- Ректор, - тихо позвала я, - а фрейлины от двора удаляются, на каком месяце беременности?
- На восьмом, если мне не изменяет память, - задумчиво ответил он, и вскинул голову, - адептка, ты чего творишь? Ты за предком след в след двигаешься, тоже тайную канцелярию возглавить собираешься?
- А что, хорошая идея, мне нравится, - ответила я, и, оглянувшись к входной двери, нет ли свидетелей, подошла к ректору. И чуть наклонившись к нему, сидящему с книгой, спросила, - значит все-таки незаконнорожденная дочь императора, ведь так, ректор Эрмитас?
Безмолвная битва глазами, которые не отводит ни он, ни я. И тишина, и ведь где-то в душе понимаю, вот нельзя так, а ум говорит, от исхода этого сражения зависит ответ на поставленный вопрос. Сколько это продолжалось, не знаю, но вдруг открылась дверь библиотеки, и раздался ледяной голос:
- Я вам не помешаю?
- Нет, не помешаете, - я отошла от ректора и вернулась к своему столу, - спасибо ректор, Ваш ответ меня вполне устраивает, я думаю также, - демонстративно уткнулась в книгу.
Магистр сел напротив ректора и, не сводя мрачных глаз от меня, спросил:
- Артур, ты объяснишь, что происходит?
- А что случилось, Ольгерд? - лениво спросил ректор, - мы обсуждали один вопрос и сошлись во мнении.
- Эрмитас, конкретнее, пожалуйста, со стороны смотрелось столь интимно, что за вопрос обсуждался вами?
- Ну, а как ты думаешь, Ольгерд, вопрос был только один, не соизволит ли адептка академии магических искусств, принять предложение старшего сына моего отца? - нахально доложился Эрмитас, - соответственно, у Виданы, возник вопрос, а что она с этого будет иметь? И я дал честный ответ - все. На любые вопросы, а у нее в прелестной головке, их много накопилось, старший сын моего отца, если сам не ответит, то постарается помочь найти ответ, достойной праправнучки самого Армана Тримеера.
- Так...- мгнозначительно произнес магистр Тримеер, - а вот с этого места еще подробнее, о чем тебя допрашивала Видана?
- Хм, - в голосе ректора я услышала такое счастье, что поневоле изумилась, а он точно понял, о чем я его спросила, - Ольгерд, она задала изумительный вопрос, на каком месяце беременности фрейлин удаляют от дворца? Не знаю, как ты, а я доволен, - ректор поднялся и, переместившись за мой стол, сел напротив меня, - друг мой, присоединяйся к нам.
Магистр Тримеер подумал и сел рядом с ним.
- Видана, а откуда такой вопрос возник? - он старается быть очень спокойным, - ты хочешь стать фрейлиной ее императорского величества?
- Нет, магистр Тримеер, - подняла на него глаза и улыбнулась, - я хочу понять, кто из трех девочек, родившихся зимой шестнадцать лет назад, незаконнорожденная дочь императора, а кто кукла, обманка.
- Какая у тебя бурная фантазия, - не сводя с меня ледяных глаз, медленно произнес магистр, - и ведь глядя на тебя, не скажешь, что ты способна на такие авантюры.
- Магистр Ольгерд, я сомневаюсь, что это фантазия, скажу больше, мне кажется, что на сегодняшний день, Вы и сами не знаете, кто из нас троих - кто.
- Потрясающе, - это не голос, это шипение, добавьте сюда совершенно бледное до синевы лицо и горящие черным пламенем глаза магистра, - сама понимаешь, что несешь?
- Магистр, - я просто смотрю, и мне становится его безумно жалко, - но ведь я права.
- Ольгерд, дай адептке высказаться, хватит давить на нее, - ректор смотрит на нас и усмехается, - говори, Видана.
- Я вижу ситуацию, таким образом, три фрейлины покидают дворец, одна из них носит ребенка императора, кровь Мордератов, сильнейших магов империи, может быть использована разным способом. В магических ритуалах, для улучшения крови своего рода и еще, нашим знакомцем, которому кровь древних родов крайне необходима для усиления собственной магии. Они покидают втроем потому, что их в этом убедили, нужно запутать следы, сбить преследователей с толку и выиграть время. Девочки родились все в один день, только в разное время, матери при родах умирают. Что не удивительно, дальние заставы, отсутствие целителей. Пока родственники опомнятся от горя, сильный маг в состоянии через порталы поменять детей в колыбельках, что и было сделано, вот только вопрос, а был ли этот маг один? Может следом кто-то еще провернул такую же операцию, и тогда мы имеем ситуацию, при которой маг, выполнивший подмену детей в первый раз, в какой-то момент понимает, что произошел сбой, а может он даже знает, что детей поменяли еще раз, но не знает кого на кого. К двум из девочек маг имеет отношение как родственник одной, и крестный отец другой, к третьей, я так думаю, доступа нет. Но даже эти две девочки вызывают множество вопросов, они ли это? Только так, я могу объяснить, Ваше странное отношение. По легенде, я дочь Вашей, магистр, сестры, которую Вы все любили, но если Вы действительно любили ее, то, как получилось, что Вы позволили ее дочери оставаться на заставе, лишая ее общения с родственниками, и лишая себя возможности видеть в моем лице - мою мать. В тоже время, Тамила. При первой же возможности, Вы сделали все, чтобы девочка стала общаться с родней по линии матери, и регулярно бывать здесь в замке, на Ваших глазах? Здесь полная несостыковка в линии поведения, либо одна из девочек, является для Вас более близкой, чем другая. А сейчас можете сказать, о том, как Вам мой бред. А и да, вопрос, а леди Амбрелиаз, она тоже ждала ребенка?
В наступившей тишине я слышала стук своего сердца и голоса, где-то далеко, в замке. Магистры молчали, воздух сгущался от невысканных проклятий, которыми меня был готов осыпать Ольгерд Тримеер не сводящий с меня ставшими непроницаемо черными, глаза. А он внимательно смотрел на меня, а затем лицо его стало разглаживаться, принимая человеский вид, и магистр заговорил.
- Да, ты умная и проницательная девушка. Только этой осенью, после того, как склеп распахнул перед тобой двери, спасая от преследователей, а затем достойнешие пригласили тебя, спуститься вниз, и Августин показал картины из далекого прошлого, позволил увидеть Артура, услышать его разговор с матерью, я окончательно убедился, ты - дочь Артиваль. Вас троих действительно поменяли местами, Артиваль не была фрейлиной императрицы, но Амелин Амбрелиаз исчезла по дороге на заставу, к супругу. Как сквозь землю провались, ее искали все эти годы, будь она в Вечности, мы бы знали об этом, но среди усопших она не значится, значит жива. И да, она тоже ждала ребенка. Для задуманной операции двоих было мало, определить, кто есть кто, проще простого, требовался третий ребенок. Я решился использовать тебя третьей, когда стало известно, что Артиваль умерла, не выдержав родов, а Трой...Трой взглянув на тебя, обвинил новорожденную малышку в смерти любимой. Я опасался, что впоследствие он мог бы обижать дочь и рискнул заменить тебя другой малышкой, ты оказалась в семье Амелин Рамон. Я наблюдал и за Троем, и за вдовцом леди Рамон, и был полностью уверен, что Тамила Рамон - это ты, потому и добился возможности общения ее с родственниками по линии матери. А так как, я действительно крестный отец Тамилы Рамон, то ничего удивительного не было в том, что моя крестница стала бывать в нашем замке, - он помолчал.
- Однако подозрения возникли с первого появления Тамилы здесь, дух рода не воспринял ее своей. Она милая, хорошая девочка, но ощущения, что она своя, родная, не возникло, ни у кого, из моих родственников, хотя по своей мягкости, ранимости она более похожа на Артиваль, нежели ты. В нашем роду так много мудрили с браками, что мы четко знаем, какие черты присущи именно нам, они наследуются из поколения в поколение. Взять, например, настойчивость, она есть у всех представителей рода, выражаясь, порой в таких вариациях, - он усмехнулся, - яркий пример, моя матушка, сваха магических родов, ей очень нравится связывать чужие жизни и она не останавливается ни перед чем. Если ее попросили выдать замуж дочь или женить сына, она как змея, из кожи вывернется, но все сделает. Да ты и сама видела, она вцепилась в тебя, как голодный грудной ребенок в материнскую грудь. Но мы отвлеклись. Наблюдая за Тамилой, не составило труда понять, она не обладает ни одним из качеств, присущим всем Тримеерам, это уже озвученная настойчивость, решительность, рискованность, хладнокровие и холодный анализ. Это отнюдь не умаляет ее достоинств, но если вспомнить, что произошло впервые часы после ваших появлений на свет, то вывод неутешителен - кто-то действительно сделал еще, как минимум, одну смену малышей, и этот кто-то мне не известен, как неизвестны и цели, которые он преследовал. Итак, Тамила - не дочь Артиваль, осознав это, я направил пристальное внимание на тебя и Камиллу Шензер. В любом случае, кто бы ни был на твоем месте на заставе, эта девочка в двенадцать лет должна была пройти испытания в академии и получала бы там образование на общих условиях.
- Магистр, а когда Стефания сказала о моем сходстве с Артиваль, Вы ее слышали? - мне было интересно, в какой момент он стал понимать, что я ее дочь.
- Слышал, но Стефания не видела Камиллу. Вот там внешнее сходство просто бесподобное, они с Артиваль приходятся троюродными сестрами друг другу по материнской линии, и потому увидев Камиллу и не зная, об их родстве, можно предположить, что Камилла дочь Артиваль.
- То есть Вы поверили в то, что я дочь Артиваль только после случая в склепе?
- Да нет, конечно, - в разговор вступил ректор, - Ольгерд понял это значительно раньше, в момент, когда мы просматривали испытания, ваше с Тамилой поведение разительно отличалось от всех остальных пар. Ты в тот момент и продемонстрировала все те качества, о которых магистр сказал, и которые он безуспешно так пытался выявить у крестницы и Камиллы.
- Тамила, так или иначе, уже имела отношение к нашей семье, и я должен был убедиться, что ты, настоящая Видана... У меня не было права на ошибку, представив тебя семье как дочь Артиваль, я должен быть уверен, что не откроется дверь и на пороге не появится некто со словами: "Господа, вы ошиблись, вот настоящая дочь Артиваль, а эта девочка - самозванка".
- Вы боялись за репутацию рода, магистр, или свою собственную? - я горько усмехнулась.
- Ты ошибаешься, Видана, - ректор опередил магистра, - он боялся сломать тебе жизнь. Я был первым, кто с пеной у рта доказывал, что ты не можешь быть дочерью Артиваль, столь разительно вы с матерью отличаетесь по характеру. Лишь позднее я понял, как был не прав. Юная, нежная и очень мягкая девушка семнадцать лет назад, бросила всем такой вызов, что одним побегом накануне своей свадьбы, подтвердила безоговорочную принадлежность к роду Тримееров. Четыре года, что ты училась в академии, за тобой наблюдали несколько пар глаз, и каждый твой поступок, отношения с преподавателями, с группой, с Тамилой, да с лешими твоими, наконец, говорили только об одном, ты настоящая Видана. Ну и да, склеп, распахнувший объятия поставил жирную точку на всех сомнениях, ты Тримеер.
Мы сидели и молчали, я смотрела на магистров и думала, действительно, что-то совсем непростое произошло шестьнадцать лет назад, раз им пришлось пойти на такие меры.
- И как мне жить дальше? - вопрос не праздный, прикоснувшись к тайне, я не могу закрывать глаза на все происходящее. Во-первых, интерес, жгучий интерес, вынуждающий задавать вопросы и наблюдать, рыться в газетах и книгах, а во-вторых, это все связано с Тамилой, магистром и прошлом семьи моей мамы, да это и моя семья, даже если это еще не осознается мною до конца.
- Ты продолжаешь учиться, как училась, а мы продолжаем расследовать старую историю, стремясь разгадать чужие тайны и подкинутые загадки, чтобы пострадавших было как можно меньше, - задумчиво ответил магистр Тримеер, - да, Артур? - он повернул голову к другу, а тот с загадочной улыбкой смотрел на нас обоих.
- Хорошо, магистр, - согласилась я, - я продолжаю учиться, как училась, очень рада, что моя личность установлена и сомнений больше нет, не менее счастлива, что не являюсь незаконнорожденным ребенком императорской семьи. Но вопрос отстается открытым, кто из трех малышей, родившихся в тот зимний день, им является. И как Вы планируете выйти из создавшейся ситуации? Какая судьба уготована им? И потому, чужие тайны и загадки я разгадываю вместе с вами. Тем более что это касается Тамилы. И не спорьте со мной, - задержала чуть дыхание и закончила, - а то я лорду Арману пожалуюсь.
- Соглашайся, Ольгерд, - с хитрой улыбкой сказал ректор, - боюсь, первый глава тайной канцелярии ради своей боевой праправнучки тебя в склеп вызовет и заставит перед десятью поколениями ответ держать, не отобьешься.
- И еще вопрос: магистры, эльфийская волшебница Аллиан, имевшая дар видеть будущее - жена Армана Тримеера? - он возник так стремительно, что я удивилась сама.
- Да, она самая, - магистр потрясенно смотрел на меня, - но самое удивительное, Аллиан имела дар путешествий в будущее, а ты, получила его в обратном направлении - видишь прошлое.
- Ну, так, как магистры, я смею надеяться, что вы разрешите участвовать в этих расследованиях адептке Академии? - я хотела получить ответ здесь и сейчас, чтобы не оглядываться нервно по сторонам заглядывая в очередную книгу или задавая вопросы.
Ректор с полуулыбкой смотрел на магистра Тримеера, а тот задумчиво смотрел на меня, о чем-то размышляя.
- Да, - он принял свое решение, - ты будешь участвовать в расследовании, может быть впоследствии я, и пожалею об этом, но думаю, что именно ты сможешь заметить и связать мелкие подчас совсем незаметные, но такие необходимые детали, для создания стройной конструкции. Тебе придется научиться доверять, Видана, мне и Артуру, для этого потребуется время, но использовать тебя в играх между родами не позволит, ни он, ни я. Нас ждут на обед, - он взглянул на стену, там висели массивные часы, - через полчаса нужно выходить.
***
Через полчаса мы входили в богато обставленную гостиную леди Минервы Никсон, как тесен мир, мелькнула мысль, действительно они все переженились. Стол был накрыт на шесть персон. Леди Минерва радушно встретила нас и, поприветствовав магистров, повела меня знакомиться. С кресла, навстречу нам, поднялся высокий пожилой мужчина, чем-то напомнивший мне Тима Никсона.
- Дорогой Рэндел, позволь представить тебе мою родственницу Видану Тримеер, - и, полуобернувшись в сторону магистра Тримеера, - которую так долго прятал от всех нас, Ольгерд.
- Рад познакомиться с Вами милая девушка, - глаза главы тайной канцелярии, ненавязчиво так изучали меня, - не Вы ли та самая Видана Берг, о которой мой племянник Тим, адепт лечебного факультета Эрмитасовской академии все уши прожужжал накануне вечером, рассказывая, как Вы обучили его собирать кровь. И ведь даже продемонстрировал это умение перед всеми гостями.
- Да? А за кровью он случайно не на заставу летал? Или ему любезно магистр Тарш сосуд с кровью предоставил, дабы он на досуге позанимался?
- Ну, к чему такие сложности, - он рассмеялся, - из застенков тайной канцелярии доставили, чем не порадуешь любимого племянника. А Вы превосходная учительница, если такого оболдуя сумели научить.
- Не уверена, - пожала плечами, - он сам горел желанием научиться, так что нет смысла приписывать успех мне. Тим способный адепт, когда чем-то замотивирован, у него все получается.
Я не заметила, что вокруг наступила тишина, все внимательно слушали нас разговор.
- Видана, а он Вам нравится? - вкрадчиво спросил Рэндол Никсон.
- В каком смысле? - я начала догадываться, что и здесь началась какая-то своя партия, - Тим мой друг, по крайней мере, я его считаю - другом и на этом все.
- Милая девушка, а не слишком ли Вы строги к себе и окружающим Вас молодым людям? Вы в том возрасте, когда нужно флиртовать, общаться с молодыми людьми и с помощью Вашей очаровательной бабушки, а у нее еще не было осечек на этом поприще, выбирать себе партию.
- Ну, осечка-то у леди Амилен была, и если я права, то не одна, - мне совсем не нравился этот разговор, но вдруг я ощутила такое спокойствие и хладнокровно продолжила, - одна леди Артиваль чего стоит, Вы же не будете утверждать, что помолвкой моей матушки занимался кто-то другой, а не леди Амилен. А с молодыми людьми я предпочитаю дружить в учебной аудитории, но не внушать им призрачной надежды, на то, что исполнить не в состоянии. Извините меня, лорд Рэндел, но я как-то не вижу себя в антураже - камин, преферанс, коньяк и Тим, картинка не складывается.
- Интересно, - мрачным голосом лорд Рэндел решил таки поинтересоваться, - а что в Вашей жизненной картинке, Видана, такого, что там не место Тиму? Он еще молод, перебесится, и коньяк с преферансом отойдут на второй план.
- Лорд Рэндел, а почему Вы передергиваете? Я сказала, что не вижу себя в его картине жизни, но тащить его в свою жизнь не имею никакого морального права, - наверное, со стороны грубо, очень грубо, но почему-то я уверена, что это верно. И, глядя в строгие глаза Никсона, продолжаю, - Тиму нравится его картина - это его выбор, мне нравится другая - это мой выбор. И в этом случае точек пересечения - нет. Дружбе это не мешает никоим образом, а вот для семейной жизни - это гибель. Я дала развернутый ответ, чтобы исключить последующие вопросы моих взаимоотношений с адептом Тимом Никсоном?