— Я смотрю на карту и вижу одну точку.
— Прости, я забыл, — целитель шумно выдыхает. — Тиу в Братстве, Мара и Эд на каникулах в Риме. Ты уже… там?
— Нас нашли и попытались убить. Почему? — отвечаю вопросом на вопрос, до боли прижимая трубку к уху. Гийот молчит целую вечности прежде, чем сказать:
— Валентин. Администрация проверила всех, с кем ты был близок, и он раскололся. К счастью, никого больше не сдал, но сам… он лежит у меня, Эрлах. Инсульт. Не первый, и следующий может стать последним.
Повисает тишина. Триш и Райх напряженно прислушиваются. Я закрываю глаза.
— Портал откроют утром, — чуть мягче продолжает Гийот. — Полагаю, ты успеешь.
Киваю, качаю головой — наверное. Не знаю. Мне бы чувствовать облегчение, но есть лишь злость на Райха и страх: за Валентина, Айви, мой блок — каждый из ребят теперь в опасности. Я…
— Я должен успеть. Позаботься о Валентине. Свяжись с Олафом и Смуглянкой: пусть приготовятся к возвращению, ждут у ближайшего портала и скинут координаты. Мне потребуется их поддержка, — с Камнем или без, теперь, когда мы убили двоих охотников, Университет не сдастся без боя.
— Хорошо.
— Спасибо, — выпрямившись, осматриваюсь. Над нами шепчут высокие дубы, лунный свет дырявит листву. Под ногами — земля с проступающими камнями, замшелыми узлами корней. В черной чаще поет соловей.
— Триш, ты видишь портал? — поворачиваюсь к девушке. Она сидит, слепо уставившись на Айви. — Триш?
Вздрагивает:
— Да… да, я вижу его. Два портала, но в одном смерть.
— Это портал на костях магов, он расположен в Братстве Камня. Мара и Эд должны были активировать его.
Волшебница зябко обхватывает себя за плечи.
— Он активен. Второй, драконий, лежит там, — она указывает в темноту под деревьями, где голубыми искрами сияет барьер.
— Далеко?
— Нет.
— Тогда исцеляйся и пойдем.
— А Айви? — Она непонимающе хмурится.
— Останется здесь. Райх о нем позаботится.
— Ни за что! Я не оставлю его с этим… — она запинается, на щеках появляются пятна злого румянца. — Я никуда без Айви не пойду!
— Тогда будешь левитировать его до портала! — Рявкаю, размашисто рисуя пылью знак и толкая в сторону девушки. Триш неловко цепляет земляное плетение, добавляет наощупь несколько воздушных сигилов и встает, опираясь на заклинание. Ее рука продолжает кровить, но я не вмешиваюсь. Смотрю, как произнесенные слова поднимают Айви в воздух на метр и тащат вперед, между деревьев. Подхватываю чары барьера, сдвигая защитное кольцо, чтобы ни одна беглая тварь к нам не подобралась.
— Она ведь найдет тебя? — Спрашиваю сухо. Райх сразу понимает, о ком я:
— Всегда находит.
— Какого черта ты не сказал?! — Мне хочется взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть, приложить о ближайший ствол и…
— Когда мне стоило это сделать? — Ехидно интересуется пустой. — На каком этапе, чтобы ты не отправил меня потом в лаборатории?
— Я похож на человека, который сдаст тебя ученым? — Глаза Райха колюче блестят. Парень привычным жестом ощупывает карман в поисках травы, но не находит портсигара и коротко матерится. Выдыхает:
— Не знаю, ты вообще ни на кого не похож! Как я должен был определить?
Мне нечего ответить. Сплевываю кровавую слюну и отворачиваюсь.
— Тебе стоило поделиться с Эрлахом своей проблемой, — выдыхает Триш. — Он любит такое: проклятых, сломленных. Чудовищ. Ради них он готов пожертвовать всем. Мы здесь как раз поэтому, поэтому трое человек мертвы, а Айви ранен. Из-за мести, из-за любви. — Я сжимаю кулаки, сдерживая ярость. Каждое слово Триш задевает за живое. — Я надеялась, что он оставит давние чувства позади, но Эрлах дышит только прошлым, где нет места для живых. Ты тоже долго не продержишься. Тебе далеко до святого мученика Висии.
— О, заткнись, — огрызается Райх. — Смотри под ноги.
Воцаряется гнетущая тишина. Лес вокруг непроглядно черен. Луна спряталась за бегущими облаками и роняет редкие лучи сквозь густые кроны. Под ботинками пружинит ковер из листвы и хвои, причудливо изгибаются мощные корни и россыпи камней. Пахнет землей и цветущей акацией — после зимней стужи, воздух кажется сладким как мед.
Слышны лишь треск веток и шорох наших шагов. Впереди путеводным созвездием сияют камни барьера, а сердце заклинание бьется в моей руке — удерживать тяжело, вот-вот рассыплется. Мигрень давит в висках, кожа нестерпимо горит. Механически переставляю ноги, всматриваюсь во мрак — он глядит в ответ, ощущаю лопатками. Тихо, будто в могиле. Даже ночные птицы умолкли.
— Темные Земли, — вдруг шепчет Райх. Указывает в темноту справа, куда ведет узкая тропка. Она оканчивается… калиткой. Никакого забора, только два столба и покосившаяся, приоткрытая железная дверь между вековых елей, едва различимая в синеватом свете защитного контура. Я останавливаюсь, чувствуя, как холодные пальцы страха прикасаются к затылку. Триш тенью скользит мимо. Происходящее кажется сном. Усилием воли заставив себя отмереть, делаю знак Райху: пойдем.
Нам нужно дальше.
Вскоре плотная тьма остается за спиной, вместе с лесом демонов и далеким Братством Камня. Я пытаюсь представить его по карте поисковых чар: небольшой замок, отдельные строения раскиданы среди мощных стен — целых ли? Пригоден ли орден для жизни? Какой она будет — завтра?… Скашиваю глаза на Райха и безмолвную Триш, медленно плывущее над землей тело Айви. Кто уйдет, кто останется рядом?
Я знаю ответ, хотя будущее представляется далеким и зыбким: будто нет ничего вне этого мрака, злой тишины и неровного кольца моей магии — хлипкой преграды между нами и хищным миром.
Мы движемся вне реальности, в зоне лимба, где время течет по неведомым законам: мимо проходят секунды или годы? Мне почти все равно. Я дышу чистой силой, что пропитывает каменистую почву, возносится к черным небесам; борюсь со страхом — древний морок не отступает, гонит прочь из запретных земель. Путает мысли. Лишь одна звучит четко: нам здесь не рады.
Нужно сделать привал, но я ускоряю шаг. Портал рядом, энергия разлита в воздухе — теперь я чувствую и без подсказки Триш.
— Нужно обновить чары, — она останавливается, склоняется над Айви. Колдует бережно, ловко сплетая заклинания — выходят куда чище моих, где накручено усиливающих сигилов. Чувствую укол зависти: хотел бы я так. Без карточек, без сложных расчетов, а как получается в первые минуты после открытия портала, когда драконье проклятие в моих жилах берет свое, стирая неуверенность, вину, одиночество.
Легко. Хочется, чтобы было — легко.
Но мне сложно. Идти, заставляя расступаться густой подлесок, ощущать затылком серебряный взгляд Райха, думать об Университете, магах в Отрезке, Советниках — людях умных и хитрых, талантливых и сильных, которые только и ждут возможности уничтожить меня. Убить. Невесело хмыкаю: вот оно, Триш, теперь только и волнений, что о живых. На мертвых меня уже не хватает. Даже Раймонд Аваддон со своими полными любви и боли записями остался по ту сторону портала — чем бы ни закончилась его история.
Лес редеет вместе с ночью. Ноги гудят, ноет поясница, но впереди синий свет туманом просачивается между стволов — наконец-то.
— Пришли, — Триш опускается на поваленную сосну. — Мы останемся здесь, мне нужно передохнуть. — Обхватывает себя за плечи, прячет белесые глаза за отросшей челкой. Медленно приблизившись, опускаюсь на колено и оставляю рядом сердце защитного контура. Закрепляю волшебство кровью, порезав ножом запястье. Говорю:
— Скоро вы будете в безопасности.
Девушка кривит губы:
— Ты не можешь этого обещать. Никогда не мог.
— И тем не менее, ты здесь, — сама выбрала, устав от бесконечных опытов в лабораториях: дар Триш, редкий и сложный, будоражит умы ученых который год. Волшебница качает головой, вплетает пальцы в растрепанную косу:
— Я была дурой, что пошла с тобой.
— Почему?
Райх трогает мое плечо:
— Времени в обрез.
Девушка молчит, и я со вздохом поднимаюсь.
— Прости, если разочаровал.
Мы в тишине минуем барьер — светящиеся камешки раздвигаются, освобождая путь. Лес редеет, и вскоре я выключаю фонарь. Не выдерживаю:
— Что? — Райх фыркает.
— Да ты ей нравишься, вот что. Идиот. И сам же подпитываешь ее чувства этой своей заботой. Руки вон растирал в склепе, вечно рядом мнешься…
— Заткнись. Это не так, — но что-то в его словах беспокоит меня.
— Я знал, что она увидит нас тогда, в портале, — прячу ладони в карманы. Не смотрю на Райха. Щеки теплеют от воспоминаний о поцелуе. — И догадывался, что психанет. Так же и было, да? Вы поссорились?