— Божеее, — простонала я и рухнула на землю, упала навзничь, раскинув онемевшие руки, и с наслаждением закрыла глаза. По рукам побежали мурашки от возобновившегося кровообращения.
— Ты в порядке? — сквозь закрытые веки я увидела, что солнце над моей головой накрыла тень.
Вот позор-то! Я все это время так пыталась сохранить лицо перед лондорцами, особенно перед зловредным капитаном, и на тебе…
— В порядке, — я скрипнула зубами и заставила себя сесть. Мир вокруг качнулся, но я отставила руку назад, вовремя опершись и не дав себе упасть.
Я ждала ехидного «и как ты только умудрилась?» или «и что это только было?», но Тайлер ничего не сказал, молча протянул мне руку, помогая подняться.
Я взялась за его ладонь, хотя и чувствовала себя до ужаса неловко. Но он все правильно понял, сама бы я сейчас не встала.
— Я уже начал переживать, куда ты подевалась, — только и сказал Тайлер.
Куда уж еще унизительнее?
Я потупилась:
— Наверное, я в темноте сбилась с направления, и утром продолжила идти не в ту сторону.
Тайлер хмыкнул:
— Или я. Звезды незнакомые, тут толком не сориентируешься, — и он ободряюще мне улыбнулся.
Тайлер?! Мне?! Ободряюще?!
* * *
Мы шли по выбранному Тайлером курсу несколько часов. То, как уверенно он выбрал направление движения, дало мне повод сомневаться в его недавних словах о том, что, возможно, заблудилась вовсе не я.
Пощадили мои чувства, капитан?
— Они говорили, что пешком до города идти не меньше недели, — сказала я.
— Сидеть на месте тоже не вариант, — отозвался Тайлер, — так, может быть, наткнемся на очередную экскурсию, вроде той, на которую вывозили нас.
— Свежо преданье, — пробормотала я себе под нос.
— Что?
— Ничего. Все хорошо, — заверила я. Он был прав, просто лечь и умереть было бы проще всего. — Пить ужасно хочется.
— Угу. Я бы сейчас даже с радостью выпил ту бутылку виски.
Я хмыкнула, представив, что бы с ним было после такого напитка на жаре, но спорить не стала, пускай помечтает.
— Все, больше не могу, привал, — объявил Тайлер и плюхнулся на землю под небольшим засохшим деревцем. Оно почти не давало тени, зато об него можно было опереться.
Я тоже села, но с другой стороны дерева, таким образом, оказавшись с капитаном спина к спине.
Он молчал, я слушала его тяжелое дыхание, и чувствовала, что что-то сказать должна я.
— Александр?
— А?
— Я ведь так тебя и не поблагодарила… Ты спас мне жизнь.
Я ожидала на свои слова какой угодно реакции, но только не той, которая последовала. Он засмеялся! Даже не засмеялся — захохотал, так, что бедное деревце затряслось.
Я обиделась. Я тут его благодарю, а он хохочет!
И я наугад двинула локтем назад, попала ему под ребра.
— Эй! — возмутился Тайлер.
— Не смешно, — проворчала я.
— Морган, ты неподражаема, — несмотря ни на что, продолжил веселиться капитан, — тебе нужно было постоять под дулом игольника, чуть не свалиться в ущелье, а потом умирать в пустыне от жажды, чтобы начать звать меня по имени и на «ты».
Вот черт, я ведь даже не обратила внимания, автоматически вырвалось.
— Сам говорил, не на параде, — огрызнулась я.
— Да ладно, — ничуть не обиделся он, — я, может, так радуюсь, что мы, наконец-то, нашли общий язык.
Счастья-то привалило…
Однако, вопреки всему, я не могла не признать, в сложившихся обстоятельствах мне досталась не самая плохая компания.
— Думаешь, нас найдут? — спросила я.
Тайлер помолчал, потом ответил уже серьезно:
— Если я скажу: «Да, конечно, можешь не сомневаться», ты все равно мне не поверишь. Но я верю Эшли и в Эшли. Думаю, он уже задействовал Бена и Кита, возможно, связался с «Прометеем». Так что да, я верю, что они нас вытащат.
— Как же так, а? — не выдержала я. — У вас на корабле все по последнему слову техники. Неужели нельзя было вшить тебе под кожу какой-нибудь «жучок»-маячок, что ли?
— Очень смешно, — съязвил Тайлер. — А не заметила, что у карамеданцев был ручной сканер? Они проверили на наличие электроники в первую очередь. Всю жизнь мечтал, чтобы твой маячок из меня вырезали наскоро в полевых условиях.
— М-да, — протянула я, — не лучший план.
— Эшли догадается, где нас искать, — уж не знаю, кого Александр убеждал больше, меня или себя, но мне определенно хотелось ему верить.
— Я вот никак не могу понять, — поделилась я своими мыслями. — О каком несчастном случае могла идти речь? Мы вдвоем посреди пустыни, без всякого транспорта. Как, по их мнению, мы сюда бы добрались?
— Черт его знает, — ответил Тайлер. — Может, бросили флайер где-нибудь на таком расстоянии, которое мы не успеем преодолеть. Или бросят позже, когда убедятся, что мы не выжили.
Я больше ничего не сказала, закрыла глаза и попыталась расслабиться, представляя себе воду со льдом в большом стакане.
* * *
Мы шли до самой темноты, но ничего так и не изменилось, никто не примчался нас спасть. Было решено остановиться на ночлег, потому как в темноте была опасность снова свалиться в какой-нибудь овраг.
— Мы не переживем завтрашнюю жару без воды, — сказала я, укладываясь поудобнее на жесткой глиняной поверхности.
Тайлер все еще сидел, обхватив руками колени, и смотрел в ночное небо. В тусклом свете неизвестного мне спутника Сьеры я видела только его профиль.
— Скорее всего, — ответил он, — но я не привык сдаваться раньше времени.
— Похвальное качество, — я видела, как Александр повернулся ко мне. — Нет, правда, — поспешила заверить, — без издевки. Наверное, потому твой экипаж так тебя любит, ты никогда не сдаешься.
Несмотря на темноту, я увидела, как он улыбнулся.
— Может, секрет в том, что я тоже их люблю?
Я задумалась. Что я знаю о любви и привязанностях? Мало, много меньше, чем должна была бы в своем-то возрасте.
— Ты, правда, собирался выгнать Ригза? — зачем-то спросила я. Может быть, потому что разговоры отвлекали от мыслей о воде.
— Он заслужил.
— Я знаю, другой бы на твоем месте вообще отправил его под трибунал за такие фокусы. Но мне казалось, вы как одна большая семья, странно отделываться от члена семьи за проступок.
Александр молчал несколько минут, так долго, что мне показалось, не ответит.
— Морган, ты перегрелась? — спросил он, наконец. — Ты ли рассуждаешь о том, что экипаж — это нечто большее, чем просто коллеги?
Я подумала.
— Наверное, да, перегрелась, — серьезно ответила я. — В других обстоятельствах я бы такого никогда не сказала.
— Ладно, будем считать, мне повезло, я нарвался на прилив твоей откровенности, — развеселился Тайлер. Удивительная способность искать позитив в любой ситуации.
— Наверное, где-то в глубине души я всегда мечтала о такой семье, где ты кому-то нужен, — жажда превратилась в маниакальное желание, и я уже плохо соображала, что и, главное, кому, говорю. Но Александр слушал и не перебивал. — Когда погиб Ник, наша семья рухнула, все справлялись с горем по-своему, отец с головой ушел в службу, мама в работу, а я в учебу, и когда смогла покинуть дом, и без того постоянно пустой, была несказанно этому ряду.
— Думаешь, родители тебя не любят? — просто спросил Тайлер.
Наверное, так откровенно я не разговаривала ни с кем в своей жизни.
— Любят, — я пожала плечами, хотя, вряд ли, он видел мой жест, — конечно, любят, я ведь их дочь. Но они всегда хотели дочь, похожую на девочку, леди, носящую платья, рассуждающую о моде, ту, которая подарит им внуков и обеспечит спокойную старость.
— Хочешь сказать, они любят тебя как своего ребенка, но не как личность, не саму тебя?
И как только он понял, что я действительно пыталась сказать?
— Они не знают меня как личность, — я обреченно вздохнула.
— А кто-нибудь знает?
Этот вопрос я задавала себе сама не один раз, и ответ на него всегда не нес в себе утешения.
— Не думаю, — честно ответила я. — Я никого не подпускаю близко, — я перекатилась набок и подперла согнутой в локте рукой голову, чтобы лучше видеть собеседника. — Вот взять хотя бы Эшли. Во что он влюбился? В кого? Что он обо мне знает? Ну, понимаю, понравилась ему внешне. А что еще? Я покорила его тем, что прикрыла от тебя Ригза? Что взяла на себя вину за ту пьянку? Что он обо мне придумал? Создал образ, который сам и полюбил, а потом еще и обиделся, что я не его выдуманная леди.
— Эшли — хороший парень, — вступился Александр за друга.
— А разве я спорю? — я невесело усмехнулась. — У меня было много хороших парней. Без шуток, хороших. Вот только я нехорошая, мне это ненужно.
— Приступ самобичевания?
— Наверное, — я снова плюхнулась на спину, на этот раз скрестив руки на груди. — Если я скоро умру, должна же я перед кем-то излить душу.
Тайлер усмехнулся.
— Вот только я не исповедник, — напомнил он, — я не отпускаю грехи.
— Я и не прошу их отпускать, пусть умрут со мной, — разрешила я.
— Теперь буду знать, когда мне понадобится услышать от тебя, что ты на самом деле думаешь, я посажу тебя под лампу и не буду давать пить, — съехидничал капитан.
— Это будет садизм, — напомнила я.
— Это будет необходимая мера. С тобой в обычном состоянии разговаривать просто невозможно.
— Аналогично! — возмутилась я. — Я с первого дня умираю от желания тебя ударить. Такой умный, всегда правый, отчитывает меня как школьницу.
Но Александр на провокацию не повелся.
— Потому что ты и ведешь себя, как обиженная школьница.
— Сейчас, наверное, особенно, — признала я, сдаваясь.
— Да нет, сейчас ты меня как раз не бесишь.
И мы рассмеялись вдвоем. Да уж, нелепее ситуации не придумаешь.
— М-да, — вздохнула я, — у нас как-то с первой встречи не заладилось.
— Давай исправим и начнем все заново? — развеселился Тайлер и с деланной серьезностью представился: — Будем знакомы, Александр Тайлер, можно просто Александр, — и протянул мне руку.
Я вывернулась и пожала протянутую руку, при этом не меняя позы.
— Миранда Морган. Можно просто… э-э… Морган.
Он рассмеялся. А чего ждал? Что я на смертном одре настолько раздобрюсь, что разрешу звать себя по имени? Ну уж нет.
Александр надолго замолчал, и я подумала, что он задремал, но когда приподнялась, обнаружила, что он все так же сидит, смотря куда-то вдаль.
Я снова перекатилась набок.
— Ты, правда, был женат?
Оказалось, мучительная жажда провоцирует не только мою откровенность, но и любопытство.
Не ответит, настаивать не буду, убеждала я себя, придумаю другой вопрос, хотя не заткнусь, это точно. Нет, не заткнусь.
— Правда, — ответил Тайлер.
— И где твоя жена сейчас? — я посчитала, раз не послал, значит, не против расспросов.
— Не знаю, — Александр покачал головой и снова уставился вдаль, — бороздит просторы Вселенной, я думаю. Мы расстались четыре года назад, больше я о ней ничего не слышал.
Будь я в нормальном состоянии, я бы поняла, что наступаю на больную мозоль, стучу в закрытые двери, куда меня не приглашали, но я уже вошла в раж и не могла остановиться.
— Она тебя бросила! — вдруг поняла я. Надо же, кто-то бросил самоуверенного всегда правого капитана.
Я поздно спохватилась, что несу, думала, он теперь разозлится, но нет, я ошиблась, может это и была когда-то больная мозоль, но она явно давно зажила.
— Бросила, — просто подтвердил Александр, — сбежала, как ошпаренная.
— Почему?
— Не знаю.
Я опешила.
— Как так? И ты не искал ее, не просил объяснений? — Тайлер стойко ассоциировался у меня в мозгу с человеком, который всегда добивается своего и получает необходимые ему ответы.
Он повернулся ко мне.
— А зачем? Когда видишь в глазах любимого человека непоколебимое желание уйти, объяснения и долгие разговоры уже ничего не изменят.
Любимого? Значит, он ее еще любил, когда она ушла. Сколько раз я уходила без объяснений от тех, кто говорили, что любят меня? Но за Александра почему-то сделалось обидно.
Я подумала, что увлеклась, и пора закругляться на эту щекотливую тему, но он продолжил сам:
— Ты была права, когда говорила, что люди влюбляются в тех, кого сами придумали, и кого на самом деле не существует. Если бы я знал ее по-настоящему, то никогда бы не полюбил женщину, способную бросить своего годовалого ребенка и улететь устраивать свою жизнь.
— Что? — ахнула я. — То есть, кого? Ты сказал, ребенка?!
— А что? — он усмехнулся. — У таких, как я, тоже бывают дети, знаешь ли.
— Но… — я совершенно растерялась от этой новости. — Но ведь тебе и тридцати нет.
— Мне двадцать девять по стандартному летоисчислению, — подтвердил Тайлер.
— То есть…
— Мне было двадцать четыре, когда родился мой сын. Его зовут Лаки, и ему пять.
— М-да, — протянула я, пытаясь переварить свалившуюся на меня информацию. — Лаки? — переспросила я, когда немного пришла в себя. — Почему Лаки?
— Счастливчик, это домашнее прозвище, — пояснил капитан, кажется, тоже не чувствуя напряжения от нашей беседы. — На самом деле его зовут Александр Тайлер-младший. Но, как говорит Рикардо, мои гены сыграли злую шутку, это очень гиперактивный ребенок, совершенно неугомонный. Постоянные несчастные случаи, травмы, даже переломы. А в прошлом году он уволок у домработницы робота-уборщика, переподсоединил контакты и умудрился подорвать полкрыла дома.
Я пораженно распахнула глаза.
— И с ним все в порядке?
— Да, — в голосе Александра появилась теплота, с какой родители говорят о детях, которыми гордятся, — я же говорю, Счастливчик.
— И ты вот так оставляешь его там, а сам здесь? — возмутилась я. Нет, теперь нам просто категорически нельзя умирать, ведь тогда малыш Лаки останется без отца.
Тайлер вздохнул.
— К сожалению, мое присутствие еще больше усугубляет дело, он чувствует себя в полной безопасности и начинает безобразничать с удвоенной силой.
— Но это не повод не видеть ребенка, — напомнила я.
— Знаю, — Александр не стал ни возражать, ни оправдываться. — Я стараюсь как можно чаще бывать дома. Был в прошлом месяце, и если бы Лондор не вступил в коалицию против Карамеданы, пробыл бы дольше.
Я закусила губу, нет, не похоже, что Тайлер просто избавился от сына, он его любит, просто его место здесь, на опасных заданиях, в выполнении которых он великолепен, а не на мирной душной планете. Себя не переделать, и в этом я его прекрасно понимала.
Мне захотелось сказать что-нибудь ободряющее.
— Когда Лаки вырастет, он, наверняка, поймет.
— Ну, он же мой сын, — преувеличенно весело отозвался Александр, — так что должен.
Мы все придумываем себе образы других людей и влюбляемся в них или ненавидим. И, кажется, я сама совершила ту же ошибку, придумала себе образ зловредного капитана и возненавидела его, толком не успев о нем ничего узнать.
— Я рад, что мы познакомились заново, — словно прочел мои мысли Тайлер.
— Я тоже, — эхом откликнулась я, и это было чистейшей правдой.
14
Я проснулась от палящего в лицо солнца. Потянулась и тут сообразила, что что-то не так, повернула голову и… Господи, я спала на плече у Тайлера! Как я вообще там оказалась? Я даже у своих любовников никогда не засыпала на плече…
Морган, ты совсем свихнулась от этой жары. Ясное дело, умом тронулась.
Я отпрыгнула, как ошпаренная, при этом больно припечатавшись пятой точкой об острый камень. Вот черт! И так вся грязная и ободранная, так еще и сама себя сдуру покалечила.
Я посмотрела на Тайлера, но обнаружила, что он продолжает мирно спать. Это что же такое? Он, что, настолько мне доверяет, что совершенно расслабился? А вдруг мне окончательно снесет от жары крышу, и я припомню, что все лондорцы — враги, и решу его прикончить?
— Ээй, — я бессердечно потрясла его за плечо, — Александр!