— Невкусно? — участливо спросил оборотень, с любопытством наблюдая за моими манипуляциями.
— Шам попобуй, — прошамкала я, протягивая ему пахнущий медом брусочек.
На самом деле было терпимо — иномирное мыло явно было натуральным, не воняло, как наше народное хозяйственное, да и мылилось неплохо. А мне того и надо.
Игор вежливо отказался, продолжая за мной наблюдать.
— Шешас нашнем, — прошипела я, чтобы не выпускать раньше времени изо рта пену. И быстро, пока не передумала, провела намыленной рукой по глазам, которые тут же немилосердно защипало. Полились слезы. Оставшийся кусок я решила прихватить с собой, сунув его в карман.
В следующий миг осторожно опустилась на пол, ногой целенаправленно вдарила по медному тазу, который с жутким грохотом покатился по каменному полу. Запрокинула голову, выгнулась и закричала, активно пуская пену изо рта.
Глаза резало от мыльной воды, слезы лились так сильно, что я едва видела, что происходит. Дверь распахнулась, в комнатку набились все, кто там был. Только бы не подошли ближе, только бы… Если кто-то внимательный почувствует запах мыла, то все…
Бестолково заметались люди, что-то закричал оборотень, падая рядом со мной на колени. Чьи-то руки прикоснулись к моему запястью, и я тут же выгнула его, помянув добрым словом фильмы ужасов, просмотренные мной в нежном подростковом возрасте. Я выгибала руки, кисти, скрючивала пальцы, жутко хрипела и выглядела вполне естественно. Напрягала мышцы так, что икру свело судорогой, отчего я взвыла еще громче.
— Это эпилепсия! У нее приступ… Она рассказывала! Воздух нужен!
Включился, наконец! Оборотень поднял мою тушку на руки. Я всячески усложняла ему жизнь, выгибаясь и хрипя, но он нес меня безо всякого усилия. Столько силы…
— Воды! Надо много воды! Где купальни?! И воздух! Все — уйдите! Сейчас умрет — Лод вас на лохмотья порежет! — кричал оборотень, расталкивая плечами всех, кто мешался и путался у него под ногами.
Я оставляла за собой клоки пены, пыталась что-то рассмотреть красными больными глазами и продолжала выгибаться.
— Я лекарь! Положи ее на пол, я посмотрю.
О боже, только не это! Взялся откуда-то в самый неподходящий момент. Но Игор не разочаровал и сориентировался, рявкнув так, что лекарь мгновенно заткнулся.
— У нее эпилепсия. Ты знаешь, что это такое и как это лечить? Если нет, уйди с дороги!
— Сюда, сюда! Тут купальни!
Чей-то размытый из-за моих слез силуэт вел нас вперед.
— Все — вон! Я присмотрю! Будете нужны — позову.
Игор уже хотел пинком закрыть дверь, как в нее пролезло знакомое лицо.
— Я присмотрю тоже. Я один, не помешаю, отойду в сторону. Воздуха тут много.
Чиит, будь он неладен.
И что тут скажешь?
Оборотень сгрузил меня на пол, и я со стоном скрючилась в позу эмбриона. Кусочек мыла во рту все еще пенился, и я пустила немного на пол.
— Нужна вода? Вот, на, тут мно…
И тишина. Я едва разлепила глаза. Оборотень, склонившись над лежащим Чиитом, бодро шустрил по его карманам. Затем подошел к двери и мягко, почти бесшумно, задвинул щеколду.
— Ты как?
Я встала, помотала головой и тут же подскочила к тазу с водой. Чуть не зарыдала от облегчения, смывая с лица мыло, набрала воды в рот, избавляясь от мерзкого привкуса.
— Ты его убил?
— Оглушил, скоро очнется… Быстрее, ну!
— Сейчас, секунду…
— Ну же! — рявкнул мне на ухо, отрывая от вожделенного таза с водой. Постоял секунду, активно принюхиваясь. Крутанулся, подошел к одной из стен. Провел пальцами по неприметному шву у самого пола. Стена провернулась полностью, и Игор едва успел отскочить.
— Идти сама сможешь?
Я закивала и шагнула в темноту прохода.
— Ты — за мной, — приказал оборотень, отстраняя меня. — Тут ловушки везде.
Я кивнула. Через пять острожных шагов позади послышался все тот же мягкий скрежет: дверь мягко встала на место.
ГЛАВА 11. ЧУДОВИЩА? НЕТ, ЛЮДИ…
Путем недолгих, но тщательных рассуждений граф Лод пришел к неутешительному выводу. Ему не хотелось идти на сделку ни с Ирданом, ни с морскими ведьмами. Но последние все же были опаснее. Это не та сила, с которой можно не считаться. Слишком много неизвестных, слишком…
К тому же, если ведьмы не лукавят, то король может получить архей уже сегодня. Не нужно ждать, пока Ирдан доставит архей королю, да и этот змей легко может обмануть. Вот оборотню он ноги вырвет, лично. А иномирянку посадит под замок и устроит ей веселую жизнь. Найдет, никуда они не денутся. Даже в горах найдет. Уж больше он ошибок не допустит.
Шут злился. Все события, свалившиеся на него в последние часы, вывели его из себя. Вот сейчас ведьмы получат девчонку, уберутся восвояси, а уж он устроит потом порядок… Полетят головы.
Граф открыл шкаф в своих покоях. Дернул дверцу тайного хода, вошел в темный коридор. Повернул рычажок, спустился ниже, повернул еще раз. Нахмурился, уловив неожиданный здесь запах мыла, но мысленно махнул рукой. Не до того.
Спустя четверть часа граф Лод вошел в неприметный конюший домик неподалеку от дворца. Кивнул мальчишке, который имитировал бурную деятельность, перемешивая овес в больших ведрах, вручил ему пару коротеньких записок.
Мальчишка понятливо мотнул головой и сорвался с места. «Отряд нищих» — замечательная идея. Все дети городского дна при деле — следят, наблюдают, бегают по мелким поручениям. Для них всегда есть занятие, все работают на самого графа, не сбиваются в жестокие оголодавшие стаи и не держат мирный народ в страхе. Вот и сейчас прикормленный и благодарный мальчишка в рекордный срок сообщит всем тузам распоряжение графа. Не пройдет и получаса, как разбредётся, разнесется повсюду воля графа. Начнут рыскать по всему королевству, искать девушку и мужчину со шрамом на лице. И, в конце концов, найдут.
Доверенные люди и охранники, которые разбирались с телом морской ведьмы, тоже будут оповещены в четверть часа. А через час тело морской ведьмы должно быть здесь.
Граф ждал и нервничал. И его нервозность была в итоге оправдана — в установленное время тела морской ведьмы на месте не оказалось. «Доверенные люди», которые сторожили еще живую девчонку, что-то мычали, но сходились в одном: тело девушки пропало, и никто не знал, что произошло. Почему не доложили? Так не знали, не подумали, да и Вашего Сиятельства при дворе не оказалось. Да и вообще — это ж просто тело. Кому оно нужно?
Граф просто взвыл. Нет, ну за что ему все это?
***
Грицой был малым туповатым, но по-житейски хитрым и жадным до монеты. На лицо — истинный валенок, но нет-нет, да промелькнет что-то эдакое в пуговично поблескивающих глазенках. Посмотришь на него — ну дурак дураком, зато исполнительный донельзя. Только вот исполнительности Грицой преисполнялся в одном-единственном случае: если ему за нее хорошо заплатят.
Грицой уже отметился, как третьестепенный персонаж этой истории, когда следил за только что пойманной морской ведьмой. Именно он собрал тогда с мертвого лица девушки драгоценные розовые водоросли, и неплохо, кстати, на этом заработал.
Гибкая мораль, точнее, ее отсутствие, позволили пареньку из отдаленной горной деревушки, не хватающему звезд с неба, быстро подняться. «Приближенный ко двору», — так называл себя сам Грицой, важно поднимая палец вверх и надувая щеки. В этот момент он казался себе очень важной персоной. Называл он так себя, правда, только в полном одиночестве и перед зеркалом, подозрительно оглядываясь на темноту своей скучной комнатушки. Он, хоть и разменял уже третий десяток, ни жены, ни детей не имел — очень уж это затратное предприятие.
Грицой был малый небрезгливый, не стеснялся марать руки и выполнять самые скользкие поручения. А чего стесняться? Заплатят? Заплатят. Значит, и стесняться нечего. Небрежно сунуть нож в бок тому, кто неугоден власть имущим? Походя поджечь дом обнаглевших должников? Закопать парочку тел? Да без проблем, все сделаем, ваши высокоблагородия, только заплатите в срок.
Все деньги, зарабатываемые им зачастую не очень законным путем, Грицой «дарил корзинке» — так было принято говаривать в горном королевстве о кубышках и закачках. Его «корзинка», правда, была уже далеко не единственной. А Грицою все было мало — патологическая жадность и невероятная любовь к золотишку частенько бросала его в разные рисковые предприятия, из которых часто удавалось выходить без потерь. Он, как собака, зарывшая кость и чуявшая ее запах даже под землей, чуял запах денег и интуитивно выбирал наименее болезненные для себя предприятия.
Девчонка, мертвая морская ведьма, оказалась одним из них.
Грицою было поручено зарыть девчонку. Исполнительности ему было не занимать.
Ночью он погрузил мертвое тело, закутанное в грубое полотнище, в самую обыкновенную карету. Сам выехал, сам отправился в горы, в уже знакомое укромное местечко, где нашли свое пристанище такие же бедолаги, закончившие, как морская девчонка.
В укромном местечке было все, что нужно для такой работы: маленький деревянный амбар с инструментом, ночные лампы с фосфоресцирующими в темноте травами, сухой паёк, огниво и прочее, так необходимое в нелегкой профессии Грицоя.
Ночь была темной — луна не собиралась освещать «укромное местечко» и облегчать Грицою жизнь. Он неспеша спрыгнул с козел кареты, стреножил послушную пожилую лошадку. Потянулся, разминая затекшую спину, неспешно развел костерок.
На карету с мертвым грузом он даже не смотрел. Любой другой человек, оказавшись в ночном предгорье, в тишине и темноте, с трупом в карете, вряд ли бы смог вести себя столь спокойно и непринужденно: складывалось впечатление, что Грицой просто решил устроить пикничок и теперь, разведя костерок, ждал добрых друзей. Ничего удивительного в этом нет — чтобы бояться, надо иметь хоть какое-то подобие души. Грицой наличием оной похвастать не мог. При слове «душа» он мог бы только поморщиться и сплюнуть, цыкнув зубом.
Вот и сейчас он с поразительным цинизмом готовился исполнить приказ. Он развесил на черных ветках деревьев множество маленьких лампочек — ему не нравилось работать в темноте: так, чего доброго, и по ноге можно лопатой попасть. Теперь казалось, что он готовит романтический подарок для любимой: ночь, горы, огоньки…
Но нет. До красот и романтики Грицою пришлось бы вывернуться наизнанку и ввернуться обратно, чего он делать решительно не собирался.
Символично поплевав на ладошки, Грицой вооружился лопатой. Перекопанная земля в одном месте поддалась легко — Грицой заранее выкопал пару могил при свете дня. Думал на перспективу.