— Давай, покажи, на что способен.
Он хмурится:
— Адамон разве не сказал, что я пустой? — По его лицу пробегает тень. Вкладываю подвеску в горячие пальцы:
— Я слышал теорию, что в пустых тоже есть магия. Поэтому пока ты со мной — будешь пытаться.
И к его чести, Райх действительно пытается. Опустив густые ресницы, сводит брови на переносице. Дышит глубоко и ровно — как по учебнику. Я беззастенчиво рассматриваю парня, сравниваю с образом Висии в моей памяти. Ничего общего. Глупо…
— … Бесполезно, — подводит итог он. — Я ничего не чувствую.
— Что ж, если вовремя обхода возникнет дежавю или хоть какая внезапная эмоция — скажи мне, проверим твое ничего.
Я устремляюсь в ближайший коридор. Шепчу чары невидимости, касаюсь плеча Райха — на нас будто падает невесомая серая ткань, переносит в измерение теней и солнечных бликов. Проходящие мимо туристы глядят сквозь, приходится уворачиваться. Отвечать вполголоса, когда Райх спрашивает:
— Почему миссия на бумаге выглядела иначе? Не помню там Дороги огня и Первичного портала. Просто древний портал с драконом — что ты нашел приблизительную область расположения.
Морщусь: читал.
— Чтобы отпустили. И если ты не хочешь домой — молчи о несоответствии. А если хочешь — я в любой момент верну, только заколдую, чтобы не сказал лишнего.
— Так боишься попасть в Отрезок? — Яркие губы растягиваются в ухмылке.
— Если хочешь, думай так, — недалеко от истины. — И откуда ты успел узнать про Отрезок?
Пожимает плечами, заглядывая во внутренний двор, где в водоеме плещутся раскормленные гуси.
— Потусовался в толпе, когда все завертелось. Сказал, что охотник, из новеньких, вот народ и выложил подробности. Те пятеро вообще еще живы? Зачем за ними идти, если твари наверняка убили?
Обходя двор, я рассматриваю старые стены в поисках давних надписей или знаков. Среди дурацких автографов попадаются сигилы, но — перечеркнутые, истершиеся, мертвые. Недостаточно древние. В воздухе, стоит прислушаться, звенят волшебные потоки, сплетаясь в сложные мелодии и распадаясь на тонкие ручейки. Я ищу тугую, низкую песнь жизни Раймонда Аваддона, — и словно бы нахожу, тихим эхом, движением на периферии зрения. Он был здесь. Ходил по могильным плитам, под сенью пальмовых деревьев. Еще ребенком грелся в жарких лучах итальянского солнца. Я забываю ответить, подстраиваясь под размеренные шаги призрака. С трудом собираю мысли в слова:
— До пропавших мало кому есть дело, хотят вернуть беглую тварь и проложить дорогу в Отрезок, где вдоволь созданий для научных изысканий. Да и сам Отрезок — место не изученное, легендарное. Кто знает, что там можно отыскать.
— А мы? Мы правда увидим дракона? — Райх обгоняет и останавливается напротив. Слишком близко — его запах, серебрянные пытливые глаза. Я не могу прочитать бледное лицо. Друг или враг?
— Что ты, — спрашиваю с нажимом, — хочешь от этой миссии?
Он склоняет голову набок, убирает за ухо прядь волос. Лезет в карман джинсов и достает портсигар с самокрутками. Поднимаю брови, пока парень подкуривает косяк. Выдыхает травяной дым:
— Приключений в основном. Сидеть над книжками мне хватило в универе. Обычном универе, да и в вашем тоже. Что толку читать про магию, когда сам ничерта не можешь? Я хочу увидеть, ощутить — настоящее волшебство. Не просто посмотреть на ваши фокусы…
— …а встретить настоящего дракона? — Я против воли улыбаюсь. Сейчас бы напомнить ему, что все живые драконы века назад похоронены в саркофагах под портальными сигилами, и никакая сила не способна пробудить их: знание давно утеряно, примерно в столетие после жизни Раймонда Аваддона. Кстати о последнем… — Тогда тебе будет интересно узнать о человеке, следы которого мы здесь ищем.
— Разве? — С сомнением фыркает Райх. Обойдя парня, покидаю солнечный двор. Коридоры кажутся теперь совсем холодными, низкими и темными, — лишь сквозь зарешеченные окна-бойницы ложатся на стену прямоугольники света. Чтобы пройти в двери, приходится наклонять голову. Мы спускаемся в подвалы под алтарной частью, где темно, и я достаю мигающий фонарик.
— Раймонд Аваддон узнал о существовании магии в сорок пять лет, что в те годы считалось уже старостью. Да и магом оказался слабым, его стихии отчаянно конфликтовали друг с другом — находясь в почти полном равновесии, — поэтому он с огромным трудом мог пользоваться только самыми простыми чарами. Но будучи совершенно очарованным магией, Раймонд не только исхитрился с восьмого раза сдать экзамен, но и…
— С восьмого? — Переспрашивает за спиной Райх. Внизу совсем узко, чтобы идти рядом. Я веду рукой по влажному камню, стараясь нащупать след старого мага.
— Да. Ему каждый раз стирали память и выкидывали из Университета, но Раймонд записывал буквально каждый день в дневники, дублировал записи и прятал по тайникам, каким-то образом обнаруживал забытое и изучал заново… представляешь, восемь лет переживать один и тот же год, продираться через невозможные заклинания и возражения администрации — ради повторного испытания и нового провала.
— Настырный тип, — встряхиваю фонарь, который отказывается светить ровно. Райх позади, споткнувшись, чертыхается.
— Но он преуспел. И стал как одержимый собирать знания о создании сигилов. Через десять лет Раймонд возглавил блок техников, и оставался главой до самой смерти, отказавшись от титула Советника. Он создал самую полную, самую многогранную библиотеку волшебства: по слухам, в ней были оригиналы или копии буквально всех магических трактатов. Этот архив считается настоящим сокровищем: ничего подобного более не существовало, а знания Университета сейчас — лишь тень былого могущества чародеев. Пусть сам Раймон едва мог колдовать, он в совершенстве освоил искусство создания заклинаний, в том числе и порталов на основе драконовой крови.
Я замолкаю, коснувшись ржавого остова под факел. Райх, не успев затормозить, тыкается мне между лопаток. Закрываю глаза. Выравниваю дыхание.
— Как я уже говорил, книжками не интере… — поднимаю руку, вынуждая парня замолчать. Нахожу и сжимаю его ладонь, тяну:
— Дотронься здесь, послушай. Коснись еще раз амулета, если нужно. Дать?
Райх не отвечает. Я вытаскиваю и протягиваю узорчатую R. Прислоняюсь лбом к холодной шероховатости металла. Кончики пальцев подергивает напряжением, будто я тронул оголенный провод. А еще…
— Ты чувствуешь? Дежавю, — я уже был здесь, зажигал огонь. Отсчитывал… да, я отсчитывал камни от факела, чтобы найти.
— Тайник? — В голосе Райха появляется интерес. Я продолжаю ощупывать каждую трещинку, простукивать, надавливать на массивные кирпичи… Парень присоединяется к поискам, и вскоре я слышу сухой скрежет в недрах стены.
— Здесь! — Камень проталкивается вглубь. Тороплюсь достать нож и поддеть острием, вытащить наружу, открывая прямоугольную дыру. Внутри белеет перетянутый веревкой пергамент.
— Ладно, это весело даже без драконов, — глаза Райха почти черные от расширенных зрачков, только по краю серебрится радужка. С трудом удерживаюсь от брезгливой гримасы:
— Ты под кайфом. Когда он закончится, выйдет и все веселье, — осторожно беру хрупкую, древнюю бумагу. Зашептываю, чтобы сохранить целой, оплетаю консервирующими чарами: белесые паутинки тянутся за моей ладонью, ложатся снежными узорами поверх убористых строчек Раймондова письма — а это его рука, я видел записи из сохранившихся дневников. Прячу в карман. Райх внимательно и жадно следит за моими манипуляциями. Его тень пляшет на стене, на секунду мне кажется — между нами горит не фонарь, — факел. Сморгнув наваждение, запускаю пальцы в волосы. Сердце тяжело стучит в груди. Выдыхаю:
— Тебе лучше вернуться домой. Эта миссия — не развлечение.
***
Мы обходим монастырь в молчании. Отыскиваем еще два тайника, оба пустые, и комнату, в которой жил Раймонд Аваддон ребенком — клетушку два на четыре метра с крохотным, намертво заколоченным окном. Здесь, в нише под подоконником, Райх умудряется найти журнал с откровенными картинками и кнопочный телефон:
— Смотри-ка, не мы одни откопали Раймондовы схроны. Я прихвачу это как трофей.
Хмыкаю:
— Видишь, пустой ты или нет, а что-то чуешь. Порнографию как минимум.
У Триш и Айви улов еще лучше: они обнаружили след портала. И несколько пустых тайников, но это не в счет. Главное — портал.
— След уходит под землю, начинается в гроте посреди монастырского парка — удачно, да? Совсем рядом — подземный музей сокровищ ордена, кажется, главное хранилище? Возможно, есть проход и оттуда, но мы не смогли подобраться ближе. Там решетки и стальная дверь, камеры, мы вообще сможем обойти камеры? — Говорит Айви, покрасневший от возбуждения и отчаянно жестикулирующий. — Надо попробовать сначала через грот? Портал, он такой, такой… вроде тебе под дых заехали, скажи, Триш? Я чуть не упал, а она сказала: он заперт, и…
— Нам не запустить портал без ключа, — Триш поглаживает тонкую трость и смотрит перед собой — я ощущаю ее взгляд щекочущим теплом в ямке между ключиц, а колючий Райха сверлит мне затылок. Злится, что я сказал уходить?… Встряхиваю головой, убираю выбившиеся из хвоста пряди за ухо. Оглядываюсь на Тиу, который застрял в очереди в туалет. Под потолком погасли окна купола, зажглись круглые светильники: вечер, солнце, еще недавно красившее коридоры золотом, село. Мы ходили по монастырю целый день, и теперь я умираю от голода. Горит кожа, ноет шея, тянущая боль уходит в низ живота и отдается в коленях: старая травма. Хочется присесть наконец, впервые за долгий день. А еще — спуститься в подземный музей и самому ощутить портальную мощь, пусть спящую, запертую, но не забывшую своего создателя…
— Мы пойдем сейчас? — Равнодушно спрашивает Райх, растирая коротко остриженный затылок. Дергаю плечом:
— Нет, сейчас мы найдем гостиницу. Отдохнем, изучим рукопись из тайника — ключ у меня есть, но весьма абстрактный, нужно больше деталей. Если не повезет найти, то будем ломать портал наобум. Пойдемте, хватит мозолить глаза охране, — чары невидимости давно выветрились, и толстый мужчина в форме с повышенным вниманием изучает нашу группу.
Выхожу в стылые сумерки. Ежусь, вдыхая запах кофе из ближайшего ресторанчика. Столики теснятся прямо поперек мостовой, шумные официанты разносят еду и переговариваются над головами посетителей. К нам уже устремляется администратор, но Райх что-то негромко говорит, — и парня как ветром сдувает.
— К черту гостиницу, сначала — ужин, но в нормальном месте, — Айви и Тиу согласно кивают. Я не спорю: вдруг кончаются все силы, и уютней наблюдать. Как Айви Ноэль держится рядом с Триш, недобро поглядывая на каждого прохожего, кто оказывается в зоне действия трости девушки. Как Тиу Молари, большой и нескладный, с опаской косится на уверенно вышагивающего тонкого Райха, — я прячу улыбку, чувствуя жар на скулах и груди, в кончиках пальцев. Тревожный дождливый аромат повисает в вечернем воздухе между нами. Хочешь, тронь шлейф — зазвенит холодными каплями, осенними ветрами. В памяти снова возникает жемчужное небо, день смерти Висии. Непрошеное слово: надежда.
— Все хорошо? — Спрашивает девушка. Выдавливаю улыбку:
— Да, конечно.
Мы находим полупустое заведение под россыпью желтых гирлянд, где ужинаем обжигающе горячей пиццой. Айви не умолкает, пересказывая непонятно кому свою первую и последнюю миссию, остальные молчат. Колено Райха касается моего. Жжется.
— … и тогда он пошел на меня, и пришлось стрелять, — Айви завершает историю на драматичной ноте. Из парней он получается самым опытным — вот так везение. Я борюсь с желанием опустить голову на скрещенные руки и смежить веки, убаюканный звоном бокалов за соседними столиками и тихой мелодией, доносящейся из ресторана. Пытаюсь вспомнить, как в последний раз Триш проявила себя на учениях, и странным образом не могу. Мысли соскакивают в близость Райха, снова задымившего самокруткой. Я думаю: если мы попадем в неприятности, на кого полагаться? Кого защищать?
Кого опасаться?…
Все же подпираю подбородок, рассматривая дрожащие под ветром гирлянды. Совсем как на площади возле Университетского бара. Дом близко — и очень далеко. Мы еще не сделали ничего непоправимого, и можно отправить назад молчаливого, явно чем-то напряженного Тиу Молари, или мечтающего о драконах Райха Ирве, а может — распушившего хвост перед девушкой красавчика Айви Ноэля. Триш мне нужна, она способна отыскать любой портал или помочь с ключами. Остальные же…
Я ничего не решаю, даже когда мы расходимся по комнатам в крохотном пансионе. Парней поселяют через стенку, Триш — чуть дальше по коридору. Вскоре она приходит, тихонько постучав:
— Можно? Ты сказал, вы нашли записи Раймонда. Я бы хотела… посмотреть.
Киваю, бережно распаковываю древний пергамент. Под чарами ему никакое обращение не страшно, но кажется: тронь — рассыпется в труху. Листы плотно исписаны летящим почерком, изрисованы сигилами. Жадно просматриваю несколько знаков прежде, чем протянуть рукопись девушке. Позже. У меня еще вся ночь впереди.
Триш накрывает пергамент ладонью и опускает ресницы. Оперевшись о стол, скрещиваю руки на груди. Поясница немилосердно ноет, в позвоночник будто толченого стекла засыпали — раскаленные иглы боли пронзают мышцы. Но волшебнице приходится тяжелее: понимаю по заострившимся чертам и напряжению в тонкой фигуре. Черные брови сходятся на переносице. Что такое?