— Кораллов здесь нет, рифы дальше. Ядовитой рыбы тоже — разве что скаты-хвостоколы. Но они сами нас боятся, главное, на них не наступить. Но это несложно, — поспешила она добавить, увидев, как Саша побледнела — надо только чуть болтать ногами, когда идёшь по дну, они и уплывут.
— Тогда пошли!
На пляж нас повели девушки. После холодного Русского залива, там было почти как в раю — чистая, тёплая вода, белый песок, пеликаны над головой… После купания, мы легли на принесённые Сиаутон циновки; потом младшая дочь Чималли убежала, а когда незадолго до заката мы вернулись к Чималли, нас ждал ужин, достойный не только вице-короля, а самого настоящего монарха.
Заночевали мы сразу в хижинах — как-то не очень хотелось уходить из деревни, хотя Саша Измайлов, комендант военной базы, весьма огорчился. Пришлось достаточно быстро закруглиться на следующее утро и вернуться на ту сторону на обед, а после него мы погрузились на "Святую Елену" и ушли в Санта-Лусию.
2. Старые друзья
Когда в девяносто девятом году было обещано испанцам, что у Санта-Лусии будут дежурить наши корабли, для выполнения обещания в январе 1600 в бухту Святого Марка пришли десантный "Мивок" и танкер "Колибри". "Мивок" дважды участвовал в отражении английских рейдов, и второй раз оба англичанина сдавались на милость победителя. У нас в руках оказались два весьма неплохих и быстроходных, по тем временам, галеона "Весёлая вдова" и "Дельфин". Пиратам же пообещали жизнь в испанском плену, на что сами испанцы сразу согласились.
А для ремонта трофеев в бухте святого Марка была построена верфь, и Джон лично приезжал с обученными им людьми для ремонта и переоснастки кораблей, получивших названия "Асочими" и "Йопе"; хоть последнее и вызывало смешки, но именно так именуется племя, живущее в Новой Тавриде. На галеоны установили лёгкие орудия вместо имевшихся, которые сразу продали испанцам. Кроме того, мой однофамилец Вася Алексеев, один из "астраханцев", в молодости ходил на "Крузенштерне", после чего стал фанатом парусного флота, и именно с его помощью был усовершенствован такелаж судов. Это позволило отозвать корабли двадцатого века в Росс. Теперь один из парусников в светлое время суток постоянно дежурил милях в пяти от Санта-Лусии — когда, конечно, не штормило, но тогда и супостаты ходить не могли. И, надо сказать, эта тактика оказалась весьма успешной. Незадолго до нашего возвращения недалеко от Санта-Лусии вновь появился английский корабль и приблизился к городу. Первый же выстрел "Асочими" попал в крюйт-камеру, о чём впоследствии весьма сокрушался его капитан — он хотел захватить англичанина, а не груду обломков, среди которых плавали ошмётки того, что ещё недавно было человеческими телами.
Зато "Йопе" год назад взял самого натурального голландца — хоть они де-юре ещё не были независимыми, их пираты появились у Карибов в самом начале XVII века, а через год голландский барк "Лам" сдуло штормами из района теперешней Индонезии, и капитан Виллем Янсзон принял решение идти на восток. У берегов Кальяо он захватил испанский корабль "Энкуэнтро", направлявшийся с грузом серебра в Панаму. Сам "Лам" при этом был сильно повреждён, и его вытащили на берег Кокосового острова, да там и оставили, а "Энкуэнтро", переименованный в "Оранье", неожиданно для всех объявился у берегов Санта-Лусии. Сначала его приняли за своего, и он, подойдя к испанскому галеону "Санта-Клара" на дистанцию в двести вар (около ста шестидесяти метров), расстрелял его из пушек. Выстрелы услышал "Йопе", который перехватил "Оранье", и голландец после первого же выстрела спустил флаг. Тем временем, "Асочими", вышедший из бухты, сумел взять "Санта-Клару" на буксир и каким-то чудом привести её в Санта-Лусию.
На этот раз, испанцы настояли на повешении Янсзона и его офицеров. Рядовых же матросов, по нашей просьбе, всё же помиловали, но при условии, что все они перейдут в католичество. А нам досталась вся добыча с "Оранье", включавшая в себя как манильские товары, так и ост-индские, с "Лама". Сам же "Оранье" был возвращён испанцам в обмен на признание наших прав на тихоокеанские острова, от Царских островов до Кокосового; затем на последний была послана экспедиция, подлатавшая "Лам", который был приведён в бухту святого Марка, переделан под новые стандарты, и переименован в "Чумаш". Он оказался самым быстроходным и самым удачным из всех трёх парусников, приписанных к бухте. Кстати, на Кокосовом острове экспедиция нашла и несколько пиратских заначек, а также часть груза "Энкуэнтро" и "Лама".
Сейчас отсутствовал "Йопе", а "Асочими" с "Чумашом" во время нашего прихода находились у пирса. "Чумаш" немедленно вышел в море на замену "Йопе", а тот пошёл в Санта-Лусию, чтобы объявить о том, что "Святая Елена" будет в Санта-Лусии около трёх часов дня по местному времени.
Именно поэтому мы на пляж в тот день так и не вернулись — надо было одеться так, как приличествует русским "грандам". Мне девушка-костюмерша выдала один из комплектов одежды, сшитых для меня при мадридском дворе, а другим — одежду, сшитую по меркам из бархата, привезённого мною из Португалии, и русских кружев. Одевались мы с Володей и Колей сами, с помощью парочки Васиных ребят — им было легче, они заранее облачились в парадную военную форму.
Мы с Володей, Колей и Тимофеем давно уже были готовы, когда дамы наконец-то вышли из их раздевалки. Сказать, что все три были сногсшибательными, означало не сказать ничего. С каждой из них сняли мерки, как только было принято решение о нашей экспедиции, и им приготовили такие гардеробы, о которых любая европейская королева могла лишь мечтать. Для каждой было по несколько смен платьев, ювелирных украшений (и своих, и из запасников), и обуви. Причёски же их были выше всяких похвал — девушка-парикмахер оказалась мастером своего дела.
К тому моменту, "Святая Елена" уже выходила из бухты, а ещё минут через десять, ровно в три часа по нашему времени — как и в нашем мире, мы решили, что время в бухте Святого Марка будет ровно на час позже, чем в Россе — "Святая Елена" подошла к глубоководному пирсу Санта-Лусии. Лиза с интересом разглядывала новую цитадель, возвышавшуюся над портом, да и сам он сильно разросся и обзавёлся новыми пирсами, складами и конторами.
Хотя официальная церемония планировалась лишь на завтра, на пирсе нас всё равно ждал почётный караул во главе с бессменным капитаном де Аламеда. Мы с Васей первыми сошли с трапа и сердечно поздоровались с капитаном, а он отсалютовал шпагой и сказал:
— Дон Алесео, и вы, дон Басилио, сеньор алькальде предлагает Его превосходительству вице-королю Русской Америки, Её превосходительству вице-королеве, а также другим грандам с супругами прокатиться по Санта-Лусии перед обедом, дабы показать вам город. Смею заметить, дон Алесео, что он похорошел даже с вашего последнего визита. Кареты уже ждут вас у пирса, а дону Висенте только что сообщили о вашем приходе, и он будет рад приветствовать вас на берегу.
— Полагаю, что Их превосходительства будут вам весьма благодарны.
Мы вернулись на борт, и я рассказал Володе про это предложение. Не успело его лицо расплыться в улыбке, как Лиза с Леной в один голос запричитали:
— Тогда нам нужно срочно переодеться!
Должен сказать, что заняло это не более пятнадцати минут, после чего состоялся торжественный выход.
Сначала на пирс спустились шестеро ребят Васи Нечипорука с ним самим во главе; другие остались охранять золото. Затем последовали Володя с Леной, за ними — Тимофей с Лилианой, мы с Лизой, и Коля с Сашей, в протокольном порядке. Де Аламеда вновь отсалютовал нам и пригласил нас с поклоном на берег.
Там нас ждали две кареты — одна поменьше и резного дерева, другая побольше и без изысков, двое трубачей, и с десяток конных гвардейцев. Перед каретами стоял сеньор алькальде собственной персоной. Запели трубы, и глашатай, которому мы успели сунуть список наших титулов, возгласил:
- ¡Su ilustrísima excelencia el virrey de la América Rusa Vladimiro, el principe de Ross, y su ilustrísima excelencia la virreina de la América Rusa Helena, la principesa de Ross![15]
Дон Висенте поклонился, поцеловал руку вице-королевы, а глашатай продолжил:
- ¡Su excelencia el conde Timofeo Corosev, el enviado del rey de toda la Rusia Boris, y su excelencia la condessa Liliana Altamirano de Corosev!
Так как у Тимофея не было титулов в обычном понимании этого слова, мы его сделали графом, зато указали, что он — посол самого "короля всей Руси Бориса". А фамилия Лилианы была произнесена, как это обычно делалось у испанцев — сначала собственная фамилия, затем фамилия мужа. Поклон дона Висенте на сей раз был не столь низким, но руку Лилианы он поцеловал столь же элегантно.
- ¡Su excelencia el principe de Nicoláyevca, Nicolayev y Rádones, barón de Ulfso, Amigo de los Reyes Católicos, y su excelencia la principesa de Nicoláyevca, Nicolayev y Rádones, baronesa de Ulfso!
Я залюбовался Лизой — в платье для верховой езды, смоделированном для неё Эсмеральдой, она была настолько сногсшибательной, что дух захватывало даже у меня. В любой другой ситуации, мы с Висенте бы обнялись, но не в столь протокольной. Висенте поклонился и мне, а затем точно так же приложился к руке Лизы. Я всё-таки не удержался и обнял дона Висенте — очень я был рад его видеть — и Лиза тоже заключила его в объятия, что его смутило и обрадовало одновременно.
И тут Лиза всех удивила — на весьма неплохом испанском, который она, как она потом мне сказала, уже давно учила у Лилианы, она сказала, как она рада вновь посетить прекрасную Новую Испанию и в особенности увидеть старых друзей.
Далее представили Колю и Сашу. Всех нас дон Исидро пригласил в резную карету, а Вася и его ребята вместе с капитаном де Аламедой и частью его отряда вошли во вторую.
Там, где ранее находился дом сеньора де Пеньи, а также соседних двух домов, теперь возвышался дворец вице-короля, который был достроен совсем недавно. А в центре самого сокало теперь располагался фонтан.
[15] Его светлейшее превосходительство вице-король Русской Америки Владимир, князь Росский, и её светлейшее превосходительство вице-королева Русской Америки Елена, княгиня Росская!.
Мы осмотрели и свежепостроенную цитадель, и улицы, где жили новые обитатели города. А когда мы подъехали к заставе, ведущей к дороге в Мехико, там неожиданно появился конный гонец.
— Сеньоры, дон Исидро, граф де Медина и Альтамирано, просил передать, что он с супругой прибудет уже сегодня, примерно через полтора часа!
3. Вечер на рейде
Вице-королевская чета вновь отбыла на "Святую Елену", и другие наши дамы с ними — видите ли, для ужина нужно было ещё раз переодеться. А мы с Колей и двумя Васиными ребятами отправились домой к дону Висенте, где нас с радостью приветствовали супруга и дочери сеньора Алькальде, которые, впрочем, сразу удалились — им ведь тоже нужно было переодеться к ужину. Хотя, как я сказал донье Пилар, они и без того выглядели бесподобно, и это было на самом деле так — супруга мэра города, казалось, не старела. Но она лишь улыбнулась:
— Дон Алесео, женщины одеваются не только для того, чтобы произвести впечатление на противоположный пол, но, в первую очередь, на других представительниц своего. Ведь женщины замечают многие изъяны, которые мужчина либо не заметит, либо таковыми не посчитает. А сегодня вечером нам предстоит быть представленными самой вице-королеве Русской Америки. Согласитесь, что нам нужно выглядеть безупречно.
— Донья Пилар, поверьте мне, донья Елена — очень хороший человек и проста в обращении. Более того, она очень хочет с вами познакомиться, ведь и я, и особенно донья Лиза рассказали ей о вас и ваших дочерях.
— Да, но будет ещё и донья Исабель — так зовут супругу графа де Медина. Она — замечательная женщина, но несколько щепетильна в вопросах протокола…
Так что следующие полтора часа мы сидели с доном Висенте за столиком и пили привезённое ему недавно из метрополии вино из Малаги. А затем прискакал человек и сказал, что дон Исидро и донья Исабель через двадцать минут будут у города. Вскоре вышла донья Пилар, и мы вчетвером отправились встречать их по ту сторону верхней заставы.
Донью Исабель, как мне рассказал дон Висенте, ещё никогда не посещала Санта-Лусию. Она была немного "в теле", с тяжёлой грудью под бархатным платьем, и пухлыми руками — всё, что было ниже пояса, скрывала широкая юбка. К дону Висенте она была вежлива, но немного холодна, зато, когда дон Исидро представил меня и Колю, добавив, что Коля — мой родственник, её взгляд потеплел, и она весьма дружески поздоровалась с нами.
Зато, когда мы забирали донью Пилар с дочерьми, донья Исабель ограничилась лишь кивком головы, всем видом показывая, что они ей не пара. Мне вспомнилось, что мне рассказывала моя первая жена, когда я ещё был офицером американской армии в далёком двадцатом веке. Жена майора редко могла снизойти до жены капитана, а жена последнего — с женой первого или тем более второго лейтенанта. И это при том, что между вторым лейтенантом — каковым в начале службы был я — и командиром моей роты отношения были вполне дружескими. Зато когда я стал капитаном, моя тогдашняя благоверная и сама начала выказывать жёнам первых лейтенантов, с которыми она ранее дружила, "ноль внимания, кило презрения". Но стоило мужу одной из них и самому стать капитаном, как дружба возобновилась.
Примерно то же я наблюдал и здесь — дон Исидро и дон Висенте были настоящими друзьями, а вот их жёны… И, когда мы прибыли на "Святую Елену", донья Исабель смотрела на Лену снизу вверх, а на Лизу как на равную. Впрочем, и с другими нашими дамами она была вполне дружелюбна — всё-таки мы были вне их "табели о рангах".
А дон Исидро и Володя сразу нашли общий язык, особенно когда оказалось, что оба они ранее были боевыми офицерами. Дон Исидро в молодости сражался и в Нидерландах, и в Португалии, и по просьбе Володи кое-что рассказал о тех временах, а сам не менее внимательно слушал Володины рассказы про "одну страну в Центральной Азии" и "одну из африканских стран".
И, наконец, после обеда началась "раздача слонов". Хорошо, что Лилиана и Сильвия разъяснили нам, что, если подарки для мужей могут быть похожими, то для женщин должна быть чёткая градация согласно социальному статусу. Дон Исидро и дон Висенте получили американские наручные часы и богато инкрустированные охотничьи ружья работы строгановских мастеров — для дона Исидро, может, несколько побогаче. Донья Исабель пришла в восторг, когда мы подарили ей норковые шкуры и гранатовое ожерелье — гранатов было много на Кавказе, а в Испании они весьма ценились. Она ревниво оглядела подарки для доньи Пилар и её дочерей — ей достались шкуры куницы и серьги с более мелкими гранатами, им — гранатовые кольца — но, увидев, что у неё самой лучше, графиня успокоилась. А экскурсия по кораблю, проведённая Лизой и Сашей, привела её в полный восторг.
Вечером, после того, как наши гости покинули корабль, я спросил у Лизы, как ей понравились гости. Она, чуть помедлив, ответила:
— Знаешь, любимый, раньше я думала, что все испанки такие, как донья Пилар. Увы, оказывается, не так…
4. Стихи Пушкина по-испански
С утра я поехал в вице-королевский дворец один, в сопровождении четверых "идальго". На чужой территории меня больше не отпускают без "свиты". Вася мне ещё, паршивец, сказал, "ты-то может и выпутаешься, если что, но без того, чтобы обрюхатить парочку-другую местных дам, у тебя этого точно не получится. И тогда тебя Лиза точно выгонит, ну или хотя бы убьёт, и правильно сделает; а вот это как раз и не есть гут — представляешь, как она потом будет мучиться…" Конечно, причина была более прозаическая — ему не хочется терять своих людей, да и разговорят меня на раз, если начнут всё-таки пытать, всё-таки я не Муций Сцевола. Так что — идальго при мне, или при нас с Лизой, всегда. Разве что в отхожее место пускают одного, да и то охраняют периметр…
После завтрака примчался гонец и доложил, что его сиятельство вице-король Испании дон Хуан де Мендоса, маркиз де Монтескларос, прибудет примерно через полчаса.
За десять минут до назначенного срока мы вновь уже были у верхней заставы. Через четверть часа на дороге показались кавалеристы в красных мундирах, а между ними — несколько карет, одна из которых — вторая по счёту — сияла золотом в лучах утреннего солнца.
В отличие от вчерашнего, кавалькада не остановилась — мы лишь присоединились к ней и спустились вместе с ними на сокало. Двое гвардейцев с поклоном распахнули дверь, и на брусчатку площади, придерживая стройную высокую даму за локоть, ступил сам вице-король Хуан де Мендоса и Луна, маркиз де Монтескларос.
Он был похож на портрет, который я нашёл в электронной энциклопедии — треугольное узкое лицо, кавалерийские усы, и чуть прищуренные голубые глаза. А супруга его, Ана де Мендоса, из знаменитого рода Мессия, оказалась форменной красавицей, разве что превышала идеальный вес по меркам конца двадцатого века килограммов, наверное, на пять. Вьющиеся каштановые волосы, серое платье, не показывающее ничего неприличного, но выгодно подчёркивающее её бюст, юбка до земли… Возрастом они были чуть постарше нас с Лизой.
Сначала к ним подошёл дон Исидро, а потом настала моя очередь. Я поклонился, а дон Исидро сказал:
— Ваши превосходительства, позвольте вам представить — его сиятельство князь Николаевки, Николаева и Радонежа, барон Ульфсё, Друг Католических Королей.
К моему удивлению, вице-король и вице-королева улыбнулись мне.
— Ваше сиятельство, — сказал вице-король, обращаясь ко мне, — мы с супругой о вас наслышаны от Их Католических Величеств, от дона Исидро, а также от ваших людей на Бермудах. Мы не так сильно устали, и были бы весьма рады, если бы вы отобедали вместе с нами — дон Исидро, без сомнения, уже позаботился о трапезе.
Ана добавила:
— Ваше сиятельство, сделайте нам честь. А после обеда, когда мы немного отдохнём, мы надеемся познакомиться с вашей очаровательной супругой, про которую нам уже рассказал дон Исидро.
Обед был во дворе вице-королевского дворца. При его строительстве оставили деревья, которые росли у сеньора Пеньи, и в их тени жара практически не чувствовалась.
К счастью, я привёз все те подарки, которые предназначались для вице-короля и его супруги. Ана, увидев соболиную шубу, не смогла сдержать радостного возгласа, хотя сразу же потупила взор, ведь так вице-королеве вести себя не положено. Точно так же ей понравились и искусно сделанные золотые серьги, кольцо и браслет — Гена Алиханов, один из студентов с "Паустовского", был из дагестанского Кубачи, из династии ювелиров, и он сумел наладить производство весьма искусных ювелирных изделий в Форт-Россе. Сейчас, конечно, основную часть работы делают обученные им "новые переселенцы", но эти подарки он изготовил лично.
А вице-королю понравились и ружьё, и часы, и другие мелочи. Но потом он открыл томик Пушкина, прочитал какое-то стихотворение, и лицо его вдруг приобрело оттенок какой-то неземной радости.