Следует отметить, что, хоть медиум и находилась в трансе во время этих экспериментов, она вовсе не оставалась недвижимой. Создавалось такое впечатление, будто в ее тело вселилась другая личность. Это могла быть одна из ее второстепенных индивидуальностей либо действительно внешнее влияние. Эта личность, похоже, довольно строго относилась к самому медиуму, а мадам Биссон указывала на то, что ей нужно соблюдать дисциплину и не отвлекаться от работы. Порой эта особа проявляла ясновидческие способности. Например, рассказывала, по какой причине не срабатывало электрическое оборудование. Непрекращающиеся при этом стоны и конвульсии медиума скорее походили на животные инстинкты тела, чем на проявление разума. Следует обратить внимание на одно замечание немецкого ученого, из которого можно понять, что с медиумом порой обходились с неоправданной жестокостью. Вот что он говорит о том случае, когда Ева полностью покрылась принявшей причудливую форму эктоплазмой и встала со стула:
«Это довольно интересный случай, потому что он проливает свет на состояние так называемой метаморфозы, что в понимании спиритуалистов означает, что медиум принимает на себя роль духа, поскольку его покрывает продукт материализации, и он начинает изображать того человека, чей дух материализуется. Подобное состояние перехода рано или поздно испытывают почти все материализующие медиумы. В литературе содержится множество свидетельств о «разоблачениях» медиумов, якобы изображающих духов. Например, медиум Бастиан перед кронпринцем Рудольфом {205}, медиум мисс Кук {206}, с которой проводили эксперименты Крукс, мадам Эсперанс и другие. Во всех этих случаях медиумы были схвачены, но вещество, которое использовалось для маскировки, в ту же секунду бесследно исчезало».
Спиритуалисты неохотно отстаивают свои позиции в этом вопросе, поскольку боятся, что это может развязать руки настоящим обманщикам, но данное независимое заключение человека науки нужно принять во внимание, чтобы различать истинных медиумов, которые, впав в транс, покрываются эктоплазмой, от бессовестных шарлатанов, заслуживающих позорного столба {207}.
Эти результаты, достигнутые немецкими и французскими исследователями, любому мыслящему человеку должны показаться достаточными, но они имеют еще одно подтверждение в виде изысканий покойного доктора Гели из Парижа, который провел серию сеансов с Евой, собрав целую сотню ученых, которые время от времени присутствовали на них. Его проверка была до того строгой, что опубликованный в «Physiologie Supernormale» [23] отчет он заканчивает словами: «Я не только скажу, что все это не шарлатанство, я скажу, что не было даже возможности для шарлатанства». Он пошел уже проторенной дорогой и пришел к тем же выводам, с той лишь разницей, что в его случае фантомы приобретали вид женских лиц, иногда прекрасных, которые, как он уверял меня, не были ему знакомы. Это могли быть мысленные формы от Евы, поскольку в его отчете упоминается, что однажды ему удалось увидеть полностью реализовавшееся существо. Пораженный результатами проверки, доктор Гели восклицает: «То, что мы видели, можно считать надгробным камнем материализма. В мире для него просто не осталось места». Разумеется, он говорит о старом, викторианском понимании материализма, когда мысль считалась порождением материи. Все современные свидетельства указывают на то, что материя является порождением мысли. Спорным остается только вопрос, чьей мысли. «Они были очень красивы и весьма походили на живых», – говорит доктор Гели и о миниатюрных фигурах, и о тех, которые имели натуральную величину.
Итак, выводы мадам Биссон полностью подтвердились, три различных исследователя и два медиума пришли к одним и тем же результатам. Не будет ли откровенным цинизмом отмахнуться от этих фактов лишь на том основании, что они не вписываются в рамки принятого в наши дни взгляда на мир? Наверняка пора раздвинуть эти рамки уже настала.
А теперь, хорошо запомнив то, что медиум может выделять необычное вещество, склонное к тому, чтобы обретать человекообразную форму, в которую на время вселяется независимый разум, давайте вернемся назад и, вооруженные этим знанием, рассмотрим случаи из прошлого, которые в свое время, еще до проведения этих экспериментов, были подтверждены, но не были поняты. Конечно же, первыми вспоминаются имена Крукс и Флорри Кук, то есть эпизод, о котором стало известно в 1873 году. В этом классическом случае знаменитый химик три года экспериментировал с молодым медиумом, которая полностью отдала себя в его руки, чтобы снять с себя обвинение в персонации {208}. Скорее всего, тот случай был примером метаморфозы, так же как и некоторые другие неоднозначные более поздние случаи, когда она была уже миссис Корнер. Результаты исследований Крукса полностью оправдали ее. Он в полной темноте запирал ее в своем небольшом кабинете, и примерно через час в находящуюся рядом лабораторию выходила совершенно другая женщина, которая двигалась, разговаривала и называла свое имя – Кэти Кинг. Она уверяла, что является духом жившей при короле Карле II женщины и что сейчас ей позволили ненадолго вселиться в тело, сформированное мисс Кук, которую было слышно и иногда видно в соседнем помещении. Естественно, возникло подозрение, что это была сама мисс Кук, которая выдавала себя за фантома, но в таком случае это означало бы, что уважаемый профессор Крукс либо сошел с ума, либо целенаправленно лгал. Только сумасшедшего можно было обмануть подобным образом, и только лжец мог объявить, что появившаяся женщина была на четыре с половиной дюйма выше медиума, что у нее красивые каштановые волосы, сначала сплетенные в косу по всей длине, а потом распущенные (мисс Кук, кстати, была брюнеткой), и наконец, что у двух женщин разный пульс. Все, что известно о жизни Крукса, убеждает в том, что он не был ни лжецом, ни умалишенным, и поэтому здравомыслящему человеку остается только признать, что чудо, подтвержденное четырьмя десятками фотографий, действительно произошло и что оно не имело ничего общего с тем, что было известно о мироздании в то время.
Однако сейчас ситуация изменилась. Благодаря последним исследованиям мы имеем возможность заглянуть в тот темный кабинет и увидеть, что происходило с Флорри Кук. Она лежит на софе, время от времени издавая бессмысленные звуки и постанывая. С нее стекает жизненная эктоплазма, которая собирается в облако вязкой субстанции, потом в модель и наконец приобретает определенную форму. Потом форма отделяется от нее, связь с медиумом утрачивается, и Кэти Кинг, вселив свой дух в то, что, возможно, являлось подобием ее земного тела, выходит из кабинета, чтобы провести еще один короткий странный час на земле. За это время она успевает поговорить с профессором Круксом, поиграть с его детьми, рассказать им про жизнь в старину, после чего со словами «я сделала свое дело» она покидает их навсегда. Очевидно, ее заданием было доказать недоверчивому поколению, что со смертью душа человека не умирает, и оно в самом деле было бы выполнено, если бы все зависело только от смелости встретившего ее в этом мире человека, а не от непроходимой тупости, предубеждений и материализма научно-религиозно-журналистского мира, в котором он жил. Теперь, спустя много лет, мы начинаем постепенно понимать полученное послание.
На этом рассказ об эксперименте Крукса и его новом понимании мира можно закончить. Но нам известно еще об одной серии исследований, результаты которых в свете новых знаний также подтверждаются и обретают смысл. Речь идет о знаменитых экспериментах доктора Кроуфорда из Белфаста, проведенных с медиумом мисс Голигер и описанных в двух книгах: «Сущность психического феномена» и «Эксперименты в психической науке». Мисс Голигер, судя по ее описанию, была достойной образованной девушкой, происходила из уважаемой белфастской семьи, что, впрочем, не помешало нашим оппонентам в их страстном желании найти хоть какое-то объяснение, не имея на то ни малейших доказательств, обвинить ее в систематической лжи. Печально, что люди, наделенные таким редким даром, которые совершенно бескорыстно отдают себя в руки ученых для исследований, подвергаются жестоким нападкам, поскольку это отпугивает других им подобных и в конечном итоге затрудняет расследование.
Мне кажется, главное, что мы узнали благодаря опытам Кроуфорда, – это то, что эктоплазма является веществом, которое может быть использовано стоящей за ней силой в различных целях. В описанных выше примерах она служила для образования телесных форм. В белфастском эксперименте такая же эктоплазма использовалась для строительства ветвей или столбов, проводящих испускаемую телом бесчувственной девушки энергию, которая издавала шумы наподобие щелчков и двигала предметы, находящиеся от нее на расстоянии. Подобная энергетическая ветвь могла уходить под стол, прилипать к нему и поднимать его в воздух, добавляя вес этого стола к весу медиума. Точно таких результатов она могла бы добиться, если бы пользовалась стальной палкой в качестве кронштейна, прикрепленного к ее телу. Или эта ветвь могла присасываться к столу сверху и прижимать его к полу, при этом вес мисс Голигер, сидящей на специальном оборудованном весами стуле, уменьшался на тридцать, сорок или даже пятьдесят фунтов. Медиум превращалась в собственный остаток, поскольку около трети ее массы находилось вне ее, при этом видимого уменьшения объема материи заметно не было, лишь утончались ее черты. Не приходится сомневаться, что в таком положении любое резкое беспокойство, в результате которого внешняя треть с неимоверной скоростью уходила обратно в тело медиума, причиняло ей сильную физическую боль. Я знаю одного медиума, у которой от груди до подмышки проходит широкий рубец, оставшийся после такого свертывания эктоплазмы. Стоит ли после этого удивляться тому, что спиритуалисты не хотят иметь дела с теми исследователями, которые могут неожиданно зажечь яркий электрический свет во время проведения сеанса? Когда суть этого процесса будет понята лучше, я думаю, наши потомки будут поражены и даже придут в ужас от некоторых инцидентов, ставших последствием нашего невежества.
Эксперименты доктора Кроуфорда в большой степени помогли понять и реабилитировать спиритические сеансы. Умный непредубежденный человек не может не согласиться с тем, что любые проверки, где бы они ни проводились, хоть в Исландии, хоть на Яве, всегда приводят к одним и тем же результатам и, следовательно, подтверждают состоятельность законов, которые за ними стоят. Наши критики всегда занимались тем, что выискивали недочеты отдельных случаев, но никогда не рассматривали общую картину во всей совокупности имеющихся доказательств. Эксперименты доктора Кроуфорда позволяют понять суть вещей. К примеру, он повесил перед медиумом ткань, смоченную в жидком кармине, и впоследствии обнаружил алые пятна на некотором расстоянии, чем доказал, что выбрасываемый столб энергии достаточно материален, чтобы, перемещаясь в пространстве, захватить с собой некоторый объем красящего вещества. Весьма простой и убедительный эксперимент.
Вкратце я описал основную суть того, что было выявлено в ходе этих необычных экспериментов. Скептически настроенный читатель опять же может возразить, что мы убедились всего лишь в существовании некой неизвестной ранее физической силы, а не в присутствии во время сеансов постороннего незримого разума. Однако более глубокое изучение материалов дает понять, что каждый этап экспериментов контролировался потусторонним разумом, который советовал, направлял и давал понять свои желания при помощи определенного набора сигналов. Чей это был разум? «Мне достаточно понимать, что операторами были люди, лишенные телесной оболочки», – пишет в своей последней книге доктор Кроуфорд, имея перед собой результаты всех исследований. Похоже, что, приступая к работе, он придерживался агностических {209} взглядов, что для человека действительно научного склада ума является самой лучшей отправной точкой, и все же ему хватило смелости и гибкости получить положительные результаты, а не целеноправленно погрязнуть в бесконечных дополнительных проверках, которые не приносят вовсе никаких результатов, как это делают столь многие исследователи психического.
Такова история мадам Биссон, доктора Шренк-Нотцинга, доктора Гели, профессора Крукса и доктора Кроуфорда. Можно ли посмеяться над этим и забыть? Неужели после бесконечного множества самых разных доказательств, собранных за семьдесят лет работы, не настало время отказаться от подобного отношения? Однако, когда отношение это будет изменено, когда будут приняты на веру сделанные заключения, какие водопады насмешек ожидают тех важных шишек от науки, которые с умным видом отталкивали публику от истинного знания!
История итальянских кардиналов и Галилея {210} очень напоминает отношение викторианской науки к этому вторжению извне. О теологах я говорить не стану, поскольку они живут согласно своим принципам, и им нужно посвятить отдельное исследование. Но материалистической науке, которая поднимала на смех месмеризм {211} и приняла его лишь после того, как (к большому сожалению) название его не было изменено на «гипноз» {212}, в случае со спиритуализмом все же придется платить по векселям. Возникает даже некоторое опасение, что реакция может зайти слишком далеко, и мы, видя перед собой лишь ошибки, позабудем о тысячах достижений науки, которые сделали жизнь человечества благоустроенной.
Как бы то ни было, кто может, узнав изложенные здесь факты, продолжать сомневаться, что среди туманов и теней, которые скрывают эти неизведанные берега, имеется, по меньшей мере, один ярко освещенный солнцем крепкий, надежный мыс? Однако за ним скрываются загадочные земли, в которые предстоит углубиться следующим поколениям пытливых исследователей.
После того как это эссе было закончено, поступили новые свидетельства и фотографии эктоплазмы от миссис Крандон (Марджери) в Бостоне, от медиума доктора Гамильтона в Виннипеге и от миссис Хендерсон в Лондоне. Если сыщется такой человек, который, внимательно рассмотрев эти появившиеся из совершенно разных источников фотографии, увидит их схожесть и после этого будет продолжать сомневаться в том, что перед наукой открывается новое поле для исследований, я скажу, что человек этот – неспособный на здравое суждение рутинер {213} и ханжа.
XII
Удивительный человек
Рано утром 9 апреля 1855 года отправившийся из Бостона теплоход «Африка» входил в ливерпульские доки. Капитан Харрисон, который исправно выполнил свой долг и от которого теперь уже ничего не зависело, стоял на мостике рядом с лоцманом, а внизу собрались пассажиры. Некоторые из них суетились с багажом, некоторые прильнули к ограждению палубы, с любопытством всматриваясь в берега старой Англии. Большинство из них не скрывали радости от благополучного завершения путешествия, но среди них был один, который, похоже, от будущего не ожидал ничего хорошего. Более того, его внешний вид свидетельствовал о том, что, вероятнее всего, судьба вовсе не уготовила ему будущего на этой земле. Этот молодой человек, около двадцати двух лет, высокий и худой, одетый в подчеркнуто элегантный костюм, держался уверенно. Только усталый взгляд слезящихся покрасневших глаз, которые нездорово поблескивали на его выразительном лице, указывал на то, что его съедает какая-то изнуряющая болезнь. Голубоглазый и светло-русый, он принадлежал к тому типу людей, которые особенно беззащитны перед туберкулезом, и крайнее истощение указывало на то, как мало сил осталось у него для сопротивления этой болезни. Внимательный врач, осмотрев его, возможно, дал бы ему полгода жизни на нашем сыром острове. Но, как считают многие из нас, этому молодому путешественнику суждено было произвести одно из величайших изменений в английской мысли за последние несколько веков, изменение, которое только сейчас начинает вступать в силу и которому, как я думаю, предстоит произвести революцию в наших взглядах на самый важный из вопросов жизни. Был это шотландец по рождению и происхождению Дэниел Данглас Хоум {214}, человек, которого считали потомком жившего на границе между Англией и Шотландией благородного рода с той же фамилией, обладателем странной силы, которая, с возможным исключением Сведенборга, делала его одним из самых выдающихся людей, о которых нам что-либо известно со времен апостолов, чьи некоторые качества он, похоже, унаследовал. Глубокая печаль отразилась на его сосредоточенном лице, когда он несколько раз окинул взглядом берег, на котором не увидел никого из тех, кого мог бы назвать другом, и глаза его наполнились слезами, поскольку был он человеком ранимым и по-женски чувствительным. Потом он уверенно отделился от толпы пассажиров, бросился в свою каюту и пал на колени в молитве. Он вдруг почувствовал, как в его сердце сладко зажурчал ручеек надежды, и в тот день среди высадившихся на берег реки Мерси {215} не было человека более счастливого и готового встретить свою судьбу.