Триш пожимает плечами: более-менее. Невредимый на вид Райх кивает. Под нашими ногами мерцают искры в плиточном узоре. Портал выложен совсем на виду, посреди кухонного пола. Годами по знаку ходила прислуга, а потом — экскурсии, и никто и подумать не мог…
— Еще один шаг по Дороге огня, — улыбается Триш. Тиу уже топает наверх. Я прислоняюсь к стене. Боль пульсирует в горле, за ребрами, свернулась тугим комом в животе. Выдыхаю:
— Да. Осталось еще три.
***
Со стоном падаю на кровать в номере.
— Боже, наконец-то, — выдыхаю, неуклюже стягивая пальто. Райх глядит нечитаемо, достает самокрутку и отходит к распахнутому окну. Там — обжигающе-красный закат, крыши уходят к горизонту. Гудят машины, из ближайшего кафе доносится музыка. Мы на четвертом этаже, отсюда далеко видно — огненные реки уличных огней, черные лакуны парков. Рим. Говорят, все дороги рано или поздно приводят сюда, и наша не исключение.
— Ты живой? — Спрашивает Райх, опираясь на перила узкого балкона. Холодно, дует, но от меня воняет рвотой и мертвым чудовищем, поэтому пусть сквозняк ерошит волосы. Мотаю головой, хотя парень смотрит вниз: не особо, последние два часа меня рвало комковатой слизью от каких-то таблеток, а потом покрасневший пятнами Тиу принес новое снадобье и признался, что прошлое он выбрал неправильно. Теперь тошнота ушла, боль почти прекратилась. Отголоски еще покалывают внизу живота и в пояснице, но это привычно.
— Если б не он открыл портал, прибил бы к чертям, — отправил бы домой, вернее сказать. Райх хмыкает:
— Сомневаюсь.
— Почему? — Нам достался один на двоих номер. Наверное, лучший расклад из имеющихся: Райх молчалив и вполне благодушен, если под кайфом, а под кайфом он почти всегда.
— Ты добрее, чем хочешь казаться, — парень выдыхает дым. Белесые узоры на миг искажают лицо, накладываясь уродливой маской поверх. Я вздрагиваю, вспоминая похожее на труп существо. Надеюсь, оно сгинуло в портале. Мой нож вот исчез. Нужно будет изготовить замену.
— Сейчас не время для скандалов и наказаний. Тиу прекрасно знает свои слабые стороны, ему бы подумать о сильных.
Я поговорю с ним позже.
— Это каких? С порталом ему просто повезло.
Неправда — молчу. Некоторым не открыть портал никогда. Райх расценивает тишину иначе:
— Каждый маг на такое способен, — если он не пустой — повисает в воздухе. — Даже Раймонд Аваддон прошел Дорогой огня, а ты говорил, он был очень слабым.
— Я сказал иначе: его стихии находились в равновесии, а значит — спорили за главенство, и ни одну он толком не мог использовать. Подобных называют природно нестабильными. Им очень сложно колдовать, любые чары требуют невероятной концентрации усилий. Поэтому Раймонд достоин восхищения, как и Тиу: у парня хорошие показатели, но что-то в его голове расшатывает всю систему. Переступить через самое себя — настоящий подвиг.
— Тоже мне, подвиг, — Райх со смешком гасит окурок и отправляет щелчком вниз. Поворачивается, опираясь на перила локтями. Гаснущий свет блестит в металле сережек, путается в растрепанных черных волосах. Обычно серебрянные, глаза кажутся фиолетовыми. Красивый, неглупый, семья открывает бесчисленные возможности — а туда же, зацепился за свою пустоту и страдает по несбыточному:
— Ты сказал: в пустых тоже есть магия, — его лицо застывает.
— Я слышал подобную теорию, — вот, что не дает ему покоя. Осторожно подбираю слова:
— Только теорию, — выдерживаю тяжелый взгляд. Выдыхаю:
— Я не знаю, как помочь освободиться твоей силе. Даже про свою не знаю. Но это не значит, что шансов нет, — тру виски, зажмурившись. Ужасно хочется спать, но в голове звенят слова Плутона: вина, Эрлах. Ваша главная слабость. Она парализует тебя. Заставляет искать силу внутри, а не снаружи. — Всегда есть единственный ключ, отпирающий волшебство. Сегодня Тиу нашел свой в отношениях с отцом. Ты отыщешь собственный в другом месте — или нет. Я бы хотел помочь, и если могу что-то сделать…
— Можешь, — Райх хмурится. — Перестать тогда нести чушь про скрытые возможности. Только бесишь. Перестань быть добреньким с этими придурками: так мы провалим всю миссию. Сегодня Айви конкретно облажался, вцепившись в бесполезный пистолет, и ничем тебе не помог, нас всех могли убить. А твой обожаемый Тиу открывал портал сраную вечность — вот ведь молодец! Триш… вообще не понимаю, зачем она здесь. Она…
— А ты? Зачем ты здесь? — Сощуриваюсь, рассматривая парня. — Ты можешь вернуться домой хоть сейчас, я лично куплю билет на самолет.
Райх кривится и отворачивается к потемневшему небу. Глухо отвечает:
— У меня дома… как у Раймонда было, наверное. Я часто ругаюсь с отцом. Лучше…
— Лучше быть сожранным темным существом?
— Вроде того, — с явной неохотой говорит он. Сейчас снова закроется, но пока откровенен, я спрашиваю:
— Ты злишься потому, что мог бы открыть портал сам, если бы владел магией?
Райх молчит. Тонкие пальцы вертят снятое кольцо. Все, откровения закончились.
Ладно.
Зевнув, отворачиваюсь к стене. Чувствую себя страшно, — о господи, опять это словечко, — грязным. Ужасно холодно, а вытянуть плед из-под себя нет никаких сил. Накидываю пальто на плечи и делаю глубокий вдох. Запах дождя наполняет легкие. Далекий уличный шум обволакивает. Засыпаю легко, стоит смежить веки. Шепчу в полудреме:
— Спокойной ночи, Висия.
— Спокойной ночи, Эрлах, — доносится в ответ.
***
На рассвете я долго смотрю в телефон, а потом сажусь, шипя ругательства.
— Что такое? — Растрепанная голова Райха приподнимается над подушкой. Воздух в комнате синий, сумеречный, и ледяной — меня бьет дрожь, руки покрыты мурашками. Запускаю пальцы в волосы и на секунду закрываю глаза. Черт!
— Эрлах! — Парень тоже садится, спуская босые ноги на пол. В растянутой футболке и шортах он выглядит младше и уютней.
— Нас не было месяц! Сначала я подумал, что дата сбилась, но проверил — нет. Портал сожрал двадцать восемь дней!
— Да ладно, — он тянется за смартфоном, а я уже обуваюсь. — Ты куда?
— Мне нужно позвонить, — вот, почему за окном несется мелкий колючий снег, хотя еще вчера ветер был только по-осеннему свеж! Вот, откуда первые рождественские украшения в витринах магазинов… твою мать!
Выхожу в пустынный коридор, натягивая по пути пальто. Сбегаю по лестнице, киваю сонному администратору на рецепции и выхожу на улицу. Сразу закутываюсь плотней: холод забирается под одежду, снежинки жалят лицо. Отойдя под защиту навеса ресторана через дорогу, опускаюсь на заснеженную скамейку и набираю Смуглянку.
Он берет трубку сразу, будто ожидал звонка. Голос спокойный и заспанный. Ловлю себя на улыбке: слава богу, они в безопасности.
— Все хорошо капитан. Ну, то есть, здесь умереть как холодно, половина ребят переболели, но зато это первые наши учения зимой. Вылезла куча проблем, которые давно пора порешать. Продуктивно выходит, так что почти никто не ноет.
— Из Университета есть новости?
Парень хмыкает:
— Гийот сказал, Моню там разорвало от злости. Орал на всю администрацию и даже уволил кого-то из своих. Охотники оборжались и злорадствуют, что нам прилетит по возвращении. — Смуглянка замолкает, продолжает осторожно, в голосе чувствуется горечь и непонимание:
— Говорят, мы струсили и сбежали, Эрлах… мы… мы звонили Гийоту потому, что волновались: ты пропал. Я рад, что нашелся. Скажи… все… идет по плану?
Тру переносицу:
— Считай, что это я — струсил. Вы только выполняете приказ. Сейчас я приказываю продолжать учения, какие бы слухи до вас не доходили. Это более важная миссия, чем умереть в Отрезке. Ты согласен?
— Да, — он отвечает не задумываясь.
— Хорошо. Передавай от меня привет ребятам и Олафу. У нас все нормально. Я могу снова пропасть — непредвиденные обстоятельства, но ничего опасного, — вспоминаю мертвое существо с лицом Райха и морщусь:
— Будь осторожен, — произносим одновременно.
— Буду, — обещаю, завершив звонок. И сразу же набираю Нину.
Волшебница звучит устало, тревожно. Пьяно тянет слова и путается, торопится рассказать:
— Они отправили первую… группу! Меня не взяли… чертов Адамон ни в какую…
— Ты обещала оставаться связным в Университете, — обрываю, плотней прижимая трубку к уху.
— Там мой брат! — Вспыхивает Нина. — Среди тварей Отрезка!
— Уверен, он в порядке, — не думаю, что Плутон решится начать знакомство с убийства. Тварь умнее. — Кого отправили?
— Энид, — выдыхает имя девушки Кана. Ну конечно же. Бедный влюбленный Смуглянка. — Рики Беата, шпион Совета. Из огненных — Илай и Ниль, его нянька. Карс, Чесси и Давид из охотников, Хикан из техников, из наших Эйса — его папаша перехватил перед учениями и отправил.