знаешь. Ты всегда была слишком недалекой, чтобы хоть что-то заподозрить, - он вновь ее ударил. Но упасть ей не дал, тут же схватив потрясенную и онемевшую от испуга жену за шею. Приблизив ее к себе, он ласковым тоном проговорил: - Хочешь правды? Хорошо! Правда заключается в том, что ты всегда была мне отвратительна. Всегда. Как и твой отец – это он уничтожил мою семью, сделал меня сиротой! Я ненавидел Дэвида Миллера, но вынужден был плясать под его дудку – день за днем, год за годом. Я выжидал момента, когда смогу нанести удар, отомстить. А ты… ты, влюбленная дура, помогла мне воплотить мои планы в жизнь. Ты действительно отдала мне ВСЕ, Сандра. Я женился на тебе, затем избавился от твоего отца и теперь все его состояние и власть принадлежат мне. Я добился своего. И знаешь что, милая моя женушка?.. Правда заключается в том, что ты мне больше не нужна.
Он нанес ей третий удар. Но этот был сильнее предыдущих – Сандра, лишившись чувств, повалилась на отполированный до леска пол. Коннор рассматривал ее лицо одно мгновение, другое… затем нагнулся и поднял ее на руки. Спокойным, почти прогулочным шагом, он прошел на открытую террасу, примыкавшую к кабинету.
На головокружительной высоте было морозно, в вечерней мгле вокруг, сколько хватало глаз, мерцали они мегаполиса. Коннор пересек террасу, остановился на краю и выбросил бессознательное тело супруги через ограждение.
Возвращаясь в кабинет, он достал мобильный телефон и связался с Гилштейном:
Только что произошел несчастный случай: моя жена сорвалась с террасы и разбилась. Когда приедет полиция, постарайтесь все уладить без особого шума.
8
И, значит, остановились индус, еврей и таец в крохотной гостинице. А там остался только один свободный номер с двумя кроватями – то есть, кому-то придется ночевать в сарае с домашним скотом. Первым вызывается еврей: «Я воспитывался в кибуце в Израиле и легко переночую в сарае»,- сказал он и ушел. Но через 15 минут в дверь постучали, это вернулся еврей: «В сарае я обнаружил свинью, я не могу спать со свиньей под одной крышей». Следующим вызвался индус: «Нет проблем, я вырос в Бомбее и я совершенно спокойно переночую в чистом сарае со свиньей». Но и он постучал в номер через 15 минут, потому что обнаружил в сарае корову, с которой не мог спать под одной крышей. Тогда настала очередь тайца – он заявил, что вырос в Бангкоке и никакие свиньи с коровами не помешают ему провести прекрасную ночь в сарае. Через 15 минут в дверь номера постучали. На пороге стояли свинья и корова… Корова и свинья! Ну, ты понял, да?!.. – толстяк-американец заколыхался от восторга, в который его привела собственная шутка, напоминая огромный студень в цветастой туристической рубашке. Он стучал пухлой ладонью по своему колену, разевая круглый и розовый, как у младенца, рот, украшенный еще и массивным тройным подбородком. Другой рукой он обмахивал свое лицо панамой, несмотря на то, что в салоне автобуса работал кондиционер. - Ты понял шутку, да, приятель? От тайца сбежали свинья и корова!
Ив весело улыбнулся ему в ответ, закидывая в рот очередную порцию сладких пастилок, сделанных в виде маленьких ушастых мишек. Он, похоже, чувствовал себя вполне комфортно рядом с болтливым толстяком – не закрывавшим свой рот еще от аэропорта. Сначала тот громогласно делился своими впечатлениями от авиаперелета , жалуясь на бортпроводников, поскупившихся на соленые орешки в полете – затем принялся травить анекдоты про Таиланд, что, мягко говоря, выглядело вульгарно. Да и водитель автобуса – таец – понимал английский язык. Прочие пассажиры туристического автобуса, до чьего слуха доносились его сальные выпады, с некоторым неудовольствием косились на жизнерадостного американца. Юки, которому досталось место через проход, все гадал, что на самом деле у Ива сейчас на уме. Эта легкомысленная мина на лице и приятельское соучастие, с какими он слушал говор толстяка – лишь маска. Одна из многих масок.