Хозяйка и паренек ответили, девушка сделала книксен, пожилые — дружно изобразили попытку привстать. Мужчина слегка кивнул.
– Пива! — это уже к барменше. — Хорошего! — прибавил строго, видимо вспомнил слова жандармов. — И к пиву чего-нибудь… Горячего.
Женщина профессионально улыбнулась посетителю и неожиданно тонким, почти детским голосом что-то ответила. Митрохин благосклонно кивнул и прошествовал за ближайший столик. Я остался возле прилавка.
Фрау Марта посмотрела на меня и что-то спросила. Можно догадаться и без перевода. Наступил момент истины. И я, тщательно выговаривая каждое слово, произнес кодовую фразу. Как именно она звучит на немецком мне сказал капитан, и по пути в город я раз двадцать повторил ее…
Женщина удивленно на меня взглянула и выразительно пожала плечами…
– Найн… майн гер… Испанских вин давно уже нет. Дорого… Шнапс, пиво, коньяк…
Говорила она, конечно, по-немецки, но суть я понял. Развел руками и вздохнул, мол, нет — так нет, ничего не попишешь и согласился на пиво.
Пиво племянница подала сразу, не за быв при этом улыбнуться Митрохину. Ну, правильно, офицеры молоденьким девушкам всегда нравятся больше, чем рядовые. Две большие глиняные кружки. С той, что перед капитаном — предварительно сдули пену и налили почти доверху. Потом перед нами поставили две тарелки с жаренными сосисками. И опять та же история — порция, что даже на глаз была заметно больше, оказалась перед Митрохиным.
– Битте…
– Данке шон, майн дарлинг…
Мнимый лейтенант поднял бокал и громко произнес:
– За победу!
"Пенсионеры" дружно поддержали тост. И так воодушевились, что потребовали подать себе еще пива. Паренек к тому времени уже закончил есть и тихонько покинул заведение.
– Не помешаю? — голос принадлежал незнакомцу в штатском, уже стоявшему у меня за спиной. Понятно, что он говорил на немецком, но вопросительный тон, а так же небрежный, уверенного в себе человека, жест Митрохина, указывающий на свободный стул, дополнительного объяснения не требовали.
Мужчина присел к столу, обменялся несколькими короткими фразами с Митрохиным, после чего кивнул и повернулся к хозяйке.
– Шнапс… — и показал три пальца.
Типа, угощал. Ну, что ж, придется выпить. А какие варианты? Солдат отказывающийся от дармового угощения, выглядит гораздо подозрительнее, чем монашка с требником в борделе.
И тут мужчина заговорил со мной. Пришлось изобразить мимикой непонимание, а потом коснуться свободной рукой уха.
Митрохин тут же принялся излагать версию о моей контузии. Немец сочувственно покивал. Возможно, у него были еще вопросы, но в этот момент кельнерша поставила перед нами три наполненные стопки.
– Хайль, Гитлер! — пафосно произнес незнакомец, беря свою рюмку и вставая.
– Хайль! — поддержал тост капитан. Я тоже не промолчал. Медленно произнося слова. Как и полагается человеку, который не слышит, что говорит.
Дружно опрокинули стопки и уселись обратно… Между Митрохиным и незнакомцем завязалась оживленная беседа, в которой я, естественно не принял участия. И не только потому, что "глухой", а поскольку даже отдаленно не понимал о чем разговор. Один раз только услышал знакомое название "Фрайбург". В общем, было время поразмышлять…
Мой пароль не нашел отзыва. И что это значит? Варианта два… Первый — того, для кого он предназначен, в Еммендингене больше нет. Призван, арестован, погиб… Просто сменил место проживания. Между тридцать шестым и сорок вторым годами слишком много прошло времени. И не самого спокойного.
Второе — мой дедушка по отцовской линии, когда рассказывал мне о своей жизни, был не совсем точен. Придумал что-то, ради интереса, или приукрасил… Он же не мог знать, что его воспоминания, когда-то станут для меня реальностью. Как и я сам… И это тоже, вполне может быть третьей причиной. Я был невнимателен и что-то важное в рассказе деда пропустил. Возможно, к паролю прилагался еще и определенный жест, который я, не сделал. И, соответственно, провалил контакт…
Немец тем временем попытался угостить нас еще, но в этот раз капитан ответил категорическим отказом. А потом демонстративно посмотрел на часы и на меня. Я намек понял, и последний кусок сосиски буквально проглотил.
Митрохин кивнул и стал прощаться с щедрым незнакомцем.
Не дожидаясь окончания церемонии, я вышел на улицу.
Каким же было мое удивление, когда через минуту Митрохин вышел из гаштета вместе с немцем. Вот приставучий… Неужели что-то заподозрил?
Они подошли к велосипедной стойке, в последний раз пожали друг другу руки и тут капитан хлопнул себя по лбу.
– Сигареты! Забыл купить сигареты! — развернулся и потопал обратно. Мы остались вдвоем. Играя роль контуженного, я стоял молча, негромко и совсем немелодично мугыкая нечто из классики. Впрочем, мои музыкальные способности всегда варьировались между "слон на ухо наступил" и то же самое действие, только лапами медведя. Так что немец поморщился и негромко произнес:
– А может, вас устроит бутылка Темпранильо? Раз уж так получилось, что Espolla нет? Тем более тридцать шестого года…
Услышав отзыв на пароль, я так обрадовался, что даже не сразу понял — незнакомец заговорил со мной на английском.
Глава пятая
Мою невнимательность оправдывало только одно — шанс встретить в провинциальном городке Германии агента тайной полиции говорящего на английском, не больше, чем возможность увидеть бедуина в синагоге. И уж тем более, я не ожидал от него отзыва на пароль. Но, какой смысл искать оправдания, если слова произнесены, а мое удивление на лице — лучшее свидетельство тому, что немецкий солдат, ценитель испанских вин, знает английский. И что со слухом у него тоже все в порядке. В общем, поздно, Федя, пить "Боржоми" и, если назвался груздем, то не тормози…
– Спасибо. Этот сорт вина мне тоже нравится… — с английским у меня дела обстояли гораздо лучше, чем с немецким. За урожденного островитянина не сойду, но и не на уровне школьной программы.
– Тогда, я думаю, нам стоит продолжить беседу где-нибудь в более интимной обстановке… Кстати, лейтенант принимает участие в поиске коллекционных вин, или это ваша личная инициатива?
– Ему можно доверять… — я не стал углубляться в тему.
– Что ж… — мужчина потер подбородок. — Тогда у меня еще один вопрос. Вы и в самом деле так торопитесь в Фрайбург, как сказал Густав? Или это часть легенды?
И снова я не стал выкладывать на стол все карты.
– У нас есть дела в том городе, но не настолько срочные, чтобы не могли подождать.
– Мы говорим о часах или днях? — продолжал настаивать на подробностях незнакомец. Но, понимая, что такое любопытство может быть неправильно истолковано, объяснил. — Дело в том, что у меня рядом с Еммендингеном имеется дом. Где мы могли бы детально обсудить все дела. Не мозоля чужих глаз… Что совершенно не возможно сделать здесь. В этих городках люди живут поколениями и все знают всех и обо всем. И если мы продолжим разговор дольше, чем вы ждете возвращения товарища — нас запеленгует не менее трех-четырех пар любопытных глаз. С последующим донесением в полицию.
– Представляете! — громогласно объявил Митрохин, выходя из гаштета. — В этом захолустье нет "Рейха"! Пришлось купить эту вонючую "Империю"… Где вместо табака одни опилки и солома.
– Не так громко, мой друг! — международным жестом прикоснулся к губам незнакомец. — Доблестным фронтовикам многое прощается, но можно и на неприятности нарваться…
Опять-таки, большую часть диалога я домыслил, чем понял. По интонации…
– Ну, так что вы скажете о моем предложении? — мужчина обратился ко мне, сообразив, что в нашем с Митрохиным дуэте мой голос важнее. Несмотря на погоны.
– Это разумно… Скажите в какую сторону ехать, и мы подождем вас за городом.
Капитан, услышав английскую речь, только таращился. Но сориентировался быстро. Понял, что моя затея с паролем удалась. Поэтому, присел возле велосипеда, проверяя степень накачки шин. Потом недовольно помотал головой, отцепил насос и занялся делом, привычным и обыденным для любого велосипедиста. Дополняя мизансцену натуральным штрихом и давая нам возможность продолжить разговор.
– Вон туда езжайте… — незнакомец указал рукой направление. То самое, откуда мы и приехали. — Километрах в трех отсюда будет небольшой мостик через ручей. И большая скала на обочине. Вот там и подождите… Рядом часто останавливаются. Водичка родниковая, чистая, вкусная.
– Хорошо… Но не задерживайтесь. Мы видели на дороге патруль фельджандармерии. Не хотелось бы с ними встретится.
– Ненадежные документы?
Я только плечами пожал. Мол, а разве бывают надежные? Любая легенда, при тщательной проверке дает трещину. Тем более, подготовленная для заброски, а не внедрения.
– Понимаю… Тогда вот, держите… — незнакомец протянул мне небольшой кусочек картона, в котором я с удивлением узнал визитку.
В черном прямоугольнике свастика и несколько слов готическим шрифтом. Не все смог разобрать, но главное прочитал. "Штурмбанфюрер СД Генрих Хорст".
Твою краснознаменную дивизию! Это что же получается, мы заняли как раз его дом? И его же собирались вечером принять и допросить? Разве такие случайности бывают? М-да… Берем паузу и помощь друга.
– Если нарветесь на жандармов, покажите им и посоветуйте дождаться меня и все вопросы задать лично. Думаю, этого будет достаточно. А потом посмотрим ваши бумаги и подумаем, что можно сделать. Я не прощаюсь… Полчаса не больше…
Генрих, или как там его звали по-настоящему, попрощался с нами небрежным жестом и неторопливо удалился.
– Слышь, "Леший", а по-каковски вы тарахтели? — закончил возиться с велосипедом Митрохин.
– По-английски…
– Ни фига себе! Твой контакт англичанин?
– К сожалению, я не настолько хорошо знаю язык, чтобы это утверждать наверняка. Поехали, Вася… Поехали. Хватит здесь отсвечивать. По пути все объясню.