– Иоганн, — представился я. Но руки не подал. Не по чину мне с каждым капитаном из захолустья ручкаться.
Тот меня понял правильно, потому что тут же вскочил, щелкнул каблуками и представился полностью:
– Адольф Зельтцер, к вашим услугам.
Я милостиво кивнул, разрешая сесть и так же молча указал на стол.
– Угощайтесь, господа… — поддержал меня Хорст. — Не стоит испытывать терпение фрау Гершель. Женщина она добрая, богобоязненная. Идеальный пример того, что требует от немецких женщин доктор Геббельс. Кухня, кирха и киндер… Но если разозлится… Поверьте, лучше попасть под залп русских "Катюш".
Все дружно рассмеялись немудреной шутке, но общее напряжение слегка спало. Не знаю, как там себя чувствовал фриц, а у меня вся гимнастерка на спине была мокрая. Хорошо, через китель не видно. Так что откупоренная щедрой рукой англичанина новая бутылка шнапса, под тост за скорую победу, пришлась весьма кстати.
Глава седьмая
– А говорил, бумаги ненадежные… — улучив момент, когда гестаповец отошел "попудрить носик", подмигнул мне Хорст. — Хорошая шутка… Я уж совсем было собирался нашего друга кончать, даже нож достал. И тут он по стойке "смирно" становится. Не дашь на свою посмотреть?
Не понял? Если англичанин не в теме, то что за бумаги предоставила нам фрау Гершель? И откуда они у нее? Ладно, второй вопрос, не столь важен. В доме генерала всякие документы могут валяться. Даже с печатями рейхсфюрера и его личной подписью. Но, почему она решила их нам дать? М-да… Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
– Позже… Адольф уже возвращается. Не пора ли нам уже с ним попрощаться?
– Согласен…
Хорст поднялся навстречу немцу и демонстративно поглядел на часы:
– Ого, как время быстро бежит…
Немец машинально взглянул на свои и пьяно засмеялся:
– Черт! Так вот в чем дело! А я уж испугался. Думаю, чего это у меня в глазах темнеет. А это чертов вечер наступил… Друзья! — воскликнул он с неожиданным воодушевлением. После второго "штрафного" стакана, гауптштурмфюрер сразу позабыл о разнице в должностях и званиях. — Геноссе! Есть отличное предложение! Дружище Генрих, нет слов, весьма гостеприимен, а фрау Роза отлично готовит, но… Вы не находите, что здесь чертовски скучно?!
Эсэсовец приложил руку к груди и изобразил поклон в сторону англичанина.
– Не обижайся, Генрих. Ты отличный парень, хоть и зануда… Но это же не дело. Вот так скучно жить. Война, господа! Если вы не забыли… В мире идет чертова война. На фронтах каждый день гибнут тысячи отличных парней. И никто не знает, что ждет нас завтра. Представьте себе, что эти чертовы парашютисты устроили диверсию не на узловой, а в Еммендингене! Например, взорвали "Длинноногого оленя", когда вы все втроем там обедали!.. Пуфф! — он широко развел руки. — И все… Это ужасно…
– Мы все солдаты великой Германии… — счел нужным уточнить Митрохин.
– Само собой… — кивнул гестаповец. — Я и не думал кого-либо обвинять в трусости… Просто… это…
Гауптштурмфюрер сбился с мысли и озадачено замолчал, почесывая затылок.
– Черт, что же я хотел?.. О! Вспомнил! Господа! Камрады! А не продолжить ли нам, так славно начавшийся вечер, в более веселом месте.
– И где же? — чуть насмешливо поинтересовался Хорст. — В борделе?
– Нет… — помахал рукой Зельтцер. — Нет… В борделе надо платить… Да и не к лицу немецким офицерам со шлюхами общаться. Пусть их солдаты имеют… Я предлагаю поехать к нам. В гестапо…
– Занятное предложение… — хмыкнул Митрохин. — Из тех, которые нельзя отклонить? Или выбор за нами?
– Что? — не понял немец. Потом до него дошло, и он снова рассмеялся. — Чертовски хорошая шутка. Надо запомнить… Нет, это не арест, господа. По дороге в Фрайбург, километрах в пятнадцати отсюда, есть один особнячок. Мы используем его в тех случаях, когда надо встретиться с тайным агентом, или провести секретное мероприятие. Если сомневаетесь, спросите у Генриха. Господин штурмбанфюрер довольно частый гость, в тех стенах. В плане обмена опытом, так сказать…
– Адольф! — возмущенно поднял голос англичанин. — Мы же договаривались…
– Молчу, молчу… — прижал палец к губам немец. — Так вот… Как я понимаю, здесь все в курсе, что начиная с завтрашнего дня в нашем районе вводится чертов режим повышенной готовности и секретности. И эта ночь, последняя, на ближайшую неделю, когда из-за каждого дерева и куста за всеми не будут наблюдать фельджандармы, полицаи и наши же с вами подчиненные и сослуживцы.
Поскольку немец говорил все это, чаще других поглядывая на меня, я, хоть и не понимал о чем разговор, поскольку Митрохин не всегда мог переводить, все же кивнул. Мол, да, согласен. Верно говоришь… Капитан тут же сделал круглые глаза, а англичанин кашлянул в кулак. Видимо, мне не следовало поддерживать гестаповца, но было поздно.
– Благодарю за понимание, господин… штандартенфюрер?
Из всего виденного, гестаповец сделал, в общем-то, единственно правильный вывод. Генерал вряд ли приехал бы лично в такую глушь с проверкой, да и слишком молод я для такого чина. А вот полковник — с учетом тех лиц, которые должны посетить Хохбург — самое оно. И выпить в компании майора и подполковника, даже капитана, еще не зазорно, и в то же время — полномочия уже совсем другого уровня. Вплоть до возможности разжаловать и арестовать своей властью любого местного начальника. Так что я не стал разочаровывать эсэсовца и кивнул еще раз.
Получив мое вторичное одобрение, Зельтцер буквально расцвел.
– Так вот, господа… Буквально на днях, моим отделом была проведена весьма успешная операция по ликвидации группы предателей. Все подозреваемые задержаны, идет дознание. Группа состояла из семи лиц активных участников и около двух десятков "контактов".
– Вот как?! — не сдержался Митрохин. — А почему в Берлине об этом ничего не известно?
Капитан блефовал, но имел для этого все основания. Что гестаповец тут же подтвердил.
– По той же причине, Густав, по которой с подобным докладом не стал бы торопиться никто из нас… Я знал, что рейхсфюрер еще не определился окончательно с местом проведения "мероприятия". И, попади мой рапорт к нему на стол, замок Хохбург был бы немедленно вычеркнут из списка.
– Это уж наверняка… — согласился с немцем Митрохин.
– Ну, вот… А, поскольку, все сейчас думают только о предстоящем "фейерверке", то мое успешное дело осталось бы незамеченным. Зато, как такой доклад будет оценен после! — в азарте, гауптштурмфюрер даже выпал из роли солдафона и перестал ругаться через каждую пару слов. — Успех мероприятия висел на волоске, но благодаря усилиям доблестных стражей правопорядка, опасность была ликвидирована. А руководил операцией…
– Оберштурмбанфюрер СС Зельтцер, — негромко поаплодировал немцу Хорст. — И Рыцарский железный крест, как минимум. А то и с дубовыми листьями.
– Тои, тои, тои… — суеверно произнес гауптштурмфюрер, но не смог скрыть довольной улыбки. — Приятно разговаривать с понимающими людьми. Так вот, возвращаясь к арестованным предателям… Среди задержанных имеется парочка симпатичных фройляйн. Я хотел допросить их лично. Но, раз уж так сложилось, предлагаю сделать это всем вместе. Девушки вряд ли замешаны в чем-то серьезном. Из вторичных "контактов". В общем, есть все основания, проявить к ним снисхождение. Если они будут правильно себя вести, разумеется. Ну, а не захотят… приятно провести время в мужской компании, перейдут в категорию "А". Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до допроса с пристрастием… В общем, с их согласия, или без него, мы свое возьмем. И все останется между нами.
Митрохин, делая вид, что высматривает что-то позади, быстро обрисовал мне суть предложения. С ходу, предложив грохнуть гестаповца не отходя от стола.
– Отставить… — пробормотал я одними губами, после чего изобразил максимальное одобрение. Мне как-то объясняли, что немцам в таких случая лучше показывать не большой палец, а типа "ОК". Но и немого изображать тоже нельзя бесконечно, так пришлось еще и добавить пару слов из небольшого запаса. — Гут… Зер гут…
Услышав мою готовность присоединиться к столь специфическому развлечению, англичанин вздохнул. Уж он то понимал, что ничем хорошим для камрада Зельтцера наша совместная поездка не закончиться. Заранее прикидывая, как обставить убийство начальника гестапо так, чтобы не привлечь лишнего внимания. И не усложнить нам выполнения задания… Сути которого, он все еще не знал. Но, поскольку, оставаться и дальше в неведении не хотел, то и предложил:
– Отлично! Если все готовы, то и нечего рассиживаться! Адольф, приглашай Густава в свою машину, а мы с… эээ… Иоганном последуем за вами на моей.
– Яволь…
– Держи себя в руках. Я знаю что делаю… — успел шепнуть капитану. — Помни о задании. Эта сволочь нам еще нужна.
Митрохин поморщился, но кивнул. Это успокаивало. Разведчик владел нервами. И глупостей не наделает.
Гестаповец и капитан пошли вперед, мы с англичанином слегка приотстали.
– Зачем вам это? — недовольно проворчал Флеминг.
– А вам? — парировал я. — Если верить гестаповцу, вы у них там частый гость. Вообще, или только на допросах девушек?
– Вы не понимаете!.. — англичанин в сердцах даже ногой притопнул. — Он сумасшедший! Настоящий садист! Я уже несколько раз запрашивал Лондон разрешение на его устранение, но получил приказ не усложнять обстановку. Вот и приходится… ездить на его вечеринки. При мне он хоть немного сдерживается. А другие "допросы", за те полтора года, что он занимает должность начальника гестапо в землях Фрайбург, уже раз десять заканчивались смертью "подозреваемых".
– Вы хотите сказать, что гауптштурмфюрер полтора года вот так "развлекается" даже не на оккупированной территории, а прямо в Германии, и никому до этого нет дела? Не верю!
– И тем не менее, дело обстоит именно так. Адольф далеко не глуп, и кого ни попадя в подвал не тащит. Если находить интересный "объект", то сперва устанавливает слежку. Недели на две… А потом, из собранного материала, уже клеит дело… Вы же сами из ЧК! Неужели не знаете, что при желании, в жизни любого человека можно найти что-то подозрительное. Если не в действиях, то в окружении. Тем более, в военное время.
– К сожалению…
– Ну, вот… В самых трудных случаях используется провокация… и статья за недоносительство или пособничество.
– Все равно, я не понимаю. Он что, маньяк?
– Нет… — англичанин помотал головой. — Это его метод строить карьеру. Девушки приятное дополнение, а не сама цель. Главное, раскрытия… Предотвращение диверсий… Не менее, одного дела в квартал… Я видел его личное дело. В сороковом Адольф Зельтцер был всего лишь унтерштурмфюрер![18]
– Ну, это звание, как раз и соответствует занимаемой должности. Я даже удивился, что районным отделением гестапо командует целый гауптман.
Англичанин немного помолчал… Потом нехотя ответил.
– У меня нет прямых доказательств… А соваться в дела гестапо лишний раз даже для офицера СД не с руки… Но, раз уж нам с вами предстоит вместе дело куда более серьезное. В общем, я как раз над этим и работал…
В это время мы как раз подошли к машине, и я остановил англичанина.
[18] Лейтенант.