— Степан, скажи честно, тебе не стыдно, что ты работаешь на рынке? Вроде бы не глупый парень. Даже не скажешь, что вчера из деревни приехал, — решила докопаться до меня пьяненькая мадам. — Ты всю жизнь собираешься мешки с картошкой таскать?
— Временно пока. Хочу на комсомольскую стройку завербоваться.
— Пфф. Слушай его больше, он тебе и не такого наплетет, — влезла язвительная мадам Наташка. — Слишком хитрый и наглый. Врет он все. Комсомольских строек уже не осталось. Закончились они все.
— Настоящего романтика всякий обидеть норовит. Вредным словом, да по светлой мечте. И ничего не вру. На строительство Богучанской ГЭС собираюсь. Крупнейший проект последнего десятилетия.
— Ха. Три раза. Хотел бы — поехал, не сидел бы на рынке. Название наверное только-что придумал. Что-то я не слышал про такую станцию.
— Зря ты так. Легендарная стройка. Двести километров от ближайшего населенного пункта. Дорогу десять лет тянули, по болотам через вековую тайгу. До этого только вертолетом и самолетом, да по замёрзшей реке зимой. Вот я и жду января, чтобы добраться можно было. Представляете, целый город появится посреди бескрайней тайги. Новые девятиэтажки, клубы, кинотеатры, школы, фонтаны на центральной площади. Лепота! Но самое главное: гигантская рукотворная плотина, перекрывшая Енисей и Ангару. Фантастическая мощь, заключённая в бетон и сталь. И все это нашими руками создано.
— Э-э-э… правда что ли? — смутилась красавица и критикантка. — Все равно, не похож ты на романтика. Ни капельки.
— А я верю, — неожиданно подержала меня Викуся. — Если бы кто меня позвал с собой на Енисей строить город в тайге, я бы может и поехала.
— Вике больше не наливать! — решительно прервала её душевный порыв подруга.
К середине второго периода сработала ещё одна домашняя заготовка. Выпал удачный момент. Шайбу забил Павел Буре, играющий за ЦСКА, и разговор тут же перешёл на слухи, что он скоро уедет за границу в НХЛ. Тема оказалась неожиданно острой, на слуху до сих пор Игорь Ларионов, махнувший на заработки за океан, а этот хоккеист — оказывается главная гордость города Воскресенск, его здесь хорошо помнят, он родом из этих мест и начинал карьеру в «Химике».
— Прямо как в Америке на стадионе сидим. Звезды НХЛ на площадке, «пепси» пьём. Только попкорна не хватает для полного счастья.
Дальше — дело техники. Развёл Наташку на спор, что достану этот самый заветный попкорн. В награду попросил всего лишь поцелуй.
На меня посмотрели, как на ненормального, но спорить с желающим убить свою собственную репутацию не стали. Натали пожала плечами, мол, сам себе — злобный Буратино, и согласилась.
Через несколько минут попкорн в бумажных кульках был вручён изумленным дамам. Но вместо награды получил высокомерное: «Обойдёшься!»
— Так нечестно и некрасиво. Не надо было спорить. Долг платежом красен.
— Вместо неё я долг отдам, — неожиданно вмешалась Вика, томно блеснув глазами и облизнула чувственно губы. Так что у меня даже дыхание перехватило. — Возьмёшь меня с собой в Сибирь?
В этот момент я вдруг осознал, что хоккей сегодня не интересный и скучный. Да и Наташка не так уж и неотразима.
— Хоть в Сибирь, хоть в Сочи. Разве можно отказать такой милой девушке?
Видели бы вы какое огненное бешенство плескалось в глазах её подруги, когда мы, держась за ручки, попрощались и свалили с этого чертова стадиона. Я бы ещё раз такое повторил, только чтобы ещё раз понаблюдать за этой прекрасной сценой.
Глава 22
Глава 22
Седьмого октября утром отправился в Раменское. Выехал пораньше, поскольку точное время встречи не определено, и на всякий случай решил немного понаблюдать за пивным баром со стороны. Вдруг, меня там засада ждёт. В Громове я уверен на все сто процентов, но письмо могли перехватить, расшифровать — криптография, если честно — на уровне детского сада, только для защиты от любопытного почтальона.
Место встречи долго искать не пришлось, особых вариантов и не было. Посмотрел по карте, какие города рядом, ведь, сильно далеко не наездишься, в соседнем Раменском сразу и рынок с пивным баром обнаружился. Ну как бар? Скорее, большой деревянный сарай с окнами. Внутри десяток круглых высоких столов без стульев, для стоячего потребления пива, барная стойка с краном, сушки и сухари в качестве закуси, и на витрине ржавая окаменелая рыба, неизвестной науке разновидности — вот и все достоинства этого заведения. Несмотря на убогий вид, жуткую антисанитарию и практически официальный недолив, «бар» пользовался изрядной популярностью, ближе к вечеру снаружи очередь образовывалась, внутрь набивался народ, как в автобус в час пик. Злачное местечко: дым коромыслом, хоть топор вешай, почти у всех водочка, разливаемая под столом, для повышения градуса, да и контингент соответствующий: за исключением залетных студентов, такое ощущение, что на соседней зоне увольнительные массово раздают.
Поэтому наблюдать за входом решил со стороны. Непьющий посетитель будет смотреться странно и чужеродно.
Пристроился у прилавка, где торгуют музыкальными кассетами и завёл разговор с продавцом о тенденциях современной советской музыки, не забывая поглядывать краем глаза на вход в бар.
Паша, повелитель кастет и бобин, откровенно скучал, торговля шла ни шатко, ни валко, поэтому охотно поддержал разговор о новых группах и звёздах современной эстрады и рока. Тема неохватная и самое главное — безграничная по времени, я даже надиктовал список из двух десятков импортных групп, которые сейчас популярны в Москве и в Нью-Йорке. Не уверен, что все они уже существуют в 1989 году, возможно некоторые певцы ещё в школу ходят, но впечатление своими познаниями произвел.
Внезапно осенило, я решил поинтересоваться насчёт свежего Кипелова. Оказалось, что не только его новый шлягер «Я свободен» есть в продаже, но и весь концерт Московского международного фестиваля, прошедшего в августе, присутствует на прилавке. Причём, как на кассетах, так и на магнитофонных катушках.
Старенькая «Комета» не позволяла насладиться прекрасным качеством, да и запись концертная, явно пиратская, но Паша восторженно закатывал глаза и подпевал «Скорпионз», вставляя после каждого припева, что это «бесподобно и неповторимо».
По моему же мнению, получилось нечто странное и маловразумительное. Конечно, испортить шлягер всех времён и народов практически невозможно, тем более, что исполнители те же самые, что и в моей реальности. Но звучали песни немного иначе, не так, как в оригинале. Субъективно, на треть хуже, если красоту вообще можно выразить дробями и процентами. В моем прошлом в начале «Ветра перемен» Клаус Майн выводил изумительную серенаду художественным свистом, здесь же какое банальное и пугающе вульгарное посвистывание получилось, да и сама песня теперь звучала, как в дешевой аранжировке. У Кипелова получилось чуть лучше, но все равно — не то.
Грустно и печально. Выходит, я своим вмешательством испортил обе песни, и они уже никогда не прозвучат в их идеальном виде?
Остаётся надежда, что исполнители доведут до ума свои песни, возможно, времени не хватило, у «Скорпов» вообще всего несколько недель было на подготовку, но боюсь, дело не в сроках, а в самом принципе. Мир изменился, и люди становятся другими, а каждый шедевр создаётся в уникальных и неповторимых условиях, и чуть поменялись мыли и чувства — результат сразу другой.
В этот момент Паша посмотрел на часы, затем перевёл лукавый взгляд на меня, и неожиданно подмигнул:
— А эта песня специально для героев-пограничников!
«Паровоз умчаться пря-я-я-мо на границу…» — завопила старая «Комета» во всю мощь своих дряхлых динамиков.
Сказать, что меня словно током ударило — это преуменьшить ощущения примерно на миллион вольт сразу.
— О чем ты Паша?
— Ваш родственник просил разыграть. Ровно в двенадцать тридцать поставить. Сюрприз! — широко улыбнулся продавец. — Да, вот и он!
Противоречивые чувства и мысли одолевали меня, пока я медленно поворачивался навстречу судьбе. Вариантов немного: позади меня стоит довольный розыгрышем товарищ Громов, или, не менее довольный, снайпер делает выстрел в глупую мою голову точно в лоб.
Как ни странно, ошибочными оказались оба предположения. «Родственник» оказался на голову ниже адмирала, да и по комплекции ему уступал раза в полтора, поэтому никак не мог быть принят за Громова, даже с испугу. Но и выстрел убийцы мне не точно грозил — это стало понятно сразу.
«Папаша Мюллер» — собственной персоной. Товарищ Жилинский, начальник особого отдела Лениноранского погранотряда. Его хитрую улыбающуюся физиономию ни с какой другой не спутаешь, только на этот раз чекист в гражданской одежде, а на голове красуется неустанная шляпа отдаленно ковбойского типа советского образца, с укорочёнными полями.
— Здравствуйте, дядя… э-э-э… Лёня, — я все-таки вспомнил, как зовут по имени и отчеству нашего особиста: Леонид Михайлович.
— Ну, здравствуй, племянничек. Обнимемся, что ли? Не каждый день встречаешь воскресшего родственника.
Крепко обняв медвежьей хваткой, чуть не придушив на радостях, и не подумал бы, что у товарища майора такая сила в руках. Тут же, не выпуская из объятий, гражданин Жилинский тихо высказал мне на ухо, все что думает о моих умственных способностях и наличию совести у человека, способного притвориться мертвым, не предупредив знакомых и близких.
Но видно было, что не всерьёз сердится, глаза предательски блеснули в самый ответственный момент: «Живой, оболтус!»
Как оказалось, товарищ майор прилетел рано утром и точно также решил понаблюдать за местом будущей встречи. Единственное отличие от наивного простофили, вроде меня, что он и мои действия просчитал заранее. И сразу понял, что я обязательно появлюсь раньше назначенного времени с точно такой же целью, а единственный удобный пункт наблюдения за входом в бар — прилавок с кассетами.
Также выяснилось, что «товарищ майор» давно подполковник, ушёл на повышение и уже полгода служит под непосредственным руководством контр-адмирала Громова.
— Заместитель начальника разведывательного управления КЗАПО, — поделился он со мной сногсшибательной новостью. По сути начразведотдела округа — это генеральская должность, так что заместитель автоматически получит звание полкана через год-два. Стремительный карьерный взлёт, что ни говори, ещё в начале этого года он числился всего лишь замом начальника ОО заштатного погранотряда.
Папаша Мюллер не стал скрывать, что взлетел так высокого только благодаря одному знакомому попаданцу. Золотая сабля с каменьями, подаренная имамом Хомейни командиру погранотряда, не только Пал Палычу принесла удачу и генеральские погоны. Товарищ Жилинский, непосредственно участвовавший в этом уникальном событии, ведь, именно он организовывал передачу ценного подарка на КПП в Астаре, поэтому золотой отблеск сабли иранского аятоллы осветил и его жизненный путь, поэтически выражаясь.
Стремительно улучшающиеся отношения с Ираном потребовали создания надежного и прямого канала связи. И лучшей кандидатуры, чем товарищ Жилинский на это место не нашли. Конечно, командир отряда генерал Тарасенко был бы ещё лучше, но он нынче по другую сторону Каспия обитает, занят более тяжелым афганским фронтом, там отношения с персами тоже критически важны.
— Так это вы насчёт китайских ПЗРК договаривались? — ляпнул я тут же не подумавши.
— Морозов, твою за ногу. Ты хоть иногда думай, прежде чем вслух такое произносить! — рассвирепел бывший мой командир. — Откуда знаешь?
И чего, спрашивается, злиться? Никого рядом нет, а мне любопытно, чем дело закончилось.
— Дядя Лёня, из вас каждое слово клещами тянуть приходится. Вы, хоть, расскажите, как здесь оказались. Почему адмирал сам не приехал? С ним все в порядке?
Выяснилось следующее: Громов, опасаясь притащить за собой «хвост», решил отправить на первую встречу знакомого мне, ещё со времён срочной службы, особиста. Тем более, что он в общих чертах в курсе дела. Объяснил ему, что дело государственной важности, связано с кротом в ближайшем окружении Председателя КГБ. Намекнул, что пропавший и неожиданно воскресший Александр Морозов имеет прямое отношение к мифическому деду Исмаила, впрочем наш особист и так это знал, история с предсказателем произошла буквально у него на глазах.
Сам контр-адмирал должен появиться чуть позже, как только Жилинский убедиться, что я живой и настоящий, и это не подстава и не хитрая игра конкурентов.
До этого момента подполковник госбезопасности поступает в полное мое распоряжение.
— Мне не показалось и не ослышался?
— Нет, как ни прискорбно это признавать, — хитро ухмыльнулся папаша Мюллер, сильно напомнив в этот момент своего киношного прототипа. — Приказ начальства. Никуда тебя не отпускать, присматривать и выполнять по возможности все твои прихоти.
То, каким тоном это было сказано означало, что смысл ровно противоположный. Особист должен сторожить и охранять, не отходя от моей тушки ни на шаг.
Не мог я не спросить о своей официальной судьбе. Новости не сильно порадовали: высокое начальство в Москве искренне считает меня предателем и перебежчиком. До сего дня я числился погибшим при взрыве автомобиля в Лондоне. Почти не соврал мерзкий старикашка-похититель, только способ «убийства» выбрал другой: вместо снайпера использовали бомбу. Родителям моим сообщили, что их сын погиб в Афганистане, тело так и не было найдено. Получается, пропал без вести — хоть как-то смягчили страшную весть.