«Назад не поверну! – оскалился в полной темноте сталкер. – В жопу! Если сдохну, то хоть на рожу контролерскую посмотрю. А то не дай бог, сука, симпатишный!»
Похолодевшая от липкого ужаса рука привычно передернула затвор автомата. Дрожь дрожью, но навык обращения с оружием от страха не увлажняется. «Закатать пару магазинов в голову этой мутантской дряни! – мелькнула веселящая мысль. – Пусть остановит!»
Хотя верно, психокинетика он не одолеет. Палец даже не нажмет на спусковой крючок. Но попытаться обязан, в душу мать, никак иначе!
С такими мыслями, преодолевая атаку на остатки разума, Аспирин попер вперед, как бизон, сквозь незримые слои воздуха, вдруг ставшие тугими и твердыми, раздирая их плечами, лицом, стволом автомата.
Вокруг цвела тишина. Вокруг расстилалась тьма. Фонарь выпал из непослушной руки и с унылым звуком покатился по полу. Погас. И в то же мгновение, словно ожидая исчезновения последнего всполоха света в абсолютно темном подземелье, Аспирин услышал ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС.
Волосы на голове сталкера зашевелились сами собой и немедленно встали дыбом.
Эхо доносило издалека сорванный, сиплый звук. Это был именно ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС. Фальшивя, с туберкулезными придыханиями и всхлипами, медленно и протяжно по тьме расстилалась песня:
– Черные те-е-ени, вечер оста-а-ался и я… Жить пе-реста-а-ал!!!
Слова черте-те какой старой песни, которую часто можно было слышать в любом сталкерском баре, человеческие слова здесь, в этом жутком глубоком подземелье вдруг сорвали что-то внутри, добили сталкера окончательно.
«Да я, сука, схожу с ума», – понял Аспирин и чуть не присел на пол. Ноги, однако, даже согнутые в коленях и ощутимо похолодевшие от ужаса, продолжали тащить вперед. В опровержение его мыслей что-то вдруг всхлипнуло вдали, и снова потянулось надрывное:
– Злые коле-е-ени, кто-то сруби-и-ил тополя… И срыл пьедеста-а-ал!!!
Голос сорвался и закашлялся. Словно закрытые, запертые навечно в туннелях, души погибших сталкеров вдруг застонали, не в силах распрощаться с Зоной! Аспирин поднял голову.
Души? Привидения мертвых? Бесплотные оболочки?
Рука сжала автомат сильнее. Рот привычно искривился небритой косой ухмыкой.
«Что может сделать бесплотная душа мне, живому? Ничего не может! Обломитесь, твари, я жив еще!»
Сталкер встал и развернул плечи. Страх исчез, словно его не было никогда. Адреналин все еще бродил по телу, будоража артерии и очко, но лишь помогал сосредоточиться, делал быстрее, сильнее, снимал тормоза. Страх – это жизнь. Темнота, ужас, приближение смерти – все это не может пугать того, кто живет с подобной херней десять гребаных лет. Аспирин с этим жил. И класть хотел на все страхи. Прежде всего – на свои!
Держа наготове трещотку, он стал осторожно переступать, шаг за шагом приближаясь к источнику звука. Новый запев налетел, словно ледяной ветер, но не замедлил это движение:
– Кольца и две-е-ери, лишь бы оста-а-аться в тени… И не дыша-а-ать!!!
Кольца и двери… Дымные невидимые кольца порталов – это есть местные чертовы «двери». В ад? В тартар? А хоть и туда. Все равно не хуже, чем Зона и местное сволочное подземелье! К неожиданному изумлению сталкера, перед ним действительно нарисовалось объемное кольцо. Вокруг была полная темнота, но это кольцо… это кольцо было видно отчетливо. Оно не светилось, но искаженное пространство, вероятно, каким-то образом преломляло саму темноту, вернее, те незначительные потоки излучений, которые все же сохранялись даже в полной тьме. И Аспирин мог их видеть. Во всяком случае, одну из граней кольца он наблюдал сейчас очень четко – как блик на веке при закрытых глазах. Как еле заметную радугу в небе, как размытую тень.
Звук доносился – оттуда.
Собрав всю волю в кулак, Аспирин приготовился к худшему.
Что там? Ум за разум заходит, но надо идти. И войти! Он сильнее, он не отступит. Шаг, другой, третий…
– Мертвые зве-е-ери, как изумле-е-енно они… Любят лежа-а-ать!!!
Терять было нечего, так что сталкер поднял свой АКМ и снова шагнул в невидимое кольцо, не думая ни о чем, кроме автоматной очереди, которой собирался расписать все, что окажется за плоскостью портала.
Но ощущение это исчезло. Так же, как и возникло. Почти мгновенно. Сквозь слипшиеся от едкого пота глаза Аспирин различил очертания низенькой комнаты, клетушки даже, едва освещенной слабым светом, вяло падавшим откуда-то сверху. После темноты новый свет резал глаз, делая окружающее хоть и видимым, но размытым. Аспирин рефлекторно повел автоматом в разные стороны, даже раньше, чем подумал об этом. И только потом различил в полумраке четыре странные фигуры, стоявшие у дальней стены с поникшими головами.
Вспомнились зомби. Сталкер уже было вдавил спуск, но в последний миг допер, что видит висящие на стене сталкерские комбезы с нахлобученными сверху шлемами. Сердце глухо застучало в ушах. Взгляд упал ниже, в дальний угол каземата. И – вот оно. ВОТ ОНО!
На полу, низко склонившись и обхватив руками колени, сидел неизвестный монстр или человек. Силуэт, во всяком случае, выглядел колоритно. Бесформенные очертания мешковатой одежды скрывали тело почти полностью. Это был не телекинетик – для телекинетика урод был слишком велик. И не психокинетик – тот давно бы спалил Аспиринов разум. Но тогда кто или что?
В непонятном создании скрывалось нечто такое, от чего Аспирин буквально приклеился к полу. Могучая, неясная, нездешняя сила, казалось, волнами растекалась от него в стороны. Сопротивляться ей было не просто бессмысленно, но сразу думалось – а нужно ли вообще?
Создание медленно подняло голову и посмотрело на Аспирина. Голова эта пряталась в капюшоне. Сверкнул на миг и потух абсолютно человеческий зрачок. Единственный и сверкающий.
– Эй, солда-а-ат, – донесся стонущий, булькающий голос, минуты назад певший. – Да-а-ай пить, да-а-ай, солда-а-ат.
Как завороженный Аспирин смотрел на руку, всю в струпьях и грязи, которая тянулась к нему, неестественно удлиняясь прямо на глазах, всё ближе и ближе.
– Пи-и-и-ить – заклокотало снова.
И тут страшной силы удар сшиб Аспирина с ног. В следующий миг ошалевший, полуослепший от боли сталкер был рывком втянут в комнату. В голове застучало сильнее. А странное, жуткое существо подтаскивало его к себе все ближе и ближе. Автомат, потерянный при падении от неожиданности, остался где-то на пороге. Рука скользнула по какому-то стеновому брусу, но схватить не успела… Всё!
Создание медленно поднималось на ноги. Глаза наконец свыклись с новым освещением, и Аспирин вдруг врубился – перед ним стоял человек, во всяком случае прямоходящее, двуногое и двурукое существо. Не слишком высокого роста, сгорбившееся, но все же огромное, широкоплечее, тяжкое и массивное, словно отколотая скальная глыба. Существо утробно втянуло воздух. Лицо монстра казалось безобразным. Изрытая оспинами и стянутая шрамами кожа, редкие клочки седой бороды обрамляли беззубый рот, правый глаз вспыхивал белесым светом, а на месте левого виднелась повязка из полуистлевшей черной тряпицы. Остатки одежды были собраны из разного сталкеровского шмотья, причем, судя по разнообразию цветов, от мертвецов разных кланов и группировок. Однако самый больший ужас внушала левая рука, свисавшая вниз огромной узловатой каменной ладонью. Рука, казалось, жила своей жизнью и время от времени то сжималась в кулак, то тянулась и дергалась в сторону. Старик бессмысленным взглядом взирал на сталкера, и рот его кривился в подобии улыбки или оскала хищника. Глаз замерцал сильнее. Живая смерть возвышалась над Аспирином, сколько раз не сумевшая догнать его и все-таки поймавшая здесь.
– Ты кто, чувачок? – подавляя страх, гулко выдавил сталкер, глядя в единственное око страшилки.
Страшилка, уже приготовившийся кончить Аспирина, замер. Видимо, беспримерно тупой вопрос сталкера его изумил. Огромный урод качнулся, словно гипертрофированный в размерах китайский болванчик, потом пробулькал удивленно:
– Я-то? А ты кем хочешь, чтобы я был, подделка трупа?
Вопрос монстра тоже поставил Аспирина в тупик. Но ненадолго. Пацан он был в целом с понятием, и смутить базаром его было трудно.
– А я знаю кем! – Сталкер облизнул засохшие губы. – Живым, мля! Ты ведь не зомби, чувачок?.. Не-е-е, не зомби.
Тихо постукивая черными кривыми ногтями, к сталкеру по-паучьи подобралась страшная, мертвая рука. Сейчас что-то будет, что-то очень плохое, допер Аспирин. Он попытался убрать лицо в сторону, замотал головой, и свет фонаря случайно упал на другую, обычную старческую морщинистую руку, лежавшую на груди. Кисть украшала расплывчатая татуировка, изображавшая череп в респираторе, а чуть дальше еще одна – стилизованная мишень снайперской винтовки.
Что за… где же… да это…
– Хохмач!!! – изумленно выдохнул сталкер, пораженный мгновенным узнаванием. – Хохмачов, гнида, ты ли?!
Перед ним стоял бывший владелец хотеля – пожилой сталкер, со знаменитым в предбаннике погонялом Хохмач, собственной персоной. Правда, с некими изъянами во внешности.
Говоря откровенно, бывший «пизнесмен» и партнер г-на Рыжняка по гостинично-барному бизнесу своей фамилии не соответствовал. В том смысле, что с шутками юмора у него было тяжело и хохмы от Хохмача было не дождаться. В новом обличье с пантомимой и анекдотами, как оказалось, дело обстояло еще хуже. Так что, услышав, как по полу скребутся когти, Аспирин даже не удивился. Опустив взгляд вниз, он увидел, что вместо обуви у старого приятеля босы ножки с огромными когтями, чем-то напоминающими птичьи. Только больше. Такими горло порвать было до неприличия легко. Аспиринушка крякнул. В тот же момент человекоподобное чудовище (или же чудовищеподобный человек) жалобно моргнуло глазом, и взгляд его, до этого мутный и бесноватый, вдруг стал ясным и совершенно осознанным.
– Чего? – смешно сорвался в высокие ноты голос урода. – Ты чё сказал, то… чувачок?
– Хохма! – заорал в ответ Саня. – Ты сталкер Хохмач! Хохмачов!
Жуткий монстр переступил, качнулся и сел прямо на ноги Аспирина, едва не переломав. А потом неожиданно застонал и наотмашь врезал кулаком по своей уродливой клешне.
– Хохма-а-а-ччч!.. – простонал он и прокаркал, как птица: – Хохмачов… Хохмачов…
Самая жуткая и нереальная догадка поразила измученный мозг Аспирина. Но бродяга был готов ко всему. Он знал, насколько сложна для человека логика Зоны. Вопрос сорвался с губ сам:
– Три года назад! Ты был со мной во время набега на китайский военный склад под Хэлуном! Я помню это. Ты – помнишь?!
Старик немного отполз назад и медленно, словно не веря самому себе, произнес:
– Кажется… помню. Хэлун… Хохмачов… Я и есть – Хохмачов!
Аспирин был почти готов к такому повороту событий, но как только монстр признал свою личность, тут же засомневался. Память упорно рисовала сцену, в которой Рыжняк выписывал на «скорбной» доске хотеля имя погибшего. Имя было «Х-О-Х-М-А-Ч» – по буквам. Типа, пусть земля будет пухом. Аспирин вспомнил стопку, накрытую коркой хлеба, и речь Рыжняка на поминках лучшего друга.
– Хохмач сдох, – неуверенно сказал сталкер.
И, помолчав, добавил:
– Ты зомби.
Глухой стон вырвался из груди старика.
– Лучше быть зомби! – Старик закашлялся. – Лучше быть трупом, чем так вот…
И он снова врезал по левой руке.
Аспирин прищурился. Старый черт сталкер Хохмач, или то, что его напоминало, выглядел кошмарно. Но эти пронзительно голубые глаза, этот прищур из-под густых бровей, этот взгляд спутать было нельзя… Нет, мать твою, ошибки быть не могло. Аспирин слишком четко и хорошо помнил эти гребаные черты.
– Хохмач… – потрясенно обронил Аспирин, почти теряя дар речи. – В натуре, ты – Хохмач.
Ужасное существо обрадованно поднялось, стряхивая «человеческой» рукой грязь с коленей. Открыло рот и тут же его захлопнуло. В разверстой на мгновение пасти сталкер увидел острейшие иглы зубов – в несколько рядов, словно у акулы… Опустив взгляд вниз и впервые обозрев всю фигуру монстра с головы до ног во весь рост, заметил, что издохший Хохмач был одет, как ни странно, в легкий армейский бронежилет и простой комбинезон военного образца. Через плечо его на широкой кожаной перевязи висел огромный ствол. На глаз Аспирин прикинул, что жуткое оружие представляет собой, вероятно, необычный гибрид «гатлинга» и «отбойника», причем стреляющего, судя по всему, дробью или картечью – об этом свидетельствовал калибр оружия, близкий минимум к четырнадцатому. Приглядевшись, Аспирин заметил также два арта – «браслет» и «этак». Очевидно, в совокупности оба артефакта создавали какую-то мини-аномалию, разгоняющую механизм псевдодробовика до необходимого предела.
– Хохмач и есть! – радостно и неожиданно бодро вздохнуло чудовище. – Точно!!! А ты сам-то кто, братишка? Родной ты мой! Дай-ка погляжу… Ведь ты меня знаешь, верно? Значит, и я тебя опознаю… Ёпта, да неужели? Саня-Ацетон?!
– Аспирин, – поправил Аспирин.
– Да мне пох! – совсем по-человечески заржал монстр. – Все так же наркоманишь? Трава есть?
– Завязал.
– Да ну на? – Клешненосец необычно закряхтел-захихикал, мотая головой, словно от удовольствия. – Не-е, мля, помню-помню. И случай с зомби под Хэй-лудзяном… Удивил ты тогда меня. Вот так встреча, однако, приятель!
– Я те пока не приятель, – обронил Аспирин глухо, подозрительно смотря на собеседника, словно на мираж или призрак. – И, Хохмач, одно уточнение для тупых. Ты же сдох.
* * *
Аспирин стоял безоружный. В том смысле, что его автомат лежал хрен знает где, в стороне, далеко за спиной сталкера. Но нож – тот самый, которым Белошапочка приловчился вскрывать уникальные мозги телекинетиков, – нож висел на поясе. И Аспиринушке стало внезапно по фиг, кто тут мутировавший монстр, а кто обосравшийся хомо сапиенс. Клинок грел бедро, и ладонь зудела. На всякий случай Аспирин сделал шаг назад и спросил прямо, без политесов:
– Один вопрос, чувачок. Как ты здесь выжил? Дом полон кинетиков, так? Они любят людей, не ошибаюсь? Однако специфической, я бы сказал, любовью.
Урод поднял голову и в упор уставился на сталкера. Эйфория, охватившая его за секунду до этого, мгновенно слетела. Снова обозлившись, монстр нахмурился и, чуть раздвинув кривые губы, продемонстрировал сверкающие клыки.
– А ни-как! – медленно, с расстановкой прохрипел он. – Ни-как не выжил.
Аспирин, как хищник, оскалился в ответ сам. Или улыбнулся. «Ах ты, гондон дырявый, – дружелюбно подумал он. – Хохмы хохмить со мной решил Хохмачов? Вкусные люди, сука…»
Готовясь к прыжку, Аспирин отодвинул ногу еще чуть дальше, и она неожиданно коснулась цевья автомата. Было темно, но уж трещотку-то свою старый бродяга не спутал бы ни с чем. Выходит, не обронил у двери, протащил за собой почти до монстра. Трещоточка ты моя, красотка! Мгновенно нащупав приклад, Аспирин зацепил носком ремень, дернул ногой, подкинул «калаш» в воздух и тут же перехватил родное оружие, отполированное за годы службы собственными пальцами. Ствол уперся в лоб нежити. Чудовище, однако, не шевельнулось.
Тогда, почувствовав в руках ствол и власть, Аспирин отпрыгнул назад на два шага.
«Вынести ему мозг, и весь базар, сука!»
Но Хохмачов, вернее, то, что от него осталось, сидел неподвижно и прижимал к груди уродливую руку, словно баюкая новорожденного младенца.
– Постой, – словно опомнившись вдруг, попросил он. – Я все расскажу, тебе. Не стреляй, пожалуйста. Я болен. Я просто болен!
– Чё, в натуре? – Злость, долго сдерживаемая Аспирином, теперь пенилась и клокотала. – А свинцовой пилюлей не полечить тебя меж зубов?! Могу, впрочем, и без трещетки устроить лоботомию. Хирургической методой, сиречь тесачком в лобешник. Не попрет?
– Стой, стой же! Ну прошу… Вот, смотри! – Хохмач выпустил клешню, которая резво поползла по полу и, достав из-под одежды ветхий наладонник, по полу толкнула его к сталкеру. – Там все, все записи того дня и последних лет. Вот батарея, неродная, Агаш приволок вчера.