– Вооруженного врага…
– А, в этом смысле? — кивнул Зельтцер. — С разоружения, само собой… Черт побери, Генрих? К чему ты клонишь?
– А вот к чему…
Англичанин медленно потянул руку к кобуре и достал оттуда "офицерский Вальтер".
– Держи…
– Зачем?
– Чтобы убедиться, что он заряжен.
Гауптштурмфюрер оружие не взял, но и с места не сдвинулся.
– Ладно, смотри…
Хорст отвел руку в сторону и несколько раз не прицельно выстрелил в сторону леса.
– Так годится?
– Ну…
– А так?
Хорст спрятал пистолет и щелкнул пальцами. Черная молния вылетела из-под крыльца (наконец-то я увидел, где овчарка прячется остальное время) и метнулась к хозяину. В метре от эсэсовца пес остановился, тихонько рыча, скаля клыки и ожидая следующей команды.
– Черт! Убери его! Понял я уже, понял… — после того, как Гринг послушно сел рядом с ногой хозяина, эсэсовец снял фуражку и обмахнул нею вспотевшее лицо.
– Черт… С тобой не соскучишься. Но документы у твоих гостей, я все же проверю!
– Но…
– Никаких автоматчиков. Никого не будут хватать и класть мордой в землю. Я всего лишь вежливо попрошу показать мне чертовы бумаги. Хоть это то я могу сделать, без согласования с Берлином?
– Конечно, дружище… Чувствуй себя как дома. Но только не забывай, что имеешь дело не с теми девочками, которым ты сперва шьешь дело, а потом проверяешь на лояльность. Кстати, я недавно запрос получил… Забыл сказать. Кое-кто на Принц-Альбрехтштрассе начал удивляться, что в землях Фрайбург действует, какое-то странное подполье. В основном из девиц не старше двадцати лет.
– Ой! — картинно взмахнул руками гауптштурмфюрер. — Я же не виноват, что все парни и мужчине на фронте. А возвращающиеся домой, физически не в состоянии угомонить чертовок. Вот и приходится самому вправлять мозги барышням. Кстати, ты ведь и сам ни разу не отказывался от моих чертовых приглашений на совместные вечера. И, вроде, всегда оставался доволен… ходом дознания.
Хорст промолчал, вроде даже дернулся оглянуться, но сдержался. А эсэсовец громко рассмеялся и фамильярно похлопал штурмбанфюрера СД по плечу.
– Ладно, дружище… Забыли. Мы молоды, оба не связаны узами брака. А маленькие шалости спишет война… Тем, кто доживет до чертовой победы, разумеется. Да и тех дурочек, глядишь, и в самом деле убережет от больших глупостей.
– Вечно этот черный таракан не вовремя… — проворчала фрау Гершель, останавливаясь у нас за спинами. Дородная женщина, как оказалось, могла передвигаться совершенно бесшумно. — Все остыло… Никакого вкуса… Вот…
Экономка выложила перед нами два белых картонных прямоугольника. Без фотографий, зато с целой кучей штампов и гербовых печатей.
– Свои спрячьте подальше, а это покажете гауптману. Большего он потребовать не посмеет.
На том, что лег передо мной, хоть и вверх ногами, я разобрал "штандартенфюрер СС"… Ого! Солидная ксива. Типа той, которую под конец войны получил Иоганн Вайс в "Щит и меч". А наш английский друг, похоже, хотел зажать. И только когда понял, что отбояриться от эсэсовца не получится, подал условный сигнал Розе Карловне. Кстати… А как же, его слова о том, что домоправительница не в теме, а всего лишь еврейка? И где до сих пор ее сынок ошивается? Может, он такой же липовый глухонемой, как я?
От дальнейших рассуждений на эту тему меня отвлекло оживление среди солдат, стоящих рядом с Опелем. Команду выгружаться отдали, а потом офицерам стало не до них. К нарушившим строй эсэсманам бросился фельдфебель. Явно горя желанием навести порядок. Но, обменявшись парой коротких фраз с подчиненными, еще быстрее побежал обратно.
– Господин гауптштурмфюрер!
– Что?
– Разрешите доложить. В лесу кто-то чужой прячется!
– Уверен?
– Ганс Кюхель его заметил! Вон там… — фельдфебель указал направление. К нашему с Митрохиным облегчению, в противоположную от "секрета" сторону.
– Ну, если Кюхель…
– Разрешите размяться парням?
– Действуйте. Гоните на дорогу. Поймаете — сильно не бить, везите в участок. Не догоните — черт с ним. Водителю скажи, пусть подберет вас внизу. Я немного задержусь в гостях. Но скоро буду. Все ясно?
– Яволь, господин гауптштурмфюрер! — фельдфебель бегом понесся к полувзводу, а несколькими секундами позже послышались отрывистые команды. Солдаты бросились в сторону леса, на бегу вытягиваясь в длинную цепочку. Водитель Опеля завел мотор, и стал разворачивать грузовик.
– Вот видишь, — Зельтцер развел руками. — Все же не зря я чертов бензин жег. Авось, поймаем кого-то. Для показательной порки…
– Увы… Вынужден тебя разочаровать. Скорее всего, твой солдат ошибся.
– Кюхель — сын лесничего. Он никогда не ошибается.
– Значит, ему попался на глаза сын фрау Гершель. В это время он обычно валежник собирает. А поскольку глухой, как пень, то ни о чем из того, что происходит, даже не подозревает.
– Ну и черт с ним, — повторил гауптштурмфюрер. — Парням полезно побегать. А от глухонемого не убудет. Все равно пожаловаться не сможет. Разве только маменьке… — эсэсовец коротко хохотнул. — Ну, так ты впустишь меня наконец, или…
– Конечно…
Хорст сделал пригласительный жест и пошел впереди. Эсэсовец — следом.
– Господа… — объявил англичанин. — Позвольте представить. Начальник гестапо земель Фрайбург, гауптштурмфюрер Зельтцер. Мой давний друг и товарищ…
– Хайль Гитлер! — поприветствовал нас эсэсовец. Потом добавил… — Можно, просто Адольф. Мне нравится мое имя.
– Хайль! — ответили мы с Митрохиным.
– Если позволите, я познакомлюсь с вами через бумаги? — изобразил улыбку Зельтцер. — Так, читая формальность. Служба… Сами понимаете.
– Конечно, — капитан, как и было оговорено, сперва взглянул на меня, как бы спрашивая разрешения, и только потом достал из нагрудного кармана спецпропуск.
Лицо гауптштурмфюрера начало меняться, как только он увидел, что именно ему протягивают. Похоже, по роду службы эсэсовцу приходилось стыкаться с подобными документами, и он прекрасно знал, что они означают. Поэтому аусвайс принял осторожно, со всей почтительностью. А когда взглянул, то сразу вытянулся по стойке "смирно" и торопливо вернул документ Митрохину.
– Виноват господин оберштурмбанфюрер!
– В чем же ваша вина, дружище? — Митрохин жестом предложил эсэсовцу присесть. — Мы все исполняем свой долг перед фюрером и Фатерляндом. Каждый на своем месте. Не так ли?
– Яволь, господин оберштурмбанфюрер!
Зельтцер продолжал тянуться, и о том, чтобы потребовать документы у того, кому подчиняется подполковник СС, даже думать не смел.
– Ну, будет вам… Присаживайтесь уже. Уверен, у нас найдется что обсудить всем вместе. Тем более, что фрау Гершель опять несет яичницу. Надеюсь, вы не откажетесь с нами перекусить?
– Благодарю, но… — капитан никак не рассчитывал оказаться в компании старших офицеров и уже был не рад, что влез во всю эту историю.
– Никаких, но… Адольф, — не дал закончить эсэсовцу Митрохин. — Давайте выпьем за Вождя, чтобы под его умелым руководством, наши доблестные войска наконец-то сокрушили проклятого врага и добыли нам победу!
Роза Карловна демонстративно поставила перед немцем стакан для чаю, а в тарелку положила холодную яичницу. Тогда как перед нами оказались порции, еще источающие аромат жареной свинины. Но, гауптштурмфюрер сейчас был в таком состоянии, что сжевал бы подметку старого сапога и не почувствовал вкуса.
Так что штрафную порцию шнапса принял с благодарностью.
– И, поскольку здесь одни офицеры, предлагаю покончить с формальностями, — объявил Митрохин, протягивая руку немцу. — Густав.
Адольф пожал протянутую пятерню.