Но что за странная судьба, и до чего необычен сам человек, оказавшийся в новом для себя мире! Родственников у него почти не было. У него отсутствовала часть левого легкого. Дохода, достаточно скромного, на жизнь ему хватало. Никакой профессии он обучен не был, поскольку образование его прервала болезнь. Главными чертами его характера были застенчивость, мягкость, чувствительность, артистичность, доброта и глубокая религиозность. Его всегда привлекали к себе искусство и театр, у него был недюжинный талант скульптора, и, как показала его дальнейшая жизнь, в искусстве декламации среди современников он почти не знал себе равных. Но вдобавок ко всему этому, вдобавок к безукоризненной честности, которая была настолько бескомпромиссна, что порой на него обижались даже его сторонники, он обладал даром столь удивительным, что все прочее по сравнению с ним казалось просто несущественным. Дар этот заключался в определенной энергии, которая проявлялась совершенно неожиданно и независимо от его желания и воли, иногда в совершенно неподходящее для этого время. Эта энергия могла убедить любого, кто стал свидетелем ее проявления, что в ауре этого человека было нечто, позволяющее силам, находящимся за пределами его телесной оболочки и за пределами нашего понимания, проявлять себя в знакомой нам плоскости мироздания. Другими словами, он был медиумом… величайшим физическим медиумом современности.
Человек меньшего масштаба использовал бы свои исключительные способности для того, чтобы основать какую-нибудь секту, в которой стал бы верховным жрецом, или окружил бы себя загадочным туманом тайны и магической силы. Несомненно, очень многим на его месте пришлось бы столкнуться с искушением использовать их для личного обогащения. Что касается последнего, то нужно сразу заметить, что в течение всех тридцати лет своей странной проповеднической деятельности он ни разу не взял ни шиллинга за свои сеансы. Доподлинно известно, что ни много ни мало две тысячи фунтов предлагало ему французское спиритическое сообщество в 1857 году за проведение одного сеанса в Париже, на что он, инвалид без лишнего пенни в кармане, ответил решительным отказом. «У меня другое назначение, – говорил он. – Я должен показать миру, что такое бессмертие. Я никогда не брал за это деньги и никогда не буду брать». Конечно, не обходилось без подарков от членов королевских семей, отказываться от которых означало бы проявлять невоспитанность (кольца, булавки для галстука и другие подобного рода мелочи, скорее, символы дружбы, чем вознаграждение), ибо до своей безвременной смерти этот застенчивый юноша на ливерпульской пристани успел стать близким и доверенным другом почти всех монархов Европы. Наполеон III побеспокоился о его единственной сестре, российский император {216} выделил ему деньги на свадьбу. До такого не додумался бы ни один сочинитель романов.
Однако существуют искушения более утонченные, чем деньги. Для Хоума лучшей защитой от них стала его кристальная честность. Он ни на миг не терял скромности и сдержанности. «Я обладаю этими силами, – говорил он, – и готов сделать все от меня зависящее, чтобы продемонстрировать их вам, если вы обратитесь ко мне, как подобает джентльмену. Я буду только рад, если вы сумеете объяснить их сущность. Я готов участвовать в любых разумных экспериментах. Эти силы не подвластны моей воле. Они управляют мною, а не я ими. Они покидают меня на месяцы, а потом возвращаются с удвоенной силой. Я всего лишь пассивный инструмент, не более того». Такое отношение было неизменно. Он всегда был простым, открытым человеком и никогда не примерял мантию пророка или колпак волшебника. Как и большинство истинно великих людей, он не любил позерства. В качестве примера можно вспомнить, что, когда требовалось подтверждение его результатов, он никогда не называл имен своих клиентов, если не был совершенно уверен в том, что связь с непопулярным культом не принесет вреда этим людям. Иногда, даже после того, как они давали согласие, он все равно предпочитал не называть их, чтобы уберечь друзей от возможных проблем. Когда он опубликовал первую серию «Происшествий моей жизни», «Сатеди ревью» {217} очень саркастически отозвалась о том, что в качестве свидетелей называются графиня О., граф Б., граф де К., принцесса де Б. и миссис С. В следующем томе Хоум, заручившись согласием друзей, заполнил пробелы именами графини Орсини, графа де Бомонта, графа де Комара, принцессы де Борен и знаменитой американской светской дамы миссис Сениор. На своих монарших друзей он не ссылался вовсе, хотя император Наполеон III, императрица Евгения {218}, русский царь, германский кайзер Вильгельм I {219}, а также короли Баварии и Вюртемберга {220} в равной степени были уверены в истинности его дара. Ни разу в жизни Хоум не был уличен во лжи, ни в словах, ни в поступках.
В наши дни, когда факты психического феномена знакомы всем, кроме тех, кто сознательно отворачивается от них, нам трудно понять, какое моральное мужество требовалось Хоуму для того, чтобы заявить во всеуслышание о своих силах. Для обычного образованного британца, жившего в насквозь материалистическую викторианскую эпоху, человек, заявлявший, что может достичь результатов, противоречащих ньютоновскому закону тяготения {221} и доказывающих возможность воздействия невидимого разума на видимую материю, казался prima facie подлецом и жуликом. Таким был и взгляд вице-канцлера Гиффорда на спиритуализм, который он высказал на завершении судебного разбирательства по делу «Лайон против Хоума».
Ему ничего не было известно о существе дела, но он принимал как должное, что любые проявления подобного рода являются фальшивкой. Наверняка о чем-то похожем рассказывалось в старинных книгах или в сообщениях из далеких стран, но мысль о том, чтобы здесь, в скучной современной Англии, Англии банковских процентных ставок и беспошлинного импорта, происходило нечто подобное, казалась ему абсурдной. Известно, что во время этого суда лорд Гиффорд обратился к адвокату Хоума и сказал: «Если я правильно понимаю, вы заявляете, что ваш подзащитный утверждает, будто может сам по себе подниматься в воздух без посторонней помощи?» Когда адвокат это подтвердил, судья повернулся к присяжным с таким движением, которым древние первосвященники рвали на себе одежду в знак протеста против богохульства {222}. В 1867 году среди присяжных было немного достаточно образованных людей, которые могли бы сдержать напор судьи, но за прошедшие с тех пор пятьдесят лет в этом отношении положение изменилось в лучшую сторону. Достижение небольшое для такого времени, но ведь и христианству понадобилось триста лет, чтобы добиться признания {223}.
Возьмем вопрос о левитации в качестве примера способностей Хоума. Сообщается, что более ста раз он поднимался в воздух при полном освещении и в присутствии уважаемых свидетелей. Рассмотрим несколько конкретных случаев. В 1857 году в замке недалеко от Бордо он поднялся под потолок комнаты в присутствии мадам Дюко, вдовы министра флота, и графа де Бомонт с супругой. В 1860 году в «Корнхилле» {224} вышла статья Роберта Белла «Страннее выдумки». «Он поднялся с кресла, – пишет Белл, – примерно на пять-шесть футов над полом. … Мы видели, как его фигура перелетала от одной стороны окна к другой. В воздухе он лежал горизонтально и перемещался ногами вперед». Доктор Галли из Молверна {225}, известный врач, и Роберт Чемберс, писатель и издатель {226}, также были в числе свидетелей. Можно ли предположить, что эти люди вступили в сговор, чтобы одурачить общественность, или не могли отличить действительно летающего человека от обманщика? В том же году Хоум поднялся в воздух в доме миссис Мильнер Гибсон в присутствии лорда Кларэнса Педжета и его супруги леди Педжет. Лорд Педжет провел руками под находящимся в воздухе Хоумом, чтобы убедиться, что его ничего не поддерживает. Через несколько месяцев мистер Вэйсон, адвокат из Ливерпуля, и еще семь человек стали свидетелями этого явления. «Мистер Хоум, – рассказывает он, – пролетел над столом над головами сидевших за ним людей. Я прикоснулся к его руке, которая находилась в семи футах над полом, и прошел рядом с ним пять-шесть шагов, пока он парил в воздухе».
В 1861 году миссис Паркс из Корнуолл-Террас, Риджентс-Парк {227}, рассказала о том, что она присутствовала вместе с Бульвер-Литтоном {228} и мистером Холлом при том, как мистер Хоум в ее собственной гостиной начал медленно подниматься в воздух, остановился, когда его рука была на уровне верхнего косяка двери, и в горизонтальном положении пролетел по комнате. В 1866 году мистер и миссис Холл, леди Дансени и миссис Сениор в доме мистера Холла видели, как Хоум дважды поднимался к потолку, при этом его лицо преобразилось и словно засияло. Во время второго подъема он нарисовал карандашом крест на потолке, чтобы убедить свидетелей, что они не стали жертвой галлюцинации. В 1868 году лорд Адэр, лорд Линдси, капитан Винн и мистер Смит Барри много раз наблюдали левитацию Хоума. Очень подробное описание увиденного оставили первых три свидетеля этого случая, который имел место 16 декабря того же года в доме Эшли. Хоум, пребывая в состоянии транса, вылетел из окна спальни и влетел в гостиную, пролетев семьдесят футов над улицей. Из гостиной он в сопровождении лорда Адэра вернулся в спальню, и когда последний удивленно заметил, что не понимает, как Хоуму удалось влететь в окно гостиной, если рама там была лишь слегка приподнята, «он попросил меня немного отойти, после чего довольно быстро поднялся в воздух и снова вылетел в окно головой вперед, при этом тело его находилось почти в горизонтальном положении и казалось застывшим. Потом он снова влетел обратно ногами вперед». Это свидетельство лордов Адэра и Линдси. Когда оно было опубликовано, доктор Карпентер {229}, заслуживший незавидную репутацию непримиримого врага всего, что связано с подобными вопросами, в ответной статье ликующе заявил, что при этом присутствовал и третий свидетель, о котором не было упомянуто. Очевидно, он, не имея на то ни малейших оснований, решил, что показания капитана Винна противоречили бы показаниям лордов. Он дошел даже до того, что написал: «Единственный честный свидетель утверждает, что мистер Хоум за все время ни разу даже не встал с кресла». Это заявление является откровенной ложью, поскольку капитан Винн тут же выступил с опровержением и подтвердил истинность рассказа первых свидетелей, добавив: «Если вы не верите подтверждающим друг друга показаниям трех свидетелей, то придется признать несостоятельность всей системы судов и правосудия». Есть еще так много примеров левитации Хоума, что можно посвятить специальную статью этому отдельно взятому проявлению его медиумических способностей. Профессор Крукс много раз наблюдал этот феномен и говорит, что ему известно о пятидесяти примерах. Но найдется ли такой непредубежденный человек, который, прочитав о тех нескольких случаях, описанных мною выше, не повторит за профессором Чаллисом: «Придется либо принять эти факты, либо вовсе отказаться от идеи о том, что свидетельские показания могут быть использованы для установления достоверности фактов»?
А теперь пару слов в объяснение. «Неужели мы возвращаемся во времена волшебников и чудес?» – воскликнет читатель. Никакого чуда здесь нет, как нет и ничего сверхъестественного. То, что мы видим сейчас, и то, что нам известно из старинных книг, является всего лишь проявлением закона, который еще не изучен и не имеет четкого определения. Сегодня мы уже понимаем кое-какие из тех возможностей и ограничений, которые он обусловливает и которые столь же точны, как любые физические силы. Нам приходится удерживать равновесие между теми, кто не поверит ничему, и теми, кто готов поверить слишком многому. Но постепенно мгла рассеется, и мы сможет нарисовать точную карту этого туманного берега. Когда лежащая игла впервые подпрыгнула к магниту, это не было нарушением закона земного притяжения. Это было всего лишь местное вмешательство другой, более мощной силы. То же самое происходит, когда психические силы вступают во взаимодействие с материальным миром. Если бы Хоум во время полета усомнился в своих способностях или, если бы его неожиданно побеспокоили, он бы упал. Когда Петр утратил веру, он погрузился под воду. {230} Проходят века, а неизменная причина вызывает все те же следствия. Спиритическая сила находится с нами всегда, если мы не отворачиваем лица, и в Иудее не было ничего такого, чего не существует в Англии.
Именно в этом заключена огромная важность карьеры Хоума, поскольку именно она стала подтверждением существования невидимых сил и окончательным доказательством несостоятельности материализма в том виде, в котором мы его сейчас понимаем. Он был надежным свидетелем, подтверждавшим истинность так называемых чудес, которые были камнем преткновения для стольких непредвзятых умов и которым теперь суждено стать убедительным доказательством правдивости рассказов, прежде ставившихся под сомнение. Миллионы сомневающихся душ отчаянно искали подтверждения тому, что вокруг нас не пустота, что существуют силы, нам неподвластные, что ego {231} – это не просто выделения нервной ткани и что умершие действительно продолжают жить своей, не прекращавшейся ни на секунду жизнью. Этот величайший из современных миссионеров доказал все это тем, кто способен наблюдать и делать выводы. Проще всего мелко подшучивать над летающими столами и трясущимися стенами, но это самые доступные и близкие объекты, пригодные для материального проявления той силы, которая находится за пределами нашего человеческого кругозора.
Человек, которого не в силах убедить рассказ, испытывает глубочайшее потрясение, преисполняется смирения и желания изведать открывающиеся перед ним новые дороги, когда своими глазами видит даже самые скромные проявления этих непостижимых феноменов. Конечно, их легко можно назвать пустым баловством, и все же они выполнили свое предназначение, они пошатнули недоверие тех ученых мужей, которым самим пришлось с ними столкнуться. Их не следует понимать как конечную цель, они всего лишь простейшее орудие для того, чтобы направить умы в новое русло, а русло это ведет напрямую к мысли о бессмертии духа. «Вы вселили безграничное счастье и покой в сердца множества людей, – сказал епископ род-айлендский {232} Кларк. – Благодаря вам дома, которые раньше были погружены в темноту, наполнились светом». «Мадемуазель, – обращался Хоум к леди, которая должна была стать его женой, – на меня возложена миссия. Великая и святая миссия». Знаменитый доктор Эллиотсон {233}, которого Теккерей обессмертил под именем доктор Бальзам {234}, был одним из лидеров британского материализма. Он встретился с Хоумом, увидел его силы и через какое-то время нашел в себе мужество признать, что всю свою жизнь прожил в темноте и считал, что в мире не существует ничего, кроме материализма, но отныне у него появилась твердая уверенность, которая, он был в этом убержден, будет с ним до конца его земных дней. Можно привести бесчисленное множество примеров оценки того, какую духовную значимость имела его работа, но лучше всех об этом сказала миссис Вебстер из Флоренса {235}, которая была хорошо знакома с его миссионерской деятельностью: «Он – величайший миссионер нашего времени, проповедующий величайшую из идей, и невозможно в достаточной мере оценить то добро, которое он совершил. Всюду, где бывает мистер Хоум, он излучает величайшее из всех возможных благословений – уверенность в будущей жизни». Теперь, когда его жизнь подробно описана, это самое жизнеутверждающее из всех посланий стало доступно всему миру.
Интересно рассмотреть, какое воздействие оказало его послание на людей его собственного поколения. Из описания жизни Хоума, представленного его вдовой (поскольку она как никто другой знала его в обычной жизни, этот документ можно считать наиболее достоверным и убедительным), становится ясно, что самую наибольшую и совершенно искреннюю поддержку и понимание он получал от тех аристократов, с которыми познакомился во Франции и России. С тем идущим из самого сердца восхищением и даже благоговением, которые чувствуются в их письмах, не сравнится ни одна биография. В Англии у него имелся тесный круг страстных приверженцев, некоторые из них были представителями высшего общества, в том числе Холлы, Ховитты, Роберт Чемберс, миссис Мильнер Гибсон, профессор Крукс и другие.